То, что исправить нельзя

*** Месяц промчался с последних событий, произошедших в ордене Лань Лин Цзинь, словно у него были в расположении крылья самой быстрой птицы. Всё постепенно, никуда не спеша ставало на свои места. Вэй Усянь, как не странно это будет звучать, сам принялся за выполнение обязанностей супруга главы ордена Цзян: занимался физической подготовкой адептов; обучал основам формирования ядра; возглавлял ночные охоты, когда Цзян Ваньинь был занят важными делами, которые требовали его неприметного присутствия, а так как в последнее время их было много, поэтому Вэй Ин был часто за главного; присутствовать на разного рода собраний, которые проводились, как в ордене Цзян так и в трёх других великих орденов. Цзян Чэн, как и ранее обещался уже несколько раз наведывался для того, чтобы лично удостовериться: выполняет ли Вэй Усянь своё обещание или как обычно отлынивает. Но, к огромному удивлению, альфы, его истинный всё выполнял и даже по словам адептом очень хорошо. Они так же задавали вопрос главе, почему Вэй Усянь раньше с ними не занимался. На что Цзян Ваньинь лишь отмахивался рукой. По началу у мужчины возникали подозрения, что Вэй Ин знает, когда он придёт и поэтому всегда в тот момент более усердно занимался, чем в другие дни. Но они развеялись в тот момент, когда Цзян Чэн никому, не сказав куда направляется, тихо подкравшись и спрятавшись за старым огромным деревом стал наблюдать за своим супругом. Тот, погрузившись полностью в своё дело, был так поглощён своим занятием, что даже не заметил главу ордена. По крайней мере так показалось Цзян Ваньину. Хотя на сам деле всё было не совсем так. На самом деле на лице Вэй Усянь появилась незаметная для окружающих улыбка в тот момент, когда альфа думал, что его не видно. Но дело было не в том, что кто-то ему сообщал о визитах заранее, а в том, что Вэй Ин в тайне от Цзян Чэна прикрепил к его верхним одеждам талисман, который предупреждал о приближении последнего. Поэтому он был всегда осведомлён. Но в этот раз он почему-то не сработал. Про это омега узнал, когда услышал гневный оклик мужа за спиной. — Вэй Усянь! Как ты посмел ослушаться меня?! Вэй Ин обернулся и его взору предстал разъярённый мужчина с письмом в руке. — Цзян Чэн, ой, то есть Глава ордена, — тут же поправил себя омега. — Что-то случилось? — Это я хотел бы у тебя спросить. Что это у меня в руке? — спросил он, уровень злости в его голосе просто зашкаливал. — Я предполагаю, что это письмо. — Не смей паясничать! — А кто паясничает? Я просто ответил на Ваш вопрос, — сказал Вэй Усянь как можно спокойным голосом, потому что отлично понимал, как нужно вести себя в подобной ситуации. — Не могли бы мы, кх, поговорить в более приватной обстановке? — покашлял в кулак омега, намекая на адептов. Цзян Ваньинь окинул взглядом группу учеников, которых тренировал Вэй Усянь и кивнул в знак согласия, после чего развернулся на сто восемьдесят градусов и направился в сторону своего рабочего кабинета. Его мужу оставалось только молча последовать за ним. Поравняться с ним у Вэй Ина желания не было, так как у главы ордена было не то настроение. К глубокому удивлению, омеги, они добрались к нужному месту достаточно быстро. Цзян Чэн, как и подобает альфе с высоким положением в обществе шёл уверенным шагом, властно ступая по вымощенной кирпичом дороге, а Вэй Ин шёл так как было ему не свойственно, неуверенно, сомневаясь в каждом своём сделанном шаге, по той причине, что в последнее время ему не давало покоя странное предчувствие, что в скором времени что-то должно произойти и это что-то поменяет всё кардинально в другую очередь. И как только за спиной Вэй Усяня захлопнулась дверь, началось то, что должно было свершиться ещё на тренировочном поле с кучей адептов в качестве ненужных свидетелей плохих взаимоотношений между главой ордена Цзян и его супругом. Вэй Усянь хотел было присесть, потому что за сегодняшний день ещё не разу не удосужился сделать это. Но сегодня видимо судьба от него отвернулась, так как Цзян Чэн не стал ждать, когда омега обустроится а кабинете. — Почему ты в который раз, ослушиваешься моих указаний? — спросил он сдавленным голосом, готовый снова разгневаться, потому что пока они шли в кабинет, он смог немного успокоится. — Что я опять сделал не так? — вопросом на вопрос ответил Вэй Ин. — Скажи, если ты утверждаешь, что ничего не сделал, то почему в моей руке находится это? — для подтверждения своих слов Цзян Чэн поднял руку с запиской зажатой между своих пальцев. — Учитывая, твои слова, я могу с уверенностью сказать, что ты читал письмо, адресованное мне, не так ли? — спросил чисто для проформы Вэй Усянь прекрасно понимая, что он читал записку. — Допустим читал, — подтвердил слова омеги мужчина. Вэй Ин хмыкнул и смирил его осуждающим взглядом. — Почему ты так смотришь на меня? — Тебя разве не учили, что чужие письма читать не красиво? Вроде бы проходил обучения в Гу Су Лань по больше моего, а такого элементарного не знаешь, — сказал омега поучительным голосом. — Во-первых, я глава ордена Цзян и несу ответственность о безопасности людей, живущих на его территории. А во-вторых, я твой супруг и имею полное право читать, то, что приходит моему мужу. — Сомневаешься в моей верности тебе? Думаешь я тебе изменяю? — презрительно спросил Вэй Усянь. — После того, что было ты еще смеешь сомневаться во мне? Ты жалок? — Замолчи. — Почему я должен молчать в данной ситуации? Тем более, когда ты супруг главы одного из великих орденов. — Но я свободный человек и мне нужно моё личное, — возразил Вэй Ин. — Твоё личное то, что было одобрено мной. — То. что ты являешься моим супругом на данный момент, то это не значит, что я должен просить у тебя одобрения. —Что значит на данный момент? — гневно воскликнул Цзян Ванин и схватил на Вэй Ина за грудки. — Так всё-таки ты подумываешь уйти к этому проклятому старому нефриту? Я так знал! — Что? — в недоумении спросил омега. Это не так. Я не думал о таком. И меня связывает с Лань Чжанем далеко не такие отношения, как ты мог себе на придумывать, — попытался оправдаться Вэй Усянь. — Он мой друг. Близкий друг. — Допустим я тебе поверил, но запомни на будущие, что я тебе сейчас скажу. Чтобы ты мне в последствии не винил, — сказал Цзян Чэн. Вэй Ин внимательно на него посмотрел, ожидая продолжения. — Знаешь, что случается с омегами, которые опозорили своего мужа, изменив ему? — Не имею не малейшего представления об этом. Знаешь, как-то не доводилось узнать. — Сначала публичное телесное наказание, затем обмазывание салом и отправка к собакам. На последнем слове Цзян Чэн омегу передернуло. Он до сих пор не мог победить свой страх. — А почему такому подвержены только омеги? Что будет, если, например, ты мне изменишь или изменял? Какое наказание понесешь ты? Говоря о прошлом, Вэй Усянь намекая, что глава ордена Цзян далеко не святой и что про его дела омеги тоже известно, но он про этого старался не говорить, так как это было в прошлом. Но сейчас его вынудил случай воспользоваться информацией, которой овладел. — В Поднебесной альфа может спать не только со своим супругом и это не считается осудительным. — Даже если и так, то что делал ты в то время, когда я отсутствовал в данном месте для меня считается поводом, из-за которого у тебя нет права требовать верности тебе. — Откуда? — спросил обескураженного глава орлена Цзян. — Нужно иметь правильные источники, — ответил Вэй Ин сдавленно улыбаясь. — Но это не важно, важно то, что я тебя верен. А теперь, если ты позволишь я прочту письма адресованное мне, хорошо? — попросил Вэй Усянь. Цзян Ваньинь передал записку Вэй Ину, а тот в свою очередь без замедления её прочитал. Вэй Усянь после прочтения рассмеялся. — Ты сейчас серьезно? Лань Чжань просто попросил помощи в одном деле. А ты устроил такое представление. От тебя такого не ожидал если честно. — Цзян Чэн повернул голову к окну, дабы скрыть выражение его лица. — И что ты планируешь делать? — задал вопрос мужчина. — Конечно же отправлюсь ему на помощь, потому что он мой друг и не раз помогал мне, когда другие от меня отворачивались. — голос омеги под конец немного приуныл. — Ну прости меня. Сколько раз мне говорить, что я сожалею об этом. — А я что обвинял тебя или что? Я просто сказал то, что есть на самом деле, не называя имена. — Тебе не следует отправляться одному, вдруг там опасно. Я понимаю, что Лань Ванцзи очень одаренный заклинатель, но и он не все силен. — Да ты прав. А кого мне взять? Не Цзинь Лина с его чёртовой собакой так и норовит на меня кинуться. — Не кусаться, а поиграться и показать всю любовь, — поправил Вэй Ина, Цзян Чэн. — Да мне все равно, что она хочет показать, главное то, что она бежит, разинув пасть, в мою сторону. — Ты не исправим, — сказал альфа и прикрыл ладонью свои глаза. — Стабильность прежде всего. — А если серьёзно? — спросил Цзян Чен. — Отправлюсь сам, — ответил он. — Не хочу никого подвергать опасности. Но так ты подвергаешь себя опасности- приговорил с небольшим волнением Цзян Ваньинь. — Брось А Чэн, что со мной может случиться? Ты позабыл, что твой истинный является основатель тёмного пути. — На путь тьмы не стоит рассчитывать, тем более, что тебе говорил лекарь. — До помню я. Постараюсь использовать только в крайнем случае заверил его Вэй Усянь. — Ладно я даю добро, на то, что ты возьмёшь с собой талисманы и, если тебе понадобиться помощь, воспользуются ими понятно? Вэй Ин утвердительно денно кивнул. — Тогда я сегодня же отправляюсь на помощь Лань Чжаню? — Ладно, согласился Цзян Чэн, а теперь можешь быть свободным. — Да, — согласился омега. Вэй Усянь уже дотронулся к двери как его остановил голос Цзян Чэн: — Прости меня за эту сцену. — Ладно, — сказал Вэй Ин и покинул кабинет. *** — Дядя! — тут же воскликнул Цзинь Жулань выпрямившись. — Цзинь Лин? Как ты здесь оказался? Договорив, он перевёл взгляд на Вэй Усяня и Лань Ванцзи. Не успел он посмотреть им в глаза, как Су Шэ поднялся, опираясь на свой меч, Наньпин, и рванул в сторону Цзян Чэна. Тот не успел атаковать в ответ, когда воздух наполнился громким лаем. Фея ворвалась в храм летучей рыбой и бросилась на Су Шэ. Услышав собачий лай, Вэй Ин мгновенно почувствовал, как волосы встали дыбом. Он спрятался за Лань Чжанем. — Боже правый, опять эта собака! Цзян Ваньинь холодно усмехнулся, затем вскинул правую руку и рассёк воздух в храме Гуаньинь ярким фиолетовым сиянием Цзыдяня. Все, кого коснулся кнут, отлетели назад, Саньду Шэншоу же так и продолжал держать в левой руке зонтик. И только когда все в храме уже беспорядочно валялись на полу, содрогаясь и извиваясь, словно тело