Бал, изменивший судьбу Малфоев и не только Малфоев

Мы постучали в дверь Невилла, она была заперта. Войти не представлялось возможным. Мы поставили вокруг двери заглушающее, чтобы не перебудить остальных. — Алохомора! — Не сработало, — Систем Аперио! Я сейчас вынесу ее Бомбардой! — Джинни закивала на мое предложение, но потом: — Стой! — Она нахмурилась, едва слышно что-то прошептала, и дверь словно вырезали из ее проема. Я поймала ее Левиосой, чтобы не создавать еще больше шума. Мы сразу зажгли в комнате все светильники и увидели Невилла, лежащего на своей кровати. Я кинулась к нему, и облегченно выдохнула, когда поняла, что он всего лишь оглушен. — Далинда! — Джинни заглядывала под кровати, — иди сюда! Змея выползла. Она всё же поймала крысу? Ее хвост будто удерживает кого-то! — Кто там? — Джинни сопроводила свою речь жестами, которые змея, на мое удивление, поняла и восприняла. Далинда слегка разжала хвост, показав нам маленькое, голенькое от шерсти розовое тельце. — Гермиона! Как принудительно предотвратить обращение?! — Я попыталась вспомнить, читала ли я об этом. Нет. Драккл! — Нам нужна Миранда или Люциус! — Я наколдовала Патронус для портрета Миранды, а Джинни отправила Кричера получать ответ. — Вот, Хозяйка, — эльф появился буквально через несколько секунд и протянул Джинни пергамент. — Гермиона, давай ты, — я кивнула, взяла листик. Мерлиновы подштанники! Тут поэма на латыни! Так, хорошо. Вдох, выдох, и начнем. По мере того, как я читала заклинание, на лапах и шее крысы появлялись цепочки с замками, которые были словно сотканы из света. Очень красиво и интересно, если забыть, что у нас по школе потенциально бродит вор, а, может, даже убийца! Я прочла то, что было написано после заклинания: — Берите Невилла, будите Драко и бегом в аудиторию, — Джинни кивнула, — идем, иначе Томас потом устроит тренировки по бегу на скорость! Я подняла Невилла Левиосой, накрыла мантией. Мы взяли карту Мародеров, Джинни отважилась взять в руки крысу, Далинду и, кинув на обувь заклинание, подавляющее шум, мы направились вниз. Джинни потом спохватилась, вернулась наверх и поставила дверь в проем. Всё, теперь точно в аудиторию.

***

Невилл в сотый раз пересказывал всё портретам. Неведомым образом на относительно маленьком холсте Томаса сейчас собрались почти все. Даже Геллерт пришел как компания для Эмили. Видимо, лапушка всё же решил, кто будет ее телохранителем, пока его нет рядом. Томас и Миранда стояли, облокотившись на раму, при этом Томас стоял сзади, держа свою голову на макушке Миранды, и периодически сжимал свою руку на ее талии. Драко сидел между мной и Джинни, хмуро глядя на крысу в клетке. Крыса была в таком отчаянии, что нам пришлось успокоить ее чарами, чтобы прекратить ее писк. Джинни всё это время сидела с Далиндой на коленях и гладила ее по голове. Как оказалось, змея тоже пережила стресс. Невилл начал всё в сто первый раз: — Я помню, как дверь открылась, помню, как увидел свет откуда-то снизу. Всё, больше ничего не помню, — он потер лицо. — Но шум? Мы же прибежали на шум! — Сказала я, потерев руки. В аудитории не было холодно, это просто нервы. — Я даже с кровати не вставал, значит, я упасть и нашуметь не мог, — ответил Невилл. — А комната, по вашим словам, не была разгромлена. — Далинда говорит, что ее разбудил запах крысы, — сказал Томас, — она не помнит, как та оказалась у нее в заложниках. Она помнит два момента: пробуждение от запаха крысы и парселтанг, который пробудил ее во второй раз. Кто использовал парселтанг? — Я, — все на холсте повернулись к Джинни, — я знала, что Том и Гарри поставили энным слоем защиты пароль на парселтанге. Я потом спросила у них, как звучал бы этот пароль, говори они его вслух, и запомнила. — Мерлин! А так вообще можно было? — Спросила Лотта, — найти себе змееуста и везде ходить за ним, повторяя, что он шипит? — Теперь все перевели взгляд на Томаса. — Есть определенные границы для любого, кто не является змееустом: можно выучить команды для змеи, можно знать несколько фраз, но не колдовать. Пароль – просто слово, так что Джинни могла открыть дверь. Молодец, Джинни, что спросила у Гарри и Тома, — она улыбнулась. — И что же в итоге произошло? — Спросил Сириус. Белла рядом сосредоточенно о чем-то размышляла, потом увидела нашу схему на доске и сказала: — Пишите, — я подошла к доске, — Невилл: дверь открыта без шума, свет снизу. Чуть дальше от лица Далинды: ничего про дверь и свет, запах крысы. Чуть дальше про ваши впечатления: шум и запертая изнутри дверь. Бред какой-то выходит, — если правая рука Темного Лорда так говорит, то это конец в расследовании. — Сюда можно еще вписать временное оглушение, — я показала на первые две колонки. — Если оглушил свет, то Далинда бы его тоже помнила, — сказала Белла. Потом она вздохнула, словно ей сейчас придется сказать то, что она говорить не хотела. — Скорее всего, их обоих оглушили еще до входа в комнату. — Такое возможно?! — Спросила Джинни. Далинда зашипела: видимо, тоже выражает недовольство. — Есть пара приемчиков, — Белла хмыкнула. — Мы так заходили к Аврорам. Они потом тоже не понимали и не помнили, что произошло, — у Лили, Джеймса и Сириуса в ужасе расширились глаза. Наверное, и с ними такое бывало, а Белла за секунду раскрыла секрет стольких лет. — Но эти взломщики либо дилетанты, либо сильно нервничали: в оригинале ни Невилл, ни Далинда не сохранили бы дееспособность в течение настолько долгого времени, чтобы увидеть открытие двери и свет. Если бы воры всё сделали правильно, то Невилл и Далинда уже были бы оглушены к тому моменту, когда те зашли внутрь. — Они были почти без сознания? — Спросил Сириус, — тогда это объясняет, почему у Невилла была картинка без звука, — точно! — А у меня другой вопрос, — Эмили вскинула брови, — письма украли? — Мы кивнули. — При крысе писем не было? — Мы посмотрели на крысу в клетке, отрицательно покачали головами, — у кого тогда письма? — Это вопрос на миллион галеонов. — Почему этот кто-то, кто забрал их, не разыскал своего подельника? — Эмили развела руками, — допустим, всего лишь допустим, что черную змею в темноте могли не разглядеть, но неужели вор не зажег бы Люмос, чтобы найти крысу, которая потенциально может сдать его? Что-то не вяжется… — Гарри вернулся, я за ним, — Драко так быстро вскочил, что уже через секунду его не было в аудитории. — Да, нам нужен Том, — на выдохе сказала Белла. — Интересно еще, зачем он запер дверь, — сказала Лили. — Он не понимал, что отрезает крысе все пути для отступления? — Вот и я о том же! — Поддержала Эмили. — Этот кто-то словно подарил нам эту крысу! — Она махнула рукой в сторону клетки. — Хозяйка, — Кричер появился с конвертом с «М», — просили на словах передать: «Срочно, прочтите как можно быстрее!», — Джинни вскинула брови, вскрыла конверт. Хм. Это самое короткое письмо на моей памяти! Там не больше пары предложений. — Мерлин! — Джинни даже встала, — на конвертах чары слежения! Их действия хватает на площадь его дома, значит, если мы походим по школе, тоже сможем найти! — Это что же, простите мне мое любопытство, у него за дом? Я же говорила, мажорством попахивает! — Если они еще здесь, — напомнил Ремус. — С Гарри побудем мы. Идите на поиски, — Джинни закивала, посмотрела на меня и Невилла, мы тоже встали. В коридоре мы столкнулись с Гарри и Драко. — Что тут было? — Я этим вопросом Гарри оглядел нас, быстро шагнул к Джинни, чуть не придушил ее в объятиях, облегченно выдохнул, поняв, что никто не пострадал. — Тебе расскажут, а мы пойдем искать конверты, — Драко удивленно на меня посмотрел, когда Джинни это сказала, — мы поторопимся, мало ли, — она чмокнула Гарри в щеку, и мы пошли дальше в коридор. — Джинни, мы собираемся искать вот такой конверт, — Драко показал размер руками, — в этом, — он обвел руками пространство вокруг нас, — замке? — Да, — она показала нам письмо, — прочитали? Размытый текст в одном месте плавно прояснился, показав слово «Prudens». Это с латыни «благоразумный» или «предусмотрительный». Правильно, сам себя не похвалишь, никто не похвалит. — Повторяйте про себя, а когда почувствуете что-то, идите в том же направлении. Чем ближе, тем острее чувства. Вперед, вперед! — Мы поделили этажи, разошлись. Мне выпал этаж с двумя выходами на крышу. Как только я преодолела последнюю ступеньку, сразу поняла, что конверты где-то тут. Его дом как целый этаж Хогвартса?! Ох, ладно, считать чужие деньги плохо.       