То, что исправить нельзя

На берегу юноши подобрали все стрелы, длинные луки и тавро; при подсчёте выяснилось, что всего у них в запасе около сотни стрел, тридцать луков и дюжина тавро. То был четвёртый день их пребывания в пещере. Лань Ванцзи взял в руки один из луков, внимательно осмотрел материал, из которого сделано оружие, правой рукой провёл по тетиве, зацепил её пальцем и извлёк звонкий и чистый металлический звук. Подобные луки использовались заклинателями во время Ночной охоты на нечисть; разумеется, лук и тетива были сделаны из необычного материала. Лань Ванцзи срезал тетиву со всех луков и связал в одну невероятно длинную металлическую струну. Стоило ему обеими руками натянуть эту струну, а затем отпустить, как она вылетела со скоростью молнии и белой вспышкой разрезала огромный кусок скалы на расстоянии трёх чжанов. Затем Лань Ванцзи отдёрнул руки назад, и струна вернулась к нему, с резким свистом прорезая воздух. Вэй Усянь вскинул брови: — Техника смертельных струн? Техника смертельных струн являлась одним из секретных приемов Ордена Гусу Лань, изобретение техники принадлежало главе ордена третьего поколения по имени Лань И, внучке основателя ордена, Лань Аня. Она являлась также единственной женщиной во главе Ордена Гусу Лань за всю его историю. Изучая искусство игры на гуцине, она решила соединить все семь струн в одну, тонкую и длинную: мгновение назад она ещё играла на них нежными и белыми словно снег пальчиками возвышенную и чистую мелодию, а миг спустя эти же струны становились в её руках смертельным оружием, способным разрезать плоть и кость врага, словно мягкую глину. Лань И создала технику смертельных струн с целью убийства своих противников, из-за чего впоследствии подверглась критике остальных кланов заклинателей, да и в самом Ордене Гусу Лань неоднозначно относились к этой главе ордена. Однако нельзя отрицать, что техника смертельных струн стала самым мощным по силе поражения тайным оружием Ордена Гусу Лань для ближнего боя. Лань Ванцзи предложил следующее: — Нужно ранить её изнутри. Черепаший панцирь по прочности мог сравниться с оборонительной крепостью, его поверхность казалась несравнимо твёрдой и вовсе непробиваемой. Но чем прочнее панцирь, тем уязвимее должно быть тело животного, прячущегося внутри. Вэй Усянь за несколько дней размышлений пришёл к такому же выводу, это было совершенно ясно. И тем яснее становился единственно верный способ убийства твари. Спустя три дня отдыха и восстановления сил они как раз находились в наилучшем состоянии для решительных действий. Больше откладывать было нельзя: промедление чревато постепенным снижением шансов на успех. На четвёртый день спасительная подмога так и не пришла. Во всяком случае, попытка приложить все силы для победы над чудищем — куда лучше, нежели чем спокойное ожидание смерти. А если они вдвоём, объединив силы, уничтожат Черепаху-Губительницу, то смогут выбраться из пещеры через подводный грот. Поэтому Вэй Усянь ответил: — Я согласен, атаковать нужно изнутри. Но я кое-что слышал о вашей технике смертельных струн; внутри панциря слишком мало места, ты не сможешь использовать струны в полную силу, к тому же, рана на твоей ноге всё ещё не затянулась, а во время битвы она и вовсе может нас подвести, ты так не считаешь? Лань Ванцзи осознавал, что слова эти были чистой правдой. Они оба понимали, что если Лань Ванцзи сейчас начнёт упрямиться и пытаться взять всю опасную работу на себя, что ему в нынешнем состоянии сделать не под силу, то станет для