То, что не могу скрывать (These Truths I Can't Not Tell You)

Прошло 876 дней с несостоявшегося Апокалипсиса. Где-то в глубине своего подсознания Азирафаэль об этом знал. Не то чтобы он специально считал дни, но, будучи существом довольно могущественным, которое технически жило вне времени, он обнаружил, что подсознательно записывает в памяти события своей жизни, не прилагая к этому особых усилий. Например, если его спросить, он скажет, сколько дней прошло с тех пор, как он последний раз был в Риме (100 967), или сколько десятилетий назад он впервые посетил Париж (почти 40,2). Возможно, ему придется на мгновение задуматься, но эта информация была в его голове. Все эти 876 дней, с тех пор как они с Кроули выбрали «их собственную сторону», Азирафаэль был доволен как никогда прежде. О, разумеется, мир был не идеален, но он наконец обрел свое место в нем. Место, которое ему нравилось. Он больше не был связан с Небесами, но последние два года прожил как ангел-доброволец. Он благословлял людей и творил чудеса, не беспокоясь о выговорах. Он наслаждался суши, вином, музыкой, искусством и всеми прочими вещами, которые делали Землю достойной спасения, и ему не приходилось больше слушать нотации начальства за такие интересы. И, самое главное, теперь он постоянно виделся с Кроули, и это больше не нужно было держать в тайне. Его больше не терзала тревога, заставлявшая постоянно оглядываться через плечо и отрицать их связь друг с другом. Ему больше не приходилось обманывать ни себя, ни кого-либо еще, что Кроули был его потомственным врагом, потому что с самого начала это было так глупо. Теперь все стало намного проще, и Азирафаэль наслаждался каждым мгновением. Они привыкли обедать вместе каждую субботу, а по средам Кроули приходил в магазин. В общем, это было более или менее официальное расписание их встреч. Однако нередко они навещали друг друга и среди недели. Кроули говорил, что ему скучно, что «все равно делать нечего», и приходил с бутылкой вина. Или «просто шел мимо» новой пекарни и приносил Азирафаэлю коробку с выпечкой. Иногда и Азирафаэль был инициатором внезапных встреч. Он звонил и говорил, что беспокоится об утках в парке: они давно их не кормили. Или рассказывал Кроули о пьесе, которую хотел бы посмотреть, или о концерте, который, по его мнению, мог бы понравиться демону. Сегодня был один из этих прекрасных незанятых дней. Утром он позвонил Кроули и сообщил, что получил последнюю книгу из серии, которую они читали вместе. Сам Кроули не был большим поклонником чтения (в основном потому что «слова пляшут по странице»), но ему, похоже, нравилось, когда ему читают, особенно если сюжет был интересным и приковывал его внимание. Поэтому Азирафаэль приглашал его время от времени и читал вслух по несколько глав. Сначала Азирафаэль читал, сидя в кресле, но через несколько месяцев он перебрался на диван, и иногда, если ему очень везло, Кроули сворачивался калачиком рядом с ним, а несколько раз даже клал голову ему на плечо. Из-за этого Азирафаэль запинался, но, к счастью, всегда быстро поправлял себя. Иногда Азирафаэлю приходилось сдерживаться. Он обнаружил, что испытывает искушение обнять своего друга или даже поцеловать его в лоб, в нос, в щеку или – Боже, помоги – в губы. Но Азирафаэль не осмеливался на такое. Каким бы безопасным ни казался сейчас их союз, он не был абсолютно уверен, что может действовать, исходя из своих истинных чувств к демону. Куда лучше сохранить эту прекрасную гармонию, эту близость, о которой раньше он не мог и мечтать, чем рисковать лишиться всего из-за своих глупых, таких человеческих чувств. Он решил, что не будет зацикливаться на этом. Азирафаэль проверял свою последнюю поставку в задней комнате магазина, когда услышал, как открылась входная дверь. Ах, должно быть, это Кроули, подумал он, и улыбка озарила его лицо. Он бросил работу и встал. Кроули должен был прийти только через полтора часа, но зачастую он появлялся и раньше, когда не было других дел. И, в общем-то, Азирафаэль на это не жаловался. Однако, если уж жаловаться на что-то, так это на то, как они с Кроули проводили время вместе. Дело не в том, что он не ценил каждую минуту, проведенную с демоном, его самым близким (и вообще-то единственным) другом. Ему нравилась компания Кроули, чем бы они ни занимались. Где-то глубоко внутри, между его телесной оболочкой и настоящей сущностью, его точила боль от того, что они не делали. Тоска его была такой долгой, что его пугала мысль прыгнуть вниз и проверить, поймают ли его. Поймает ли его Кроули. После предотвращенного Апокалипсиса Азирафаэль отчаянно хотел поверить в то, что он… что Кроули упадет в его объятия, если ему, наконец, представится такая возможность. Но маленький назойливый червячок сомнения удерживал его от того, чтобы это проверить. Азирафаэлю хорошо были известны строки из Библии, обещавшие людям, что, если у них будет «вера размером с горчичное зерно», они смогут свернуть горы. К сожалению, сомнение размером с горчичное зерно оказалось столь же мощным и воздвигло новые горы между Азирафаэлем и любовью всей его жизни. Эти горы становились все выше и выше, и в конце концов Азирафаэль уже не мог разглядеть их