То, что исправить нельзя

«Островок» проворно бросился к берегу. Наступление неведомой твари вызвало сильнейшее волнение едва ли не у всех присутствующих. На месте остались лишь Лань Ванцзи, Цзинь Цзысюань, Цзян Чэн и Вэнь Чжулю, прочие же молодые люди неустанно пятились назад. В головах их мелькнула мысль, что подводный зверь может разъяриться в любую секунду, но тот неожиданно замер. Тварь, пребывавшая в глубокой спячке, пробудилась от того, что Вэй Усянь запрыгнул ей на спину, поэтому сейчас он предусмотрительно поостерёгся совершать резкие движения и застыл, где стоял, оценивая ситуацию и выжидая. На поверхности масляно-чёрной воды вокруг «островка» плавали кленовые листья необычайно яркого красного цвета. В глуби водоёма, под листвой, виднелось нечто, напоминающее пару глянцево-бронзовых зеркал. Зеркала стремительно увеличивались в размерах, постепенно всплывая вверх. Вэй Усянь мысленно охнул и, таща за собой Вэнь Чао, едва успел сделать шаг назад: «земля» под его ногой затряслась и внезапно начала вздыматься. «Островок» взмыл к сводам пещеры, и из-под воды показалась огромная угольно-чёрная голова зверя с несколькими кленовыми листьями, налипшими на его морду. Воздух взорвался звонкими и глухими криками. Тварь медленно повернула шею и громадными глазами уставилась на двух людей на своей спине. Округлая голова зверя была довольно причудливой, напоминающей и черепашью, и змеиную одновременно. Если смотреть лишь на череп, то тварь походила на исполинскую змею, но если обратить внимание на её тело, выступившее из воды более чем на половину, то зверь, скорее, смахивал на… Вэй Усянь сказал: — Какая гигантская… черепаха… И черепаха эта разительно отличалась от своих собратьев. Если бы она со всего размаху плюхнулась на тренировочную площадку Пристани Лотоса, то панцирь её покрыл бы целое поле для упражнений с мечом, а трое дюжих мужчин не сумели бы обхватить её угольно-чёрную голову. К тому же, обычная черепаха никак не могла высунуть из-под своей брони чрезвычайно длинную, извивающуюся голову со ртом, полным пожелтевших, свирепо торчащих в разные стороны клыков, а лапы её явно не заканчивались четырьмя острыми когтями, выглядящими весьма хватко. Вэй Усянь лицом к лицу встретился с парой огромных золотисто-жёлтых глаз. Их зрачки пульсировали, то сужаясь в продольные щёлки, то раздаваясь вширь, словно зверь пытался сфокусировать взгляд и рассмотреть, что именно засело на его спине. Похоже, что и зрение твари досталось от змеи — не очень хорошее, поэтому пока люди оставались неподвижными, она, вероятно, не замечала их. Неожиданно из её бездонных ноздрей вырвались две струи водяного пара. Кленовые листья, плавающие в воде, попали как раз на её нос, и вероятно, вызвали раздражение, поэтому тварь с шумом выпустила воздух. Вэй Усянь по-прежнему не шевелился, словно каменное изваяние, но Вэнь Чао, напротив, смертельно испугался малейшего содрогания зверя. Он понимал, что тот больше всего на свете жаждал крови и, услышав внезапное фырканье, решил, что тварь вот-вот впадёт в ярость. На секунду забыв о мече, впивающемся в его горло, Вэнь Чао, отчаянно пытаясь вырваться, что есть мочи заорал Вэнь Чжулю: — Чего ты там стоишь?! Почему не спешишь мне на помощь?! Спасай меня сейчас же!!! Цзян Чэн выругался сквозь зубы: — Тупица! Перед глазами твари покачивались две расплывчатые фигуры неясного происхождения, но тут вдруг одна из них завихляла, словно уж на раскалённых камнях, и издала пронзительный, режущий слух, вопль. Зверь тотчас же среагировал. Его змееобразная шея дугой отпрянула назад, а через мгновение распрямилась, словно пружина, направив раскрытый рот с выпирающими грязно-жёлтыми клыками на свою спину! Вэй Усянь торопливо отдёрнул руку, и меч Вэнь Чао молниеносно ринулся к сердцу твари. Однако всё тело зверя, включая его голову, надёжно скрывалось под чёрной чешуей, крепкой, словно металлические доспехи. В результате вихрь меча со звоном врезался будто в стальной лист и, высекши яркие искры, ушёл под воду. Тварь, кажется, несколько озадачилась и заинтересованно перевела глаза на неясный продолговатый предмет, сверкающий даже в чёрной глуби озера. Вэй Усянь, не