Вэй Усяня лишь обузой, и толку от его геройства не будет никакого. Вэй Усянь твёрдо решил: — Сделаем по-моему. Панцирь Черепахи-Губительницы всё ещё вздымался над водой в чёрном пруду. Её звериные лапы, голова и хвост втянулись внутрь панциря, поэтому впереди зияла огромная дыра, а по бокам и сзади виднелись ещё пять небольших отверстий. Тварь походила на остров, или даже на гору, полностью чёрную, бугристую и покрытую мхом, а по краям с неё свисали зеленоватые от слизи длинные чёрные водоросли. С охапкой стрел и тавро Вэй Усянь незаметно и беззвучно, словно тонкая и длинная рыбка-лапша, вплавь оказался у переднего отверстия в панцире Черепахи-Губительницы. Малая часть этого входа в панцирь виднелась над водой, поэтому Вэй Усяню удалось заплыть туда, и затем, пробравшись через отверстие, оказаться внутри черепашьего панциря. Его ноги погрузились в толстый слой хлюпающей «тины», от которой исходил зловонный смрад, столь отвратительный, что Вэй Усянь едва сдержал ругательства, рвущиеся наружу. Запах тухлятины, зловонный и сладковатый, напомнил Вэй Усяню, как однажды на берегу озера в Юньмэне он нашёл разлагающийся труп жирной крысы, смрад от неё исходил примерно такой же. Он зажал пальцами нос и подумал: «Проклятое место… Хорошо, что я не позволил Лань Чжаню пойти вместо меня. Этот брезгливый чистюля, услышав такой запашок, выплюнул бы все свои внутренности наружу. Или потерял бы сознание от вони». Из нутра Черепахи-Губительницы послышался мерный храп. Вэй Усянь, затаив дыхание, начал бесшумно передвигаться вперёд, погружаясь ногами всё глубже в склизкую тину. Через три шага уровень этой грязевидной штуковины уже достигал его колен. В тине, кажется, плавало ещё что-то твёрдое. Вэй Усянь склонился и пошарил руками по воде, нащупав что-то длинное и косматое. Похожее на человеческие волосы. Он резко отдёрнул руку, только сейчас осознав, что это была жертва Черепахи-Губительницы, которую чудище затащило в свой панцирь. Продолжив поиски, Вэй Усянь нащупал сапог, а внутри сапога половину ноги, сгнившую почти до кости. По всей видимости, монстр не являлся ярым блюстителем чистоты. Недоеденные ошмётки или же части, которые он просто не успел доесть, когда они выпадали из его зубов, просто оставались внутри панциря, и за сотню лет их накопилось столько, что они образовали целый слой на внутренней поверхности панциря. И теперь Вэй Усянь стоял по колено в этой трупной жиже из остатков конечностей и тел мёртвых людей. После всех приключений за прошедшие несколько дней его одежда уже была невыносимо грязной, так что ещё немного грязи вокруг не казалось Вэй Усяню чем-то из ряда вон выходящим, он небрежно вытер руку о штаны и продолжил свой путь внутрь панциря. Храп монстра становился всё громче и громче, волна воздуха, который выдыхала черепаха, всё сильнее, а трупная жижа под ногами Вэй Усяня — всё глубже. Наконец его рука нащупала выступающие бугры кожи чудища. Он медленно продолжил ощупывать пространство вокруг и вскоре осознал, что находится аккурат возле перехода от головы к шее; ещё немного впереди начинался неровный тонкий кожный покров, не защищённый чешуёй, и чем дальше, тем тоньше и уязвимее он становился. Сейчас трупная жижа уже доставала Вэй Усяню до пояса. Значительная часть трупов здесь была недоедена, остатки тел лежали большими кусками, что весьма трудно назвать «жижей» — скорее, вокруг высилась куча трупных останков. Вэй Усянь завёл руку за спину и приготовился достать стрелы и тавро, но сразу же заметил, что клеймо, за которое