Должная мотивация // The Proper Motivation

Бэм зашипел, в очередной раз свалившись со скейтборда и скатившись на коленях вниз по рампе. Он простонал и заставил себя подняться на ноги, подхватывая доску. — В этот раз почти вышло, мистер Марджера! — донеслось от какого-то ребенка на площадке так же воодушевленно, как и в последние двадцать раз, что он это говорил. Он наблюдал за тем, как Марджера отбивает себе задницу, уже несколько часов. До этого публика была немного больше, так как слушок о том, что профессиональный скейтбордист Бэм Марджера сейчас в Лос-Анджелесе, фристайлит в местном скейтпарке, разнесся быстро. Но большая часть с тех пор уже рассосалась, вероятно, потому что дело уже шло к вечеру, небосвод слабо освещался лишь последними лучиками солнца. Или поэтому, или, может, они наконец-то поняли, что действительно хороший скейтер, способный выполнить грёбанный трюк, тут не появится (в конце концов, Бэму, наверное, стоило позвать Бёрдмэна). Пацан оглянулся через плечо на донесшийся с расстояния голос. Звук был приглушенный, но всё же достаточно ясный для того, чтобы Бэм распознал в нем мать, зовущую своего сына. Он бы где угодно узнал этот тон, которым его собственная мать дозывалась его многие годы. — Оу, блин, мне пора… — ребенок вздохнул и встал на ноги. — Еще раз спасибо, что подписали доску, мистер Марджера! Он перевернул свой скейт, на котором красовался кривой автограф Бэма, и счастливо улыбнулся этой своей улыбкой с выпавшими зубами. — Удачи с трюком. И не слушайте, что там говорят, Вы не отстой! — Эй! Кто там, черт возьми, говорит, что я отстой? Паренек убежал прежде, чем Бэм мог бы получить ответ. Он ухмыльнулся и, плюнув на это, махнул рукой и отвернулся.       Честно говоря, кто бы это ни сказал, он был прав. Он реально отстой. По крайней мере, сегодня уж точно. Бэм мог бы свалить это на много разных вещей ‒ на хреновую доску, джет-лаг после недавнего перелета, на то, как безбожно жарко для ноября было в этом штате, ‒ но это было бы просто отговорками. И хотя Бэм был настоящим королем отговорок, когда дело касалось вытаскивания собственной задницы из проблем, в которые он сам себя всегда и втягивал, во время катания он их себе не позволял. Ну нет уж, за эту часть своей жизни он нёс полную ответственность (и, пожалуй, за нее одну). Так что он лезет на рампу, чтобы попробовать снова. Кинув доску, он встал на нее и ринулся вниз, проехался несколько раз вперед и назад, чтобы набрать скорость. Когда ему показалось, что уже достаточно, глубоко вдохнул. Он наклоняется вперед, заезжая на самый верх рампы, подхватывает нос доски, подпрыгивает и ‒ наворачивается, в очередной раз. — Сука! — зарычал он, схватив доску и отшвырнув ее в ярости. Она отскочила и вылетела с рампы, покатившись прямо к парню, которого Бэм только сейчас заметил. Вообще-то, он думал, что все его так называемые «фаны» уже свалили. — Тебе мама никогда не говорила, что бросаться вещами нехорошо? — сказал парень, и Бэм сразу заметил, что у него есть акцент. Он не смог вот так сразу определить, какой именно, но если бы его попросили угадать, он бы сказал, что какой-то европейский. Сложно было точно сказать, потому что Бэм едва видел собеседника, уже достаточно скрытого сгущающимися закатными тенями. — Она мне много чего говорит, но я никогда не слушаю, это, вроде как, моя фишка, — Бэм спрыгнул с рампы и пошел в направлении парня слегка неуверенно. Не то чтобы ему казалось, будто на него сейчас набросятся ‒ они же всего лишь вниз по улице от гребанных Беверли-Хиллз ‒ но все равно всё было как-то жутковато. Парень усмехнулся и наклонился, чтобы поднять доску Бэма. — Ну ты с этой штукой, вроде, неплохо управляешься. Не хотелось бы ее сломать, так ведь? — Вообще-то, ломать всякую херню это тоже, вроде как, моя фишка. Что этот чувак имел в виду под «вроде, неплохо»? Да он (обычно) просто охуенен! Он что, реально не знает Марджеру? Бэм, конечно, не сравнится по популярности с Тони Хоуком ‒ по крайней мере, пока что ‒ но он предполагал, что если кто-то за ним наблюдал, то уж наверное хотя бы знал, кто он такой. Он стряхнул налёт горечи от уязвленного эго и направился к парню, который тоже сделал шаг вперед, наконец позволяя Бэму нормально его разглядеть, и… — Вау… — произнес Бэм ненамеренно вслух, но серьезно, он просто не удержался. Его абсолютно застали