Кажется, они на восьмом.       Идем к тебе. Сначала было ощущение тепла, потом руки всё сильнее нагревались, а когда я прошла мимо двери в заброшенную аудиторию, вовсе закололи, как обычно колет конечности, если ты их отлежишь. — Милая, — Драко прибежал первым. — Я бежал в обличии барса, поэтому так быстро. Тут? Я тоже чувствую. Мы вытащили палочки, кинули Гоменум Ревелио. Пусто. Драко, как и учил Том, проверил дверь на наличие сигнальных чар. Их не оказалось. — Я зайду, — Драко толкнул дверь порывом воздуха, зажег Люмос. Мы медленно вошли в аудиторию. — Никого, — мы прошли ближе к центру. — Драко, смотри! — На столе преподавателя была гора из конвертов. Писем внутри уже не было. — Да, тут все двадцать семь, — хмыкнул Драко, пересчитав их. — Ну-ка! — Он Левиосой поднял один из конвертов, — кровь? — Похоже на то, — у нас есть группа крови похитителя! — Я посмотрела под стол. — Смотри, что тут! — Я подняла фиалу чарами, — и возможно, что отпечатки пальцев! — Знать бы еще, для чего была эта фиала! — Ну что?! — Вот Джинни и Невилл бежали на своих двоих: они стоят у двери, держась руками за сердце. Я подошла к ним, чтобы показать, что у нас есть, а Драко продолжил осмотр места преступления. Кроме конверта с кровью и фиалы ничего больше не обнаружилось. И я, и Драко даже обращались в зверей, но не могли взять след. Удивительно! — Не знаю, зачем понадобилось кидать следящие чары на каждый конверт, — сказал Драко, осмотрев все конверты на столе, — но огромное спасибо Мистеру за это, сами мы бы их никогда не нашли! Я сейчас попытаюсь скопировать пару штук, — мы удивленно вскинули брови, — кто бы ни был похититель, он рано или поздно вспомнит, что оставил тут свои данные, — Драко указал на конверт с кровью и фиалу с пальчиками, — надо воссоздать это место, чтобы он спокойно всё уничтожил, — он нахмурился. — Только как теперь воссоздать чары? Если на каких-то конвертах они будут, а на других нет, это вызовет подозрения. Ну-ка, — Драко взял один конверт, но едва он закончил заклинание, тот рассыпался в пыль, — деструктивные чары! Я впечатлен! И я! Такие очень сложно нанести, но трата сил и времени себя оправдывает: одна ваша попытка скопировать защищенный предмет или снять следящие чары, и вместо объекта у вас пепел. Драко молча разглядывал конверты, а потом решился и сказал: — Но и мы не пальцем деланные! Драко сел за парту в первом ряду, положил перед собой три конверта, снова произнес заклинание взлома над одним, тот рассыпался в пепел, а пока второй обугливался, третий удалось удержать. Он тоже в итоге рассыпался, но Драко оказалось достаточно тех секунд задержки в самоуничтожении, чтобы понять принцип наложения чар. — Не зря мы с Гермионой взяли книги об искусстве подделок! — Драко удивленно вскинул брови, — Джинни, да это ОО первой степени сто восемьдесят пять, — та посмотрела на него взглядом «Мне это должно что-то сказать?». — Я случайно запомнил номер, но сам факт! Очень неожиданно от такой святоши, — Джинни с улыбкой закатила глаза на «святошу». Я тоже. — Я серьезно! — Драко призвал еще один конверт, — и снять такие сложно: придется в зеркальном отражении колдовать, — Драко в сторонке провел все пасы палочкой, как если бы он накладывал чары, а потом потренировался делать их же в зеркальном отражении. — Ну, с Мерлином, — Драко провел все пасы, конверт не испепелился. — Это успех! — Он создал копии на место всех испепеленных и того с кровью, — теперь опять защитим, — этот процесс прошел быстрее, — у нас, кстати, за это штраф в тысячу галеонов, а в случае неуплаты штрафа могут и в тюрьму на месяц, — я, Невилл и Джинни в ужасе расширили глаза, — поэтому вы ничего из этого не видели. И, Джинни, уничтожь то письмо Мистера, чтобы его потом не использовали против него же, а лучше попроси Гарри, когда он придет в себя. Пусть сожжет Адским пламенем для сохранности, — Джинни на это закивала и спросила: — А за что штраф? Взлом или наложение? — Драко весело хмыкнул. — И за то, и за другое, — он уже рассматривал фиалу, — знать бы, что тут было. Как же не хватает Блейза! — Драко скопировал только фиалу, — Гермиона, наложи иллюзию, будто там остатки зелья. Я взяла копию сосуда, где-то с пятой попытки у меня получилось. Зелье было очень капризным: иллюзия получалась то слишком яркой, то слишком блеклой, то слишком жидкой, то слишком твердой. Кошмар, короче говоря. — Идеально, — Драко улыбнулся. — Спасибо, — я отдала ему свой шедевр. — И последний штрих! Кричер! — Эльф появился около нас, — принеси курицу с фермы Хагрида, любая сойдет, — Кричер кивнул, исчез. Драко же заметил ужас в наших глазах. Еще бы! Зачем ему понадобилась курица? — Не переживайте, ей не будет больно, честно! — Это нас мало успокоило. Кричер вернулся с маленькой белой курочкой, Драко попросил его крепко держать птицу, чтобы та не махала крыльями, потом сделал в лапке маленький прокол, покапал на пергамент. А-а, вот зачем нам курица! Мерлин! Мы уж тут подумали всякого… — Отлично, — Драко залечил порез. — Всё, спасибо, Кричер, неси ее обратно, — эльф и курица пропали. — Вот теперь точно идеально, — сказал Драко, когда бросил фиалу на пол, а конверты на стол, — выходим, поставим сигналки. — А что ты сделал с курицей? — Спросила Джинни, — она будто не чувствовала пореза. — Обезболил, я же не живодер! — Драко посмотрел на нее несколько возмущенно, и она примирительно подняла руки. Быстро наложив следящие чары, мы вернулись в нашу аудиторию и дали Гарри, Тому и Томасу подробнейший отчет о проделанном. — Хорошо справились, молодцы, — Том одобрил наши действия, — знать бы еще, что это за зелье, — он потер глаза, — Северус, проходи, проходи, — видимо, картина Томаса ограничена лишь в ширину: люди на портрете стояли в пять рядов, и Снейп без труда прошел в последний ряд, а оттуда уже вышел вперед. — Альбус всё это время спал, не думаю, что он что-то знает, — Том кивнул, — Драко, мисс Грейнджер, вам я доверяю больше остальных, возьмите фиалу и опишите, что вы чувствуете. — Запах очень сладкий, будто концентрированная сирень с сахаром, — я принюхалась еще, — и еще что-то странное… Драко? — Всё-таки его друг зельевар, а я всего лишь любитель. — Это странное, по-моему, аконит, если его растирают в порошок, — Профессор кивнул, — цвет что-то среднее между рубиновым и фиолетовым. Вернее, он меняется от одного к другому в зависимости от того, как посмотреть: против света или под освещением. Вязкое, не смачивает стекло, — капли действительно не хотели сползать по стенкам фиала, а собирались как шарики на поверхности. Драко еще раз осмотрел фиалу, но больше ничего не добавил. Профессору, кажется, было достаточно уже данных сведений. Он хмыкнул и протянул в своей типичной манере: — Они знали, что у вас в комнате потенциально может обитать змея. Это противоядие от большинства известных змеиных ядов. Вероятно, Далинда всё же укусила второго вошедшего, — все молчали, не зная, что тут можно сказать. — Это хотя бы объясняет, почему он удрал, забив на напарника, — сказала в итоге Эмили, — он переживал за себя. — Да, яд Далинды не входит в перечень тех, против которых работает данный антидот, — поддержал Снейп, — он оттянет момент смерти, но не спасет без дополнительной квалифицированной