он схватился, за что-то зацепилось, и достать его никак не удавалось. Тогда он схватился за длинную рукоять тавро и с силой потянул наверх, после чего ему с трудом удалось вытащить его из-за спины, но передняя часть клейма, зацепившись за что-то внутри кучи трупов, вытащила свой «груз» за собой с едва слышным звоном. Вэй Усянь тут же застыл. Но никаких движений за звоном не последовало, и спустя какое-то время тишины и безмолвия Вэй Усянь понял, что монстр ничего не почуял. Только тогда он облегчённо вздохнул и подумал: «Кажется, только что тавро за что-то зацепилось, и, судя по звуку, за что-то металлическое, да ещё и длинное. Нужно проверить, может ли это пригодиться мне. Свои руки и голова — это, конечно, хорошо, но было бы неплохо заполучить меч заклинателя!» Он протянул руку и схватился за металлическую штуковину, длинную, грубой работы, всю покрытую ржавчиной. Едва рука Вэй Усяня коснулась её, как в его голове раздался пронзительный крик. Вэй Усянь словно услышал отчаянные душераздирающие крики десятка тысяч человек, а в тело через руку ворвалась волна леденящего душу холода. Он содрогнулся и резко отдёрнул ладонь, подумав: «Что это за чёртова штуковина, с такой мощной тёмной сущностью!» Внезапная огненно-жёлтая вспышка тусклого света, вытянув тень Вэй Усяня до неимоверной длины, озарила иссиня-чёрный железный меч, торчащий аккурат из того места тени юноши, где находится сердце. Но откуда мог взяться свет внутри панциря Черепахи-Губительницы? Вэй Усянь молниеносно обернулся и, чего следовало ожидать, увидел перед собой огромный золотисто-жёлтый глаз. Только сейчас он осознал, что громоподобный мерный храп давно исчез. А тот огненно-жёлтый свет излучали глаза Черепахи-Губительницы! Чудище обнажило почерневшие кривые клыки, распахнуло пасть и оглушительно взревело. Вэй Усянь оказался прямо перед острыми клыками и едва устоял на ногах, когда в лицо ударил оглушительный рёв, от одного звука которого тело отозвалось ноющей болью. В следующий миг, когда голова монстра кинулась к нему, чтобы сожрать, Вэй Усянь поспешил засунуть в её пасть связанные в охапку тавро. Так вышло, что и момент он выбрал наилучший, и место для удара было идеальным, ровно чтобы печати встали блоком между верхним и нижним нёбом монстра! Внутренние органы тысячелетнего чудовища обладали свойством разъедать всё, что попадало внутрь его желудка, и если черепаха проглотит Вэй Усяня, от него в один миг останется лишь облачко последнего вздоха! Поэтому Вэй Усянь крепко вцепился в меч, застрявший в горле черепахи, словно рыбная кость, сдвинуть которую было невозможно. Черепаха-Губительница даже начала биться головой о стены панциря, ей никак не удавалось проглотить «кость», мешавшую сомкнуть челюсти, но и ослаблять хватку она не собиралась, и потому наконец вырвалась из панциря наружу! Вэй Усянь до такой степени напугал тварь, что та едва не выпрыгнула из панциря целиком, изо всех сил пытаясь избежать противной колющей боли, да так, что нежное тело, которое ранее пряталось за твёрдой бронёй, тоже показалось снаружи. Лань Ванцзи, со смертельными струнами наготове, поджидал уже довольно долго, и стоило Черепахе-Губительнице высунуться из панциря, он потянул струну на себя, зацепил её рукой, тетива дрогнула и прорезала плоть монстра! Объединив усилия, им удалось сделать так, что монстр не мог ни спрятаться в панцире, ни вырваться из него. К тому же, монстр был искажённым, а не истинным волшебным зверем; не имея и капли интеллекта, от резкой боли он и вовсе