упуская представившейся возможности, мягко оттолкнулся ступнями и, держа в руке Вэнь Чао, подпрыгнул в воздух, намереваясь перебраться на другой островок. В голове его пронеслась мысль: «О, только не говорите мне, что и это гигантская черепаха!» Внезапно позади него раздался окрик Цзян Чэна: — Берегись! Прямо за тобой Сжигающий Ядра! Вэй Усянь рывком обернулся и упёрся взглядом в пару крупных рук, беззвучно, но угрожающе нависших над ним. Он инстинктивно попытался защититься от атаки Вэнь Чжулю, но тут вдруг ощутил зловещую и непреодолимую мощь, исходящую от противника, словно вытягивающую нечто из его руки. Вэй Усянь моментально отнял от него кисть, а тот тем временем воспользовался замешательством и, выхватив Вэнь Чао, прыжком вернулся на берег. Вэй Усянь тихо выругался и последовал за ними. На суше все адепты Ордена Цишань Вэнь уже успели достать луки из-за спин и теперь, отступая, прицеливались в тварь. Стрелы градом посыпались на зверя, со звяканьем ударяясь о черепашью чешую и панцирь. Искры пламенем озаряли сцену ожесточённого сражения, но на самом деле все усилия воистину пропадали втуне. Ни одна выпущенная стрела не поразила зверя, а, скорее, слегка пощекотала, и тот принялся непонимающе мотать головой из стороны в сторону. Кожные наросты на его ухабистом панцире напоминали неотёсанные валуны, и даже если острый наконечник достигал своей цели, он не мог проникнуть глубже. Вэй Усянь заметил, как один из адептов Ордена Цишань Вэнь, тяжело и часто дыша, вложил стрелу в лук и теперь силился натянуть тетиву, но никак не мог раскрыть его даже наполовину. Терпение Вэй Усяня наконец-то лопнуло, и он, пнув адепта ногой, отобрал у него оружие с тремя стрелами в колчане. Вэй Усянь вложил все три разом, натянул до конца тетиву и прицелился. Тонкая струна жалобно пискнула под его ухом, готовясь расслабиться, но тут неожиданно послышался душераздирающий вопль. Отчаянный крик издавал человек, пребывающий явно в паническом ужасе. Обернувшись, Вэй Усянь увидел, как Ван Линцзяо раздавала приказы трём слугам. Двое из них грубо вцепились в Мянь-Мянь, крепко удерживая её голову на месте, а третий, занеся над девушкой тавро, приближал клеймо прямо к её лицу! Резной конец железного прута раскалился докрасна, шипя скворчащим звуком. Вэй Усянь находился довольно далеко от них, поэтому, оценив ситуацию, перекинул лук в сторону происходящего и отпустил тетиву. Три стрелы разом пронзили трёх человек, неслышно повалившихся навзничь. Но не успело в воздухе отзвенеть чистое эхо дрожащей тетивы, как Ван Линцзяо уже подняла тавро, также упавшее на землю, и, схватив Мянь-Мянь за волосы, вновь направила клеймо ей в лицо! Ван Линцзяо не была искусной заклинательницей, но, тем не менее, на этот раз двигалась проворно и смертоносно. Если её попытка и впрямь увенчается успехом, то в лучшем случае Мянь-Мянь сохранит глаз, но внешность её при любом исходе будет обезображена на всю жизнь. Женщина, подобная Ван Линцзяо, даже в столь опасный момент, когда все оставались начеку, готовые моментально прекратить все свои действия и спасаться бегством, по-прежнему упорно вынашивала в душе злокозненные планы, ни на секунду не оставляла замысла навредить сопернице! Прочие адепты сосредоточенно орудовали луками, обращая внимание лишь на зверя. Рядом с девушками никто не стоял, а в колчане Вэй Усяня закончились стрелы, и отобрать их у кого-нибудь ещё не хватило бы времени. В столь критической ситуации ему пришлось ринуться вперёд и одной рукой отодрать Ван Линцзяо от волос Мянь-Мянь, а второй — с силой толкнуть её в грудь. От его удара Ван Линцзяо, поперхнувшись, фонтаном выплюнула кровь и отлетела назад. Однако раскалённый конец железного прута уже прижался к груди Вэй Усяня. Нос его уловил запах сгоревшей одежды и обугленной кожи, а ещё пугающий аромат состряпанного на огне мяса. Под ключицей, возле сердца, вспыхнула боль, затмившая всё остальное. Вэй Усянь стиснул зубы, но не сумел подавить рвущийся наружу рык боли, выпустив его из своей глотки. Он отнюдь не легко толкнул Ван Линцзяо, отбросив ту на достаточное расстояние, поэтому она забрызгала кровью всё вокруг и громко завыла, едва коснувшись