вершин. Он убедил себя, что был глуп, что Кроули никогда не чувствовал того же, и что если он что-нибудь скажет, то совсем потеряет Кроули. Удивительно, что может вырасти из крошечного семени сомнения. Но Азирафаэль решил довольствоваться тем, что имел. Он ценил присутствие Кроули в своей жизни в любом качестве и не хотел все портить из-за своих чувств, которые Кроули не разделял и, возможно, вообще не мог испытывать. Нет, нет. Этого будет достаточно, говорил он себе. Так должно быть. И неважно, насколько один только вид демона заставлял Азирафаэля отчаянно хотеть прижать его к себе, поцеловать в лоб, погладить по волосам и рассказать, как он прекрасен. Однако Азирафаэль не был уверен, что Кроули сможет усидеть на месте достаточно долго, чтобы успеть излить на него всю свою привязанность, даже если Кроули ответит взаимностью. Но он не ответит. Это ведь очевидно. Почти два с половиной года свободы, а Кроули не предпринял никаких шагов, не пересек ни одной границы, в которых уже не было нужды сейчас, когда Ад и Рай больше не дышат им в затылок. И конечно же, рассуждал Азирафаэль, если бы Кроули в самом деле чувствовал то же самое, он бы сделал этот чертов шаг, как только они стали свободны! После шести тысячелетий ожидания влюбленный Кроули прыгнул бы на Азирафаэля, как туго сжатая пружина как только ему представилась бы такая возможность. Азирафаэль затаил дыхание в ожидании такого момента еще в тот чудесный день, когда Кроули проводил его до магазина после праздничного обеда в «Ритц». Но ни одного прыжка в романтическом направлении так и не случилось – ни в тот день, ни в остальные 875 дней после этого. Таким образом, несколько месяцев назад Азирафаэль с тяжелым сердцем наконец пришел к выводу, что Кроули просто не интересовали такие вещи с ним. Но все в порядке. Они теперь вместе и часто проводят время друг с другом, пусть и не так близко, как хотел бы Азирафаэль. Они были близки в том смысле, который не доступен ни одному человеку – да и ни одному ангелу и демону, если на то пошло. Они были так близки, что даже неодушевленные предметы понимали особую динамику между ними. Вот, например, магазин легко впустил Кроули без всякого демонического чуда с его стороны, хоть и был заперт весь день. Или не был? Но обычно так все происходило в те дни, когда Кроули приходил к закрытым дверям магазина. Однако в этот день Азирафаэль услышал, что в магазин вошел не Кроули. И тут, должно быть, не обошлось без маленького чуда, потому что магазин определенно знал, что лучше не впускать внутрь… Михаил, Уриил и Сандальфона. Яркая улыбка исчезла с лица Азирафаэля, как только он вышел в зал магазина и увидел архангелов, стоящих между колоннами. Заведя руки за спины, они пристально смотрели на него. - Мы закрыты, - коротко сказал Азирафаэль. Одной рукой он стиснул пальцы на другой, чтобы успокоиться. - А теперь открыты, - сказала Уриил. – Нам есть что обсудить. Гавриил хочет поговорить с тобой. - Ну, откровенно говоря, мне не о чем с ним говорить, и я бы предпочел, чтобы вы ушли, - он постарался не вздрогнуть, когда Уриил и Михаил угрожающе шагнули к нему. – Вы не можете меня убить! Вы… вы знаете, что не можете меня убить. Вы только зря тратите здесь время. У вас… у вас больше нет надо мной власти. - Возможно, убить тебя мы и не можем, но мы можем разрушить твою жизнь на Земле, - сказала Михаил. - Для начала мы можем поджечь твой магазин, - сказала Уриил. Стоящий позади нее Сандальфон извлек из ниоткуда свечу и угрожающе поднес ее к книжной полке. Его лицо исказилось в улыбке, от которой затошнило бы даже людей с самыми крепкими желудками. – А потом поджечь машину твоего дружка. Забрать у тебя все, что придает твоей жалкой жизни хоть какой-то смысл. Ты этого хочешь? Или пойдешь с нами добровольно? Что ж, раз они заговорили так… Может быть, на Небесах его ждало кое-что похуже, но он не мог рисковать своим магазином и тем более вещами Кроули. Хотя, конечно, в одном они ошибались: его могут лишить всех материальных радостей, но жизнь его не потеряет ценность, потому что у него будет Кроули. Но он не ожидал, что Кроули будет того же мнения, правда ведь? Выберет Кроули его или Бентли? Конечно же, его, заверил он себя. Но просить Кроули о таком он не мог, это было бы несправедливо. Может, это и правда будет просто беседа, в конце концов. Он в мгновение ока вернется, и никому не придется рушить свою жизнь. Пока он обдумывал варианты, которых было не так уж и много, Сандальфон сказал: - Решай поживее! Воспоминания о Сандальфоне в Содоме и Гоморре в конечном итоге помогли Азирафаэлю принять окончательное решение. Этот ангел был в восторге от учиненных им разрушений. Азирафаэль не доставит ему удовольствие, дав поиздеваться над своим магазином и тем более над имуществом Кроули! Побежденный Азирафаэль фыркнул и опустил руки по бокам. - Да, да, хорошо. Я… я охотно последую за вами. Михаил изобразила сладкую (или, скорее, пугающую) улыбку. - Пойдем, Азирафаэль. Просто поговорим. Итак, Азирафаэль позволил сопроводить себя из магазина в свой бывший головной офис, чувствуя себя при этом так, будто к его спине приставили пистолет. Это чувство не исчезло и тогда, когда посреди