растерял малейшие его зачатки. Мотая головой и хвостом в разные стороны, черепаха заметалась в чёрном пруду с такой силой, что образовала огромную воронку, вода из которой мощным столбом взлетела к сводам пещеры. Но как бы тварь ни свирепствовала, двое заклинателей ранили её всё глубже и глубже, один изнутри, так что она не могла ни прожевать, ни сожрать его, а другой снаружи, обмотав струну вокруг самой тонкой части её шеи, шаг за шагом продвигаясь вглубь. Кровь хлестала фонтаном! Лань Ванцзи, крепко сжимая струну в руках и не отпуская её ни на миг, продержался шесть часов. А спустя шесть часов Черепаха-Губительница наконец постепенно замерла и затихла. Самое уязвимое место на шее черепахи было разрезано струной Лань Ванцзи так, что едва не отделилось от тела, но от неимоверных усилий, которые ему пришлось приложить, ладони Лань Ванцзи теперь покрывали раны, сочащиеся кровью. Огромный панцирь так и остался плавать в пруду, а чёрная вода мгновенно окрасилась заметным бордово-красным оттенком. Запах крови стоял такой, словно они оказались в загробном мире, в кровавом пруду мифического свирепого демона преисподней. С громким всплеском Лань Ванцзи прыгнул в воду и поплыл в сторону змеиной головы. Огромные глаза Черепахи-Губительницы всё ещё были широко распахнуты, только зрачки уже подёрнулись мутной дымкой, а вот зубы оказались крепко сомкнуты. Лань Ванцзи громко позвал: — Вэй Ин! Ни единого звука не донеслось из пасти монстра. Лань Ванцзи резким движением просунул руки между верхним и нижним рядом зубов, прикладывая все силы, чтобы развести их в стороны. Держась на воде и не имея опоры под ногами, он не мог приложить достаточно усилий, и только после долгих мучительных попыток Лань Ванцзи всё же удалось открыть пасть монстра. Его взгляду предстал чёрный как смоль железный меч, застрявший между нижним и верхним нёбом черепахи, острие меча и его рукоять ушли глубоко внутрь её глотки, а посередине меч изогнулся дугой. Вэй Усянь же, свернувшись, словно креветка, и спрятав голову, обеими руками крепко держался за давно уже затупившееся лезвие, только это и спасло его от падения в бездонное чрево Черепахи-Губительницы. Лань Ванцзи схватил его за ворот и потащил наружу. Челюсти Черепахи-Губительницы расслабились, и железный меч, соскользнув из пасти в воду, постепенно погрузился на дно пруда. С плотно сомкнутыми веками Вэй Усянь бессильно повис на Лань Ванцзи, который одной рукой обнял его за плечи, а другой сгрёб за талию и поплыл к берегу, пытаясь разбудить спасённого: — Вэй Ин! Его рука легонько дрогнула, он протянул ладонь к лицу Вэй Усяня, чтобы дотронуться до щеки, но тот вдруг всем телом содрогнулся, внезапно пришёл в себя и заорал: — Что такое? Что случилось? Оно сдохло? Сдохло или нет?! Он так барахтался, что едва не утопил их обоих. Тогда Лань Ванцзи, прижав его к себе покрепче, крикнул: — Оно сдохло! Взгляд Вэй Усяня стал немного потерянным, словно ему трудно было поверить в услышанное, лишь после некоторых раздумий он произнёс: — Сдохло? Сдохло… Прекрасно! Сдохло. Только что оно так ужасно ревело, ревело и металось во все стороны, что я потерял сознание от тряски. Ох, верно, грот! Подземный грот, быстрее, плывём. Выберемся отсюда. Лань Ванцзи реакция Вэй Усяня показалась странной, и он спросил: — Что с тобой? Вэй Усянь возбуждённо ответил: — Ничего! Мы должны как можно скорее выбраться отсюда, медлить нельзя. Медлить действительно нельзя. Лань Ванцзи кивнул: — Я буду тебя держать. Вэй Усянь пытался возразить, «Не нужно…», но