помощи. — А что сказала крыса? — Спросила Джинни. Том обреченно застонал. — С ней придется повозиться, — он растрепал себе прическу, — этот второй в какой-то непонятной агонии кинул настолько мощный Обливейт, что сознание человека в крысе без сознания. Шум был именно от этого заклинания. Хорошо еще, что Невилла не задело, а вот Далинда как раз попала под действие, потому что держала крысу, и поэтому теперь ничего не помнит. — А как так вышло, что сознание человека в крысе без сознания? — Спросил Невилл. — Оно думает, что оно есть крыса, а не человек в форме крысы, — Том покачал головой, — надо будет поработать, чтобы оно вспомнило, кем оно является на самом деле. — А нельзя превратить в человека и посмотреть? — Спросил Невилл. — Нет, тогда сознание точно не придет в себя, — сказал Том, а потом сошел с портрета к нам. — Интересно, похититель понял, что конверты меченые ОО сто восемьдесят пятыми, или он изначально не хотел их брать? — Он стал рассматривать конверт-улику. — Ты что-то чувствовал от них? — Спросил Драко, — я не чувствовал, пока не узнал, что они меченые. Работа очень качественная, — Том согласился, — предположить, что похититель пытался взломать один из них, и тот рассыпался в пепел, нельзя, так как все двадцать семь штук на месте, все оригиналы, кроме тех, что сделал я. Да, мы еще обнаружили, что у оригинальных конвертов «М» видна и изнутри, а у копий – только снаружи. Исправить это не получалось никак. Эти конверты защищены лучше архивов нашего Министерства! Даже Томас и лапушка в итоге признали таланты Мистера в защите личных вещей, а признание от таких двух параноиков дорогого стоит. — То есть он их просто оставил в школе? Со своей кровью? — Спросила Лотта. — Лотта, яд Далинды очень токсичен, — ответил ей Снейп, — ощущения от укуса пренеприятные: кровь словно кипит прямо в жилах, этот жар постепенно добирается до мозга, влияя на принимаемые решения, — меня всегда пугал энтузиазм Профессора в такие жуткие моменты. — С учетом того, что укушенный принял хоть какой-то антидот, к моменту, когда он был в аудитории, он пребывал в состоянии, сравнимом с сильным алкогольным опьянением. Что бы он ни сделал нелогичного, это последствия яда Далинды. Судя по количеству крови на конверте, он пытался сделать порез, через который он мог бы избавиться хотя бы от части яда еще в башне Гриффиндора, а конверт использовал как промокашку, — он замолчал на мгновение, — если в ту аудиторию никто не вернется, скорее всего, похититель умер раньше, чем успел рассказать кому-нибудь о том, что произошло. — А нам надо еще как-то прожить неделю до приезда Энджи, — со вздохом сказала Джинни. — Дети в башне тоже в потенциальной опасности, — сказал Гарри. Он на всеобщее удивление быстро пришел в себя после часов применения легиллеменции: даже успел сжечь то маленькое письмо. — С учетом того, какой оборот приобретает это дело, — сказал Томас очень тихо, но четко, — пора просить Макгонагалл обращаться к замку за «последней надеждой», — мы в непонимании уставились на него. — «Последняя надежда» перестраивает работу Хогвартса: защитный контур подожмется до стен и крыши замка, лестницы остановятся, пропадет иллюзия на звездное небо в Большом зале, — Томас сделал неопределенный жест рукой, — сокращаются все второстепенные расходы магии, всё идет на защиту. Можно понадеяться на то, что этого хватит, чтобы восстановить целый защитный контур, чтобы хотя бы знать, кто нашел себе лазейку в замок. Обратитесь к Макгонагалл прямо сейчас, нельзя подвергать детей дальнейшей опасности.

Мы всей нашей дружной компанией пришли в кабинет Директора, выдернув ее из кровати. Говорить мы при этом согласились только вне зоны слышимости Дамблдора. Быстро пересказав произошедшее, мы решили перейти к делу:

— После этого, Профессор Макгонагалл, Томас Гонт настоятельно рекомендовал использовать «Последнюю надежду», — Директор вскинула брови. — Прошу прощения, что использовать? — Спросила она недоуменно. — Секунду, — Гарри наплевал на всё и просто вызвал Томаса через камень, а тот даже сейчас появился с Мирандой в руках. — Я так понимаю, вы не знаете, что такое «Последняя надежда»? — Спросил он устало. — Нет, Лорд Гонт, — Профессор Макгонагалл сняла свои очки, стала их натирать, — я даже толком не поняла, что произошло сегодня ночью. — Тогда сначала обратимся к замку, а потом объясним, — Томас встал ровно. — Обратитесь к Хогвартсу от имени Директора, попросите о помощи, попытайтесь донести до замка ваши переживания. Держите в голове, что вам уже однажды удалось это сделать, — Макгонагалл вопросительно на него посмотрела, — второго мая замок очень сильно помог вам, перенаправив все свои обычные расходы на купол и статуи, — так вот, почему они столько продержались! — Обратитесь, попросите за детей под сводами. Здесь нет специальных инкантаций или пасов палочкой, только ваша связь с замком, ваша преданность студентам, которых вам доверили их родители, — Директор попыталась выдохнуть, чтобы хоть немного успокоиться. — Вспомните, что вам говорила Энджи. Директор не просто должность. Вы часть Хогвартса и способ его связи с обитателями. Томас замолчал. Воцарившуюся тишину нарушали только часы и несколько вращающихся механизмов, оставшихся еще от Дамблдора. Мы просидели так около пятнадцати минут, не меньше. — Смотрите, — Джинни сказала это одними губами, указав на окно. Мерлинова борода! Купол стягивается! Замок услышал! Мы подошли к окнам, чтобы детально всё рассмотреть. Светящийся купол со всех сторон медленно, но верно двигался чуть ли не с горизонта прямо к замку. По мере его продвижения свет становился ярче. Томас сказал, что так сказывается уменьшение площади поверхности купола: одно дело намазать сто граммов масла на буханку хлеба, и другое – на один ломтик. Когда купол подходил к стенам, смотреть в окно было практически невозможно: свет слепил. Только купол дотронулся до стен, прозвучало громкое шипение, снова стало темно. — Отлично, Профессор Макгонагалл, — Томас ей кивнул, — думаю, что студентам будет благоразумнее сказать, что это меры для облегчения работ по восстановлению чар. О «Последней надежде» знает крайне маленькое количество людей, — Директор кивнула. — Прошу не воспринимать мои слова как ценные указания, просто я пробыл на должности Директора гораздо больше вашего и в мое время предшественники гораздо охотнее помогали своим преемникам. — Благодарю за помощь, Лорд Гонт, — она ему кивнула. — Я буду рада, если вы и дальше будете рядом на подобные случаи. — Буду, — Томас ей тоже кивнул, подошел к супруге и исчез вместе с ней. — А теперь, молодые люди, — Макгонагалл указала на стулья и диваны, — я вся внимание. Расскажите мне всё в самых мельчайших подробностях и деталях. Нас попросили во всех подробностях и деталях, мы и рассказали во всех подробностях и деталях. Директор под конец истории выпила рюмку успокоительного зелья, не разбавив его водой. Бедная Макгонагалл. — Спасибо, можете быть свободны, — сказала она тихо. Мы пожелали спокойной ночи, Макгонагалл посмотрела на нас с видом а-ля «Прикалываетесь? Спокойной ночи?!», мы замялись и покинули кабинет. — Кто-то хочет спать? — Спросил Гарри, когда мы спустились по лестнице с горгульей. — Не-а, — ответили Невилл и Драко. — Вообще не хочется, — ответили я и Джинни. — Тогда предлагаю пойти в Большой зал, поесть, а потом посидеть во дворике, — мы согласились. — Единственное, что меня смущает – это лестницы, — мы как раз подошли к ним, — как теперь спуститься, если они не двигаются? — В обход, — Драко показал направление, — видишь, они остановились так, чтобы хоть как-то, но подсоединить каждый участок к другому. — Мерлин, замок будто умер или в коме. Так непривычно без лестниц! Как мы могли на них жаловаться?! — Спросила я со вздохом. — О-ох, вот путаница будет, — сказал