земли. Цзян Чэн занёс руку, приготовившись добить её, но Вэнь Чао пронзительно заверещал: — Цзяо-Цзяо! Цзяо-Цзяо! Скорее спаси мою Цзяо-Цзяо! Вэнь Чжулю немного нахмурился, но, не сказав ни слова, подскочил к Цзян Чэну, отпихнул его в сторону и, притащив Ван Линцзяо назад, швырнул её к ногам Вэнь Чао. Та кинулась в его объятия, заливаясь горькими слезами и не переставая захлёбываться и срыгивать кровь. Цзян Чэн молча поднялся и метнулся к Вэнь Чжулю с намерением завязать драку. Вэнь Чао разглядел красные прожилки в его белках и внушающее ужас выражение лица; вдобавок остальные адепты Ордена Цишань Вэнь пребывали в сильнейшем смятении, не говоря уже о гигантской твари, выходящей из озера, ступив на берег левой передней лапой. Вэнь Чао наконец-то по-настоящему испугался: — Уходим! Уходим сейчас же! Его слуги напрягали все силы, едва-едва сдерживая зверя и с нетерпением ожидая приказа своего господина на отступление. Едва заслышав его голос, они тотчас же взобрались на мечи и поднялись в воздух. Ранее Вэй Усянь уронил меч Вэнь Чао в воду, поэтому тот отнял у кого-то оружие, вскочил на него с Ван Линцзяо в руках и в мгновение ока умчался прочь, только его и видели. Слуги и прочие адепты Ордена Цишань Вэнь вплотную последовали за ним. Цзинь Цзысюань выкрикнул: — Хватит сражаться! Бежим! Впрочем, молодые люди и так не горели желанием продолжать битву, особенно против твари, больше похожей на гору камней, чем на зверя. Но, примчавшись к отверстию, они обнаружили, что лозы, спустившие их сюда, лежат на земле, свернувшись кольцами, словно мёртвые змеи. Цзинь Цзысюань вскипел: — Бессовестные подлецы! Обрубили лозы! Без вьющихся растений они не смогут заползти наверх по отвесной глиняной стене. К счастью, над головами учеников, на высоте примерно тридцати чжанов, по-прежнему виднелась дыра, испускающая слепящий глаза свет. Но тут вдруг сияние её поблекло, словно тяньгоу всё-таки откусил кусок от солнца. Кто-то выкрикнул: — Они заваливают вход! Вслед за его голосом крошечное белое пятнышко совсем исчезло. Под толщей земли осталось только несколько горящих факелов, освещающих юные растерянные лица. Все потрясённо молчали. Мёртвую тишину нарушил Цзинь Цзысюань, яростно выругавшись: — Лишь парочка этих шелудивых псов могла сотворить подобное! Один из юношей нерешительно промямлил: — Ничего страшного, если нам не выбраться отсюда самостоятельно… Мои отец и мать наверняка придут за мной. Едва узнав о случившемся, они тут же отправятся на поиски. Несколько человек подхватили его мысль, однако кто-то ещё дрожащим голосом возразил: — Но ведь они думают, что мы находимся в Цишань на перевоспитании. С чего им вдруг отправляться на поиски… К тому же, адепты Ордена Цишань Вэнь позорно сбежали, а значит, ни за что не расскажут правду и насочиняют кучу отговорок… А мы будем вынуждены сидеть здесь, внизу… — Внизу, в пещере… Без еды… Запертыми со зверем… В этот момент к ним медленно подошёл Цзян Чэн с Вэй Усянем, висящим на его плече. Юноши как раз услышали фразу «без еды», и Вэй Усянь предложил: — Цзян Чэн, у меня как раз есть кусочек поджаренного мяса. Не хочешь попробовать? Цзян Чэн ответил: — Иди ты! Тебя и раскалённое железо не берёт. Как всегда, нашёл время болтать. Знал бы ты, как сильно я хочу зашить тебе рот. Светлые глаза Лань Ванцзи на миг остановились на юношах, затем сразу же посмотрели на Мянь-Мянь, удручённо и беспомощно следовавшую за ними. Лицо девушки опухло от слёз, она в замешательстве теребила платье, порой всхлипывала, и без устали повторяла: — Простите, простите, простите. Вэй Усянь тотчас же заткнул уши руками: — Эй, прекращай плакать, ладно? Это же меня обожгло, а не тебя. Неужели мне придётся тебя утешать? Может быть, лучше ты меня утешишь? Ладно, Цзян Чэн, отпусти меня. У меня же не нога сломана. Остальные девушки окружили Мянь-Мянь и в унисон захлюпали носами. Лань Ванцзи отвёл от них взгляд и повернул назад. Цзян Чэн поинтересовался: — Второй молодой господин Лань, куда вы направляетесь? Зверь до сих пор поджидает нас в озере. Лань Ванцзи ответил: — Возвращаемся к водоёму. Там есть выход наружу. Стоило ему сказать о выходе, и даже плач девушек затих. Вэй