Лань Ванцзи обхватил его за талию железной хваткой и тоном, не допускающим возражений, приказал: — Вдох. Если Вэй Усянь в столь возбуждённом состоянии нырнёт под воду один, с ним может случиться непредвиденное; поэтому сейчас он не стал возражать, кивнул, и, стараясь не обращать внимания на грязную от крови воду, оба юноши сделали глубокий вдох и погрузились в пруд. Через некоторое время на бордово-красной поверхности пруда расцвели два водяных всплеска — юноши вновь выплыли наружу. Над чёрным прудом подводный грот, сквозь который могли одновременно проплыть пятеро или шестеро человек. И остальные адепты кланов заклинателей сбежали именно этим путём. Вэй Усянь считал, что им не удавалось отыскать грот, потому что Черепаха-Губительница закрыла его своим огромным телом; но сейчас труп монстра находился в другом месте, и там, где чудище устроилось ранее отдыхать, никакого грота не обнаружилось. По влажным волосам Лань Ванцзи стекали капли воды, он ничего не ответил Вэй Усяню. Они лишь переглянулись, и обоих осенило страшной догадкой. Должно быть… обезумевшая от боли Черепаха-Губительница, когтями цепляя камни со сводов пещеры над прудом, вызвала обрушение, или, может быть, задними лапами ударила по каменному дну… Что бы ни послужило этому причиной, теперь их единственный путь к спасению был отрезан. Вэй Усянь вырвался из рук Лань Ванцзи и резко ушёл обратно под воду, Лань Ванцзи последовал за ним. Они обыскали всё дно пруда, но так и не смогли найти ни единого признака грота. Не было даже щели, через которую мог бы пролезть человек. Вэй Усянь спросил: — Что теперь делать? Помолчав, Лань Ванцзи предложил: — Нам лучше выбраться из воды. Вэй Усянь махнул рукой и ответил: — Согласен… Совершенно выбившись из сил, они медленно доплыли до берега, а когда вышли из воды, их одежда оказалась насквозь пропитана бордовой кровью. Вэй Усянь стащил с себя одежду, отжал и встряхнул, не сдерживая ругательств: — Что это за шутка такая? Мы ведь решились на битву с черепахой только потому, коль скоро никто не пришёл бы нам на помощь, у нас не осталось бы сил даже на бой. И что в итоге? Едва не распрощавшись с жизнью, мы расправились с монстром, но эта чёртова тварь отрезала нам последний путь наверх. Проклятье! Услышав ругательства, слетающие с языка Вэй Усяня, Лань Ванцзи повёл бровью, словно собирался отчитать его, но в итоге промолчал. Неожиданно колени Вэй Усяня подкосились, Лань Ванцзи едва успел подхватить его. Опираясь на его руку, тот проговорил: — Я в порядке, не волнуйся. Просто истратил все силы. Кстати, Лань Чжань, а ты не видел, куда подевался тот меч, за который я держался в пасти черепахи? Лань Ванцзи ответил: — Опустился на дно пруда. А что? Вэй Усянь переспросил: — Опустился на дно? Да так, ничего особенного. Когда Вэй Усянь мёртвой хваткой схватился за меч, в его ушах не переставая звучали пронзительные свирепые крики, от которых холодела кровь в жилах, кружилась голова и рябило в глазах. Этот меч просто не мог быть обыкновенным оружием. Черепаха-Губительница за всю свою жизнь сожрала не меньше пяти тысяч человек, а когда затаскивала их в свой панцирь, наверняка, многие из её жертв ещё оставались живы. И тот тяжёлый железный меч, возможно, остался от проглоченного ею заклинателя. Он пролежал среди трупов внутри панциря как минимум четыреста лет, впитывая в себя бесчисленный поток тяжелой и глубокой ненависти, страха и боли живых и мёртвых людей, слушая их предсмертные крики. Вэй Усянь хотел бы забрать меч с собой и хорошенько