унылого пустого Небесного офиса ему предложили присесть. Стул, как он и ожидал, оказался холодным и жестким, поэтому Азирафаэль невольно поерзал на нем, безуспешно пытаясь устроиться поудобнее. Ангелы, казалось, не возражали, что он сидит не привязанным. По крайней мере, по виду Азирафаэля нельзя было сказать, что он собирался встать и уйти, не решив намеченный вопрос. Михаил, Уриил и Сандальфон стояли на расстоянии, заложив руки за спины в ожидании Гавриила. Тот был «на совещании», как сказал надменный Сандальфон. - На очень важном совещании о небесных вещах, которые тебя больше не касаются, потому что ты предатель. Гавриил явился спустя две минуты, но эти две минуты, в течение которых Азирафаэль неловко ежился под пренебрежительными взглядами своих бывших коллег, казались ему вечностью. И вообще, они что, позаимствовали этот стул в пыточных камерах Ада? Азирафаэль с облегчением вздохнул при виде приближающегося Гавриила (такой реакции на появление архангела у него никогда прежде не было и, скорее всего, больше не будет). Наконец-то. Ожидание окончено. Пришло время разбираться с неприятностями, которые приготовили для него архангелы. - Итак, - сказал Азирафаэль, пряча волнение за максимально сдержанным и бесстрашным выражением лица, которое только смог изобразить. – Для чего же я здесь? – он положил руки себе на колени и посмотрел на Гавриила. Гавриил изобразил фальшивую улыбку. - Что ж, Азирафаэль, с момента несостоявшегося Армагеддона ничего не изменилось. У нас все так же гладко, как и всегда. Думаю, ты рад это слышать. Азирафаэль вежливо улыбнулся. - Разумеется. Гавриил прищурился, изображая радушный вид. - Однако, - сказал он, - благодаря тебе мы обнаружили, что, к сожалению, не можем доверять своим же. Поэтому мы создали кое-что, с помощью чего сможем проверять всех подозрительных субъектов в наших рядах. Пока ты единственный, на кого когда-либо падали подозрения. Поэтому у нас возникла мысль не упускать такую возможность. Азирафаэль сглотнул и сжал кулаки. - О? - Верно. Видишь ли, мы стали скептически смотреть на то, что ты выжил. Сначала мы подумали, что ты вступил в сделку с Адом, чтобы они предоставили ненастоящее Адское пламя для твоей казни. Мы занялись этим вопросом, но выяснили, что это не так. Но мы по-прежнему настроены скептически. Мы думаем, что ты использовал какой-то трюк, чтобы выжить. Такую уж репутацию ты заработал. Поэтому, - лицо Гавриила озарилось яркой, коварной улыбкой, - мы просто вытянем из тебя правду. Он обернулся и подал знак Уриил, и она материализовала из ниоткуда золотое блюдо, которое и поднесла Гавриилу с подобием ухмылки на лице. На блюде лежала серебряная вилка и красивая спелая желтая груша, нарезанная аккуратными ломтиками. Вокруг каждого кусочка образовалась лужица сока, отчего Азирафаэль невольно облизнул губы. - Мы наполнили эту грушу нашим новым творением – своего рода сывороткой правды, - сказал Гавриил и получил в ответ пораженный взгляд Азирафаэля. – Эту идею мы позаимствовали у людей, которых ты так любишь. Она заставит тебя сказать правду, хочешь ты этого или нет. Если бы Азирафаэль не был так обеспокоен своей безопасностью и безопасностью Кроули, он бы рассмеялся. Заколдованный фрукт? Не очень оригинально, правда? С другой стороны, он не ожидал многого от своего бывшего начальства. Это как раз в их духе. Пока Азирафаэль размышлял о такой нетворческой и откровенно скучной природе ангелов (и о том, как ему повезло избавиться от такой судьбы), Гавриил насадил кусок сочной груши на вилку и сунул его Азирафаэлю в лицо. - Ешь, - приказал Гавриил. Азирафаэль усмехнулся – скорее нервно, чем весело. - Я не голоден, спасибо. - Это не просьба, Азирафаэль, ешь грушу. - Боюсь, мне все же придется отказаться… или не подчиниться приказу, - Азирафаэль удержался от того, чтобы добавить, что больше он не подчиняется приказам Небес. Они ведь больше не имели над ним власти. Но сейчас он был в ловушке, и лучше их лишний раз не провоцировать. - Хочешь, чтобы мы накормили тебя насильно? В самом деле, Азирафаэль, сохрани хоть каплю достоинства. - Может, он хочет, чтобы мы сожгли его магазин, - вмешался Сандальфон. - И все вещи его парня, - добавила Уриил с презрительной ухмылкой. Азирафаэль сглотнул. Итак. Он прикусил губу, обдумывая варианты. Если он откажется, то ангелы точно выполнят свою угрозу и сожгут книжный магазин и все остальное, что они с Кроули любили. Он задумался, пожелает ли Адам снова все восстановить, или сумеет ли он сам это сделать. Но тогда ведь они вернутся и будут снова и снова делать это, пока он не подчинится. Более того, что им помешает насильно накормить его? Да, он мог бы прибегнуть к чуду и, например, лишить себя рта. Но архангелы могущественнее его, поэтому он был уверен, что его так или иначе заставят проглотить грушу. Так что никакого выхода у него не было. Он скривился, стиснув кулак с такой силой, что ногти вонзились в кожу, и открыл рот. Гавриил бесцеремонно засунул кусок груши ему в рот, и Азирафаэль проглотил его не жуя. Как бы то ни было, это была самая изысканная груша из всех, что он когда-либо пробовал. К сожалению, он был слишком напуган, чтобы оценить ее по достоинству. Гавриил