Невилл. — Младшие и так по сто раз туда-сюда бегают, теперь вообще забегаются. — А я боюсь увидеть своды Большого зала, — с грустной улыбкой сказала Джинни. — Это всего лишь на неделю, — Гарри ее приобнял. Рассчитав маршрут по лестницам лишь с третьего раза, мы спустились на первый этаж и дошли до дверей в Большой зал. Последний шаг вперед боялись сделать все. — Как же не хватает Блейза, — сказал Драко и вошел первым. — Проходите, не такой уж страшный у нас тут потолок! — У него хорошо получилось спародировать Блейза, это всех заставило улыбнуться. — Да, всё не так плохо, — я оглядела каменные своды. Гарри кивнул в направлении камина: — Давайте сядем к поближе к огню, — за стол слизеринцев? А давайте! — Добро пожаловать за стол Салазара Слизерина, — Драко сделал приглашающий жест рукой. — Благодарю, — Гарри, Джинни и Невилл элегантно сели. Я нагло села на колени к Драко. Он сразу же крепко обнял меня обеими руками. Почти сразу же около нас появился Кричер и протянул Джинни знакомый конвертик с «М». Интересно, служащие международной почты ничего не подозревают? — Хозяйка, вам еще письмо, без дополнительных сообщений, — сказал эльф. — Спасибо, Кричер, — Джинни взяла конверт, аккуратно его вскрыла. — А как, кстати, ваш Мистер вообще узнал, что нам может понадобиться пароль от его следящих? — Спросил Невилл. Хороший вопрос! — А я ему еще сегодня днем написала, что мы делаем, — ответила Джинни. — Он едва дочитал до места, где я говорила про конверты, сразу прислал пароль. А вот это письмо он написал уже после полного прочтения, — да, знакомые три километра пергамента. — Надо написать, что произошло, а то он там места себе не находит, — она улыбнулась, показала что-то Гарри, он тоже засмеялся. — Наследник Малфой, — Кричер появился около нас с Драко, — вам тоже письмо, просили срочно, — он дал конверт от Энджи: орел был цветным, — и без указаний, — а это от Софы: орел как орел. — Спасибо, Кричер, — Драко вскрыл сначала письмо Энджи, стал читать вслух. — Драко! На две недели вас оставить нельзя! Держитесь, я буду в воскресенье вечером. Я хочу быть в курсе происходящего, пиши почаще. Спасибо, что предупредил, я уже отправила охрану к Софе и Блейзу. Пиши почаще! — Он улыбнулся, — тут красивое сердечко нарисовано, — он показал его нам. — Теперь письмо от демона, — он вздохнул, — если честно, мне немного боязно. Драко вскрыл конверт, развернул пергамент от себя на случай, если там был розыгрыш в виде выстреливающей краски или чернил. Такого не оказалось, поэтому он спокойно выдохнул и зачитал письмо вслух: — С вами всё в порядке? Энджи полчаса внушала мне, Блейзу и нашей охране новые правила поведения! Что у вас там стряслось? Все живы? У вас есть план, как остаться в живых до приезда Энджи? Хомячочек, не смей помирать раньше времени! Ни я, ни Блейз этого не переживем! — Драко улыбнулся, — у нас с ним всё тихо и спокойно: ходим в Амнезию, занимаемся нашей работой, потом ходим по Питеру и развлекаемся. Вчера я учила Блейза водить карету, запряженную фестралами, у него очень хорошо получается! Такими темпами сегодня я познакомлю его с маггловскими авто: это очень полезный навык в современном мире. Ответьте, когда сможете! Целуем, обнимаем и ждем! — Драко улыбнулся шире. — Демон что-то раздобрел и разнежничался. — Бедная Софа, — сказала Джинни, — такая милая девушка, а ты ее только демоном и называешь. — Милая? — Драко весело хмыкнул, — я посмотрю, что ты скажешь, когда вы все с ней познакомитесь. Джинни в шутку закатила глаза. И она, и Драко написали ответные письма, потом мы позавтракали и решили до начала реального завтрака прогуляться по внутреннему дворику. — Эх, рыбок больше нет, — сказала я, когда мы проходили мимо фонтана. — И тишина такая, — Гарри кивнул. — Хорошо, что я вынудил тебя пригласить Энджи, — сказал он, глядя на Драко, — представьте, что было бы, если все эти проблемы с защитой замка выяснились, когда было бы слишком поздно. — Гарри, прости, что не в тему, но я только сейчас вспомнила, — Гарри перевел взгляд на меня, — а что за фонтан? — Он нахмурился, Драко что-то ему сказал, и Гарри вспомнил: — Есть одна Леди Купер, которая живет уже не первое и даже не второе столетие благодаря философскому камню, она просила меня показать ей фонтан с улицы Гонтов, — я покачала головой. — Гарри! О таком не сообщают между делом! Чуть-чуть помедленнее, — Он широко улыбнулся. — Была площадь Гонтов, на которой был фонтан, — так, — фонтаны всегда имели особую важность, так как символизировали ритм жизни на улице или площади, — та-ак, — после смерти последнего Лорда Гонт площадь уничтожили, а фонтан демонтировали и определили в хранилища, — та-а-ак, — Леди Купер еще маленькой девочкой бегала по бортикам этого фонтана, он для нее значит очень многое. Поэтому она просила меня провести ее к нему, если он найдется, — Гарри улыбнулся шире, — завтра я думал пойти вместе с ней в Министерство и показать. Как раз завтра будет заседание, где я должен буду присутствовать, — он вздохнул. — Драко, а эти фонтаны действительно являются показателями качества жизни? — Он крепче сжал руку у меня на талии, кивнул. — Да, милая, чем навороченнее фонтан, тем богаче и населеннее площадь. Если он работает хорошо, значит, люди там бывают постоянно, а если фонтан почти не работает и весь в тине, то это гиблое место. Мерлин! Я сейчас вспомнила колдографии волшебных кварталов Кельна, Токио и Вены, там были шикарные многоэтажные фонтаны с кучей фигур и украшений! Я ведь даже не обратила на них внимания, не зная, что фонтаны имеют настолько большое значение в волшебном мире! — А еще что-то такое есть? — Драко вскинул брови, посмотрел на остальных, увидел, что они тоже ждут продолжения, стал вспоминать быстрее. — Мостовые, — сказал он, — если мостовая деревянная, значит, улица новая, а если каменная, то, если уж и не древняя, то часто используемая. Мостовые поглощают часть магии прохожих и самотрансфигурируются. Можно, конечно, изначально положить хороший камень, а можно подождать развития улицы или площади и самотрансфигурации. — А еще? — Бедный Драко, но мы ничего не можем с собой поделать! Он улыбнулся, продолжил: — Один из важнейших показателей – вид входа на улицу. Пароли и какие-то последовательности считаются древней технологией, — Драко вскинул брови, видимо, решив что-то уточнить, — в том смысле древней, что устаревшей. То есть правильнее сказать, что пароли как на входе на Косую Аллею считаются устаревшей технологией. Сейчас основным критерием для пропуска используют наличие волшебной палочки или кольца. Если волшебник по какой-то причине оказался без своего инструмента, ему достаточно при прохождении подумать о любом заклинании, которое ему известно. Как правило, современным порталам-проходам хватает даже маленькой искорки волшебства, чтобы понять, что пройти пытается волшебник, — почему об этом не рассказывают в школе? Это же невероятно! — Если нужно провести маггла, то нужно идти парой маг-маггл, иначе не получится, — вот, почему во Франции Драко сказал, что проведет маму, а я папу! — С этой технологией была связана какая-то история, но я ее не прочитал: отвлекся тогда на что-то, а потом забыл. — В 1914-ом году, — начала Джинни, — после начала Первой мировой войны актуальным стало создание универсальных проходов в волшебные кварталы: волшебники часто мигрировали из страны в страну, испытывая затруднения в нахождении волшебных локаций. В итоге Германия создала прототип прохода, не требовавшего пароля, лишь заклинания «Люмос». После немцев эту технологию развивали, сейчас достаточно просто иметь при себе инструмент, — она улыбнулась, — а в Северной Америке существуют волшебные кварталы, куда ограничен доступ не цветному населению. Никто так и не может понять, как это всё работает: вот ограничен доступ, и всё тут. Даже те, кто там