изучить этот кусок металла, но раз тот уже потонул, а они оказались намертво запечатаны в пещере без единого шанса выбраться самостоятельно, упоминать об этом сейчас было глупо. Если он заговорит о мече, Лань Ванцзи догадается о его намерениях, что приведёт к новому спору. Так что Вэй Усянь лишь махнул рукой, а про себя подумал: «Вот уж в самом деле, ни одной хорошей вести!» Он пошёл вперёд, с трудом передвигая ноги, а Лань Ванцзи молча направился следом. После того, как молодые заклинатели выбрались с той злополучной пещеры. Первое, что они увидели так это Цзинь Цзысюаня с адептами ордена Лань. Они стояли возле входа в пещеру. От силы их было человек пятнадцать включая молодого господина Цзиня. «Интересно, а где же Цзян Чэн? Он же не мог обо мне забыть и бросить меня здесь, не так ли?», — размышлял про себя Вэй Усянь пока подходил к Цзинь Цзысюаню. — А где Цзян Чэн? — это было первое, что спросил Вэй Ин. — Он здесь? Но Цзинь Цзысюань ничего не ответил, а лишь отрицательно покачал головой. — Нет? — удивлённо воскликнул юноша. — Такого просто не может быть. Вэй Ин не мог поверить в то, что его истинный его здесь просто напросто бросил. Его мозгу сложно было это осознать. — Выходит, что может. — Молодой господин Лань, — закричали адепты ордена Лань, а затем бросились к нему на встречу дабы оказать первую помощь. Заклинатели подошли к Лань Чжаню и целитель начал выполнять свою работу. Спустя какое-то время мужчина закончил свою работу и было хотел подойти к Вэй Усяню, но тот в свою очередь оказался. — Оставьте меня. Мне не нужно ничья помощь. Вэй Усяню сейчас хотелось немного побыть одному, чтобы всё хорошенько обдумать. «Может быть с Цзян Чэном, что-то случилось?», — задал мысленно себе вопрос. — «Может быть он ранен или даже? Нет, нет». — Даже не смей об этом думать Вэй Ин, — приказал себе Вэй Ин. — О чём ты не должен думать? — поинтересовался незаметно подошедший к нему Цзинь Цзысюань. — Да так, неважно, — ответил юноша. — Ты что-то хотел? — спросил Вэй Усянь. — Нет, я просто услышал в каком ты был расположении духа, когда отвечал целителю и вот решил поговорить с тобой. — Нам не о чём с тобой разговаривать, — грубо ответил юноша. — Если не хочешь говорить то и не нужно, но давай я хотя бы доставлю тебя до резиденции Юн Мень Цзян. — О, правда? — внезапно преободрился Вэй Ин. — Это было бы очень здорово. «Если он доставит меня на своём мече до Пристани Лотосов, то это очень сильно бы упростило мне жизнь, если говорить по честному», — подумал про себя молодой господин Вэй. Цзинь Цзысюань незаметно для Вэй Усяня улыбнулся. — Когда отправимся? — поинтересовался омега. — Как тебе будет удобно, — коротко ответил молодой господин Цзинь. — Тогда сейчас же отправляемся в путь, — промолвил юноша. — Доставай свой меч. Мы же полетим, я надеюсь? Цзинь Цзысюань кивнул и молча достал свой меч. Вообще он не был по своей натуре многословен. Юноша отдавал большее предпочтение тишине. Но несмотря на это он так же, как и молчать любил с кем-то по скандалить. Он просто обожал всякие перебранки. И поэтому в основном он и был их зачинателем. Молодой господин Цзинь с помощью своей духовной силы поднял меч в воздух. После чего он стал на него и подавши руку Вэй Усяню, помогу ему забраться на него. Тем временем Лань Ванцзи исцелил лекарь и он хотел было подойти к Вэй Ину дабы предложить ему свою помощь. Но как только он подошёл к нему то его взору предстала картина, как Вэй Ин вместе с Цзинь Цзысюанем поднимаются вверх над лесом и летят по направлению