просиял, отступив назад и сцепив руки перед собой, выжидающе наблюдая за Азирафаэлем. Остальные архангелы сделали то же самое. Итак, Азирафаэль ждал. Он ждал, когда подействует сыворотка правды. Когда его контроль над словами ослабнет и полностью исчезнет. Он ждал неминуемого раскрытия их с Кроули тайной перемены обличий. Он ждал, когда доведет себя и своего лучшего друга до гибели. Он прождал несколько минут, на лбу выступили капли пота. Он так сильно заламывал руки, что мог бы сломать себе пальцы, если бы его текущая форма была такой же хрупкой, как человеческое тело. Архангелы становились все нетерпеливее, и по прошествии еще десяти минут Азирафаэль начал понимать, что ничего не происходит. Сыворотка правды не действовала! - Может, сначала нужно… спросить его? – предложила Михаил. Гавриил покачал головой. - Она должна заставить его говорить самостоятельно. Заставить говорить правду. Правда должна просто… литься из него. Подождем еще немного. Это может… занять некоторое время. Но он не был так уверен. На самом деле, он казался довольно озадаченным. Даже растерянным. Азирафаэль, в груди которого начала зарождаться надежда, подавил облегченную ухмылку, когда понял, что у него есть возможность сделать кое-что весьма коварное, что почти наверняка навсегда избавит их с Кроули от небес и, возможно, от Ада. Ну или хотя бы на несколько столетий. Он нахмурился, изо всех сил стараясь изобразить панику, и начал: - Я… я… о Боже, я должен… должен кое-что сказать вам, вопреки здравому смыслу. Глаза Гавриила расширились, на его лице появилась обнадеживающе устрашающая улыбка. - Да? - Это связано, к-как ты и сказал, с Адским пламенем. И выживанием Кроули в святой воде, - он прижал руку ко рту, будто бы от шока, но на самом деле скрывая легкую самодовольную улыбку. – Ох! Я не должен это говорить… - Расскажи нам, Азирафаэль. Как вы спаслись от казней? - Ну, дело в том, что я… - Да? – все архангелы склонились к нему. - Понятия не имею, - Азирафаэль нахмурил брови. - Что? – Гавриил выглядел совершенно разбитым, что согревало метафорическое сердце Азирафаэля. - Я действительно не имею ни малейшего представления о том, как мы выжили, - повторил он. - Ты не… Как такое возможно? – Гавриил начал терять лицо, его напускное спокойствие сменилось плохо скрываемой яростью. – Ты, должно быть, придумал какой-то план, чтобы противостоять самому мощному оружию против нашего вида. Азирафаэль покачал головой. - О, нет. Никаких планов. Мы действительно думали, что умрем, это было так трагично, - и отчасти это было правдой. В ту ночь они в квартире Кроули провели несколько часов в пьянстве и страхе скорой смерти, пока Азирафаэль не догадался, что означало пророчество Агнессы Псих. – Мы были… Мы были уверены, что нам придет конец. Это было ужасно тревожное утро, скажу я вам. Пока мы не выжили, конечно, - Азирафаэль прочистил горло и продолжил. – Однако у меня есть несколько теорий, - сказал он, вдохновившись своим успехом. – Видите ли, я думаю, что Всевышняя наградила нас за преданность Ее плану. Я имею в виду, Непостижимому Плану. И… я думаю, она вознаградила нас, сделав невосприимчивыми к любым наказаниям, которые мы могли бы понести от… ну, от тех, кто слишком глуп, чтобы видеть Истину. Шок и замешательство архангелов сменились настороженностью, но их враждебные взгляды все еще были прикованы к Азирафаэлю. Михаил выглядела готовой к бегству… или к тому, чтобы ударить Азирафаэля за дерзкий намек на ее «глупость». Выражение Уриил не сильно изменилось, она так и стояла, скрестив руки на груди, а Сандальфон с презрительной ухмылкой поправил пальто. Азирафаэль сглотнул. Неужели он зашел слишком далеко? Они вообще купились на это? Что это в глазах Гавриила: страх или ярость? Ладони Азирафаэля вспотели. Он подумал, не лучше ли было бы держать рот на замке. Но пути назад не было, так ведь? Он прочистил горло и, изо всех сил стараясь звучать уверенно, сказал: - Более того, я совершенно уверен, я должен сказать, что мы… Кроули и я… что теперь мы намного сильнее, чем раньше, - он кивнул, словно пытаясь заверить архангелов, если они вдруг засомневались в его лжи. – Знаете, я чувствовал, как она проходит сквозь меня. Сила. Как будто мы демон и ангел одновременно, мы оба. Кроули и я. Поэтому, чем больше я об этом думаю, тем меньше мой страх к вам. Я вас ни черта не боюсь. Больше не боюсь. И Кроули тоже. Мы… я думаю, мы намного выше вас, - он поджал губы и кивнул, на мгновение прикрыв глаза, чтобы успокоить свой разум, который кричал ему, чтобы он остановился, пока не погиб. Или, что еще хуже, пока не убил Кроули. Однако, желая довести дело до конца и вернуться домой, он призвал все свое мужество и бросил на Гавриила вызывающий взгляд. - И если вы захотите проверить это, я, признаться, буду очень рад возможности продемонстрировать мою новообретенную силу, да и Кроули, я уверен, тоже. У нас нет желания использовать свои способности, чтобы причинить кому-либо вред, но едва ли кто-то обвинит нас в маленькой мести за покушение на наши жизни. Кроули очень не нравится, когда кто-то покушается на его жизнь. Он так сердится. Мне не раз приходилось удерживать его от мести. «Мы должны быть