живут, не знают, как это поддерживается. Там получается как у нас с Хогвартсом: построили четыре основателя, как и что они строили, мы не знаем. В итоге есть два варианта происхождения тех чар: или магия индейцев, или магия африканцев, хотя, может и гибрид. Удивительно, согласитесь? — Да, — Драко кивнул, — эти защищенные локации в свое время помогли многим индейцам бежать в Южную Америку. Энджи поэтому сказала, что исследовать магию индейцев гораздо интереснее в Южной Америке, — я уже жду, когда мы перейдем к этой части истории! — А, кстати, говорят, что в Ильверморни делают упор на магию коренного населения, — сказал Невилл с вопросительной интонацией. — Врут, — Джинни махнула рукой, — там всё то же самое, что у нас, а вот в Кастелобрушу есть даже преподаватели индейцы. Они там и праздники по индейским традициям отмечают. — А откуда ты знаешь? — Спросил Невилл. — У меня есть информатор с континента, — Джинни ему подмигнула. — Кстати! Хорошо было бы ему тоже что-то интересное написать! Гарри, а ты мог бы потом узнать у Томаса, кто такая Гормлайт Гонт? — Да, а кто это? — Гарри вскинул брови. Джинни с энтузиазмом ответила: — Какая-то из Гонтов, которая по официальной истории Ильверморни держала основательницу Изольду Сейр в двенадцатилетнем плену, — Невилл и Драко тоже прислушались, — там очень мутная история: якобы Гормлайт убила родную сестру Риону и ее мужа, забрала их дочь Изольду, насильно удерживала и пыталась перевоспитать на концепцию чистокровности, пытая на ее глазах людей и животных, — Гарри по мере ее рассказа всё больше расширял глаза. — Это… — Он прочистил горло, — это кто-то прям подтверждал? Или это просто официальная история? — Просто история, — ответила Джинни. Гарри закивал и спросил: — Вернемся к нам? Холодно уже, а так узнаем про Гормлайт, — мы согласились: освежаться дальше уже было некуда, и так у всех щеки красные. Наша любимая аудитория встретила нас уютными мягкими диванами и треском дров в камине. Блаженство выглядит как-то так. Мы расселись, а потом, набравшись храбрости, позвали Томаса. — Томас, — начал Гарри, — а вы могли бы рассказать нам о Гормлайт Гонт? — Тот вздохнул. — А почему вы спрашиваете? — Томас посмотрел за раму, к нам сразу пришла Миранда, села к нему на колени. — Ильверморни, — то, как Томас закатил глаза, можно было услышать. — Изольда, Риона и Гормлайт, — пояснил вопрос Гарри. — Как же я не люблю эту тему, — Томас потер лицо, — это единственное, что мне не удалось сделать так, как хотел я, — Миранда положила руку ему на грудь, с улыбкой поцеловала в висок, и Томас смягчился. — Начнем с того, что опишем мою родословную на тот момент истории. Есть я, есть моя младшая сестра-супруга Имельда, моя старшая сестра Риона и старший брат Чарльз. Я по матери наполовину Поттер, Имельда по матери наполовину тоже Поттер, но немного дальше, а Чарльз вообще от какой-то француженки. Риона же действительно дочь наших официальных родителей: Вильяма и Эбигейл Гонт, — а они брат и сестра… — Исходя из того, что творилось с нашей, да и не только нашей семьей, можно сказать, что законы генетики у волшебников работают несколько иначе, чем у магглов: ввиду изначально маленькой численности волшебного населения магия, можно сказать, терпит близкородственное скрещивание, если это происходит раз через раз. Риона была нормальной: с точки зрения здоровья у нее не было никаких проблем, которые обычно возникают у магглов в подобных ситуациях. Магия может исправить даже генетические заболевания, если даже не в первом, то во втором поколении уж точно. Томас на мгновения замолчал, а я подумала, что сказанное до этого является ответом на вопрос, почему магическое сообщество не вымерло от вырождения, а представители древних Родов такие… Как бы сказать… Гонты и Малфои по внешности будто один человек, который живет веками! Видимо, магия нашла самое «стабильное» состояние и копирует его. Томас решился на продолжение: — Риона была любимой папиной дочкой, и уж не знаю, по какой такой причине, но он всегда потакал ее капризам. Чарльз, а этот как раз тот, чью линию мы проявили для обоснования связи Гарри с Гонтами, изначально понимал, что его просто хорошо содержат, но ни о каком наследовании речи не идет, поэтому изо всех сил налаживал отношения со мной, — Томас устало вздохнул, — а я и Имельда, напротив, воспитывались в очень жестких условиях. И я, и она постоянно должны были думать, что и где мы говорим, как мы это говорим, как мы это делаем. Мы с детства знали, что придет время, когда нам придется пожениться. Не подумайте, что мы стали друг друга из-за этого ненавидеть. У нас всегда было безграничное уважение друг к другу, она знала, что я никогда не буду претендовать на тот тотальный контроль над ее жизнью, какой требовал мой отец от моей «матери», — он показал кавычки, — которая на деле мне тетя, — Томас махнул рукой, — если признаться честно, я с нетерпением ждал, когда отец отойдет в мир иной, а когда это произошло, только выдохнул с облегчением. «Мать» я сразу же отправил в Европу, так как ни я, ни Имельда не горели желанием видеть ее в мэноре. Чарльза я поощрил за примерное поведение хорошей суммой, он был этому несказанно рад, помахал нам с Имельдой ручкой и забыл о нас. Оставалась Риона, — он хмыкнул, — и что, по вашему мнению, я узнаю из завещания отца? — Томас снова замолчал. Мерлин, да он ненавидит своего отца чуть ли не больше, чем Том своего! А они же общаются на портретах! О-ох, аристократское свинство и двуличие! — Риона была вольна выйти замуж за того, кого пожелает, а вдобавок имела право на сохранение титула и часть наследства! — Томас покачал головой. — Не передать никакими словами, в каком гневе я был в тот момент, когда прочел это. Я не понимал причины, по которой отец так обожал Риону, а Имельду, не буду уже плакаться о своей судьбе, просто не замечал. Риона пришла ко мне, прося благословения на ее брак с Ульямом Сейром. Чистокровный, заметьте, — он усмехнулся, — но безродный. Можно выдать породистую девочку за безродного, но только в том случае, если супруг хоть что-то представляет из себя без Рода жены. Уильям не представлял. Я не видел в нем совершенно никакого потенциала, — Томас сделал неопределенный жест рукой, — и на правах действующего Лорда Гонт я дал благословение на брак при условии, что Риона потеряет свой титул Леди и, соответственно, лишится возможности передать «Лордство» супругу. Я не был намерен делать Сейров знатным Родом, а Риона отказалась от моих условий. Она же привыкла, что она любимая папина дочка, — он хмыкнул, — только вот незадача: отца-то больше не было, я решал всё: моё слово было выше какого-то там завещания. Она ушла без благословения, вышла замуж без моего ведома, — Томас потыкал подлокотник кресла пальцем, — я лишил ее титула Леди, а потом вовсе вычеркнул из семьи. Ох, я помню, как за это на меня гневался отец. Надо признаться, я тогда испытывал очень сильное моральное удовлетворение от того, что он был в отчаянии, когда к его любимому ребенку проявили то же отношение, которое он проявлял в отношении меня и Имельды, — Томас впервые за все время тоже растрепал свою прическу. Вот сейчас они с лапушкой почти одно лицо. — Надо сказать, что сама магия Гонтов признала отречение Рионы: ее дочь Изольда не владела парселтангом. Удостоверившись в этом, я вовсе забыл о том, что у меня была сестра по имени Риона. Не поймите меня неправильно: я не бесчувственный человек, — он приложил руку к груди, накрыв ладонь Миранды, — просто не всегда понятия «брат-сестра» обязывают находиться в близких отношениях. Даже те, кто рождены от одних родителей, не всегда могут ужиться, а часто родные братья и сестры приносят гораздо больше проблем, чем какие-то посторонние люди, — он вздохнул, — эти проблемы очень легко решаются, если рядом нет родителей, давящих на