Спутники

— Как мы дальше-то будем? Из нее вырвался смешок — то ли издевательский, то ли истерический: — Ты меня об этом спрашиваешь? Он все понимал: Нарочинская уже обожглась и сама ничего предлагать не будет. И просить не станет. Но как же тяжело было принимать решение одному… — Хочу знать, что ты думаешь. Женщина отстранилась и снова завернулась в одеяло: — Смешной ты, Брагин, — неверяще покачала головой. — Это вообще-то ты со своей жизнью определиться не можешь. Не надо на меня перекладывать эту ответственность, ладно? Не было у него уверенности, что их с Нарочинской желания совпадают. Он представил на секунду, что она скажет «нет», и понял, что его это добьет. Размажет по стене без возможности склеиться обратно. А она ждала. И когда решила, что бесполезно, встала с дивана. Брагин тут же схватил ее за руку и потянул обратно: — Марин, — нервно сглотнул и с разбега прыгнул в омут синих глаз. — Не будет других женщин. Только… — Что? От неприкрытой тоски в хриплом голосе стало физически больно: — Не прогоняй меня больше. И сама не сбегай. Глыба, вольготно поселившаяся на плечах, начала разрушаться. Но Марина не могла в это поверить: — А Лена? Олег приподнял брови: — Шутишь? Я с ней еще до, — мужчина замялся, подбирая формулировку, — еще до твоего попадания в больничку разбежался. — Да ты что? — усомнилась она. — Так же, как со мной разбежался? — В смысле? Женщина скривила губы: — Ну, со мной ты тоже, — оборвала саму себя. Брагин приклеил на лицо дебильную улыбочку: — А я с тобой не разбегался. Это ты решила, — привычно попытался свести все к шутке, заранее понимая, что не выйдет. И оказался прав. — Прекрасно, — не оценила юмора Нарочинская и снова попыталась встать, — значит, я еще и крайняя. Олег обнял ее за талию, не обращая внимания на одеяло: — Нет у меня никого, Марин. И не будет, если будешь ты. Нарочинская притихла, слегка расслабившись в его руках, но на Брагина не смотрела. А ему казалось, что он слышит, как бегают мысли в ее голове. И непонятно было, к чему эти мысли приведут. Олег мог, конечно, снова отвлечь Марину поцелуями, но категорически не хотел этого делать. Потому что не поможет: если она его пошлет, то пошлет при любом раскладе. — Так курить хочется, — неожиданно выдала женщина, и он обалдел. — Э, алё, тебе нельзя! — Что за жизнь, а, — уныло посетовала она, — даже курить нельзя. Так, — сбросила с себя мужские ладони, стараясь не замечать печаль, проявившуюся в глазах Брагина, — мне надо в душ. А еще ей надо прийти в себя и переварить. Но Брагину об этом знать необязательно. — Сейчас? — недовольно уточнил Олег. — Да, сейчас. — Составить компанию? — на всякий случай предложил он. — Обойдешься.

***

Обычно собранной Нарочинской на принятие водных процедур хватало пяти минут. Но сейчас она стояла в душе уже двадцать и не могла заставить себя выйти. Казалось бы, все выяснили уже. И желания, вроде как, совпадают. Но… Это чертово «но». Этот чертов Брагин. У Марины не было уверенности, что он сдержит слово. Он же не любит ее, как не любил Михалеву. Нарочинская не знала, как охарактеризовать то, что испытывает к ней Олег. Страсть — да. Но это просто следствие их биологической совместимости. И… все? Ответа не было. Может, он вообще после неадекватной Леночки переметнулся к ней. Или пожалел. Как когда-то пожалел и Михалеву. Жалости Марине только не хватало. Жалости она не вынесет. У Нарочинской не было уверенности и в том, что она сама справится. Быть с Брагиным в отношениях, терпеть его характер, идти на компромиссы, без которых эти самые отношения невозможны. И любить, не понимая, взаимно ли это вообще, а если нет — будет ли взаимным. Нездоровая история вырисовывается. Хотя когда их отношения вообще были здоровыми?.. Нарочинская много до чего додумалась бы, но услышала голос Олега через дверь: — Марин, ты там в канализацию смылась, что ли? — кажется, он беспокоился. Или ей так показалось из-за шума воды. Так и не определившись, женщина выбралась из душа и только сейчас сообразила, что не взяла с собой полотенце. — Олег, принеси полотенце, пожалуйста. — Ты мне без него больше нравишься, — сообщил Брагин, но просьбу выполнил. Когда на плечи опустилась махровая ткань, Марина вздрогнула. А мужчина стал бережно, как ребенка, вытирать ее тело, игнорируя слова о том, что она справится сама. Нарочинская уперлась взглядом Олегу в грудь и осознала, что он до сих пор не одет. Низ живота снова стало покалывать, и Марина прикусила губу. И не сразу поняла, что Брагин смотрит ей в глаза. Молчание затянулось. Олег прервал его: — Ну так что? — Что? — почему-то шепотом спросила Нарочинская. То ли не поняла вопроса, то ли сделала вид. Снова вынуждала повторить предложение. Будто бы Брагина был выбор. — Мы вместе? — все же озвучил Олег и замер. Ткни — упадет. Марина пристально изучила его лицо и, видимо, что-то для себя решила: — Давай попробуем. — Черт, и откуда только взялась эта дрожь в голосе? Он облегченно выдохнул, но дотошно уточнил: — По нормальному? — А ты умеешь?.. — мастерски изобразила изумление Нарочинская. И взвизгнула, потому что Олег, совершенно не напрягаясь, закинул ее себе на плечо и понес в комнату. — Брагин, полотенце! — Марина проводила взглядом упавшую на пол вещь. — Это элемент декора. — Оно мокрое, — вяло попыталась воззвать к остаткам разума. — Значит, инсталляция.

Ни он, ни она понятия не имели, что будет дальше.

Но надеялись, что как-нибудь разберутся.