довольны», - говорил я ему, - «тем, что мы есть друг у друга, а малодушные, неверные приспешники Рая и Ада не заслуживают того, чтобы занимать наш разум». Вот что я говорил ему, - Азирафаэль кивнул. А затем, удовлетворенный тем, что изложил свою точку зрения (он надеялся, что это не будет стоить ему жизни), он вздохнул. – А теперь, с вашего позволения, я хотел бы вернуться домой. Никто не произнес ни слова. Гавриил моргнул несколько раз, а затем указал на выход, давая понять, очевидно, что Азирафаэль может быть свободен. Архангелы не осмеливались взглянуть ему в лицо, но не могли оторвать от него глаз. Азирафаэль с трепетом и чувством гордости спустился с Небес и вернулся на улицы Лондона. С ясной улыбкой он остановился на пороге своего магазина, чувствуя себя свободнее, чем когда-либо прежде. Едва он закрыл за собой дверь, как услышал один из своих самых любимых звуков. Голос Кроули. - Ангел, я очень надеюсь, что это ты. Ох. Боже. Голос казался довольно напряженным – несколькими минутами ранее он, вероятно, был просто озабоченным, а если бы Азирафаэль не вернулся вовремя, стал бы и вовсе безумным. - Это я, - крикнул ему в ответ Азирафаэль, беспокойно оглядываясь вокруг в поисках Кроули. - Я тут. Азирафаэль поднял глаза и обнаружил, что Кроули спускается по лестнице из квартиры над магазином, крепко сжимая в руке солнцезащитные очки. Эта сцена сама по себе не насторожила бы стороннего наблюдателя, но у Азирафаэля перехватило дыхание, едва он увидел демона. Потому что, понимаете, это означало, что Кроули был в его спальне. Он никогда прежде не бывал в его спальне. Как бы ни сблизились они за эти годы, они так ни разу и не поднялись наверх, даже после предотвращенного Армагеддона. Отчасти потому, что Азирафаэль боялся поддаться искушению и перейти черту, сделать или сказать что-то, что испортит их отношения, а отчасти – потому что в этом не было необходимости. У них было свое привычное место в задней комнате магазина, там они всегда и сидели. Спальня Азирафаэля служила лишь дополнительным местом для книг и разных безделушек, которые он собирал на протяжении веков. Там было зеркало в полный рост в золотой раме и небольшой шкаф для одежды, от которого Азирафаэль никак не мог избавиться, хоть и носил каждый день одно и то же. И кровать, конечно же. Но, за исключением редкого сна раз в несколько десятилетий, Азирафаэль едва ли использовал этот предмет мебели по назначению. Кровать служила лишь более непринужденной обстановкой для чтения. Но если бы Кроули когда-либо оказался наверху… вид демона, сидящего на его кровати, проводящего длинными пальцами по швам старого одеяла, возможно, слегка откинувшегося на декоративные подушки, оставлявшего на простынях свой запах… В общем, Азирафаэль никогда раньше не приглашал Кроули в свою спальню. У него и мысли не было, что Кроули когда-нибудь просто поднимется туда сам. Ну, по-видимому, до сегодняшнего дня. - Не мог тебя найти, - сказал он. – Дважды обошел весь магазин. Думал, может быть, ты наверху. Извини за… э… посягательство, - Кроули тяжело вздохнул, дойдя до конца лестницы, и устремил взгляд на Азирафаэля. – Ты опоздал. Мы собирались встречаться сегодня. Выбор слов Кроули заставил Азирафаэля покраснеть. - Да, в общем, видишь ли, я… - Сначала я подумал, что ты просто вышел, но дверь была не заперта. Честно говоря, я готов был запаниковать. Азирафаэль с облегчением рассмеялся. - Боюсь, что сегодня честность – довольно щекотливая тема. - Почему это? - Эм, ну… ранее меня вроде как похитили, - когда брови Кроули взмыли вверх, Азирафаэль поднял руку, успокаивая его. – Все в порядке, правда. Я благополучно вернулся. Я справился с этим. Все кончено. Кроули втянул воздух, словно пытаясь успокоиться, но все равно со злобой во взгляде посмотрел на него. Он заговорил медленно, сквозь зубы. - Кто… черт бы их побрал… - Это были архангелы, - сказал Азирафаэль и нисколько не удивился тому, что Кроули зарычал. Честно говоря, он и сам испытывал нечто подобное. В самом деле, как они посмели! Угрожали сжечь то, что он любил! И вещи того, кого он любил… Азирафаэль прочистил горло и тряхнул головой. Теперь все в прошлом. Не нужно на этом зацикливаться. – Э-э, в общем, - сказал он, - они привели меня на Небеса и дали мне снадобье… - Тебе что, было плохо? - Что? - Ну, снадобье. - Нет! Зелье, от которого я должен был говорить правду. - А, - понял Кроули, коротко кивнув. А потом его лицо потемнело от ужаса. – Подожди, говорить правду?! - Эм, да. Это была груша, пропитанная, как они сказали, сывороткой правды, и они заставили меня съесть ее, а затем рассказать, как мы выжили во время наших казней, - при виде объятого ужасом Кроули Азирафаэль быстро добавил: - Не сработало! В смысле, фрукт. Он не… Не сработал. Вообще не сработал, - он сглотнул, а затем гордо кивнул. – Но я их обманул, знаешь ли, - он улыбнулся и, все еще окрыленный своей победой, радостно провозгласил: - Я заставил их поверить, что он действует! - И? Что ты сказал?! - Я сказал, что понятия не имею, как мы выжили, но уверен, что мы можем причинить им серьезный вред, если нас решат проверить. И что сама Всевышняя на нашей стороне, - он бросил взгляд на потолок, молча