тебя грузом ответственности или чувством вины, — Мерлин, он так цинично об этом рассуждает! — Имельду, к примеру, я очень любил и люблю до сих пор даже несмотря на то, что мы родные только по отцу. Многие даже верили в наш брак именно по той причине, что я очень ласково и уважительно к ней относился, — Томас вскинул брови, — а вот забыть о Рионе было для меня облегчением. Я даже не узнавал, как она и что с ней, пока не получил сухое известие от своего секретаря: «Риона Сейр с супругом погибли при пожаре.». Я дал задание провести расследование, так как смерть от пожаров для волшебников несколько маловероятна. Какого бы мнения я ни был о Рионе, она была талантливой волшебницей, уж с пожаром бы точно справилась. Мое тайное расследование показало, что дом был подожжен пламенем Берча, — он решил сделать уточнение, — там не так уж много магии нужно было: их жилье было маленьким деревенским домиком посреди маггловского поселения. Поджигателя установили, — Томас устало вздохнул. — Гормлайт – очередной скелет в нашем семейном шкафу. Вот она является примером того, что не всегда магия оказывается благосклонной к инбридингам. Случаются и такие осечки как она. Гормлайт – это родная сестра моего отца, — опять довольная ухмылка. Ему будто доставляет удовольствие тот факт, что именно родная сестра отца убила его любимую дочь. — Невероятно красивая женщина. Была. — Томас хмыкнул, — она была не в себе ровно настолько же, насколько красива. Она в шестьдесят выглядела на двадцать. Отец сразу после смерти деда упрятал Гормлайт в коттедж на окраине Ирландии, выжег ее с гобелена, женился на младшей сестре и думать забыл о своей старшей сестре. Я, когда узнал об этом, спросил у отца, почему же он тогда так удивился моему отношению к Рионе, когда я один в один повторил его же путь, — Томас покачал головой. — Отличием было то, что я оставил на произвол судьбы вполне здорового и адекватного человека, а он поселил опасную, получившую нормальное образование ведьму драккл знает куда, не приставив ни одного охранника. Портрету деда и нам он всегда говорил, что она мертва, представляете? А потом оказалось, что после его смерти она обошла защитные чары, установленные им на особняке. Томас снова замолчал. Вот эта история хотя бы похожа на правду: да, сумасшедшая, но хотя бы взрослая и получившая образование женщина обошла чары, которые после смерти их создателя ослабли. Логично! История Ильверморни уже уехала в тартарары! — То, что тетя Гормлайт, — ох, сколько яда в этом «тетя», — убила Риону с ее супругом объясняется очень легко: Гормлайт, и без этого всего будучи психически нездоровой, прожила одна, — Томас особенно выделил «одна», — более тридцати лет. Вы вообще себе представляете, что это за срок? Женщине шестьдесят, из них тридцать она проводит в персональной тюрьме, когда предыдущие тридцать лет ее отец, то есть мой дед, постоянно заботился о том, чтобы удерживать ее в сознании дорогущими зельями и услугами лучших менталистов Европы. Мой отец предпочитает от нее избавиться, не приставив к ней хотя бы какого-нибудь менталиста, а потом умирает, не подумав, что его чары могут дать слабину, достаточную для помешанной на побеге ведьмы. Гормлайт сбегает, узнает последние новости о семье Гонтов, — Томас вскинул брови, — вас может удивить, что никто из встреченных ею людей не обратил внимание на ее неадекватность. Напомню, что с ней занимались первые тридцать лет ее жизни, объясняя, как можно контролировать приступы гнева и нервные тики. А теперь она в шаге от желанной свободы и потенциальной мести, разумеется, что она приложит все свои усилия, чтобы войти в более-менее адекватное состояние. Не забываем к тому же, что она была очень красива, а это часто притупляет адекватную реакцию мужчин. Гормлайт узнала, что где-то есть отреченная от семьи Риона, которая, по слухам, поселилась среди магглов и вместе с супругом помогает им лечить домашний скот волшебными зельями. Гормлайт было плевать, что я вычеркнул и Риону, и ее дочь из семьи Гонтов, она решает по каким-то своим неведомым причинам «спасти» Изольду из рук родителей-магглолюбов, сжигает дом, спасает Изольду и увозит ее в Ирландию. На то, чтобы найти их, у меня ушло около трех месяцев, — а где же те двенадцать лет? О-ох. — Я не пошел на захват ее дома, лишь наблюдал со стороны, как мои Авроры справились с поставленной задачей, вытащили ребенка целым и невредимым, а Гормлайт вынесли ногами вперед. Я не мой дед, я просто так ни во что не верю и ничего не утверждаю, поэтому я забрал ее тело и следил за ним в течение продолжительного времени. Лишь после этого, когда я убедился, что это действительно Гормлайт, а не бутафория, я ее захоронил, — Томас, конечно, тот еще параноик, — оставался вопрос, что делать с Изольдой, — он сделал неопределенный жест рукой. — Мне и Имельде она даром не сдалась, но и выкидывать ее на улицу тоже как-то нехорошо, — «как-то». Мерлин! — Ей уже нужно было поступать в Хогвартс, но я решил, что спокойнее и безопаснее для самой девочки будет отправить ее в Шармбатон. Я так и поступил. Честно, я даже не спросил мнения Изольды по этому поводу. Она вроде бы хотела в Хогвартс, но мне хватало моих личных проблем в жизни и в Визенгамоте, чтобы еще постоянно переживать по поводу моей племянницы, которую в этом Хогвартсе могли использовать против меня. Изольда окончила Шармбатон, приехала в Британию, поблагодарила меня за содержание на протяжении стольких лет, а потом изъявила желание уехать в «Новый свет». Мне было без разницы, куда она уедет, лишь бы уехала, — он хмыкнул, — молодость – глупость. Нельзя пускать что-либо на самотек. Я же тогда так не думал, поэтому щедро отсыпал ей денег и радостно помахал рукой, когда она в последний раз покидала мой кабинет. Как вы понимаете, история Америки уже съехала. Дальше больше. Вот как вы думаете, если в «Новый свет» отправлялись под завязку груженые людьми и багажом корабли, неужели туда попало так мало волшебников, что они вот прям никак не могли друг друга найти, помочь в организации школы, наладить поставку палочек, поставить всё на правильные рельсы? Особенно, когда число рабов на главу большого семейства приходилось по четыре-пять человек? Понятно, что рабы африканского происхождения упирались и отказывались служить с использованием магии, — не-не-не, непонятно! Подробности! — А, по лицам вижу, что непонятно, — Томас вздохнул, — африканцы относятся к своей магии как к чему-то очень сокровенному, данному самим Творцом, понимаете? — Мы кивнули, — использовать Его Дар, чтобы подметать или мыть посуду для плохого белого человека не очень хорошо, согласны? — Мы снова кивнули, — все волшебники, вывезенные из Африки, заканчивали жизнь как обычные рабы-магглы, используя свою магию лишь для своих нужд и нужд своей семьи, если имели таковую. И вот представьте, какое количество людей, а среди них и волшебников отправилось в «Новый свет». Вот прям никому кроме моей дражайшей племянницы Изольды не было дела, что там нет школы? У волшебников не было тех проблем, что у магглов: они не ждали, пока штаты объединятся, они сразу же сгруппировались, сразу же поставили правительство. Понятно, что свою лепту в становление правительства внесли и мы, и французы, и испанцы, и немцы, но сам факт: практически сразу в Северной Америке появился функционирующий аппарат власти. Открытие здания Министерства, МАКУСА, госпиталя, школы – всё это было на повестке дня. Была одна-единственная проблема: как-то нужно было привлечь людей в одну школу, которую можно будет демонстрировать своим первым учебным заведением, когда рядом есть Кастелобрушу, а это очень древняя и имеющая вес школа в Бразилии, и «Большая Европейская Тройка» Хогвартс-Дурмстранг-Шармбатон. Первое время детей отправляли в одну из этих четырех школ, тогда образование было бесплатным, — мы