Усянь спросил: — О чём ты говоришь? Лань Ванцзи добавил: — В воде плавают кленовые листья. Фраза его звучала весьма странно, однако Вэй Усянь мгновенно всё понял. На поверхности чёрного водоёма, служащего пристанищем твари, и впрямь плавало несколько опавших листьев клёна, но в пещере не росло никаких деревьев и явно давно не бывали люди, а у входа стоял лишь одинокий баньян. Тем не менее, кленовые листья, ярко-красные, словно бушующий огонь, казались совсем свежими и ничуть не пожухлыми. По дороге к пещере ученики уже встречали подобную листву, кувыркающуюся в потоке горного ручья. Цзян Чэн также сообразил, о чём речь: — Похоже, что на дне озера есть проход, соединяющий его с внешними водами. Скорее всего, листья попали в пещеру именно оттуда. Кто-то робко пробормотал: — Но… откуда нам знать, вдруг тот проход слишком маленький, и нам не протиснуться внутрь? Может быть, это и не проход вовсе, а щель? Цзинь Цзысюань нахмурился: — К тому же, зверь по-прежнему охраняет свои владения, не желая вылезать из пруда. Вэй Усянь приподнял отворот своих одежд и принялся махать рукой на рану: — Если есть хоть небольшая надежда, то нужно действовать. Всё лучше, чем сидеть без дела, выжидая, пока придут родители и спасут нас. Ну и пусть тварь охраняет свои владения. Мы просто выманим её. Посовещавшись, спустя ещё час молодые люди всё же решили вернуться обратно к пруду. Спрятавшись за камнем на подступах к воде, ученики принялись украдкой следить за зверем. Большая часть тела твари находилась под водой, и лишь длинная змеиная шея высовывалась из черепашьего панциря. Голова её направилась к берегу, разинула пасть с торчащими в разные стороны клыками и аккуратно сомкнула челюсти на одном из трупов. Затем шея втянулась назад в чёрный, непреступный, словно крепость, панцирь, прихватив добычу в свои недра, вероятно, чтобы насладиться лакомством без спешки. Вэй Усянь швырнул вперёд факел, приземлившийся в угол пещеры. Звук получился исключительно громким и звенящим в тиши подземного грота, и голова твари тут же вылезла из своего убежища. В её узких зрачках заплясало отражение весело горящего факела. Свет и тепло явно вызывали у зверя инстинктивный интерес, и змеиная шея медленно потянулась в направлении огня. Цзян Чэн позади неё бесшумно скользнул под воду. Орден Юньмэн Цзян проживал в окружении озёр, поэтому все его адепты являлись искусными пловцами. Едва Цзян Чэн скрылся в глуби, рябь над ним мгновенно рассеялась, и ни одной волны не всколыхнуло поверхность. Молодые люди в мучительном томлении уставились на воду, время от времени поглядывая на тварь. Та неуверенно нарезала круги вокруг факела, словно размышляя, стоит ли приблизиться, и каждое её движение до предела натягивало нервы юношей. Неожиданно, будто всё же решившись отведать на вкус непонятный предмет, тварь поднесла нос к факелу. Его огонь тотчас же слегка подпалил её морду. Зверь отдёрнул шею и яростно фыркнул, выпустив из ноздрей две струи водяного пара, потушивших факел. Как раз в этот момент над водой показался Цзян Чэн, делающий глубокий вдох. Тварь, заметив, что в её владения вторгся чужак, выгнула шею дугой, а затем резко спружинила к Цзян Чэну. Поняв, что дело принимает совсем дурной оборот, Вэй Усянь прокусил палец, торопливо намалевал что-то на своей ладони, затем выскочил из укрытия и ударил рукой о землю. Едва он убрал кисть, как на этом месте вспыхнуло яркое пламя, высотой с человеческий рост! Тварь изумлённо обернулась и посмотрела в его сторону. Цзян Чэн воспользовался случаем и вылез на берег, прокричав остальным: — На дне есть проход, довольно большой! Вэй Усянь спросил: — Довольно — это насколько? Цзян Чэн ответил: — За раз могут протиснуться около полудюжины человек! Вэй Усянь вскричал: — Слушайте все! Ныряйте в воду и плывите в дыру вслед за Цзян Чэном. Здоровые, присматривайте за раненными; умеющие плавать — за неумеющими. За раз могут протиснуться около полудюжины человек, так что не спешите. А теперь в воду! На его последних словах огонь, рвущийся к потолку пещеры, постепенно затух. Вэй Усянь отступил на десяток шагов назад и вновь ударил ладонью о землю, призвав ещё один костер. Золотисто-жёлтые