врасплох, потому что парень оказался красивым ‒ реально красивым. Он был высоким и худым настолько, что казался почти женственным, c темными мягко завивающимися волосами, выбивающимися из-под его бини. Его чувство стиля и образ определенно были… Оригинальными, по меньшей мере. Бэм еще не видел, чтобы кто-то носил шарф вместе с майкой без рукавов ‒ уж точно не в такую погоду ‒ но, ему пришлось признать, и он сам не был законодателем моды в своих мешковатых джинсах и элементовской футболке. Может, это просто какой-то тренд, а он был не в курсе. В любом случае, на этом парне его полностью черные шмотки смотрелись хорошо, к тому же, идеально сочетались с нереальной татуировкой-рукавом, покрывавшей каждый сантиметр его левой руки. Он выглядел по-готски, но как-то по-другому, что-то такое, почти как «Мэрилин Мэнсон столкнулся с парижским шиком». То есть, он гот, или что? Бэм не был уверен. Но точно был уверен в том, что явно на него сейчас пялится. Моргнув и (едва ли) собрав себя в кучу, он прочистил горло, прежде чем заговорить. — Спасибо, что, ну, подобрал, — он кивнул на свой скейт и хотел уже его забрать, но внезапно обнаружил, что забыл, как работают его руки. — А, конечно! — сказал Красивый Чувак беззаботно, протягивая Бэму его доску. Бэм замедленно потянулся взять ее, его рука мимоходом проехалась по чужой и тут же загорелась, а вслед за ней и всё остальное тело. — Ты же не собираешься пытаться снова? Темнеет уже. И если тебе было так тяжко при свете, боюсь даже представить, насколько сложно это будет без него. Подкол, намеренный или нет, прошел совершенно мимо Бэма, потому что из всего, что говорит Красивый Чувак, он может сконцентрироваться только на чем-то одном. — Ты за мной наблюдал? Красивый Чувак кивнул: — Да, немного, — он сунул руку в карман джинсов и достал сигарету c зажигалкой, для которых, учитывая то, насколько, блять, узкими были его штаны, удивительно, что хватило места. — Я тут слегка осматривался и подслушал, что в парке был какой-то известный скейтер. Решил пойти и посмотреть сам.       — Я, — быстро выпалил Бэм. Наверное, немного слишком быстро. — В смысле! — продолжил он. — Я тот самый скейтер, про которого они говорили. Бэм Марджера?       — А, реально? — спросил Красивый Чувак с возросшим интересом. — Я думал, это тот чувак Хоук. Хоть кто-нибудь в этом мире знает скейтеров, помимо Тони Хоука? Бэм упрямо вздохнул. — Нет, это я. Извини, что разочаровал. — Нет, нет, нисколько не разочаровал! Просто неожиданно это всё, — Красивый Чувак протянул Бэму руку. — Приятно познакомиться… Бэм, правильно? Миленькое имя. Я Вилле. Бэм пожал руку Вилле, и, к его неожиданности, она была не такой мягкой, как он ожидал. На самом деле его ладонь была довольно жесткой и замозоленной, особенно, подушечки пальцев, и Бэма это только больше заинтриговало. — Ты играешь на гитаре? — спросил он, а прозвучало так, будто он взял это из ниоткуда. Вилле приподнял бровь, и он улыбнулся. — Откуда ты знаешь? — Твои руки, — господи, слишком крипово? — Ну в смысле! — продолжил Бэм торопливо. — Мой брат, у него группа. И его руки наощупь примерно такие же. — Ну, это у нас с твоим братом общее. У меня тоже, — Вилле замолкает и делает очередную затяжку. — Получается, он гитарист? Бэм мотает головой. — Нет, он на барабанах. В гитаре он полное дерьмо. Вилле смеется, выдыхая дым вместе со смехом. — Это у нас с твоим братом тоже общее. Я, конечно, играю на гитаре, но точно не особо хорошо. — Тогда, если не гитара, то что ты делаешь в группе? — Пою. Он вокалист. Ну конечно он вокалист, кем еще он мог бы быть? Не то чтобы все вокалисты в рок-группах были красивыми ‒ далеко нет ‒ но чаще всего да, и этот парень, Вилле, был прекрасным тому примером. — Это круто, — сказал Бэм, очень желая, чтобы он мог сказать что-нибудь еще, но, впервые в его громком и невыносимом для окружающих существовании, слова стали казаться ему довольно сложной задачей. — Так вы, ну, здесь играете, в Лос-Анджелесе? Вилле отрицательно мотнул головой.       — Мы из Финляндии, — это объясняло акцент. — Но я здесь не с группой, а один. Что-то вроде разведки, я полагаю. Смотрю, что популярно в Америке и что мы в теории могли бы использовать в нашей музыке и имидже. Как бы ни бесило это признавать, вы, американцы, реально правите сценой и успехом на ней. И снова до Бэма из всего этого доходит только одно: — То есть, ты один? Вилле посмотрел на Бэма озадаченно. — Да, я один. А почему ты спрашиваешь? — Потому что я тут тоже один, — объяснил Бэм. — И, раз уж мы тут оба в одиночестве, в гостях и все такое, как насчет расслабиться немного? Примерно так же, как Бэм не мог придумывать отговорки своим лажам в скейтбординге, так и сейчас, как бы он того ни хотел, он не мог отрицать, что только что в открытую подкатил к парню. Если честно, сейчас он был слишком занят тем, что радовался, что вообще смог выдать хоть что-то связное, не говоря уж о том, чтобы это было тонко. Вилле был не первым парнем, которого Бэм цеплял, черт, да даже не на этой неделе, и он точно не будет последним. И все же, это было не тем, о чем Бэм особенно распространялся; не с его сферой деятельности. Но сейчас они здесь и они наедине, оба на данный момент в этом скейтпарке и (желательно) еще несколько дней проведут в этом городе. Так что почему бы немного не «расслабиться»? На лице Вилле мелькает ухмылка. — Очевидно, о том, что нельзя таскаться с незнакомцами, мама тебя тоже не предупреждала. — Нет, предупреждала, но, опять же, я не послушал, — сказал Бэм. Самоуверенность (и несносность) медленно, но верно возвращались в его голос, пока он улыбался Вилле. — Ну а моя мама говорила мне опасаться незнакомцев, даже если они известные скейтеры, — сказал Вилле настолько неприкрыто-игривым тоном, что Бэму стало ясно, что тот не не заинтересован ‒ очень даже наоборот. Он всего лишь хотел, чтобы Бэм понастаивал; обычно это занятие Бэм абсолютно ненавидел. Но ради симпатичной финской рок-звезды? Он с удовольствием попробует. — Давай так, — Бэм указал на рампу у себя за спиной, — если я сейчас сделаю трюк, который ты весь день наблюдал, как я проебываю, ты дашь мне номер своего сотового. Идет? — Откуда ты знаешь, что у меня есть сотовый? — На дворе двухтысячный, а ты горячая европейская рок-звезда. Конечно, у тебя есть сотовый. Вилле хохотнул. — Признаю себя виновным, — сказал он себе под нос, постукивая пальцами с мозолями на подушечках по своим губам, решаясь. — Ладно, сделаем так. Но у тебя только один шанс и всё. — Больше мне и не нужно, — Бэм бросил доску на землю и прокатился обратно к рампе, Вилле последовал за ним. Он забрался наверх, дождавшись, пока Вилле окажется в нужной точке, прежде чем скатиться вниз и начать разгоняться. Как и прежде, он прокатился взад и вперед, пропустив несколько разов, чтобы набрать скорость, кидая взгляд на Вилле, который внимательно смотрел на него своими пронзительными зелеными глазами, с такой теплой, легкой улыбкой на губах. Вновь посмотрев на рампу перед собой, Бэм заехал на самый верх. Он подхватил нос деки, подпрыгнул и ‒ у него вышло! Он приземлился! Наконец-то! — Да, черт возьми! — воскликнул он громко и победно. А что в этом всём лучшее? Он не просто выполнил трюк, он выиграл приз куда покруче. Спрыгнув с рампы на скейте, он приземлился рядом с Вилле, хлопающим ему. — Что я сказал? Один шанс ‒ это всё, что мне нужно. — Не сомневался в тебе ни секунды, дарлинг, — произнес Вилле, это ласковое прозвище мягко сорвалось с его губ. — Тебе просто нужна была должная мотивация. Бэм фыркнул. — Ага, есть один способ ее найти, — он достал свой мобильник и открыл его, протянув Вилле. — Думаю, я должен тебя благодарить, а? — О, я думаю, ты найдешь множество способов отблагодарить меня. И не волнуйся, я с тебя еще спрошу, — сказал он таким заверяющим голосом, будто это было обещание, очень заманчивое, которое, Бэм искренне надеялся, тот сдержит. Вилле набрал свой номер на телефоне Бэма и вернул его ему. — Я буду здесь до пятницы. Должно вполне хватить времени, чтобы «расслабиться», — сделав последнюю затяжку своей сигареты, он затушил ее ногой перед тем, как развернуться на пятках. — Скоро увидимся, мистер Профессиональный Скейтер. Он подмигнул, прежде чем уйти. Бэм наблюдал за тем, как Вилле удаляется, с улыбкой во всё лицо. Когда Вилле скрылся из вида, он оглянулся на рампу. Подхватив доску, он забрался наверх в, казалось, миллионный уже раз, и съехал вниз. Набрать скорость, доехать до верхушки рампы, подхватить нос и подпрыгнуть. И он снова делает это. Он с легкостью выполняет трюк, приземляясь в тот же момент, что последний лучик теплого калифорнийского солнца покидает небосвод. И правда, ему лишь нужна была должная мотивация.