закивали, показывая, что вопросов нет, — и тут на авансцену выходит девушка-потомок одного из основателей Хогвартса, — Томас развел руками, — гениальный маркетинговый ход, не более того! Пока строили нынешнее здание Ильверморни, американцы вели активную агитацию за новую школу, построенную на базе Хогвартса пра-пра-и-еще-сколько-то-там-пра-правнучкой самого Салазара Слизерина. А как заманить толпу? Зрелищем и красивой историей, конечно же, — он потер лицо, — Изольда резко вспомнила о том, как ей плохо жилось на родине, какая она сиротка, как она росла одна-одинешенька, и, барабанная дробь, о двенадцати годах плена в руках Гормлайт. Когда я об этом узнал, я был вне себя от гнева. Даже Имельда и Миранда предпочли молча уйти, оставив меня злиться в одиночестве! — Они жили втроем? Вот это пофигизм! — Я написал Изольде, чтобы она не впутывалась в эту историю, втаптывая в грязь всю семью. Она ответила, что «дорогой дядюшка» поздновато вспомнил о семье, — он хмыкнул, — я в ответ написал: «Я не считаю тебя частью своей семьи, я лишь требую, чтобы ты перестала изображать Гонтов бесчеловечными ублюдками, напрочь забывая о том милосердии, которое я проявил по отношению к тебе. Оставь и меня, и Гормлайт в покое.», — я, если честно, затрудняюсь дать морально-этическую оценку происходящему. — Изольда плевать хотела. Она, видите ли, была обижена на меня за то, что я не был добрым дядюшкой Томасом, — ну-у… Если честно, ожидать от него такого поведения несколько глупо. Томас – это Томас. — Я спас ее от Гормлайт, я обеспечивал все ее прихоти во Франции, которые тоже не ограничивались обычными расходами! Вся в мать! — Он вздохнул, возвращая себе спокойствие. — Та тоже вечно всего хотела, а отец всё время ей всё покупал и делал. Хоть бы раз Риона подумала обо мне и Имельде. Нет, никогда. Нам всегда полагался тот минимум, который предусмотрен для Наследника и его будущей супруги, — он вскинул брови, — дело доходило до того, что Имельда могла попросить на свой день рождения платье изумрудного цвета, а это значило, что все приглашенные гости теперь не могли надеть что-либо подобного цвета, а Риона спускалась к торжеству в точно таком же цвете. И отец ей молчал на это проявление неуважения к сестре, — мелочь, но показательная. — Это происходило везде, а однажды конфликт достиг апогея, когда мы с ней сцепились в дуэли. Риона, пользуясь своим авторитетом старшей сестры и влиянием своей матери на нашего отца, решила перекроить на свой лад праздник по случаю совершеннолетия Имельды. Я застал сестру в слезах, разозлился, нашел Риону и потребовал прекратить доводить мою сестру. Слово за слово, она подняла на меня палочку, а я ее обезоружил. Я хоть и плохой дуэлянт, но в гневе могу многое, — он усмехнулся. — Отец тогда отчитал меня за то, что я вообще посмел поднять руку на сестру. Верите, у меня не было ни капли сожаления! Я всего лишь обезоружил ее, а не атаковал! Я так устал к тому моменту наблюдать слезы Имельды, что мог бы придушить Риону собственными руками, но не сделал этого! Я послал отца к дракклам и оплатил торжество Имельды сам, всё же мне было уже около двадцати одного, — он прикинул что-то в уме, — да, ей семнадцать, мне двадцать один. Перед торжеством я поймал Риону в коридоре мэнора и пообещал, что, если она заявится на праздник в дубле наряда Имельды, я испепелю ее одежду прямо на ней на глазах у изумленной публики, — Томас довольно ухмыльнулся. — Вот когда-то тогда авторитет нашего отца в семье стал пошатываться. Я стал нагло собирать на свою сторону его людей в Министерстве, — он тихо засмеялся, — внутрисемейные распри были получше разборок в семьях мафии. А о чем это я говорил? А! — Он легонько хлопнул себя по лбу, — Изольда в Америке всё продолжала отыгрывать свою роль бедняжки, чудом сбежавшей от чокнутых родственников, вышла замуж за сквиба Джеймса Стюарда, — ЧТО?! Сквиб? Он не маггл? Томас заметил мое и Джинни удивление, специально для нас пояснил: — Да-да, это не маггл, это сквиб. По законам тогдашнего правительства магам было запрещено иметь хоть какие-либо контакты с не-магами. Никаких поправок на великую любовь не было, Стюард сквиб, я узнавал, — Томас усмехнулся, — для того времени было гораздо более вероятно, чтобы в семье из двух белых людей родился смуглый ребенок, чем маг сочетался бы законным союзом с не-магом. Первое, конечно, было позорно, но могло прощаться, если отцом ребенка был раб волшебного происхождения, который всего лишь развлек супругу своего хозяина, пока сам хозяин был драккл знает где, — Томас вскинул брови, — а связь с не-магами была несмываемым клеймом наравне со связью с индейцами, — я запуталась в расизме того времени. Кошмар какой-то! — Если честно, то изначально официальной версией была та, где Стюард был сквибом, это потом после отмены закона Раппопорт он резко стал не-магом. Школа вроде бы стала набирать популярность, но чего-то не хватало, — Томас покачал головой, — поэтому разыграли целый спектакль с тем, как Гормлайт выследила племянницу. Уж не знаю, почему племянницу, а не внучку. Разыграли спектакль, как она наложила на них заклятие беспробудного сна, пока те спали в Ильверморни, как те заснули, но двое их приемных детей, — Томас засмеялся в голос, — когда-нибудь мы докатимся до того, что в дань американской толерантности эти дети будут черными, — я так и не понимаю, он сам расист или нет? — Но пока что они белые, — он со смехом покачал головой, — нет, будет совсем хорошо, если потом будет один черный и один красный в честь почивших при строительстве Америки индейцев, — а-а, нет, он просто циник, — так вот, оказалось, что те двое детей не попали под действие заклятия, да вдобавок их палочки, сделанные Стюардом из рога речного змея, —Томас будто рассказывает анекдот! — Сообщили им о надвигающейся опасности! Два мелких пацана задержали безумную сильную темную волшебницу, убивавшую всех на своем пути, потому что она не могла понять, чистокровные они или нет! Она не могла вынести мысль убить кого-то чистокровного, поэтому вела дуэль «на минималках», позволяя тянуть время. Разбудить Изольду и Джеймса не получалось никак, — Томас развел руками, — и тут великая сила любви постучала к нам в сюжет: заплакали дочки-близняшки Изольды и Джеймса, их родительские сердца сжались, и они очнулись от беспробудного сна, — реально слащаво! Я прям уже вижу эту драму в фильме! — Почему сила любви не стучала, пока два приемных сына рисковали жизнью, чтобы спасти своих приемных родителей и сестер, непонятно. Почему, Гормлайт, зная о близняшках, не усыпила их, тоже непонятно, — Томас поморщился. — Дальше злую Гормлайт убивает пакваджи Уильям. Это, видимо, сделано для того, чтобы сохранить святость Изольды и в лишний раз подчеркнуть, что пакваджи могут легко убить человека без особых угрызений совести. В итоге все живы, все здоровы, все счастливы. Зло в лице Гонтов повержено, Изольда и ее семья герои дня, — Томас устало вздохнул, — в Америке тогда каждый день кому-то приходилось защищать свое жилье от кого-то другого, о них статьи во всех мировых газетах не калякали, а из Изольды и Ко. сделали символ борьбы с загнивающим прошлым, то есть с нашим континентом, и американской мечты, мол, приезжайте, у нас тут даже вот такие люди могут стать основателями школы Чародейства и Волшебства. Бредятина неимоверная! — Он покачал головой. — Я уже устал к тому моменту слать письма Изольде и получать оскорбительные ответы, но тут до меня доходят слухи о змеином дереве, которое якобы выросло из палочки Салазара Слизерина. Я знал, что его палочка лежит в нашем хранилище, — он шумно вдохнул через нос, — я пошел проверить, там ли эта палочка, — мне кажется, что в аудитории похолодело градусов на десять, — а ее там не было. Эта реликвия хранилась не в Гринготтсе, а у нас в мэноре. Оказалось, что, сбегая