глаза зверя заискрились отражённым красным пламенем. Он наконец-то по-настоящему разъярился и, перебирая когтистыми лапами, вынес на берег своё исполинское тело, ползя на свет. Цзян Чэн гневно выкрикнул: — Ты чем там занимаешься?! Вэй Усянь ответил: — Нет, это ты чем там занимаешься?! Уводи людей! Ему удалось выманить зверя из озера и привлечь на берег. Если сейчас не уйти, то когда?! Цзян Чэн стиснул зубы: — Все, подойдите. Те, кто умеет плавать, встаньте слева, те, кто нет — справа! Вэй Усянь пятился вдоль стены пещеры, ведя за собой огненную дорожку и попутно обозревая окрестности. Внезапно руку его пронзила острая боль. Опустив взгляд, Вэй Усянь увидел стрелу, торчащую из своего тела. Оказалось, что адепт Ордена Гусу Лань, тот, на которого негодующе взирал Лань Ванцзи, подобрал лук и стрелы, брошенные людьми Ордена Цишань Вэнь, и выстрелил в зверя. Но, похоже, сообразив, сколь свирепой и проворной являлась тварь, юноша испугался. Рука его дрогнула, а прицел вышел из фокуса, в итоге стрела попала в Вэй Усяня. Однако тому было совсем недосуг вынимать её из руки. Вместо этого Вэй Усянь продолжил ударять ладонью по земле, забранившись лишь после появления нового столба огня: — Уходи! Не мешай мне! Адепт рассчитывал одним выстрелом поразить жизненно важный орган зверя, чтобы несколько восстановить своё доброе имя, но ситуация неожиданно обернулась подобным образом, и юноша с лицом белее бумаги плюхнулся в глубь озера, спасаясь бегством. Цзян Чэн поторопил Вэй Усяня: — Давай сюда скорее! Тот ответил: — Уже иду! Подле Цзян Чэна находилось ещё трое младших адептов, не умеющих плавать — последняя группа людей, и, понимая, что они никак не могут ждать, он решился нырнуть под воду без Вэй Усяня. Тот выдернул стрелу из руки, и лишь мгновением спустя запоздало подумал: «Плохо дело!» Запах крови бешено взволновал зверя. Его шея внезапно вытянулась ещё сильнее, а пасть свирепо распахнулась, обнажив острые клыки! Пока Вэй Усянь лихорадочно соображал, как поступить, тело его вдруг дёрнулось, словно кто-то отпихнул юношу в сторону. Лань Ванцзи оказался на месте Вэй Усяня. Тварь не упустила подходящей возможности и сомкнула челюсти на его правой ноге, вонзив клыки в плоть. Нога Вэй Усяня тут же заныла от боли, едва он увидел это. Но Лань Ванцзи, тем не менее, сохранял прежнее бесстрастное выражение лица, и лишь брови его слегка нахмурились. В следующую секунду тварь поволокла юношу прочь! Судя по его размерам и предполагаемой мощи укуса, зверь мог бы с лёгкостью разорвать человека пополам. Но, к счастью, похоже, ему не нравилось жевать мясо с раздробленными костями, и зажав жертву в пасти, мёртвую или ещё живую, тварь тащила её в свой панцирь, чтобы спокойно отобедать, а приложи она хоть немного больше силы, нога Лань Ванцзи с треском сломалась бы. Жилище черепахи отличалось чрезвычайной прочностью, будучи непроницаемой для любого меча, и, если тварь все-таки унесёт туда Лань Ванцзи, ему ни за что не выбраться наружу! Вэй Усянь неистово ринулся вперёд, и как раз в тот момент, когда зверь приготовился втянуть голову в панцирь, набросился на него и вцепился в клык на верхней челюсти. Разумеется, сила его была пренебрежимо мала по сравнению с силой твари, но в подобных обстоятельствах, когда дело касалось жизни и смерти, внутри Вэй Усяня неожиданно зародилась нечеловеческая мощь. Ноги его упёрлись в черепаший панцирь, а руки словно приклеились к верхней челюсти: Вэй Усянь, будто шип, встал на пути головы зверя обратно в убежище, не позволяя ему утащить добычу внутрь и с аппетитом сожрать. Вэй Усянь опасался, что зверь выйдет из себя и либо откусит Лань Ванцзи ногу, либо живьём проглотит их обоих. Продолжая держаться правой рукой за верхний клык, он схватился левой за нижний и с силой потянул челюсти твари в противоположные стороны, словно всё его существование зависело от этого движения. Выступившие вены на его лбу бешено пульсировали, словно вот-вот лопнут, а лицо окрасилось в кроваво-красный цвет. Два ряда клыков уже весьма глубоко впивались в тело Лань Ванцзи, но, тем не менее, челюсти зверя постепенно поддавались! Через мгновение тварь всё-таки упустила свою добычу, и