к резиденции Юн Мень Цзян. — Это что-то новенькое, — тихо сказал Второй Нефрит, а после отправился вместе с адептами его ордена в Гу Су Лань. Несколько часов занял полёт до резиденции ордена Цзян. Вэй Усяню приходилось прижиматься к Цзинь Цзысюаню, а иначе он просто свалился бы вниз. В принципе юноша не был против этого. «А что? Павлин очень красивый и перспективный молодой человек. Коль Цзян Чэн так поступил, то не упускаем момент с другим. Нет, ну а что? Какая разница каким орденом править. Нет, нет. Вэй Ин успокойся. Ведь то, что он ничего не сказал, когда были слишком тесные объятия это ещё ничего не говорит. Но всё же, нужно иметь запасной вариант на всякий случай», — вёл внутренний монолог Вэй Ин. Когда они прибыли в орден уже смеркалось и поэтому Вэй Усянь предложил альфе остаться на ночь в его клане. На, что молодой господин Цзинь ответил, что он с радостью бы остался, но у него к сожалению не отложные есть ещё дела в его ордене. И поэтому он быстро попрощался и улетел восвояси. Не успел Вэй Ин сделать и шагу, как он почувствовал угнетающий феромон Цзян Чэна, который говорил о не слишком благосклонном расположение духа его владельца. — Чего это он злиться? — задал сам себе вопрос юноша, но он никак не ожидал, что ему кто-то ответит. — А ты по видимому не догадываешься? — прозвучал раздражённый голос за спиной Вэй Ина. «Вот чёрт!», — выругался про себя омега. — А разве я должен? — спокойно спросил Вэй Усянь. — Что прости? — не понял Цзян Чэн. — Должен ли я догадываться об этом? — повторил Вэй Ин немного изменяя предложение. — И вообще пойди прочь, мне нужно пройти, я так устал. А ты мешаешь мне, стоя у меня на пути. От такого заявления Цзян Ваньинь опешил, так как сам по себе альфа был вспыльчивым человеком и его могло вывести любое слово из себя. — Ты совсем я погляжу остатки приличия растерял, да? — разгневанно задал вопрос юноша. — Почему это? — вопросом на вопрос спросил Вэй Усянь. — Потому что от тебя разит такой смесью феромонов, что аж не выносимо находится рядом, — пояснил Цзян Чэн наровито при этом морщась. — А тебе какое дело до этого? — гневно бросил юноша. Вэй Ина тоже эта ситуация начинала выводить из себя. — Если у тебя провалы в памяти, то так уж и быть, я тебе напомню, — уровень надменности в его голосе просто зашкаливал. — До того, как отправиться в орден Вэнь, мы должны были бы дать три поклона. — Ах, три поклона, — воскликнул Вэй Усянь и вскинул руки. — Если для тебя это так важно то, что же ты делал, после того, как выбирался из пещеры и почему там на выходе меня с Лань Чжанем ждал Цзинь Цзысюань, а не ты? Чем ты был занят то? Если тебе так важна эта церемония. Или тебе не важно с кем, а важно, чтобы было, да? Я раскусил твою схему, не так ли? Лицо Цзян Чэн исказилось гневом. — Следи за своим языком, — приказал альфа. — А что правда не приятна, да? — поддел его Вэй Ин. — Ты жалкий и никчёмный человек. Думаешь только о себе. Мне не приятно с тобой находится в одном обществе, — выплюнул это юноша и отправился в помещение ордена. Цзян Ваньинь на это ничего не ответил. Ему еле хватило сил сдержать себя. Дабы ничего не сделать такого за, что он потом может в скором времени очень сильно пожалеть. Он молчал смотрел как удалялась фигура Вэй Усянь. Но если бы только последний знал, что брошенные слова потом окажутся фатальными, то он бы никогда бы этого не сказал. Так как он не знал истинной причины почему Цзян Чэн не смог прийти к той пещере. Если бы он знал, то был бы значительной мерой рассудительнее.