из дома, Риона прихватила ее с собой, а взамен создала копию, которую положила в стеклянный ящик. Изольда, зная, что эта вещь дорога матери, прихватила ее при пожаре, а потом держала у себя. Я этого не узнал, так как не стал тогда обыскивать ребенка, который провел три месяца в заточении, — он потер лицо, — а вот зря. Надо было обыскать. В итоге Изольда вывезла палочку в «Новый свет», а потом они с супругом реально зарыли ее в саду. Похолодело еще на десять. Томас молчал с минуту. — Дерево – историческая реликвия Америки, возврату и обмену не подлежит, — процитировал он севшим голосом, — я не выжег Риону и Изольду с гобелена только по той причине, что отец на портрете встал на колени. В тот момент что-то в моем каменном сердце ёкнуло: я сам уже был отцом, у меня были Генри и Лорейн, — а-а, это его дочь от его сестры Имельды, прости Господи. — Я не выжег Риону и Изольду, даровав им возможность приходить после смерти на портреты, но драккл побери, моя злость никуда не делась! Я очень хотел вернуть хотя бы веточку этого змеиного дерева в Британию. Пришлось давить на правительство: я перекрыл все поставки важных ингредиентов для зелий, стройматериалов, палочек, — он вздохнул, — а люди, которые защищали Ильверморни, которые знали, что делать для защиты, были куплены мною за символическую цену. Они дали клятву о том, что отходят от защиты Ильверморни, а я за это пожаловал им угодья и титул в Британии. Одни из самых преданных Гонтам люди получились, между прочим, — он довольно хмыкнул. — Только тогда американцы пригласили меня забрать веточку. Я отказался, вынудил их приехать ко мне в Англию, принял веточку, а потом сразу же вышвырнул их делегацию из страны. Слава Мерлину, веточка прижилась, — он улыбнулся, — у нас теперь целая аллея из этих деревьев, они все сохранились. Пока мы были нормальной семьей, целебные листья жертвовались в Мунго, — а вот это очень мило с их стороны. — Вот… Как-то так. Я был очень зол на себя, что не смог предотвратить выставления семьи на посмешище в угоду красивой истории создания Ильверморни, — Томас таинственно улыбнулся, — и решил еще немного насолить американскому правительству. Я отправил туда несколько черных с белой охраной под видом белых семей с черными рабами, чтобы они основали свои поселения. Понимаете, — он улыбнулся еще шире, — когда в каком-то государстве появляется оппозиция, она, как правило, появляется не случайно, ее очень хорошо подкармливают, чтобы она могла существовать в условиях, когда государство воспринимает ее как врагов. Я посчитал за бравое дело помочь по меньшей мере сотням черных в Америке сбежать из рабства, параллельно нагадив МАКУСА. Я никогда не испытывал наслаждения от издевательств над людьми с «не тем» цветом кожи, поэтому мои моральные принципы никак не мешали мои планам о помощи плененным африканцам. Я даже всех своих рабов туда отправил: мне они были не нужны, а дарили мне их слишком много, — и смеется! Мерлин! — Поселения, которые они основали, потом стали очень хорошим тайным каналом связи Америки с нашим континентом и перевалочным пунктом для индейцев. Если нужно было понервировать белый американский народ, я просто пускал слух, что поселение черных рядом с той местностью, где мне нужны были беспокойства. Всегда работало, — он посмотрел на нас, — те поселения, кстати, до сих пор стоят. Если будет интересно, потом расскажу, где они. Но это уже, разумеется, информация только для Гарри, — Гарри в шоке раскрыл глаза. — А вы интересовались, как они там живут? — Спросил он. — Приемлемо, — ответил Томас, — жен никакие высокопоставленные белые не воруют, — ЧТО?! — А вы не слышали про семью Кама и Лестрейндж? — НЕТ! — А-а, ну там вся соль в том, — СОЛЬ?! — Что тогдашний Лорд Лестрейндж Империусом увел жену главы знатного Рода Кама Лорену, сделал от нее дочь Литу Лестрейндж, это, кстати, подруга вашего Ньюта Скамандера, но Лорена скончалась при родах, и Лорд Лестрейндж быстро женился на новой, уже белой женщине. Всё. — Вы перевели тему, — с улыбкой ответил Гарри. — Да, — с такой же улыбкой ответил Томас, — если серьезно, то нормально они там живут. Не гетто и не трущобы, как те, что им понастроили магглы. Хорошие поселения, хорошие условия. Все посещают Кастелобрушу, а не Ильверморни. По поводу оплаты вопросов не было, когда всё это затевалось, а потом Генри по моей просьбе договорился с директором Кастелобрушу включить детей из тех поселений в свою юрисдикцию за определенные услуги. Эти поселения – нелегальный проход для жителей Южной Америки в Штаты, помогают даже не-магам. Томас поимел поимевшую его Америку с того света. Да он до сих пор ее имеет! О-ох, американцы уже не знают, что делать со своей мексиканской границей, а там вот, что! Просто нет слов. — Насколько я понял, африканцы очень хорошо научились скрываться в пустынях, а их в Северной Америке предостаточно. Они там живут, растят детей, получают право на бесплатное образование в Кастелобрушу, а потом вольны покинуть поселение, если пожелают. Их никто там против воли не удерживает. За раскрытие этого секрета я не боюсь: африканцы умеют хранить тайны. При этом все эти поселения – бомба замедленного действия, которая может сдетонировать в нужный момент, если правильно разыграть в Америке черную карту, которую там и так без конца вертят в рукавах все политические игроки, — он засмеялся, — Россия, кстати, в курсе, где эти поселения. Вы думаете, почему МАКУСА редко что-то говорит России на международном уровне, а лишь гадит обходными путями? Я одобрил предложение Генри заключить союз с Россией. Мы тогда выложили им эти поселения, а они нам обеспечили поддержку в конфликте с Францией и Германией. Россия очень помогла Британии своим авторитетом, а мы дали им информацию об Америке: всё, как всегда. Россия до сих пор делает нехилые деньги на торговле через эти поселения и время от времени вербует себе людей, которые садятся по важным местам. При желании и деньгах в МАКУСА можно посадить хоть маггла, а те сажают своих, набирая связи через эти же поселения. Для нас это выгодно по той причине, что мы сняли с себя единоличную ответственность за поддержку тайных организаций на территории чужой страны: теперь «вину» разделит с нами Россия, а ей как-то всё равно, — он ухмыльнулся и пожал плечами. — Если вам кажется, что вы понимаете, что и зачем в мире делается, значит, те, кто реально понимают, это вам внушили. Часто невероятные по важности решения, затрагивающие судьбы сотен и тысяч, решаются за чашкой кофе в частном доме лиц, не относящихся к политике напрямую. Генри и я договаривались с тогдашней «большой пятеркой России», которые на тот момент не состояли при Волшебном Императорском Дворе: Орловы, Строгановы, Шишковские, Панины и Сперанские, — Строгановы? Сколько Энджи знает?! — Вы думаете, что хоть кто-то из нас потом хоть словом выдал то, что мы вообще знакомы? Да даже ваша Энджи знакомилась с нами так, будто впервые узнала обо мне и Генри, хотя она точно знает, какие дела связывают наши семьи. Она молодец, далеко пойдет, — он широко улыбнулся, — мой вам совет, не ссорьтесь с представителями оговоренной пятерки. Помните, как Гонты пришли к власти и славе, и не злите тех: они пришли так же, — Томас задумчиво погладил Миранду по руке, а потом тихо проговорил, — мне еще очень интересно, каким таким загадочным образом наши защитные чары оказались в архивах Колдовстворца и что еще там лежит, — он вынырнул из своих мыслей, — я удовлетворил ваш интерес по поводу Ильверморни? — Да, спасибо большое! — Ого, какой хороший хор получился! — Тогда идите на завтрак, время уже подошло, — мы еще раз поблагодарили и пошли в Большой Зал. Надо молиться, чтобы студенты нормально восприняли новости о последствиях «последней надежды». Это я еще опущу то, что нужно как-то уложить в голове всю новую информацию!