Лань Ванцзи с плеском упал в воду. Поняв, что тот спасен, Вэй Усянь тотчас же лишился своей едва ли не богоподобной мощи и, став более неспособным удерживать раскрытую пасть зверя, резко отнял руки. Верхние и нижние клыки твари с лязгом сомкнулись, будто огромный валун треснул на две части! Вэй Усянь полетел следом за Лань Ванцзи, плюхнувшись в воду рядом с ним, затем одним махом перевернулся на спину и, ухватив юношу одной рукой, погрёб второй к берегу. Он за секунды проплыл несколько чжанов, подняв высокую, красиво изогнутую волну, выкатился на сушу и, закинув Лань Ванцзи себе на спину, припустился во всю прыть. Лань Ванцзи выпалил: — Ты? Вэй Усянь ответил: — Ага, я! Приятно удивлён? Болтаясь на его спине в разные стороны, Лань Ванцзи вдруг ответил, вспыхнув столь редкими для него проявлениями эмоций: — И что тут приятного?! Отпусти меня! Рот Вэй Усяня не затыкался, даже когда его хозяин отчаянно спасал свою жизнь: — Разве я не окажусь в постыдном положении, если отпущу тебя только потому, что ты так сказал? Рёв зверя за их спинами сотрясал грудные клетки и барабанные перепонки юношей, а к глоткам подступала кровь. Вэй Усянь поспешил замолчать и сосредоточиться на бегстве. Опасаясь, что разъярённая тварь поползёт за ними, он намеренно проскальзывал в самые узкие щели, где не пройдёт черепаший панцирь. Вэй Усянь без устали нёсся вперёд, потеряв счёт времени, и замедлил шаг, лишь когда рык твари затих вдалеке. Тогда он несколько расслабился и пошёл пешком. Внезапно в нос его ударил запах крови. Под рукой, заведённой назад, явственно ощущалось влажное пятно, а её пальцы испачкались в красном. Вэй Усянь подумал: «Плохо дело. Лань Чжаню скоро станет хуже». Прикинув в уме, что они, вероятно, убежали уже на достаточное расстояние и прибыли в безопасное место, Вэй Усянь остановился и аккуратно опустил Лань Ванцзи на землю. Рана Лань Ванцзи и без того не зажила полностью, а теперь, к тому же, её прокусила тварь и пропитала вода. Его белоснежные одежды покрывали крупные пятна крови, а на ноге отчётливо виднелись ряды точечных проколов от клыков зверя: Лань Ванцзи не смог даже стоять самостоятельно и осел, едва оказавшись без поддержки. Вэй Усянь склонился над ним, бегло оценив повреждения, затем выпрямился и обошёл грот, в котором они укрылись. В пещере росло несколько чахлых кустарников, и после продолжительных поисков Вэй Усянь нашёл наконец пару толстых и более-менее прямых веток. Он тщательно протёр их от грязи краем своих одежд и присел на корточки рядом с Лань Ванцзи: — У тебя есть бечёвка или какой-нибудь длинный лоскут ткани? — Нет, — ответил юноша. — Ладно, — ответил Вэй Усянь и оторвал кусок ткани от своей одежды. — Потом возместишь ущерб. Лань Чжань, как-то странно на него посмотрел. — Да, да. И не нужно на меня так смотреть, ладно? А что ты думаешь? В сказку попал? Я тебе не добродетель. Потом расчитаешься. — Ты!.. Вэй Усянь, как раз закончивший вязать последний узел, похлопал его по плечу и утешительно сказал: — Ну что — я? В нашем положении не стоит беспокоиться о подобном. Лань Ванцзи молча лёг на спину, либо устав сидеть, либо потеряв дар речи от гнева. Вэй Усянь же вдруг почувствовал слабый травяной аромат. Он запустил пятерню за пазуху и выудил маленький ароматический мешочек. Мешочек насквозь промок в озере и сейчас уныло болтался на растрепавшихся бахромчатых кисточках тонкой работы. Припомнив, как Мянь-Мянь говорила, что внутри лежат лекарственные растения, Вэй Усянь мигом ослабил тесёмки и, помимо крошечных цветочных головок, действительно обнаружил в мешочке засушенные толчённые травы. Он торопливо проговорил: — Лань Чжань, Лань Чжань, погоди засыпать. Поднимись на минутку. Я нашёл у себя ароматический мешочек. Посмотри, там наверняка есть целебные растения, которые нам пригодятся. Вэй Усянь принялся с удвоенной силой тормошить Лань Ванцзи, и, в конце концов, кое-как усадил того, невзирая на его утомлённость. Он мельком взглянул на содержимое мешочка и заключил, что внутри и впрямь находилось несколько кровоостанавливающих и уменьшающих действие яда растений. Вэй Усянь принялся выбирать нужные: — Вот уж не думал, что ароматический мешочек