умоляя Всевышнюю не доказывать, что его слова ошибочны. - И они купились на это? - Полагаю, что да. Кроули моргнул несколько раз, а затем запрокинул голову и облегченно рассмеялся. - Идиоты, все они, - он надел очки на лицо, сунул руки в карманы и прислонился спиной к ближайшей колонне. – Правда ведь, какие они тупые. Абсолютные идиоты, - усмехнулся Кроули. Азирафаэль тоже коротко рассмеялся и повернулся, чтобы не отрывать взгляда от Кроули. - И слава Богу, что это так. Признаться, в какой-то момент я очень занервничал. Я думал, они все поймут и убьют меня в тот же миг, а потом придут за тобой и… ох, это было бы куда хуже, чем моя собственная смерть! Если бы я вдруг стал причиной твоей… Я не смог бы с этим жить! Хотя, полагаю, это было бы уже неважно, поскольку я тоже был бы мертв. - Да уж, - Кроули на мгновение задержал на нем взгляд, а затем тряхнул головой. Он оттолкнулся от колонны и направился в заднюю комнату магазина. – В любом случае, как думаешь, надолго они от нас отстанут? - О, полагаю, на десятилетия, - сказал Азирафаэль, внимательно следя за ним. – По меньшей мере. Во всяком случае, я на это надеюсь, - он вздохнул. – Ну что, продолжим? Читать, я имею в виду. Кроули махнул рукой. - Это подождет. Такой трюк нужно отпраздновать. Сегодня мы пьем, ангел. Спустя примерно час и полторы бутылки красного на двоих ангел и демон были уже навеселе и практически в объятиях друг друга. В этом не было ничего нового. Как упоминалось ранее, они уже много раз сидели рядом за чтением. Но сейчас ведь они не читали? Они просто болтали и пили. Азирафаэль сидел на одном краю дивана, а Кроули прижался к нему так близко, что ангел чувствовал, как вздымается и опускается его грудь всякий раз, когда Кроули вспоминал, что ему нравится дышать время от времени. Они вспоминали былые времена и то смотрели прямо перед собой, то бросали друг на друга взгляды с улыбкой, усмешкой или забавной гримасой. Это было так мило, тепло и чудесно, что Азирафаэлю хотелось просто протянуть руку, чтобы обнять Кроули и притянуть еще ближе к себе, и, видит Бог, это было уже слишком. Потому что ему ведь очень хотелось так сделать. Но его сознание вовсе не было затуманено алкоголем. Он выпил не так уж и много, чтобы винить в своей смелости опьянение. Даже в те вечера, когда они напивались куда сильнее, Азирафаэль сдерживался, чтобы не испортить самые важные отношения в своей жизни. Разум еще не подводил его. Оставались вещи, которых лучше не делать, и слова, которые лучше не произносить, несмотря ни на что. Но небольшой намек ведь не повредит. Можно ведь сказать Кроули, как чудесно пахнут его волосы. Они ведь практически лезут ему в нос. Вряд ли можно вменить ему в вину такой безобидный комментарий! - Боже, - тихонько пробормотал он во время паузы в их разговоре. - Мм? - Твои волосы. Они так пахнут, что хочется съесть их. Кроули поморщился, несколько раз открыл и закрыл рот, будто представляя, каково это – жевать волосы, а потом скривился еще сильнее. - Это просто кондиционер, ангел. - Какой? Прекрасный запах. Не такой, как обычно. Хотя и обычный твой тоже хорош, конечно же. Кроули усмехнулся. - Не думал, что ты замечаешь такие вещи. - Что, запахи? Кроули, я, может быть, и не разложу каждый аромат на компоненты, как ты, но у меня тоже есть обоняние, как и у всех на Земле. Боже мой. - Не у всех есть обоняние. У некоторых носы не работают, ну, знаешь… - О, ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, - фыркнул Азирафаэль, получив в ответ дразнящую ухмылку от Кроули. – В любом случае, как называется твой кондиционер? - Не знаю. Недавно разбирал их. Я за последние годы собрал целую коллекцию… э… образцов. Решил использовать их до того, как они вспомнят, что их срок годности истекает. Кажется, это яблоко с пряностями. - Ах, вот оно что, - Азирафаэль облизнул губы. – Яблоки, - как соблазнительно, подумал он, и ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не сказать это вслух. Он проморгался, прочистил горло, а затем снова пристально взглянул на Кроули. – Образцов, говоришь? - Мм? – Кроули ненадолго встретился с ним взглядом, а затем снова развернулся вперед. – А, ну да. В последние несколько десятилетий, всякий раз, когда я уезжал куда-то по работе, я крал из ванных комнат в отелях все, что предназначалось для гостей, - Кроули слишком уж горделиво улыбнулся, подумал Азирафаэль, если учесть, что он только что признался в том, что делал едва ли не каждый человек на планете, который когда-либо останавливался в отелях. Азирафаэль нахмурился. - Знаешь, дорогой, я не думаю, что это можно назвать воровством, учитывая, что эти предметы для тебя и предназначались. Ты ведь и должен был ими воспользоваться. - Ну да, пока я там. Никто ведь не ждет, что я заберу их с собой. Азирафаэль свел брови к переносице. - Я бы не был так уверен, в самом деле. Думаю, они прекрасно понимают, что гости заберут все это с собой. В конце концов, они же не оставляют эти вещи для следующего гостя! Ты когда-нибудь останавливался в отеле, где тебе оставили бы наполовину пустую бутылку шампуня? - Э… нет, но… - Кусок мыла размером с монету, плоский и заостренный по краям? - Это не… - Или с прилипшими