поразил разряд молнии, альфа наконец сложил зонт. Су Шэ, пытаясь отогнать собаку, яростно вопил. — Фея! Осторожно! Фея, кусай его! Кусай за руку! — закричал молодой господин Цзинь. — Глава Ордена Цзян, остерегайтесь звуков гуциня! — выкрикнул Лань Сичэнь. Не успел он договорить, как со стороны внутренних чертогов храма полилась мелодия. Однако ещё на горе Луань Цзан Цзян Чэн вдосталь натерпелся от этих темных мотивов. Естественно, он был более чем настороже. Как только в воздухе пронеслась первая нота, Цзян Ваньинь носком ботинка подцепил меч, который обронил кто-то из заклинателей. Левой рукой он отшвырнул бумажный зонт и подхватил меч, а правой достал из ножен Сань Ду. Зажав в каждой руке по мечу, он с силой ударил одним о другой. Клинки звякнули, издав резкий звук, заглушивший мелодию гуциня Цзинь Гуанъяо. Метод оказался весьма действенным! Была только одна проблема — звук остро резанул по ушам! Настолько болезненно, что создавалось впечатление, будто уши пронзал ужасающий шум. А для Лань Хуань и Лань Ванцзи, выросших в Ордене Гу Су Лань, это было и вовсе невыносимо. Оба слегка нахмурились. Плотно стиснув зубы, Цзян Чэн продолжал извлекать мечами отвратительный лязг, приближаясь к дальней стороне храма. Однако, не дожидаясь, пока он исполнит намерение атаковать, навстречу ему вышел Цзинь Гуанъяо, прикрывающий уши руками. — Глава Ордена Цзян, должен признать поражение перед столь убийственным ходом. Цзян Ваньинь нанес удар Цзыдянем по Главе Ордена Цзинь, но тот ловко увернулся. — Глава Ордена Цзян! Как вы сюда попали? Саньду Шэншоу отказывался с ним говорить. Духовной силой Ляньфан-Цзун не мог с ним сравниться и потому не осмеливался вступить в прямое противостояние. Ему оставалось лишь уворачиваться, снова и снова, сохраняя сдержанность, пока его подчинённые нападали на Главу ордена Цзян. — Вы последовали за А-Лином, когда тот убежал или может быть за Вашим супругом, который так близко прижимается к Лань Ванцзи? Вам не кажется, что это подозрительно? — Ты же верховный заклинатель. Дерись со мной, если можешь — к чему эта пустая болтовня? — огрызнулся Цзян Чэн. — Вам не кажется, что между ними что-то есть? — продолжал Мэн Яо. . — Не отвечайте ему! — воскликнул Лань Сичэня. Верховный заклинатель всегда умело обращался со словами. Как только Цзян Ваньинь начал говорить с ним, его внимание можно было перевести на что угодно, а эмоции неизбежно усиливались. — Господин Вэй, Вам не стыдно так себя вести в присутствии стольких людей? Вы не боитесь, что глава ордена Цзян накажет Вас? Вэй Усянь улыбнулся. — Какие странные речи Вы ведёте. Глава Ордена Цзян знает истинное положение дел. Поэтому Вас это не должно беспокоить. Цзинь Гуанъяо снова повернулся к нему и вздохнул. — Глава Ордена Цзян, только посмотрите… Ох и сложно же быть вашим супругом! Заметив, что Цзинь Гуанъяо не оставляет попытки перевести разговор к теме их с Цзян Чэном отношений, Вэй Усянь начал беспокоиться. — Глава Ордена Цзинь, разве быть вашим супругом не сложнее? — ответил Цзян Ваньинь с не меньшим сарказмом. На последних словах всё присутствующие в храме посмотрели на Лань Сичэня. — Глава Ордена Цзян, я слышал, Вы на днях без повода закатили скандал в Пристани Лотоса. Выражение лица Саньду Шэншоу моментально сделалось невыразимо пугающим. А глаза Мэн Яо при виде внезапной молчаливости Главы ордена Цзян заблестели. — Кроме того, я слышал, что и сам Саньду Шэншоу не сильно хранил верность своему супругу. Цзян Чэн атаковал одновременно Цзыдянем и Сань Ду, яростно крича: — Заткнись! — Но знаете, что интересно больше всего? Так это то, что золотое ядро господина Вэя находится у Вас в груди. — Что? — не понял Цзян Ваньинь. — Откуда тебе знать? — Глава Ордена Цзян, вы воистину человек экстраординарный. Самый молодой глава ордена, самостоятельно восстановивший Орден Юнь Мэн Цзян с нуля. Я восхищён вами. Однако мне помнится, что в прошлом вы ни в чем не могли превзойти господина Вэя. Тем более мне помнится, что ещё тогда, давно, молодой господин Вэй был столь самоуверен, что никогда не носил при себе меч, каждый раз изобретая новые отговорки. Мне всегда это казалось очень занимательным обстоятельством… — Даже, если я и отдал ему своё золотое ядро, то что? Это противозаконно? На последних словах его голос звучал чётко и ясно. Черты лица Цзян Чэна исказились до неузнаваемости, а Цзыдянь расцвел опасным белым светом. Во всей этой сумятице в движениях Цзян Ваньинь проявилась слабость. Цзинь Гуанъяо ждал именно этого: секундной слабости. Он выбросил вперёд струну, которую до сих пор прятал. Саньду Шэншоу тут же собрался с духом, чтобы противостоять нападению. Цзыдянь сплёлся со струной. Почувствовав онемение в руке, Мэн Яо тут же отступил. И всё же почти сразу легко рассмеялся. Левой рукой он хлестнул другой струной и напал на Вэй Усяня! Зрачки Главы ордена Цзян сузились до маленьких точек. Взмахом запястья он перенаправил Цзыдянь наперехват струне. — Дядя, берегись! — выпалил Цзинь Лин. Воспользовавшись ситуацией, Глава ордена Цзинь вынул меч, которым был опоясан, и нанёс удар в грудь Цзян Чэна. Цзян Ваньинь с потемневшим лицом схватился за грудь. Меж пальцев закапала кровь, окрашивая ткань в чёрно-фиолетовый. Отбив атаку струны, Цзыдянь снова стал серебряным кольцом и вернулся на руку к Саньду Шэншоу. Воспользовавшись возможностью, Ляньфан-Цзун поспешно подошёл и запечатал духовные каналы Главы ордена Цзян. Затем вынул из рукава платок, стёр кровь с лезвия и снова обернул меч вокруг пояса. Вэй Ин сразу же бросился поддержать Цзян Чэна. — Без резких движений, медленно помогите ему сесть господин Вэй, — сказал Лань Сичэнь. Даже получив удар мечом в грудь, Цзян Ваньинь всё же не на столько ослаб, чтобы немедля лишиться жизни. Он временно не мог свободно двигаться и использовать духовные силы, только и всего. Глава Ордена Цзян не любил принимать помощь от других. — А ну отойди, — бросил он господину Вэю. Вэй Усянь ничего на это не ответил, потому что понимал, что здесь не то место, где стоит показывать своё отношение к главе ордена. «Ну, уважаемый глава ордена, ты за это ещё ответишь!», — подумал про себя омега. Вдруг из внутренних чертогов послышались восторженные ликования: — Глава Ордена! Нашли! Показался угол! Выражение лица Цзинь Гуанъяо заметно потеплело. Он быстрым шагом направился во внутренние чертоги. — Поторапливайтесь, копайте дальше! Соблюдайте крайнюю осторожность. Времени не так много. По небу, извиваясь, проползли семь-восемь белых молний, вскоре за ними послышались раскаты грома. Вэй Усянь сидел рядом с Цзинь Линем, а Цзян Ваньинь — отдельно от всех. В шуме дождя воцарилась неловкая тишина, никто не желал заговорить первым. Однако по какой-то причине Цзинь Жуланю хотелось заставить их немного поговорить. Он смотрел то в одну сторону, то в другую, и вдруг сказал: — Дядя, как хорошо, что ты отразил атаку струны, иначе быть беде. Лицо Главы ордена Цзян сделалось чернее тучи. — Лучше закрой свой рот! — А-Лин, не стоит лезть под горячую руку своего дяде, а иначе, как ты сам говорил быть беде, — сказал Вэй Ин и слегка сжал руку юноши. Если бы Саньду Шэншоу не поддался всплеску эмоций, то не дал этому проклятому Мэн Яо возможности провести внезапную атаку и не оказался в руках врага. Молодой господин Цзинь, бестолково пытаясь завести разговор с дядей, надавил как раз на больное место, и потому обстановка, вопреки ожиданиям, стала ещё более неловкой. Неожиданно раздался тихий стон «ой-ой»: это пришёл в себя Не Хуайсан, накрытый верхними одеяниями Лань Сичэня. Он с трудом приподнялся с земли и, едва разлепив глаза, спросил: — Где это я? — О, а кто это проснулся? — спросил Вэй Усяня. — Вэй-сюн? А что ты здесь делаешь? — Тоже, что и ты. — Что? — не понял Глава ордена Не. — Жду, когда можно будет пойти домой. Едва Не Хуайсан поднялся, как перед его взором предстала следующая картина: Вэй Усянь и Цзинь Лин сидят вместе, Цзян Чэна, который сидел чуть по одаль. Ко всеобщей неожиданности Глава ордена Не вдруг испуганно вскрикнул, будто собирался вновь грохнуться в обморок. В тот же миг из внутренних чертогов храма Гуаньинь послышались странные хлопки и шипение, будто что-то прыснуло в воздух. Спустя пару мгновений до них донеслись душераздирающие крики заклинателей, которые копали землю. Все присутствующие в передней зале изменились в лице. Вскоре до них донесся слабый, но жутко неприятный запах. Лань Сичэнь закрыл лицо рукавом, в его глазах отразилось едва заметное беспокойство. Вскоре к ним, пошатываясь, вышли двое. Су Шэ ковылял, поддерживая Цзинь Гуанъяо. Лица обоих отличались бледностью. Крики во внутренней зале всё не стихали. — Мэн Яо, что с тобой? — взволнованно спросил Лань Хуань. На лбу Главы ордена Цзинь выступил холодный пот. — Со мной всё в порядке. И сколько раз я должен просить тебя не называть меня этим именем? — спросил Верховный заклинатели. Его левая рука безвольно висела, сотрясаемая дрожью от кончиков пальцев до плеча, будто от боли. Правой рукой он вынул из-за пазухи бутылочку со снадобьем и хотел было открыть, но одной рукой это сделать не получалось. Су Шэ тут же взял бутылёк, высыпал из него пилюли и положил на ладонь Ляньфан-Цзуна. Тот проглотил снадобье, хмурясь от боли, но вскоре его лицо вновь облегчённо разгладилось. Он высыпал на пострадавшую конечность лечебный порошок, и тыльная сторона левой руки до запястья покраснела. Присмотревшись, можно было увидеть, что кожа походила на обваренную в кипящем масле плоть, даже мышечная ткань разварилась. Цзинь Гуанъяо дрожащими пальцами оторвал от рукава полосу белоснежной ткани и обратился к Су Шэ: — Минь Шань, перевяжи мне кисть. — Вы отравлены? — спросил Су Шэ. — Яд всё ещё распространяется дальше. Но это не страшно, недолгая медитация поможет излечиться. Едкий запах постепенно исчез. Вэй Ин вместе с Цзинь Лином тоже поднялись. Они увидели во внутренней зале глубокую яму и возвышающуюся рядом гору земли, а чуть дальше — гроб, выполненный искусным мастером, на котором покоился чёрный ящик. Крышки обоих предметов были открыты, из них всё ещё сочился тонкими струйками белый дым. Именно он являлся источником едкого запаха и наверняка представлял собой смертельный яд. Пол у гроба устилали мертвые тела заклинателей, которые только что с огромным трудом выкапывали его из земли, а теперь превратились в обваренные трупы. Очевидно, этот белый дым являлся сильнейшим ядом. Су Шэ, пробравшись вперёд, разогнал остатки дыма при помощи Ци меча, а затем ткнул лезвием в черный ящик. Металлическая коробка перевернулась, но внутри оказалось пусто. Цзинь Гуанъяо не выдержал — пошатываясь, он бросился к краю гроба. Едва приливший к щекам румянец бесследно отступил. Судя по выражению его лица, гроб тоже пустовал. Лань Сичэнь вошёл во внутренние чертоги, и, увидев трагическую обстановку, потрясённо сказал: — Что ты, в конце концов, здесь закопал? Как это могло случиться? И когда ты успел это сделать? Не Хуайсану хватило одного взгляда, чтобы от страха повалиться на колени, не в силах сдержать рвотные позывы. Губы Мэн Яо дрогнули, он не мог произнести ни слова. Сверкнула белая молния, озарившая его бледное лицо, выглядящее столь пугающе, что Главу ордена Не прошибло дрожью. Он даже опорожнять желудок стал чуть тише. Прикрывая рот и содрогаясь всем телом не то от холода, не то от страха, бедняга спрятался за спину Лань Хуаня. Первый Нефрит обернулся и сказал ему пару утешительных слов. У Главы ордена Цзинь же не осталось сил, чтобы, как раньше, притвориться заботливым и мягким. — Цзэ У Цзюнь, здесь Вы несправедливо обвиняете Вашего супруга. Эту опасную штуковину вовсе не он здесь закопал. А то, что спрятал он, должно быть, выкопал и подменил кто-то другой, — сказал Вэй Ин. Су Шэ направил на него меч и ледяным тоном бросил: — Вэй Усянь! Признавайся, твоих грязных рук дело?! — А ты думаешь мне делать нечего? Я, между прочим, второй по значимости человек в ордене, смекаешь? У меня очень много дел и некогда заниматься подобным. — Дядя, но ты же в основном отлыниваешь от работы. — Тихо, не нужно акцентировать на этом внимание остальных. В этот момент раздался голос монаха. — Глава Ордена, здесь на земле остались следы раскопок. Кто-то вырыл подкоп с другой стороны! В самом деле, кто-то их опередил. Цзинь Гуанъяо развернулся и с силой ударил кулаком по крышке гроба. Никто не мог разглядеть лицо, но все видели, как дрожат его плечи. Вэй Усянь усмехнулся. — Глава Ордена Цзинь, Вы никогда не думали, что на каждую силу найдётся своя управа? Вполне возможно, тот человек, который всё это время следил за Вами, даже сейчас из темноты наблюдает за каждым вашим действием, за каждым шагом. Нет, возможно, что он и не человек вовсе… Дождь лил стеной, слышались глухие раскаты грома. После фразы «не человек вовсе», на лице Мэн Яо мелькнуло и исчезло выражение, которое почти можно было назвать страхом. Су Шэ холодно усмехнулся. — Вэй Ин, кого ты хочешь напугать своими выдумками… Глава ордена Цзинь сделал знак замолчать, страх в его глазах уже исчез. Он вновь взял эмоции под контроль и произнес: — Не трать силы на бессмысленные споры. Обработай раны и прикажи оставшимся людям приготовиться. Дождемся, когда яд в моём теле рассеется, и немедленно уходим. — Глава Ордена, но как же то, что мы искали? — спросил Су Шэ. Губы Верховного заклинателя чуть побелели. — Раз уж его выкопал кто-то другой, значит это уже не вернуть. Здесь больше нельзя оставаться. — Есть! — воскликнул Су Шэ. «Этот Су Шэ со всеми разговаривает столь ехидно, к Лань Чжаню так и вовсе испытывает сильнейшую ненависть, но вот с Цзинь Гуанъяо ведёт себя почтительно, даже слишком», — подумал про себя Вэй Ин. Подумав об этом, он не удержался и взглянул на Лань Ванцзи. К его удивлению, Вэй Усянь увидел в его глазах вспышку холода. Второй Нефрит ледяным тоном обратился к Су Шэ: — Повернись. Су Шэ как раз обрабатывал снадобьем раны на груди, опустив голову. Он стоял к ним боком, но услышав фразу Хангуан-Цзюнь, которую тот произнёс тоном, не терпящим возражений, всё-таки машинально повернулся лицом. Это движение заставило и Цзян Чэна, и Цзинь Лина округлить глаза. Улыбка мгновенно пропала с лица Вэй Усяня. Не в силах поверить глазам, он воскликнул: — Так значит, это ты! Су Шэ наконец понял, что именно пошло не так, и мигом запахнул одежду на груди. Но сидевшие лицом к нему люди уже прекрасно разглядели оголившуюся поверхность кожи. Возле самого сердца виднелось плотное скопление жутковатых чёрных отверстий различного диаметра. Метки проклятия Тысячи Язв и Сотни Дыр! Наложенное проклятие определённо не могло оставить после себя следы, подобные этим. Ведь в таком случае, судя по величине отверстий, они уже давно должны были поразить внутренние органы и даже Золотое Ядро Су Шэ, и тогда он едва ли смог бы применять духовные силы. Однако ему неоднократно удавалось пускать в дело талисман перемещения, использование которого требует немалых затрат духовных сил. Значит, оставалось только одно объяснение возникновения этих отметок — они появились после того, как он сам кого-то проклял и принял на себя удар ответной волны проклятия! В прошлом Вэй Ин действительно прикладывал немалые усилия, чтобы найти виновника и попытаться оправдать себя, но в огромном океане людей поиски определённого человека являлись делом нелёгким, да к тому же выявление личности преступника не сгладило бы событий, последовавших далее. Поэтому Вэй Усянь отбросил любую надежду. Кто бы мог подумать, что сегодня, после стольких бесплодных поисков, разгадка сама упадет в руки. Цзинь Лин ничего не понимал, Не Хуайсан, скорее всего, тоже. Но Лань Сичэнь уже направил взгляд на Цзинь Гуанъяо. — Мэн Яо, это тоже было частью плана нападения на тропе Цюнци? — Почему ты так решил? — спросил омега. От голоса Цзян Чэна повеяло холодом. — Тут и спрашивать нечего! Не будь Цзинь Цзысюнь проклят, последующих событий не произошло бы! Это нападение помогло тебе разом избавиться от Цзинь Цзысюаня и Цзинь Цзысюня, ведь оба были одного с тобой поколения, а значит являлись преградой на твоём пути к наследованию главенства над Орденом Ланьлин Цзинь и положению Верховного заклинателя. Проклятие наложил Су Шэ, а он — твой доверенный подчинённый. Неужели не ясно, чьим приказам он следовал?! Глава ордена Цзинь не ответил, сосредоточившись на медитации. Вэй Ин в ярости рассмеялся, в упор глядя на Су Шэ. — Я тебе что-то сделал? Между нами не было никакой вражды! Я тебя даже не знал! — Господин Вэй, уж Вам-то должно быть ясно лучше других. Разве можно считать себя в безопасности только потому, что ни на кого не держишь зла? Как такое возможно? Изначально в этом мире никто ни к кому не испытывает вражды. Но кто-то в конце концов наносит первый удар, — вмешался Ляньфан-Цзун. Голос Цзян Ваньина так и сочился ненавистью. — Вероломный ублюдок!!! Су Шэ вдруг холодно усмехнулся. — Не стоит мнить о себе слишком многое. С чего ты взял, что я проклял Цзинь Цзысюня, чтобы досадить тебе? Тогда я и вовсе не являлся подчинённым главы ордена. Я проклял его просто потому, что хотел этого! — Так значит, ты имел зуб на Цзинь Цзысюня? — переспросил Вэй Ин. Су Шэ процедил: — Все эти гордецы… я убью каждого, кто попадётся мне на пути! Вэй Усянь понимал, что главным «гордецом» по мнению Су Шэ являлся Лань Чжань, и не мог не спросить: — Да что вообще случилось между тобой и Ханьгуан-Цзюнем? С какой стати ты считаешь его гордецом? Су Шэ вскинулся: — Скажешь, я не прав? Не получи Лань Ванцзи при рождении такой выгодный статус, имел бы он право вести себя столь надменно?! Почему все вокруг уверены, что я ему подражаю?! Каждый в этом мире восхваляет его за благородство и чистоту… Не успел Вэй Ин ответить, как вдруг подумал, что это мрачное и одновременно яростное выражение лица выглядит знакомым. Ему точно доводилось видеть это лицо раньше. И тут Вэй Усянь вспомнил. — Это же ты! Посёлок Цайи, озеро Билин, бездонный омут, исчезнувший под водой меч, Черепаха-Губительница, адепт, вытолкнувший Цзян Чэна… Су Шэ! Вэй Ин вдруг взорвался хохотом. — Теперь я понял. — Что ты понял? — спросил Второй Нефрит. Он знал, каким человеком был Цзинь Цзысюнь. В прошлом тот частенько с презрением относился к людям из вассальных кланов, в его глазах они приравнивались к слугам. Ему даже казалось, что веселиться на банкете рядом с ними ниже его достоинства. Будучи частью одного из вассальных кланов Ордена Ланьлин Цзинь, Су Шэ наверняка часто наведывался в Башню Золотого Карпа ради посещения банкетов, где просто не мог не сталкиваться с Цзинь Цзысюнем. Один был нетерпимым и мелочным, второй — тщеславным и надменным. Если между этими двумя произошёл конфликт, ничего удивительного, что Су Шэ держал зуб на Цзинь Цзысюня. Если все было именно так, то наложенное на Цзинь Цзысюня проклятие Тысячи Язв и Сотни Дыр действительно не имело к Вэй Усяню никакого отношения. Но в итоге обвинения обрушились именно на него. Причиной нападения на тропе Цюнци послужило именно проклятие Тысячи Язв и Сотни Дыр, наложенное на Цзинь Цзысюня. Если бы не это обстоятельство, у Ордена Ланьлин Цзинь не нашлось бы повода нападать на Вэй Ина, Вэнь Нин не утратил бы контроль и не впал в неистовство, на самого же Старейшину Илин не легла бы тяжелейшая ответственность за жизнь Цзинь Цзысюаня, да и всех последующих событий можно было бы избежать. И теперь Вэй Усянь наконец понял, что целью наложения проклятия послужило вовсе не желание оклеветать его. Даже первопричина не имела к нему никакого отношения! Подобное не укладывалось в голове. Вэй Ин залился хохотом до красных глаз. То ли насмехаясь над собой, то ли с сарказмом по отношению к Су Шэ. — Поверить не могу, что всё это из-за такого, как ты… из-за такой нелепой причины! Но Цзинь Гуанъяо, казалось, уловил ход его мыслей. — Господин Вэй, не стоит так думать. Вэй Усянь улыбнулся. — О? Так ты понял, о чём я подумал? Мэн Яо кивнул. — Конечно же. Догадаться несложно. Вы определённо уверены, что всё случившееся — результат досадного стечения обстоятельств. На самом деле это не так. Даже если бы Су Шэ не проклял Цзинь Цзысюня, господин Вэй, рано или поздно на вас устроили бы облаву по какой-то другой причине, — он улыбнулся. — Поскольку Вы именно такой человек. Мягко говоря — неукрощённый герой, а выражаясь без лишней вежливости — оскорбляете людей направо и налево. Пока Ваши недруги жили в покое и безопасности, всё было хорошо. Но стоило только им пострадать или же обнаружить, что кто-то строит против них козни, Вы бы стали первым подозреваемым и первым же человеком, к кому пошли бы за отмщением. И над этим у Вас не было никакой власти. Вэй Усянь почему-то улыбнулся. — Как же быть? Сдаётся мне, твои слова не лишены смысла. Цзинь Гуанъяо продолжил: — И даже если бы Вы не утратили контроль на тропе Цюнци, где гарантии, что этого не случилось бы до самого конца ваших дней? Так что подобный вам человек был обречён на короткую жизнь. Понимаете? Разве не становится легче, если рассуждать именно так? — Это тебе уготована чертовски короткая жизнь! — взъярился Цзян Чэн. Начисто позабыв о собственных серьёзных ранениях, он схватил Саньду и чуть было не рванулся в атаку, но из раны тут же хлынула кровь. Вэй Ин поспешно усадил его