той девчушки окажется столь полезным. Когда мы вернёмся, я обязательно от всего сердца отблагодарю её. После этого Вэй Ин развёл костёр из веток, которые валялись по близости. И начал сушить свою одежду. Как вдруг его тело бродила дрожь и ему резко стало жарко. «О нет, неужели у меня вылетело из головы то, что нужно принять лекарство? Как же мне теперь быть? Здесь резко стало небезопасно. Учитывая, что рядом со мной сидит Лань Ванцзи. Так как он альфа. Поэтому нужно быть на чеку», — думал про себя молодой господин Вэй при этом медленно отодвигаясь от греха подальше. Но видимо удача в этот раз решила обойти его стороной Вэй Ина, так как Лань Чжань уловивши феромон омеги обезумел. Его глаза внезапно открылись и можно было увидеть увеличенные зрачки. Это говорило о том, что альфа себя не контролирует. Второй Нефрит протянул руку дабы схватить за рукав Вэй Усяня. Но омега оказался немного ловчее и успел вовремя заметить движение в его сторону. — Лань Чжань, — серьёзно начал юноша. — Ты чего это удумал сделать? — задал вопрос Вэй Ин. — Чего так резко за руку хотел ухватить? Альфа проигнорировал его вопрос, как будто даже его не услышав. И резко набросился на Вэй Усяня, несмотря на раненую ногу. Она вдруг резко перестала быть важной. В его голове на данный момент билась набатом только одна мысль и это: «Сделать эту омегу своей». Из-за того, что Вэй Ин не ожидал такого поворота событий, он был повален Лань Чжанем на землю. — Ты, что творишь? — закричал омега. Лань Чжань неожиданно для самого Вэй Усяня припал к его ключицы, вдыхая его феромон. Его клыки удлинились показывая то, что он был готов сделать, лежащего под ним юношу своей парой. При виде клыков Вэй Ин немного запаниковал. «Этого мне ещё не хватало для полного счастья», — возмутился Вэй Ин про себя. А тем временем альфа всё приближался своими клыками к его шее намереваясь сделать то, что твердили его инстинкты. — Лань Ванцзи, одумайся, — с надеждой в голосе попросил его молодой господин Вэй. — Оно тебе надо? Из меня никудышняя будет в будущем пара, — промолвил Вэй Усянь кладя при этом ему на плечи свои руки. Лань Чжань только лишь фыркнул. Но Вэй Ину только и было нужно это движение рук дабы сделать следующее, а именно, когда Второй Нефрит опять приблизился к шее. Вэй Усянь занёс руку и удары по задней стороне шее Лань Ванцзи кистью. Тем самым лишая альфу сознания на ближайших пару часов. Тело молодого господина Ланя обмякло и тяжёлым балластом упало на омегу. — Ну, что же это такое? — недовольно воскликнул Вэй Ин. — Какой тяжёлый. А так по нему и не скажешь, — провозгласил он и спихнул с себя Лань Чжаня. Затем юноша с трудом поднялся, так как его нынешнее состояние несильно было благосклонным к таким действиям. — Чёртова течка! — гневно бросил юноша. — Почему так неожиданно пришла? Постоянно в неподходящие моменты. Да и Лань Чжань обезумел не кстати совсем. А с виду такой весь сдержанный. Против природных инстинктов не попрёшь. Нужно его чем-то связать на всякий случай. От греха подальше, чтоб не повадно в следующий раз чудить не потребства. Вэй Ин какое-то время думал чем же его связать. Искал подходящий материал для этого. Как вдруг ему на взор попалась горячолюбимая на лобная лента Лань Ванцзи. — О, — радостно воскликнул он. — Этим я его как раз и свяжу. И совсем не важно, что он дорожит ею. Хранит как зеницу ока. Это его уже проблемы, когда он прийдёт в сознание и обнаружит, что он связан. Вэй Усянь снял ленту с головы Лань Чжаня, а затем связал ему крепко руки, так как он мог это сделать. А после принялся сушить свои вещи у костра дальше. Около часа спустя Лань Ванцзи зашевелился и начал потихоньку приходить в себя. И какого его было удивление, когда он обнаружил себя связанным собственной на лобной лентой. — Ты что наделал? — первое, что спросил Лань Чжань. — А что? Лучше бы оставил тебя в прежнем состоянии, чтобы ты надругался надо мной, да? — вопросом на вопрос ответил Вэй Усянь. — Нет уж извольте. — Что? — не понимающе спросил альфа. — То самое, ты всё правильно услышал. — Я бы никогда так бы не поступил с тобой, — уверенно в своих словах заявил молодой господин Лань. — То есть, ты хочешь сказать, что