Спутники

Она не знала, почему Павлова расщедрилась и разрешила занять палату непрофильному больному. Возможно, в этом было влияние Зименской. Или же Ирина Алексеевна решила таким способом зарабатывать авторитет. Марине было все равно. Первые трое суток она спала, просыпаясь лишь для того чтобы поесть, получить очередную порцию лекарств и сходить в туалет. Сквозь сон Нарочинская слышала, как приходили коллеги. Брагин, кажется, заглядывал даже несколько раз. Но Марине слишком хотелось спать, чтобы реагировать на внешние раздражители. А потом она выспалась. И вздрогнула, увидев Олега, сидящего рядом с ее кроватью. — Господи, ты че здесь делаешь? — Сижу, — он пожал плечами и попытался улыбнуться. — Сколько времени? — Марина сощурилась, прогоняя остатки сна. — Долго ты здесь? Мужчина посмотрел на часы: — Восемь вечера. Ты тут уже три дня валяешься, — рассказал он, проигнорировав второй вопрос. — Как чувствуешь себя? Нарочинская села, успокоив Брагина взглядом: — Не знаю, но бока отлежала. Спать хотела зверски, — недовольно покачала головой. — Выспалась? — без тени издевки уточнил Олег. — Дай я тебя посмотрю, — от заботливых ноток в его голосе ее сердце пропустило парочку ударов. — Брагин, ты че, шутишь, что ли? Он сел на кровать, схватив Марину за запястье: — Ты успокойся, я же врач. От горячих пальцев по руке Нарочинской прошел заряд тока. — Я помню. Ничего нового осмотр не показал, но Олег не был бы собой, если бы на этом успокоился: — Не хочешь энцефалограмму сделать? Марина отобрала руку и отодвинулась подальше, насколько это было возможно: — Очень хочу. Потом. У меня вообще-то свой врач имеется. И проблемы у меня не с головой. — Да вот не был бы так уверен, — от ласкового тона не осталось и следа. — Ты сдурела? Жить надоело? — он увидел, как у Марины падает внутренняя заслонка. Но сдержаться не смог. Нарочинская приподняла бровь: — Мне перед тобой отчитаться? — Будь добра, — съязвил он. — Не буду, — в том же тоне отозвалась она. — Кто ты такой, чтобы я тебе докладывалась, Брагин? — понимала, что оба несут что-то не то. Только прекратить не могла. Он разозлился: — Ну про отца же доложилась, — напомнил и понял, что не стоило. Синие озера превратились в два айсберга: — Ты один знал подробности. Да я просто так написала, чтобы ты вопросы потом не задавал. А не чтобы приперся и контролировать пытался. Сказала — и испугалась: так почернели и без того темные глаза Олега. — Брагин, — растерянно произнесла Марина, понимая, что перестаралась с самозащитой. Но больше ничего не успела — мужчина, поймав ее ладонями за шею и заставив посмотреть ему в глаза, нагнулся за поцелуем. От губ Олега и того, что они с ней вытворяли, у Нарочинской захватывало дух с самого начала. Но все это оказалось несопоставимо с тем, как Брагин целовал ее сейчас. Марина только и смогла, что беспомощно вцепиться в мужские плечи. Когда воздух в легких закончился, пришлось прерваться. Ненадолго — Олег потянулся за новой порцией. И мысленно возликовал, когда Марина подарила ему одурманенный взгляд: — Не надо этого делать, — на автомате произнесла она. Но сейчас эта реплика не имела никакого веса. Сколько они целовались, Нарочинская не знала. Потеряла счет времени и практически перестала ощущать себя в пространстве. Даже забыла, что они находятся в палате, которая просматривается со всех сторон, поэтому, услышав голос Нины, чуть не подпрыгнула до потолка. — Ребят, вы бы поаккуратнее, что ли, люди же по коридорам ходят. Привет, Марин. Нарочинской показалось, или Брагин правда зарычал? — Дубровская, — Олег редко называл подругу по фамилии. Только в исключительных случаях. — Что же тебе дома-то не сидится, — оторвался он от Марины и повернулся к Нине. — Михалыч, — регистратор уперла руки в боки. — Ты оборзел? У меня смена вообще-то. Как и у тебя, между прочим. Тебе пациента везут с острым животом. — Почему мне? — резковато спросил мужчина. — Потому что Лазарев уже оперирует, пока ты тут прохлаждаешься. — А позвонить? — Трижды звонила! — бодро парировала Нина. — Ты опять телефон куда-то сунул и не слышишь.

***

Когда Брагин ушел, Марина со стоном уронила лицо в ладони. Что же ей теперь делать-то, а? Уйти не получится. Не отпустят, а в другую больницу переоформляться долго, лечение прерывать нельзя. И оставаться в Склифе опасно. Брагин не успокоится, несмотря на Михалеву, которая, кстати, тоже здесь работает. А прощать Олега и снова вступать с ним в какие-то отношения Нарочинская не хотела. Не могла.