обратно. Не в силах сдвинуться с места, Цзян Ваньинь негодующе взорвался бранью: — Ах ты, сын шлюхи, которому чувство стыда в принципе незнакомо! То есть не ты приказал Су Шэ это сделать?! Да кого ты пытаешься обмануть?! На словах «сын шлюхи» улыбка Мэн Яо на мгновение застыла. Он посмотрел на Саньду Шэншоу и, немного поразмыслив, бесстрастно продолжил: — Глава Ордена Цзян, успокойтесь немного, пожалуйста. Я понимаю, что Вы сейчас чувствуете. Вас обуревает гнев лишь потому, что Вы узнали правду о своём Золотом Ядре. Вы припоминаете то, что делали все эти годы, и Ваше горделивое сердце чувствует укол вины, поэтому Вам не терпится найти виновника произошедшего с Вашем супругом в прошлой жизни, злодея, на которого можно будет переложить ответственность. Ведь тогда Вы сможете напуститься на него — как ради мести за молодого господина Вэя, так и для успокоения собственной совести. Если Вашу досаду хоть немного облегчит уверенность, что всё, начиная с проклятия Тысячи Язв и Сотни Дыр до нападения на тропе Цюнци, было частью моего хитроумного плана, то думайте что угодно, пожалуйста. Но Вы должны кое-что понять: за то, что произошло с молодым господином Вэем в итоге, ответственность лежит и на Вас тоже, притом немалая. Почему так много людей выступили в поход против Старейшины Илин? Почему они столь громко выкрикивали обвинения, не важно — касалось это их или нет? Почему его односторонне порицали столь многие? Действительно ли всё дело было в их чувстве справедливости? Конечно же, нет. Часть вины лежит на Вас. Цзян Чэн холодно рассмеялся. Лань Сичэнь понял, что Цзинь Гуанъяо снова собирается перевернуть всё с ног на голову, и приглушённо окликнул: — Глава Ордена Цзинь! Мэн Яо продолжил с непоколебимой улыбкой. — Тогда ордены Ланьлин Цзинь, Цинхэ Не и Гусу Лань уже закончили делить между собой большую часть влияния. Вы же только-только восстановили Пристань Лотоса, за Вашей спиной стоял неизмеримо опасный Старейшина Илин, Вэй Усянь. Думаете, другим кланам хотелось видеть молодого главу ордена, обладающего столь огромными преимуществами? К счастью, Вы явно были не в лучших отношениях со своим супругом. Поэтому все решили — раз предоставляется такая возможность, почему бы не воспользоваться ею, и при каждом удобном случае подливали масла в огонь. Как бы то ни было, для них ослабить Орден Юньмэн Цзян означало упрочиться самим. Глава Ордена Цзян, если бы только ваше отношение к собственному шисюну было хоть чуточку лучше, если бы Вы показывали, что Ваш союз слишком крепок, чтобы кто-то мог его разрушить, если бы Вы проявили хоть немногим больше терпимости после всего произошедшего, всё вышло бы совсем по-другому. О, кстати говоря, ведь именно Вы были одной из главных действующих сил при осаде горы Луаньцзан… Вэй Ин вмешался: — Похоже, звание сына шлюхи — в самом деле слабое место Главы Ордена Цзинь. Неудивительно, что ты убил Чифэн-цзуня. При упоминании Не Минцзюэ Лань Сичэнь переменился в лице. Улыбка Главы ордена Цзинь тоже на миг застыла. Он тут же поднялся. Закончив медитировать, Ляньфан-Цзун попытался пошевелить пальцами левой руки и обнаружил, что они вполне способны нормально двигаться. Он немедля приказал: — Готовьтесь к отбытию. — Есть, — ответил Су Шэ. Двое монахов, по одному с каждой стороны, схватили Лань Хуань. И только уже собравшись открыть ворота, Верховный заклинатель вдруг произнёс: — Чуть не забыл. — он обернулся к Первому Нефриту, — По моим расчетам, запечатанные духовные каналы Цзэу-цзюня вскоре должны восстановиться. Уровень Лань Сичэня как заклинателя был куда выше, чем у него. Цзинь Гуанъяо нужно было запечатывать духовные каналы Лань Сичэня заново каждые два часа, иначе тот мог сам сбросить печать. Мэн Яо подошёл к Лань Хуаню. — Прошу меня извинить, уважаемый супруг. Он уже протянул руку, когда что-то белое и тяжёлое вдруг обрушилось на землю перед ним. Глава ордена Цзинь встревоженно отшатнулся, а приглядевшись, увидел бледное тело. Совершенно нагая женщина лежала на земле лицом вниз, извиваясь всем телом и конечностями так, словно хотела подобраться ближе к Ляньфан-Цзуню. Су Шэ обнажил меч и нанёс удар. Женщина закричала, вокруг неё вдруг вспыхнуло пламя. Она, пошатываясь, поднялась на ноги и снова попыталась дотянуться до Верховного заклинателя. Её тело и лицо обгорели дочерна в языках огня, но всепоглощающая ненависть во взгляде никуда не делась. Ещё одним выпадом Су Шэ раскроил её тело, обращая в прах. Не успев сделать и пары шагов назад, Цзинь Гуанъяо споткнулся обо что-то, обернулся и увидел ещё два переплетённых тела, одно из которых схватило его за ногу. В этот момент откуда-то сзади раздался свист. — Вэй Усянь! — взбесился Су Шэ. — Почему сразу Вэй Усяня? Почему не глава ордена Цзян или Лань. Почему всегда я? Ты, что пытаешь ко мне чувства? — Так давай без этих вопросов. Я пока не могу дать на них ответ. — Вэй Ин! — окликнул его Глава ордена Цзян. — Подожди, решается важный момент. Никто и не заметил, когда это случилось, но теперь статуя Гуаньинь запестрела хаотичным множеством магических знаков, нарисованных свежей кровью. Глаз магического поля находился аккурат внутри Залы Гуаньинь. И теперь, поскольку Вэй Усянь незаметно разрушил его, всё запечатанное этим полем волной полезло наружу! Неожиданно раздался крик Цзинь Лина. — Что происходит? Цзян Чэн голыми руками хлопал по одеждам Цзинь Лина, подол которых уже начал заниматься пламенем. Цзинь Жулань, впрочем, ещё повезло, а вот несколько монахов, уже объятые пламенем, с криками катались по земле. Су Шэ и Цзинь Гуанъяо понимали, что необходимо стереть кровь, которой Вэй Усянь изрисовал статую Гуаньинь. Но теперь им мешали катающиеся по земле заклинатели и обнажённые призраки, которые всё продолжали прибывать. По велению Вэй Ина голые мужчины и женщины не трогали Цзян Ваньина, Цзинь Лина и остальных, но юноша всё равно выставил перед собой Суйхуа. — Да что это за гадость? Никогда не видел такой… Такой бесстыжей, обнажённой нечисти! Из глаз Мэн Яо рвался гнев. Один удар, вспышка огня, и он наконец добрался до статуи Гуаньинь. Он уже собирался стереть нарисованные Вэй Усянем символы, когда вдруг почувствовал, как к пояснице прижалось что-то холодное. Прозвучал голос Лань Сичэня: — Не двигайся. Глава ордена Цзинь как раз собирался напасть в ответ, когда Лань Хуань ударил его по спине. Ляньфан-Цзунь прошептал: — Цзэу-цзюнь… твои духовные силы вернулись. Первый Нефрит не успел ответить, как чуть поодаль меч Су Шэ, Наньпин, уже метнулся в сторону Вэй Ин. Однако он наткнулся на меч, чей свет казался очень знакомым, но чьё сияние было куда более чистым. Бичэнь! Когда два меча столкнулись, Наньпин разломился надвое! В то же мгновение ладонь Су Шэ разорвало в области между большим и указательным пальцем, брызнула кровь. Все суставы в его руке затрещали. Меч упал на землю, и Су Шэ с пепельно-бледным лицом схватился за правую руку. Всё это произошло всего за пару секунд. Однако заклинатели Ордена Ланьлин Цзинь осознали, что случилось, только спустя некоторое время, которое провели, растерянно моргая. Су Шэ баюкал истекающую кровью правую руку, да и рана у него на груди снова открылась, а лезвие Бичэня было приставлено к горлу Цзинь Гуанъяо. Основной костяк оказался обезврежен, остальные же не осмеливались действовать опрометчиво. Лань Сичэнь хотел было что-то сказать, но выражения лиц всех присутствовавших в храме Гуаньинь что он вначале произнёс: — Господин Вэй, пожалуйста… отзовите этих созданий. Проблема была не только в их обнажённости и непристойности. Ко всему прочему, нечисть издавала настолько смущающие стоны, что оставалось мало сомнений в природе их занятия. Никто и никогда до этого не видел столь похабных призраков. Лань Хуань отвернулся, Цзян Чэн потемнел лицом, Цзинь Лин и вовсе то краснел, то бледнел. Вэй Усянь бросил взгляд на стоявшего рядом Лань Ванцзи и подумал, что было бы несколько неправильно заставлять смотреть на все это человека, который в юности при виде порнографических картинок смущался настолько, что приходил в ярость. Вэй Ин в оправдание заявил: — Я лишь хотел выпустить нечисть, которую он запечатал под храмом Гуаньинь, чтобы мы могли выиграть немного времени. Я и подумать не мог, что выпущу такое… Подобно Первому Нефриту, Второй тоже отвернулся, единожды взглянув на призраки. Глядя в другом направлении, он произнёс лишь одно слово: — Пожар. Вэй Усянь тут же кивнул и со всей серьёзностью продолжил: — Да. Все эти озлобленные духи умерщвлены сожжением. Похоже, здесь когда-то произошёл пожар с множеством жертв. А после, пытаясь скрыть произошедшее и заодно запечатать призраков, пробужденных по причине ужасной смерти, Глава Ордена Цзинь решил построить здесь храм Гуаньинь. — Глава Ордена Цзинь, пожар имеет к вам отношение? — спросил Глава ордена Лань. — Эти призраки пропитаны ненавистью к нему. Разве можно усомниться в его причастности? — прозвучал холодный голос Цзян Ваньина. — Глава Ордена Цзинь…Не могли бы Вы нам всё объяснить? — произнёс Цзэу-Цзюнь. Цзинь Гуанъяо ничего не ответил, костяшки на его руках побелели. Зато заговорил Вэй Усянь. — Похоже, Глава Ордена Цзинь не хочет рассказывать. — он поднял руку, и под ней тут же появился обнажённый труп мужчины. Вэй Ин положил ладонь ему на голову. — Но ты же не думаешь, что одно твоё нежелание говорить помешает мне найти способ всё узнать? Вэй Усянь вошёл в Сопереживание и какое-то время стоял не подвижно, а затем сказал: — Глава Ордена Цзинь вырос в этом храме Гуаньинь. Цзинь Гуанъяо сохранял самообладание. Цзян Чэн недоумённо протянул: — Вырос? Разве он не… — Он собирался сказать «разве он вырос не в публичном доме», когда вдруг тоже осознал. — Этот храм когда-то был публичным домом. Он сжёг то место дотла и построил на его месте храм Гуаньинь! — Ты действительно устроил пожар? — спросил Лань Сичэнь. — Да, — ответил омега. Цзян Ваньинь холодно рассмеялся. — Как-то слишком спокойно ты признался. — Разве теперь есть какая-то разница? Одним поступком больше, одним меньше, — сказал глава ордена Цзинь. После недолгой тишины Лань Хуань спросил: — Ты планировал таким образом замести следы? И хотя многие знали, что Ляньфан-Цзунь вырос в публичном доме, ни разу за столько лет никто не знал наверняка, где именно этот публичный дом располагался. Действительно довольно странно. Все понимали, что Ляньфан-цзунь тайно тянул за ниточки, чтобы скрыть подобные вещи, но мало кто мог предположить, что он просто сжёг до основания место, где родился и вырос. — Не совсем, — ответил Мэн Яо. Лань Сичэнь вздохнул и не стал продолжать. Цзинь Гуанъяо поинтересовался: — Ты