я прибавляю для красного словца и что я от нечего делания связал тебя твоей же на лобной лентой, да? Я что конченный по-твоему или что? — Что? Нет, я не это хотел сказать, — ответил Лань Чжань. — А что тогда? — задал волнующий для себя вопрос Вэй Ин. — Мне просто сложно поверить в то, что ты говоришь, — ответил немного дрожащим голосом Лань Чжань. — Не важно, сложно тебе поверить или не сложно, значения не имеет, но тот факт, что ты пытался со мной сделать остаётся фактом, — пояснил Вэй Ин. — Ты прав, — всё-таки согласился Лань Ванцзи. — В принципе, тебе не зачем лгать. Можешь освободить мне руки, пожалуйста? — Ещё чего удумал, — сказал молодой господин Вэй. — Посидишь пока так, понял? Нечего тебе пока гулять свободным. Молодой господин Лань отвернул голову, показывая этим, что он обиделся. — Какие мы обидчивые, — саркастично сказал омега. После этого разговора они какое-то время прибывали в тишине. Думая каждый о своём. Через пару часов в пещере начало становиться холодно. Горный воздух давал о себе знать. Всё что можно было спалить уже было спалено. И делать было нечего, поэтому молодой господин Вэй предложил следующее: — Лань Чжань, — начал Вэй Ин. — Как-то резко стало холодно. И поэтому я предлагаю следующее: давай обнимемся дабы согреться. Как тебе моя идея? — вопросил с явным желанием получить согласия от вопращаемой стороны Вэй Усянь. После услышанного Лань Ванцзи как-то даже приободрился слегка, но виду не подал. — Да, — произнёс юноша. — И вправду как-то стало прохладно, — подтвердил он. — Прохладно? — воскликнул Вэй Ин. — Ты, наверное, не в себе. Перемёрз что ли? — Вэй Усянь дотронулся до кисти Лань Чжан. — Вроде бы тёплый ещё. Не пойму тогда, ну ладно. Здесь настоящий дубарь. Так и в глубь льда недолго превратиться. Ну так, что там по поводу моей идеи? Не против? Лань Чжань чисто для фикции помолчал минуту раздумывая, чтобы не показать того, что он этого от всей души жаждет. — Идея в принципе хорошая, — выдал заклинатель спустя минуту молчания. — Ещё бы, — воскликнул Вэй Ин. — Ведь это я её предумал. — Только смотри в будущем не переусердствуй, — предостерёг его Лань Ванцзи. — А то мало ли вдруг гордыня задушит. Вэй Ин фыркнул. — Я погляжу, кто-то стал слишком разговорчив в последнее время, да? Черепах и пещера так на тебя повлияли? Смотри, доиграешься и мне придётся рассказать старику Ланю о твоём плохом поведении, у меня же язык за зубами не держится. Ой, смотри. Как же он будет злиться. Теперь пришла очередь фыркать Лань Чжаню. — А чего это мы фыркаем? — поинтересовался юноша. — На правду не нужно обижаться. — Ты сам виноват, — ответил молодой господин Лань. Вообще винить кого-то в этой ситуации Лань Чжань не хотел. Он вообще не привык обвинять кого-либо в чём-то, так его уж воспитали и ничего тут не попишешь. Да и нечего писать. Но в этой ситуации Лань Ванцзи просто не смог побороть свой язык и поэтому сказал то, что сказал. — Я? — возмущённо переспросил омега. — И в чём же? В том, что ты такой из себя весь правильный, такой хороший. А в итоге поддался инстинктам и мы имеем, что имеем. Всё, я передумал греться с тобой. Уж лучше замёрзнуть, чем быть в близи с таким человеком. После этих слов между ними опять повисло молчание, но спустя каких-то пяти минут, которых Вэй Ину хватило для того, чтобы понять, что без такого способа обогрева ему просто на просто не обойтись. И поэтому он подошёл к тому месту, где сидел Лань Чжань. Затем он присевши возле него развязал ему руки. — Так уже и быть, давай обнимимся, — сказал омега. — А что же такого могло случиться? Что ты решился всё-таки на это, а не предпочёл замёрзнуть? — саркастично спросил Второй Нефрит. Это было в первые на памяти Вэй Усяня, когда Лань Ванцзи говорил с сарказмом в голосе. И поэтому его бровь произвольно взлетела вверх. — Лань Чжань, — начал Вэй Ин. — Что это я слышу? Сарказм в твоём голосе? Но ладно так уж и быть, Великий я, не будет обращать на это своё внимание. Но это в первый и последний раз. Лань Чжань опять фыркнул потирая затёкшие руки. Вэй Усянь присел рядом и они обнялись, согревая друг друга. В таком положении они провели всю ночь. А на утро они решили действовать.