чужими волосами? Нет? - Ангел… - Ведь нет же? Кроули бросил на него взгляд. - Нет, не думаю. Кроули тихонько зарычал. - Ладно, - сказал он. – Ты победил, - он скрестил руки на груди и пополз к другому краю дивана. - Ох, не делай так! – Азирафаэль надул губы. - Как? – Кроули замер на полпути, с беспокойством глядя на него, потому что ангел выкрикнул эту фразу гораздо более экспрессивно, чем ожидалось. - Не отодвигайся! Мне так хорошо, когда ты согреваешь меня своим теплом, - Азирафаэль понял, что сказал, покраснел и тихо протараторил: - Здесь немного прохладно, - он надеялся понизить градус неловкости, но ничего не вышло. В самом деле, какая муха его укусила, что он решил сказать такое? Он сглотнул и изо всех сил постарался дышать ровно под пристальным взглядом Кроули. - Да. Извини, - он придвинулся к ангелу. – Не знал, что тебе холодно. - Да нет, - не задумываясь, ответил Азирафаэль. Потом он спохватился, что должен был чувствовать зябкость. – Ну, то есть, я… иногда я забываю, что погода не обязательно должна на меня влиять, - и это было правдой. Как и то, что в магазине было немного прохладно, а земное тело Азирафаэля согревалось в тепле, исходящем от Кроули. Но не из-за этого он хотел, чтобы демон был так близко. Азирафаэлю пришлось прикусить себе язык, чтобы не рассказать, почему именно ему хотелось сидеть рядом с Кроули. И почему он хотел, чтобы Кроули всегда был рядом, и почему хотел быть еще ближе к нему. Что, черт возьми, со мной не так?! Ты должен сохранять самообладание, ты… ты, глупый ангел! Может, алкоголь и впрямь так подействовал на него. Мог ли он стать чувствительнее к алкоголю? О Боже. Незаметно Азирафаэль протрезвил себя и проглотил неприятное послевкусие, всегда возникавшее после этого действия. Ну вот, подумал он. Теперь я буду собранным. Так и получилось. Ну, на две с половиной минуты. Прекрасные две с половиной минуты. С низким уровнем стресса. Лучшие две с половиной минуты за весь день. А потом Кроули поднял руку и снял с себя очки, как он обычно и делал, если они проводили наедине больше нескольких часов. Очки приземлились на столик у дивана, и сила воли Азирафаэля упала до рекордно низкой отметки. - Знаешь, - сказал он, не обращая внимания на очень строгий и все больше и больше паникующий голос в своей голове, который предупреждал его не делать этого, - мне всегда нравились твои глаза. Такой цвет, будто золото. Или солнце. Или мед. Что-то такое, что-то очень чудесное, - он с улыбкой с смотрел на Кроули, наслаждаясь его глазами, пока демон не отвел взгляд. Кроули неловко поерзал. - А, ну… хорошо, - он несколько раз сжал руку в кулак и разжал, прежде чем потянуться за очками и, не сказав ни слова, снова надеть их. Азирафаэль отвернулся, чувствуя все нараставшую панику. - Я… я не должен был этого говорить. Признаться, я не знаю, почему я так сказал. Не знаю, почему я сегодня вообще столько наговорил. Я грешил на вино, но мы почти ничего не выпили, да и я все равно протрезвел, но вот сказал про твои глаза то, чего не следовало. Я не должен был так говорить. Кроули резко повернул голову и обеспокоенно посмотрел на Азирафаэля. Он задержал на нем взгляд, а потом медленно, тихонько, низким волнующим голосом проговорил: - Скажи мне что-нибудь еще. Азирафаэль повернулся к нему. - Что? - Скажи еще что-нибудь. Что-то честное. То, чего, по твоему мнению, говорить не следует. Азирафаэль нахмурился. - С какой стати я вдруг намеренно… - Кого из ангелов ты ненавидишь больше всего? - О, это легко. Гавриила. Хотя Сандальфон на втором месте, - Азирафаэль махнул рукой. – Не думаю, что это такой уж большой секрет. - У тебя есть тайны, которые ты скрываешь от меня? Азирафаэль замер. Ему стоило немалых усилий говорить медленно, тщательно подбирая слова. - Я… я уверен, что… забывал рассказывать тебе некоторые вещи в прошлом… На протяжении многих лет… То, что раньше нужно было держать в тайне. - Расскажи мне что-нибудь из этого. Что-то, что раньше было тайной, а потом ты забыл об этом. - Зачем? Теперь это уже не имеет значения, - Азирафаэлю пришлось прикусить язык и стиснуть свою руку, чтобы не выпалить, что у него есть другой секрет, давний и очень важный, секрет о чувствах, любви, романтике, дружбе и вечности. Азирафаэль прикусил язык до крови. Лучше он прокусит его еще сильнее, чем попросит Кроули поцеловать его. Почему это происходит? Почему это происходит?! – Почему?! – воскликнул он вслух. К счастью, Кроули решил, что это восклицание было продолжением предыдущего вопроса. - Потому что мне кажется… Эээээм… ангел, слушай, я… я думаю, что… - Кроули опустил взгляд, ущипнул себя за переносицу и сделал глубокий вдох. Затем, снова посмотрев на Азирафаэля, он тихонько продолжил: - В общем, просто ответь мне на один вопрос. Ты точно уверен, что эта груша правды не подействовала? Только честно, - многозначительно добавил он. Почему он вдруг заговорил об этом? Какая разница? Азирафаэлю не было дела ни до чего, кроме этой дурацкой, ужасной тайны, которая грозила сорваться с его проклятых глупых губ! Азирафаэль тихонько всхлипнул и поерзал на сиденье, крепче стиснув кулаки. - Ангел. - А? – Азирафаэль попытался задержать взгляд на Кроули, но ему