не собираешься спросить — почему? Лань Хуань покачал головой. А мгновением позже заговорил, хотя, и не отвечая на вопрос. — Дело не в том, что я не знал о твоих поступках. Я просто верил, что для каждого из них у тебя есть причина, — сказал альфа, а затем продолжил. — Но твои деяния переходят всякие границы. И я… теперь не знаю, стоит ли верить тебе. В голосе Первого Нефрита угадывались крайняя усталость и разочарование. На улице бушевала гроза. Ветер пробирался через щели храмовых ворот. И под пронзительный вой стихии Мэн Яо вдруг упал на колени. Все удивленно замерли. Вэй Усянь, только что забравший у Глава Ордена Цзинь меч с пояса, тоже весьма удивился. — Прости меня, — начал слабым голосом Ляньфан-Цзунь. — Пожалуйста, прости. Услышав это, даже Вэй Ин почувствовал себя неловко. Этот человек менял выражение лица по своему желанию, а теперь вот упал на колени. Никакого достоинства. На лице Лань Сичэня играла необъяснимая палитра эмоций. — А-Хуань, мы с тобой знакомы уже много лет. Что бы кто ни сказал, ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь. Я больше не намерен занимать пост Верховного заклинателя, и я окончательно уничтожил Тигриную Печать Преисподней. Учитывая всё это, сохрани мне жизнь, прошу. — Глава Ордена Цзинь сказал, что Тигриная Печать полностью уничтожена. Могу ли я на неё взглянуть? — попросил Вэй Усянь. — Господин Вэй, восстановленная версия — это всё же не оригинал. Её можно использовать лишь ограниченное количество раз. Она уже стала абсолютно бесполезной. Кроме того, вам лучше всех известно, сколько тёмной энергии в ней содержится. Думаете, я бы стал носить с собой обломки, от которых больше нет толку и которые могут навлечь лишь сплошные несчастья? — Откуда мне знать. А вдруг ты сможешь найти ещё одного Сюэ Яна? — протянул Вэй Ин. — Каждое мое слово — чистая правда. Его голос звучал более чем искренне. — Допустим, мы тебе проверим, но как ты объяснишь свои деяния? — задал вопрос Вэй Ин. — Вэй Усянь! — окликнул его Цзян Чэн. — Молчи! — Почему? Я хочу знать причину его поступков. — Я получил письмо, — сказал Цзинь Гуанъяо. — Какое письмо? — спросил Цзян Ваньинь. — С угрозами. В письме говорилось… о моих деяниях, и о том, что через семь дней они будут обнародованы на всю Поднебесную, и либо я сам покончу с собой в качестве жеста покаяния, либо… останется только ожидать смертного часа. — Даже в таком положении ты не должен был, позабыв обо всём на свете, идти на убийства! Ведь ты же… — начал Лань Сичэнь. Совершенно не оставил Лань Хуаню шанса найти оправдание для своего истинного. — Но что мне оставалось делать? Ждать, когда правда раскроется и разнесётся слухами по миру? Ждать, когда я стану посмешищем среди заклинателей на сотни лет вперёд? А потом упасть на колени и принести извинения, подставить лицо, чтобы они могли наступить на него, умолять о прощении? Третьего не дано, либо я убью их, либо они — меня. Лицо Первого Нефрита окрасилось гневом. Отступив на шаг, он произнёс: — Но ведь виной всему… твои деяния, о которых говорилось в письме! Если бы ты не сотворил всего этого, разве улики попали бы кому-то в руки? — Послушай меня. Я не отрицаю того, что сделал… — Ещё бы ты стал это отрицать! Доказательства налицо! — Поэтому я и говорю, что не отрицаю! Но разве я пошел бы на убийство отца, брата, если бы не оказался в безвыходном положении? Неужели в твоих глазах я совершенно утратил человеческий облик?! Выражение лица Лань Сичэня немного смягчилось. — Я задам тебе пару вопросов. Во-первых, правда ли, что своего отца, прежнего Главу Ордена Цзинь, ты именно таким способом… Цзинь Гуанъяо осторожно перебил: — На этот вопрос я бы хотел ответить в последнюю очередь. — Ладно. Во-вторых, смерть Цзинь Цзысюаня… была умышленно подстроена тобой? Цзинь Лин, поддерживающий Цзян Чэна под руку, услышав имя отца, мгновенно округлил глаза. — Брат, ты поверишь ему? — слегка повысил голос Лань Ванцзи. Выражение лица Лань Хуаня сделалось труднообъяснимым. — Разумеется, я не поверю, что Цзинь Цзысюань случайно узнал о планирующейся засаде на тропе Цюнци, но… пусть сначала он скажет. Мэн Яо, понимая, что никто не поверит, если он будет упрямо отпираться, сжал зубы и ответил: — Цзинь Цзысюаня я тогда действительно встретил не случайно. Цзинь Жулань мгновенно сжал кулаки. — Но случившееся после вовсе не являлось частью моего плана. Не стоит считать меня тем, кто может обстоятельно и расчётливо продумать абсолютно все действия наперёд. Очень многие вещи я не в состоянии контролировать. Откуда мне было знать, что он непременно погибнет от рук Вэй Усяня, вместе с Цзинь Цзысюнем? Неужели я настолько прозорлив, что смог бы предугадать потерю контроля Вэй Усянем и резню, которую учинит Призрачный генерал? — Но ведь ты сказал, что встретил его не случайно! Противоречишь сам себе! — резко бросил Вэй Ин. — Я не отрицаю, что намеренно сообщил ему о готовящемся нападении. Я лишь надеялся на многолетние противоречия между вами, чтобы, когда он узнает о вашем конфликте с его двоюродным братом, Цзинь Цзысюань также выступил против вас. Разве я мог предвидеть, что господин Вэй просто-напросто убьёт всех, кто тогда находился на тропе? Гнев в душе Вэй Усяня, достигнув предельной отметки, обернулся смехом. — Ты просто… — Почему?! — неожиданно раздался крик Цзинь Лина. Он вскочил на ноги и с покрасневшими глазами бросился к Цзинь Гуанъяо. — Почему ты так поступил?! Не Хуайсан поспешно задержал Цзинь Жуланя, который, судя по всему, собирался наброситься на Цзинь Гуанъяо с кулаками. — Почему? — переспросил Мэн Яо. Он повернулся к Цзинь Лину. — А-Лин, а ты можешь мне сказать — почему? Почему я всегда встречал людей с улыбкой, но никак не мог добиться такого же отношения к себе? А твой отец, будучи безмерно высокомерным, неизбежно оказывался центром всеобщего поклонения? Мы с ним были единокровными братьями, но можешь ли ты мне объяснить, почему твой отец безмятежно проводил время дома с любимой женой и ребёнком, в то время как я не решался слишком долго оставаться со своей женой наедине, а от одного взгляда на сына у меня мороз пробегал по коже? Кроме этого, родной отец, будто так и должно быть, поручил мне совершить следующее — убить крайне опасного человека, который в любой момент мог потерять рассудок и, управляя мертвецами и призраками, учинить масштабную резню! Мы даже родились в один день, но почему же Цзинь Гуаншань, устроив в честь одного сына пышное празднество, преспокойно наблюдал, как другого пинками спустили с лестницы Башни Золотого Карпа, да так что он с самой верхней ступени катился до самой нижней?! Он наконец выплеснул наружу ненависть, спрятанную глубоко внутри, но только не к Цзинь Цзысюаню, не к Вэй Ину, а к собственному отцу. — Не пытайся найти оправданий! Убивал бы тогда тех, к кому испытывал ненависть, зачем нужно было трогать Цзинь Цзысюаня?! — Ничего не поделаешь. Я совершил все на свете ужасные поступки и всё же ожидаю, что кто-то проявит ко мне сострадание. Такой уж я человек. На слове «человек» его запястье внезапно выгнулось. Тонкая красная струна обвилась вокруг шеи Цзинь Лина. Слезы всё ещё блестели в уголках глаз Цзинь Гуанъяо, когда он угрожающе произнёс: — Не двигайся! Цзян Чэн издал надрывный крик: — А-Лин! Вэй Усянь тоже невольно дёрнулся вперёд, но кто-то немедля его задержал. Обернувшись, он увидел Лань Ванцзи, и лишь тогда насилу сохранил хладнокровие, не позволяя эмоциям взять верх. Мэн Яо, взяв Цзинь Жуланя в заложники, поднялся на ноги и произнёс: — Не стоит так волноваться, Глава Ордена Цзян. Всё-таки А-Лин рос на моих глазах. Я повторюсь, сейчас мы мирно разойдёмся по своим дорогам, а спустя некоторое время вы сможете увидеть А-Лина живым и здоровым. — А-Лин, не дёргайся! Цзинь Гуанъяо, если тебе нужен заложник, мог бы взять меня вместо него, какая тебе разница! — проговорил Цзян Ваньинь. Верховный заклинатель бесхитростно ответил: — Уж поверьте, разница есть. Глава Ордена Цзян, вы ранены, а значит, затруднены в передвижении. Вы бы стали для меня обузой. — Глава Ордена Цзинь, вы ничего не забыли? Ваш преданный подчинённый всё ещё здесь. Ляньфан-Цзунь бросил взгляд на Су Шэ, которому Лань Чжань угрожал Бичэнем, но тот из последних сил прохрипел: — Глава Ордена, оставьте меня! — Благодарю, — немедленно ответил Цзинь Гуанъяо. — Глава Ордена Цзинь, вы снова солгали, — медленно произнёс Лань Сичэнь. — Лишь в этот раз, больше такого не повторится. — В прошлый раз ты говорил то же самое. Я уже не могу отличить, какие из твоих речей правдивы. Цзинь Гуанъяо открыл было рот, но тут с небес прозвучал невиданный доселе оглушительный удар грома, будто источник его находился прямо над ухом. Мэн Яо от этого звука невольно содрогнулся и проглотил слова, которые собирался произнести. Следом послышался странный грохот снаружи: Бум! Бум! Бум! Более всего к этому звуку подошла бы фраза «кто-то выбивает дверь», нежели «кто-то стучит в дверь». Не похоже, чтобы в ворота стучали рукой, скорее один человек, держа другого, бил в дверь его головой, обрушивая на ворота мощные удары. Каждый следующий удар звучал громче предыдущего, с каждым разом трещин на засове храмовых ворот становилось всё больше, и с каждой секундой всё сильнее искажалось выражение лица Главы Ордена Цзинь. На четвёртый удар засов наконец не выдержал — раскололся на части. Сквозь разбитые ворота внутрь влетели брызги дождя, который лил плотной стеной, и чёрная как смоль тень. Ляньфан-Цзунь вздрогнул, будто хотел увернуться, но тут же подавил в себе этот порыв. Тень, влетевшая в храм, направилась не к нему, а к Вэй Усяню и Цзян Чэну. Они непринужденно разошлись в стороны, после чего снова непринуждённо встали рядом. — Вэнь Нин? — воскликнул Не Хуайсан. Вэнь Нин впечатался в статую Гуаньинь, вверх ногами и вниз головой. Повисев так немного, он с глухим стуком упал. Раздался его голос: — Господин Вэй… — Брат!!! — закричал громко Глава Ордена Не. Помимо Вэнь Нина, который влетел в храм, на пороге показался ещё один силуэт, высокий и крупный. Очертания его были грубыми, лицо чёрно-серым, во взгляде ни единого признака жизни. То был не кто иной, как Чифэн-цзунь, Не Минцзюэ! Будто железная башня, он стоял перед храмом Гуаньинь посреди грохочущего ливня и перекрывал путь наружу. На том месте, где голова была ровно приставлена к шее, виднелось множество чёрных стежков. Кто-то додумался взять нить и пришить голову к безголовому телу! — …Старший брат. Цзинь Гуанъяо тоже сбивчиво пробормотал: — …Старший брат… Сразу три человека в храме назвали Не Минцзюэ братом, вот только все они сделали это по-разному. Мэн Яо накрыло волной ужаса, от которой он весь задрожал. Ведь больше всего в этой жизни Глава Ордена Цзинь, вне всяких сомнений, страшился именно своего названого брата, который обладал взрывным характером и спуску ему не давал. Дрожь прошла по его телу, по рукам, а затем начала дрожать и кровавая струна, которую он крепко сжимал в руке. Именно в этот момент Лань Ванцзи сделал стремительный взмах Бичэнем и нанёс рубящий удар. В мгновение ока он оказался перед Цзинь Лином и что-то схватил Ляньфан-Цзунь ощутил лишь, как плечо охватила лёгкость, и на миг застыл. А когда опустил взгляд, то увидел, что его правая рука исчезла. Правая рука, которой Верховный заклинатель сжимал струну, оказалась отрублена ровно по предплечье. Именно её и схватил Лань Чжань. Кровь брызнула из свежей раны фонтаном, Цзинь Гуанъяо побледнел от боли, не в силах даже издать крик. Он пошатнулся, сделал несколько неловких шагов назад, но не смог устоять и повалился наземь. Зато Су Шэ разразился душераздирающим воплем. Лань Сичэнь на один короткий миг ощутил желание помочь Мэн Яо подняться, но в итоге не решился снова притрагиваться к нему. Второй Нефрит разжал пальцы на отрубленной руке, струна ослабилась, и Цзинь Лин оказался освобождён из лап смертельной опасности. Цзян Чэн уж было бросился к племяннику, чтобы осмотреть, не поранился ли тот, однако Вэй Усянь его опередил. Он схватил Цзинь Жуланя за плечи, внимательно осмотрел и, убедившись, что кожа на шее юноши не повреждена — даже ссадины не осталось, облегчённо выдохнул. Лань Ванцзи всегда орудовал мечом крайне аккуратно и тонко, и, если бы ситуация не была столь критической, а струна не была столь опасным оружием, он не стал бы отрубать владельцу струны конечность, словно повар рубит овощи кухонным ножом. Однако руки Цзинь Гуанъяо дрожали, и если бы эта дрожь продлилась секундой дольше, или — ещё хуже, если бы он вовсе забыл, что у него в руках заложник, и бросился бы бежать, потянув за струну… Если бы Лань Чжань не принял мгновенное решение как можно быстрее отрубить руку, сжимающую струну, голова Цзинь Лина уже отделилась бы от тела, орошая потолок храма кровавым фонтаном! Юноша, тело и лицо которого забрызгало кровью из раны Цзинь Гуанъяо, всё ещё не до конца осознал, что произошло. Вэй Усянь же, крепко обняв его, произнёс: — В следующий раз держись-ка ты от опасных личностей подальше, мелкий паршивец. Ну зачем ты так близко подошёл к нему?! Если бы сын Цзян Яньли и Цзинь Цзысюаня погиб прямо у него на глазах, Вэй Ин не знал бы, куда ему деться. — Благодарю Ханьгуан-цзюня за то, что спасли мне жизнь. Лань Ванцзи кивнул и ничего не сказал в ответ. Капли крови, не задерживаясь на блестящем лезвии Бичэня, быстро стекли вниз, прежде чем Лань Чжань вновь поднял меч и направил его на стоящего на пороге храма Не Минцзюэ. Вэнь Нин медленно поднялся с земли, приделал сам себе оторванную руку и произнёс: — Берегитесь… мощь его затаённой злобы необычайно велика. Мэн Яо, стиснув зубы, несколько раз ударил себя по обрубку руки, в попытке надавить на акупунктурные точки. Он потерял слишком много крови, перед глазами всё плыло, голова кружилась. Не Минцзюэ шагнул к нему, не отрывая от Главы Ордена Цзинь взгляда немигающих глаз, так что последнего охватил ужас. Су Шэ неподалёку отхаркнул кровь и срывающимся голосом заорал: — Болваны! Чего встали как вкопанные! Задержать его! Задержать эту тварь на пороге! Заклинатели Ордена Ланьлин Цзинь, которые уже довольно долго стояли на месте, будто их душа унеслась ввысь и там блуждала, наконец пришли в себя, схватили мечи и бросились в атаку. Двоих Не Минцзюэ сразу отправил в полёт ударом руки. Цзинь Гуанъяо попытался обработать лечебным порошком рану на отрубленной конечности, но порошок тут же смыло кровью. Его глаза застило горячими слезами, когда он попытался оторвать полосу ткани с одежды и перевязать ею рану, чтобы остановить кровь, но левая рука всё ещё находилась под действием ядовитого дыма, что вырвался из гроба и чёрного ящика, и потому не слушалась — провозившись какое-то время, он так и не смог оторвать и кусочка ткани, лишь прибавил себе мучений. Су Шэ ползком подобрался к Главе Ордена Цзинь, разорвал свои белые одежды и принялся перевязывать рану. Как раз вовремя Лань Сичэнь, защищая Не Хуайсана, отступил в более безопасное место, ближе к ним. Не обнаружив у себя в запасах ни лечебного порошка, ни мази, Су Шэ обратился к Лань Хуаню: — Глава Ордена Лань! Глава Ордена Лань, у вас есть при себе снадобья? Окажите услугу, Глава Ордена всегда относился к вам с почтением, пусть это будет жестом помощи! Глава Ордена Не высунулся из-за спины Первого Нефрита и с ужасом, но в то же время с надеждой пролепетал: — Б-б-б-брат, я… это я… Глаза Не Минцзюэ, в которых не наблюдалось зрачков, разгневанно округлились. Он резким движением попытался схватить Не Хуайсана. Глава Ордена Лань пригнулся, раздалось подобное чистому ручью звучание Лебин — и Не Минцзюэ застыл. — Брат, это же Не Хуайсан! — воскликнул Цзэу-Цзюнь. — Брат даже меня не узнаёт… — Он не только не узнаёт тебя, сейчас он даже не осознаёт сам себя! Не Минцзюэ по-прежнему представлял собой мертвеца, коим двигала затаённая злоба, сила которой захлестывала небеса. Охваченный свирепой жестокостью, он не различал, кого атакует. Вэнь Нин, приведя себя в порядок, снова бросился в бой. И всё же он не мог сравниться с Не Минцзюэ по силе тёмной энергии, да и в размерах уступал. Су Шэ с огромным трудом удалось остановить кровотечение из раны Цзинь Гуанъяо. Затем он поднялся и водрузил Главу Ордена на спину, чтобы сбежать, воспользовавшись всеобщей неразберихой. Однако это движение не укрылось от чуткого взора Не Минцзюэ. Отбросив Вэнь Нина прочь, он быстрым шагом направился в сторону Мэн Яо. — Дядя! Беги! — не сдержал крика Цзинь Лин. Цзян Чэн отвесил ему подзатыльник за предостережение врага и гневно прикрикнул: — Закрой рот! Только после подзатыльника Цзинь Жулань пришёл в чувство и понял, что сказал. Но всё же это был его дядя, который находился рядом всё время, пока он рос, и нельзя сказать, что за прошедшие годы Цзинь Гуанъяо плохо к нему относился. Поэтому теперь слова предостережения сорвались с губ, стоило Цзинь Лину испугаться, что его дядя сейчас примет страшную смерть от рук лютого мертвеца. Не Минцзюэ же, услышав крик, будто в недоумении повернул голову. Сердце Вэй Усяня сжалось. — Плохо дело! Не Минцзюэ преобразился в лютого мертвеца, и конечно, наибольшую ненависть питал в отношении Цзинь Гуанъяо. Но лютые мертвецы при определении врагов полагаются вовсе не на зрение! Мэн Яо и Цзинь Жуланя соединяла весьма близкая кровная связь, а мёртвое тёмное создание могло найти в дыхании и запахе крови двоих живых людей схожие черты. Если же это создание находилось в совершенно замутнённом сознании, то ему и вовсе было трудно отличить одного от другого. На данный момент Верховный заклинатель лишился руки, вместе с тем потерял немало крови, поэтому пребывал в ослабленном состоянии, почти на пороге смерти. От Цзинь Лина же так и веяло кипучей живостью. И для Не Минцзюэ, мертвеца, в голове которого отсутствовали какие-либо мысли, интерес к Цзинь Жуланю затмил предыдущую цель. Лань Ванцзи вынул Бичэнь и вонзил аккурат в сердце Не Минцзюэ. Как и ожидалось, когда меч пронзил грудь мертвеца, шаги его застыли. Не Минцзюэ опустил голову и уставился на сверкающее прозрачное лезвие. Затем с рёвом протянул к нему руку, но Лань Чжань немедля отозвал Бичэнь и со звоном вернул в ножны, так что рука мертвеца схватила лишь пустоту. Второй Нефрит тем временем завёл левую руку за спину, поставил перед собой гуцинь Ванцзи и, не допуская ни секунды промедления, сыграл чистую мелодию, подобную журчанию воды. Лань Сичэнь снова поднёс к губам Лебин. Вэй Усянь одним махом выбросил около пятидесяти талисманов, которые полетели к Не Минцзюэ. Однако ни один талисман не достиг цели — все они загорелись ещё в воздухе от тёмной энергии, исходящей от него, и спустя мгновение обратились пеплом! Не Минцзюэ с яростным рёвом бросился к Цзинь Лину. Цзян Чэн с племянником прижались к стене — дальше отступать было некуда. Цзян Ваньинь, который всё ещё не мог использовать духовные силы, оставалось только запихнуть Цзинь Жуланя себе за спину, выставить перед собой Саньду и, стиснув зубы, встретить опасность лицом к лицу. Стройная мелодия гуциня и сяо уже разливалась вокруг, вот только, к несчастью, не успевала остановить атаку! Мощным ударом Не Минцзюэ пробил тело насквозь. Но тело это не принадлежало ни Цзян Чэну, ни Цзинь Лину. Вэнь Нин заслонил собой угол, где они прятались, закрыл их своим телом. Обеими руками схватившись за руку Не Минцзюэ, будто выкованную из стали, он с трудом вытолкнул её из своей груди. Осталась огромная зияющая дыра без капли крови, лишь посыпались на пол чёрные ошмётки внутренностей. — Вэнь Нин!!! — закричал Вэй Усянь. Цзян Ваньинь выглядел так, будто всем сердцем желал прямо сейчас потерять рассудок. — Ты? Ты?! Сила удара оказалась столь огромна, что не только грудь Вэнь Нина пробило насквозь, но зацепило и его голосовые связки. Поэтому он не мог произнести ни слова, а просто повалился на пол. И так вышло, что упал он ровно на Цзян Чэна и Цзинь Лина. Его тело временно лишилось способности двигаться, лишь глаза остались открытыми и теперь, не мигая, пялились на них двоих. После этого удара Не Минцюэ будто одеревенел, а движения его замедлились. Лань Ванцзи и Лань Сичэнь исполняли мелодию дуэтом — звуки циня текли водами холодного источника, мотивы сяо переливались ледяными напевами ветров заоблачных далей. Мелодия раздражала Не Минцзюэ, а то, что исполнялась она сразу на двух инструментах, в разы увеличивало степень воздействия на мертвеца — его обездвиживало, будто кто-то опутывал всё его тело невидимыми веревками, которые стягивались все сильнее, раздражая больше и больше. В конце концов, гнев мертвеца вырвался наружу — он разорвал путы «Песни Истребления» и набросился на её исполнителя. Лань Чжань, крутанувшись на месте, легко уклонился от атаки, мелодия циня при этом не остановилась ни на миг. Удар Не Минцзюэ пришёлся в стену. А когда он собрался вновь нацелиться на врага, вдруг услышал за спиной звонкую трель. Оторвав кулак от стены, он повернулся в направлении звука. — Здравствуйте, Чифэн-цзунь. Узнали меня? — задал вопрос Вэй Усянь. Не Минцзюэ неподвижно смотрел на него взглядом полностью белесых свирепых глаз. — Ничего страшного, если не узнали. Главное, что вы узнали мелодию. Слегка опустив Лебин, Лань Сичэнь воскликнул: — Господин Вэй! Он хотел напомнить Вэй Усяню, что его нынешнее тело