пришлось отвернуться, потому что при виде этого лица ему тут же захотелось рассказать все то, чего он говорить не должен. - Сыворотка. Она могла сработать? - О, я… я не знаю… я… - Азирафаэль изо всех сил пытался хотя бы сосредоточиться на разговоре. Ему так много нужно было сказать! Почему он этого не говорил? Он должен сказать Кроули, какой он замечательный! Он должен рассказать ему, как прекрасно его лицо и как часто он думает о том, какова на вкус его кожа. Но Кроули, казалось, был чем-то обеспокоен. Кроули ведь всегда так заботился о нем, правда? Его нужно было за это отблагодарить! Так много нужно сказать. Столько секретов нужно раскрыть. Наконец раскрыть. – Кроули, я когда-нибудь говорил тебе, как ты прекрасен… - Азирафаэль, - спокойно и уверенно произнес Кроули, возвращая его к реальности. – Сосредоточься. Сыворотка. Да, точно. Он сможет. Сыворотка. Азирафаэль покачал головой и нахмурился, когда понял, как далеко позволил своим мыслям завести его. Он чуть все не испортил! Кроули несколько раз щелкнул пальцами возле лица ангела, и Азирафаэль моргнул и прочистил горло. Так. Сосредоточься. - Я… я не думаю, что она сработала, я же… я смог соврать ангелам! – он сглотнул. – Н-но, когда я вернулся, мне стало тяжело… э… не говорить некоторые вещи, которые я… совсем не должен говорить. И… и чем дольше я с тобой, чем больше ты здесь, тем сильнее я… я… - глаза Азирафаэля расширились и он с ужасом посмотрел на Кроули. – О Боже мой. Блять. Кроули сочувственно посмотрел на него. - Ангел… Я не думаю, что груша не подействовала. Ей просто нужно было время, чтобы сработать. Азирафаэль вскочил с дивана, и Кроули встал вслед за ним, протянув к нему руки, чтобы успокоить. - Черт, - повторял Азирафаэль. – Черт, черт. Я… Я чувствую, как ее действие становится сильнее, Кроули, она… - Эй, все в порядке, - попытался урезонить его Кроули. – Все хорошо. Скоро ее действие пройдет, и все станет как прежде. Мы с тобой дружим уже несколько тысячелетий, ангел, ты не можешь сказать ничего такого, что напугало бы меня, - заверил его Кроули, и Боже, дай ему сил, этот нежный голос вот-вот заставит Азирафаэля выпалить что-то глупое, что-то опасное, что-то, что отвернет Кроули от него. – Ты влип в эту передрягу со мной, ангел, и я не оставлю тебя одного после того, как ангелы приходили за тобой. А что если они вернутся? Азирафаэля чуть ли не затрясло, его глаза расширились при мысли о том, что, помимо всего прочего, он может еще и подвергнуть их жизни опасности. - Я не должен был позволять им уводить меня, я должен был дать им сжечь магазин, я должен был… - Эй, нет, не говори так, - сказал Кроули, заметно напрягшись при упоминании горящего магазина. – Ты ведь справился, ангел, ты справился. - Я все испорчу, - тихо прохныкал Азирафаэль. - Не испортишь, - Кроули схватил его за руки и заставил встретиться с ним взглядами. – Послушай, успокойся. Азирафаэль. Послушай меня. Посмотри на меня. - Не выйдет. Я скажу такое, что… - Азирафаэль начал задыхаться, так сильно пытаясь сдержаться, что задрожал в объятиях Кроули. Господи, в его объятиях было так спокойно. Посреди этого хаоса, в котором пребывал Азирафаэль, руки Кроули были небольшим, но таким важным утешением. И от этого становилось еще хуже. Он всхлипнул и отступил прочь от Кроули. - Ангел. Успокойся. Послушай меня, не переживай о Небесах, вряд ли кто-то оттуда явится сейчас к нам. Но я на всякий случай буду здесь, идет? Все будет хорошо, мы просто… Слушай, мы просто подождем, пока все пройдет. В крайнем случае, мы сможем заклеить тебе рот, - усмехнулся он. – А если хочешь, почитай мне книгу, чтобы отвлечься и ничего такого не говорить… - Нет! – отчаянный вскрик Азирафаэля заставил их обоих на секунду замолчать. – Нет, тебе нужно сейчас же уйти, пока я… пока я не… - Азирафаэль едва не расплакался, когда понял, что вот-вот потеряет все, что ему дорого, и только по своей вине. Он пошатнулся на месте и едва не потерял равновесие, что побудило Кроули протянуть ему руку. Даже не глядя на него, Азирафаэль отмахнулся от его руки. – Кроули, я не смогу остановиться, прости, я все испорчу, я ничего не могу с собой поделать, зелье слишком сильно, и… и я… я все испорчу, и… и… я не могу тебя потерять, Кроули, ты мне так дорог, ты для меня дороже всего на свете, - он поднял взгляд на взволнованного и совершенно сбитого с толку Кроули, последний раз умоляя его. Невольно он протянул руку вперед и сжал в кулаке лацкан пиджака демона так сильно, что костяшки пальцев побелели. Он изо всех сил старался отпихнуть Кроули к двери. Кроули немного попятился, но был слишком обеспокоен, чтобы подчиниться. - П-пожалуйста, уходи. Прошу, уходи, - воскликнул Азирафаэль. – Умоляю, Кроули! Пока я не сказал тебе, что… я… я… черт! Я люблю тебя, - это признание прозвучало как стон, потонувший в рыданиях. По щекам ангела потекли слезы. Его руки ослабли и повисли по бокам, и все тело начала сотрясать дрожь. Колени подкосились. – Ох, - сокрушенно простонал он. – О нет, нет… Я не это имел в виду… Я ничего не могу с собой поделать, не могу сдержаться, я люблю тебя, ч-черт, я люблю тебя, - он упал на колени прямо у ног Кроули. – Я люблю тебя, прости, я люблю тебя.