принадлежит Мо Сюаньюю, а между ним и Цзинь Гуанъяо также существует кровная связь, и к тому же более близкая, чем между Мэн Яо и Цзинь Лином. Если по этой причине затаённая злоба Не Минцзюэ перекинется и на него, с мертвецом будет ещё сложнее совладать. Но ещё до того, как Лань Хуань успел сказать это вслух, Лань Ванцзи посмотрел на него взглядом, полным спокойствия и уверенности, после чего покачал головой. Лань Сичэнь немедленно понял, что это означает: не стоит беспокоиться. Второй Нефрит не сомневался, что с Вэй Усянем всё будет в порядке. Вэй Ин насвистывал ненавязчивый мотив, бесцельно передвигаясь по храму неспешными шагами. Лёгкая, приятная мелодия в заваленном трупами храме Гуаньинь, под звуки грозы, дождя и ветра, звучала хоть и чисто, но всё же довольно причудливо и как будто лукаво. Когда она достигла ушей Вэнь Нина, который лежал в углу, накрывая собой Цзинь Лина и Цзян Чэна, его будто охватило странное, но сильное желание подняться. Возможно, он сдержал этот порыв, а может, к нему всё ещё не вернулась способность двигаться, поэтому, после пары безуспешных попыток, он снова завалился вперёд. Цзян Ваньинь и Цзинь Жулань неосознанно вытянули руки и одновременно поддержали его, однако почти сразу на лицах обоих проступило выражение, будто они хотели немедленно бросить упавшего, но всё ещё колебались. Вэй Усянь, посмеиваясь и насвистывая мотив, напоминающий шутливую мелодию, завёл руки за спину и начал постепенно отходить назад. Не Минцзюэ стоял неподвижно с холодным выражением лица, и когда Вэй Ин сделал один шаг, никакой реакции от него не последовало; на третий шаг он всё так же не сдвинулся с места; и лишь на седьмой, будто больше не мог противиться зову, шагнул в том же направлении, куда отступал Вэй Усянь. Туда же, где во внутренней части храма стоял роскошный пустующий гроб. Главное сейчас заманить его внутрь, а уж запечатать гроб труда Вэй Ину не составит. Белый ядовитый дым давным-давно рассеялся и больше не представлял угрозы. Однако, опасаясь, что Не Минцзюэ инстинктивно будет сопротивляться, доведя мертвеца с лицом цвета тёмного железа до гроба, Вэй Усянь разок обвёл его вокруг назначенной цели. Остальные, задержав дыхание, сосредоточенно наблюдали за происходящим, в особенности Лань Ванцзи. Вэй Ин, продолжая непринуждённо свистеть, так же непринуждённо посмотрел на него. Словно от лёгкого укола иглы, тоньше карамельной нити, из-под пальцев Лань Чжань сорвалась почти незаметная звуковая волна, которая тут же стихла. Вэй Усянь немного самодовольно отвернулся и, глядя прямо на Не Минцзюэ, похлопал по краю открытого гроба. В конце концов, Не Минцзюэ начал медленно наклоняться. Но когда он уже почти лежал в гробу верхней половиной тела, откуда-то из-за спины Лань Сичэня раздался громкий вскрик. Не Минцзюэ немедля застыл и резко повернулся на звук, также как все остальные. Су Шэ, на спине которого в полусознательном состоянии висел Цзинь Гуанъяо, одной рукой поддерживал свою ношу, другой держал меч, запачканный кровью. Не Хуайсан лежал перед ним на полу, схватившись за ногу, и корчился от боли. В следующий миг вспышка Шоюэ выбила оружие из рук Су Шэ. Тот выпустил меч, всем видом выражая замешательство и испуг. Поскольку он уже поранил Не Хуайсана, в воздухе начал расплываться запах крови. «Кто тебя просил в такой важный момент рушить весь мой план!», — гневно заругался в душе Вэй Ин. Не Хуайсан приходился Не Минцзюэ единокровным братом по отцу, и последний, учуяв его кровь, не испытает жажды убийства. Но запах этот может пробудить в нём интерес. А если он, поддавшись любопытству, пойдёт на запах, то наверняка заметит и Цзинь Гуанъяо неподалёку. После расправы над Мэн Яо он рассвирепеет ещё сильнее, и тогда справиться с ним будет намного сложнее! И в самом деле — из горла Не Минцзюэ послышалось приглушённое рычание. Отступив от гроба, он немедленно разглядел, кто пытается спрятаться за спиной Су Шэ. Мелодия, что насвистывал Вэй Усянь, уже не могла его удержать — Не Минцзюэ ураганом бросился к жертве и нацелил удар прямо в темя Цзинь Гуанъяо! Су Шэ резким движением развернулся, носком ноги подбросил в воздух меч, который только что выронил, и, используя всю мощь духовных сил, направил выпад в сердце Не Минцзюэ. Возможно, из-за настигшей его смертельной опасности удар оказался быстрым и яростным, а лезвие, до краёв наполненное духовной силой, вспыхнуло яркими, ослепительными переливами. Этот его удар выглядел намного более эффектно и впечатляюще по сравнению с множеством предыдущих, которые казались в большей степени изящными. Не Минцзюэ оттолкнуло на шаг назад этим взрывным выпадом. Когда свет духовной силы потускнел, мертвец снова атаковал, упорно пытаясь схватить Цзинь Гуанъяо. Су Шэ левой рукой перебросил Мэн Яо Лань Сичэню, а правой направил лезвие меча к шее Не Минцзюэ. Пускай всё его тело, будто созданное из стали, было неуязвимым для ударов, нельзя было сказать то же самое о нити, которая соединяла голову с шеей! Пусть атака не сразила бы Не Минцзюэ, при некотором успехе она выиграла бы им немного времени. Однако внезапный эмоциональный взрыв Су Шэ подпитал меч столь мощной духовной силой, что оружие, не справившись с этой мощью, на полпути до завершения выпада разломилось на куски. А вот удар кулака Не Минцзюэ пришёлся точно в середину груди Су Шэ, и великолепие того пропало так же быстро, как проявилось. Су Шэ не успел даже выплюнуть кровь или сказать пару слов напоследок — неважно, достойных или жестоких, — прежде чем жизненный огонёк покинул его взгляд. В резком, суровом выражении неподвижного лица Не Минцзюэ отчётливо читалось осуждение, ничем не отличавшееся от такового ещё при его жизни. Именно такого выражения, будто Старший брат видел его насквозь, Цзинь Гуанъяо страшился больше всего на свете. От страха у него даже слезы пропали. — Лань Чжань! Лань Ванцзи кивнул. Слов больше не требовалось — звуки гуциня и флейты слились в единую мелодию. Гуцинь звучал подобно ледяному источнику, а флейта — словно стая птиц в полёте; один подавлял, вторая — увлекала за собой. Под действием их дуэта Не Минцзюэ пошатнулся, а потом наконец отвернулся от Мэн Яо. Шаг за шагом, подчиненный гуцинем и флейтой, он на негнущихся ногах снова направился к пустому гробу. Вэй Усянь и Лань Чжань двинулись следом, так же — шаг за шагом. В тот миг, когда Не Минцзюэ упал в гроб, они пинком подкинули лежавшую на земле крышку. Тяжелая крышка взлетела в воздух и опустилась на гроб, а Вэй Усянь проворно вскочил сверху, заткнул Чэньцин за пояс и быстро прокусил палец, чтобы без промедления аккуратно и ровно нарисовать целый ряд извивающихся танцем дракона и феникса кровавых заклинаний поперёк всей крышки гроба! Только когда животные завывания из гроба начали затихать, Лань Ванцзи положил ладонь поверх семи вибрирующих струн и заглушил звуки гуциня. Вэй Усянь коротко выдохнул и настороженно замер на какое-то время. Лишь убедившись, что из-под крышки гроба больше не исходит толчков, он наконец встал. — Характер у него не сахар, да? Стоя на крышке гроба, он был намного выше. Лань Чжань отложил гуцинь и посмотрел на Вэй Ина светлыми глазами. Не Хуайсан болезненно застонал. Он умолял: — Сичэнь-гэ! Скорее подойди и посмотри, моя нога всё ещё на месте?! Лань Сичэнь подошёл к нему и заставил улечься смирно, чтобы осмотреть. — Хуайсан, всё в порядке. Бояться нечего. Нога не сломана. Всего лишь порез. — Порез! Как я могу не бояться, если там порез?! Насквозь? Спаси меня, Сичэнь-гэ! — в ужасе воскликнул Не Хуайсан. Лань Хуань не знал, можно ли в такой ситуации рассмеяться. — Не так уж и серьёзна твоя рана. Не Хуайсан, между тем, продолжал кататься по полу, обнимая ногу. Лань Сичэнь знал, что омега больше всего боится боли, поэтому достал пузырёк с лекарствами и вложил тому в ладонь. — Это снимет боль. Не Хуайсан тут же открыл пузырёк и принялся глотать пилюли, причитая: — И чего я такой невезучий? Сначала меня ни с того ни с сего схватил этот Су Миньшань… Ему просто обязательно было ткнуть в меня мечом, даже когда он уже убегал! Он разве не понимал, что достаточно было просто оттолкнуть меня в сторону? Неужели обязательно пускать в ход оружие… Лань Сичэнь поднялся на ноги и обернулся. Цзинь Гуанъяо согбенно сидел на земле с бледным, как бумага, лицом. Его волосы слегка растрепались, а лоб покрылся холодным потом. Все его хладнокровие было утрачено. Возможно, из-за уже невыносимой боли в руке, он не мог сдержать лёгкие стоны. Омега посмотрел на Лань Хуаня. И пусть ничего не говорил, одного его вида, обрубленной руки и подавленного взгляда хватало, чтобы разжалобить любого. — Глава Ордена Лань, я понимаю. И не говорю, что ему нельзя помогать. Просто хотел напомнить об осторожности. Лучше вам наложить на него заклятие молчания, чтобы больше ничего не говорил, — сказал Вэй Усянь. Лань Сичэнь кивнул, повернувшись к Цзинь Гуанъяо. — Глава Ордена Цзинь, вы его слышали. Пожалуйста, не нужно больше никаких бессмысленных действий. Иначе, если вы что-то сделаете, из предосторожности и без всякой жалости я… — он сделал глубокий вдох. — Отниму вашу жизнь. Мэн Яо кивнул и слабо прошептал: — Спасибо, Цзэу-цзюнь. Лань Хуань опустился на колени и осторожно обработал раненое запястье. Цзинь Гуанъяо дрожал. Видя такой конец своего истинного, имевшего когда-то безграничный потенциал, омега просто не знал, что сказать, и мог лишь молчаливо вздыхать. — Хуайсан, передай мне снадобье для снятия боли. Съев две пилюли и успокоив боль, Не Хуайсан убрал пузырёк за пазуху. И теперь поспешно отозвался: — О, конечно, — затем опустил голову, чтобы достать лекарство. Найдя пузырёк, Не Хуайсан уже собирался протянуть его Лань Сичэню, как его зрачки вдруг сузились, и он испуганно воскликнул: — Сичэнь-гэ, осторожно, сзади!!! Альфа не мог себе позволить расслабиться в присутствии Цзинь Гуанъяо и был постоянно настороже, будто натянутая тетива. Увидев выражение лица Не Хуайсана и услышав предостережение, он почувствовал, как сердце обдало холодом. Лань Сичэнь без промедления обнажил меч и сделал выпад назад. Меч вошёл в грудь Цзинь Гуанъяо, лицо которого выражало крайнее потрясение. Все вокруг тоже немало удивились столь внезапному повороту событий. Вэй Усянь вскинулся: — Что произошло?! — Я-я-я… видел, как Третий брат… нет, я видел, как Глава Ордена Цзинь убрал руку за спину. Я не знал, что он собирался… — замямлил Не Хуайсан. Цзинь Гуанъяо, опустив голову, смотрел на вонзившийся в грудь меч. Его губы дёрнулись, словно он хотел что-то сказать, но будучи под действием заклятия молчания не смог даже словом себя защитить. Вэй Ин чувствовал, что что-то в этой ситуации было неправильно. Но не успел он спросить, как Мэн Яо с кашлем выплюнул глоток крови и хрипло воскликнул: — Лань Сичэнь! Он усилием воли поборол заклятие молчания. Теперь Цзинь Гуанъяо был изранен весь, с ног до головы. Левая рука обожжена ядовитым дымом, правая отсутствовала, а в животе не хватало куска плоти. Покрытый кровью, он даже сидеть прямо не мог, однако в этот миг стоял без чьей-либо помощи, словно вспышка угасающей свечи. Исполненным ненависти голосом он снова позвал: — Лань Сичэнь! Первый Нефрит ощущал бесконечное разочарование и грусть. — Глава Ордена Цзинь, я предупреждал. Ещё одно действие — и жалости от меня вы не увидите. Мэн Яо яростно сплюнул. — Да! Ты так и сказал. Но разве я что-то сделал?! На людях он всегда поддерживал приятный и изящный образ, но теперь показал лютый облик несдержанного простолюдина. Видя, насколько Цзинь Гуанъяо отличался от своего нормального состояния, Лань Сичэнь тоже почувствовал, что что-то неладно. Он тут же снова обернулся к Не Хуайсану. Омега рассмеялся. — Да брось! Зачем ты на него смотришь? Без толку! Что ты увидишь? Даже я за все эти годы не смог разглядеть. Не Хуайсан, а ты хорош. — Глава Ордена Не молчал как рыба, словно от внезапных обвинений потерял дар речи. Цзинь Гуанъяо с ненавистью добавил: — Как это неожиданно, что я вот так потерпел фиаско от твоей руки… Он попытался подойти к Не Хуайсану, но из его груди всё ещё торчал меч. Один шаг — и Мэн Яо охватила всепоглощающая боль. Лань Сичэнь не мог ни добить его, ни поспешно вынуть меч, и лишь крикнул: — Не двигайся! На самом деле Цзинь Гуанъяо и двигаться не мог. Одной рукой он обхватил лезвие и, встав ровнее, сплюнул кровь. — Вот тебе и «Незнайка»! Неудивительно… Должно быть, довольно сложно так долго скрываться! Не Хуайсан дрожал. — Сичэнь-гэ, поверь мне, я действительно видел… Лицо Мэн Яо свирепо исказилось. — Ты! Он снова дёрнулся к Не Хуайсану, и меч ещё глубже вошёл в грудь. Лань Сичэнь тоже закричал: — Не двигайся! Лань Хуань пришлось много натерпеться от Цзинь Гуанъяо из-за веры в его ложь. В этот раз настороженность Лань Сичэня была совершенно естественной, как и подозрение, что Мэн Яо обвинил Не Хуайсана намеренно, потому что тот раскрыл его замысел снова застать Первого Нефрита врасплох. Цзинь Гуанъяо с лёгкостью прочитал эти мысли в его взгляде и со злостью рассмеялся. — Лань Сичэнь! За эту жизнь я бессчётное число раз лгал, бессчётное число раз убивал. Как ты и сказал, я убил своего отца, брата, учителя, друга… Чего я не совершил из всех злодеяний этого мира?! Он тяжело вдохнул и прохрипел: — Но я никогда даже не думал причинить вред тебе! Лань Сичэнь ошарашенно молчал. Цзинь Гуанъяо, все ещё сжимая его меч, задыхался и каждое слово проталкивал сквозь сжатые зубы. — Когда Облачные Глубины были сожжены дотла, и тебе пришлось бежать, кто оградил тебя от всех опасностей? А когда Орден Гусу Лань восстанавливал Облачные Глубины, кто всеми силами помогал тебе? Разве я хоть раз за все эти годы нападал на Орден Гусу Лань? Разве я хоть раз отвечал тебе чем-то кроме поддержки?! За исключением этого раза, когда я лишь временно подавил твои духовные силы, разве я хоть единожды причинил зло тебе или твоему клану? Я когда-нибудь просил за всё это благодарности?! Услышав эти вопросы, Лань Хуань больше не мог заставить себя снова наложить на него заклятие молчания. Мэн Яопродолжил: — Су Миньшань вот так мне отплатил только потому, что я когда-то запомнил его имя. А ты, Цзэу-цзюнь, Глава Ордена Лань, относишься ко мне не с большим терпением, чем Не Минцзюэ… ты не оставил мне и шанса на жизнь! Сказав это, Цзинь Гуанъяо вдруг отшатнулся назад. Шоюэ вышел из его груди, следом выплеснулись брызги крови. Цзян Чэн крикнул: — Не дайте ему уйти! Лань Сичэнь нагнал Мэн Яо в два шага, без усилий снова заполучив преимущество. В таком состоянии Цзинь Гуанъяо не мог никуда сбежать, как бы быстро ни двигался. Цзинь Лин поймал бы его с закрытыми глазами. К тому же у него было множество ранений, не говоря уже о смертельном порезе мечом. Осторожничать с Мэн Яо больше не было смысла. Вэй Усянь, однако, вдруг что-то осознал и крикнул: — Он не пытается сбежать! Цзэу-цзюнь, отойдите от него, сейчас же! Но было уже поздно. Кровь из отрубленной конечности Цзинь Гуанъяо попала на гроб и потекла, разрушая заклинания Вэй Ина, просачиваясь через зазор под крышкой внутрь. Запечатанный Не Минцзюэ вырвался! Крышка гроба разлетелась на куски. Мертвенно-бледная рука обхватила шею Цзинь Гуанъяо, а вторая потянулась к Лань Сичэню. Лань Ванцзи призвал Бичэнь, который рванул в их сторону со скоростью молнии, но Не Минцзюэ совсем не боялся духовного оружия. Даже если бы Бичэнь достиг цели, это почти наверняка не смогло бы помешать Не Минцзюэ преодолеть крошечное расстояние до горла Лань Хуань. И всё же, когда ладонь мертвеца практически схватила Лань Сичэня за шею, Мэн Яо единственной оставшейся рукой ударил альфу в грудь, чтобы оттолкнуть прочь. А его самого Не Минцзюэ сначала затащил в гроб, а потом поднял над собой как тряпичную куклу. Вся развернувшаяся картина пугала до смерти. Цзинь Гуанъяо единственной рукой пытался разжать стальную хватку Не Минцзюэ. Он страдал от боли, его волосы спутались, а во взгляде сверкала яростная злоба. Собрав оставшиеся силы, он выругался: — Не Минцзюэ, имел я твою мать! Думаешь, я тебя боюсь?! Да я… Мэн Яо отхаркнул кровь, будто это далось ему с нечеловеческим усилием. Все присутствовавшие услышали треск — неестественно жестокий и отчётливый. Последний выдох вырвался из горла Цзинь Гуанъяо. — Лань Сичэнь, я проклинаю тебя, познай те же муки, что я и никогда тебе не будет прощенья от меня. Плечи Цзинь Лина дрожали, он зажмурился и зажал уши ладонями, не смея смотреть и слушать. Лань Сичэнь, не в силах прийти в себя, отсутствующим взглядом наблюдал, как семь струн запечатали гроб. Не Хуайсан протянул руку и помахал перед его лицом. — Си… Сичэнь-гэ, ты в порядке? — Хуайсан, только что… он правда намеревался нанести мне удар со спины? — Кажется, я видел… Услышав его заикания, Лань Хуань перебил: — Ещё раз хорошо подумай. — Ты так спросил, что я и сам теперь сомневаюсь… Мне правда показалось… — Не говори, что тебе показалось! Так всё-таки — да или нет?! Не Хуайсан, будто вопрос застал его врасплох, воскликнул: — …Я не знаю, я правда не знаю! Стоило кому-то надавить на Не Хуайсана, он начинал повторять одну и ту же фразу. Лань Сичэнь закрыл ладонями лицо, будто его голова раскалывалась от боли, и больше ничего не хотел говорить. Как вдруг раздался голос Вэй Усяня: — Хуайсан-сюн. — А? — Как вышло, что Су Шэ только что поранил тебя? — Он нёс Третьего брата… нёс Главу Ордена Цзинь на спине, пытаясь сбежать, а я стоял у него на пути, вот он и… — Серьёзно? Но насколько я помню, они пытались убежать другим путём, совсем не с той стороны, где ты стоял. — Но ведь не может быть такого, чтобы я сам бросился на меч? Вэй Ин улыбнулся. — Я этого не говорил. — Но что же тогда ты хотел сказать, Вэй-сюн? — Я просто вдруг связал воедино кое-какие детали. — Какие детали? — Цзинь Гуанъяо упоминал, что кто-то прислал ему письмо, в котором угрожал через семь дней на всю Поднебесную объявить обо всех деяниях, что он совершил. Если предположить, что тот человек не солгал, что угроза была правдива… В таком случае, он совершил лишнее действие. Ведь если ты хочешь обнародовать чьи-либо преступления, почему бы не сделать этого сразу? Зачем сообщать этому человеку, что у тебя в руках есть доказательства его грехов? — Третий брат… то есть, Глава Ордена Цзинь ведь сказал, что тот человек приказал ему совершить акт самоубийства в качестве жеста покаяния? — Да очнись же. Даже если думать пяткой, станет ясно, что Цзинь Гуанъяо никогда бы не выбрал такой путь. Так какой смысл в этом поступке? На первый взгляд — никакого. Вот только… неужели человек, который сумел за эти годы выискать все секреты Мэн Яо, действительно способен сделать бессмысленный ход? Он наверняка совершил это «лишнее» действие с какой-то целью. Это был толчок к чему-то, пробуждение кое-чего. Лань Сичэнь отстранённо спросил: — Пробуждение? Но чего? Лань Ванцзи уверенно ответил: — Сущности убийцы в Цзинь Гуанъяо. — В обычных обстоятельствах для Цзэу-цзюня не представило бы затруднения додумать недостающую деталь, но сейчас он находился не в том состоянии, чтобы размышлять над этим. Но ладно давайте не будем об этом и поскорее уберёмся от сюда, — предложил Вэй Ин. — Но, как же ситуация с Не Хуайсан и Цзинь Гуанъяо?! — немного нервно спросил Лань Сичэнь. Он только сейчас начал осознавать, что произошло нечто не поправимое. Альфа не мог объяснить себе, не говоря за кого-то почему он проявил такую холодность по отношению к своему супругу, с которым у него был общий ребенок. Как ему в будущем пояснить сыну, что он стал причиной, что он рос без папы омеги. Всё свою жизнь Лань Сичэнь презирал глупцов, а в итоге оказался в первых рядах. Ведь они были женаты на протяжении пяти лет, и он прекрасно понимал, чем занимался Мэн Яо и никак не препятствовал этому, а в храме прям праведный голос проснулся. Его само терзания нарушил Вэй Ин, который подошёл к нему. — А что с ними? — спросил Вэй Ин. — Один мертв, другой живой. Что здесь ещё можно сделать? Вам, Глава ордена Лань, остаётся только смириться и жить с осознанием того, что Вы с одной стороны убили преступника, а с другой — своего истинного. — Дядя! — окликнул его Цзинь Лин. — Как ты можешь так говорить? — А что? Я просто сказал то, что есть на самом деле и ничего не придумывал… — Вэй Усянь! — прервал омегу голос Цзян Чэна за его спиной. — Почему я должен тебя повсюду искать? Идём, — сказал альфа и схватил за руку Вэй Ина и повел в сторону выхода. — Подожди, мне нужно попрощаться с Лань Чжанем. Лицо Цзян Чэна исказило от раздражения. — Опять ты за свое! Идём, — произнёс альфа с приказной интонацией. — Цзинь Лин, дай мне руку, — попросил Вэй Ин. Юноша протянул свою руку, в которую схватились мёртвой хваткой Вэй Усянь, из какой выбраться было невозможно. — Фея, ко мне! — позвал своего лохматого друга Цзинь Лин. — О нет-нет-нет, — воскликнул Вэй Усяня и выпусти руку своего племянника из своей. — Предатель! Я от тебя такого не ожидал. Цзян Чэн пойдём быстрее. — Эй! А как же я? — возмущённо крикнул Цзинь Лин в спину Вэй Ину, пока ждал свою собаку. — Иди со своей собакой, — бросил через плечо омега. — Цзинь Лин, догоняй, — сказал Цзян Чэн. — Что? И ты тоже предатель? Я пойду один. Встретимся в Пристани Лотоса, — оповестил их Вэй Усянь и быстрым шагом зашагал по направлению к своему дому.