Проследил, называется

POV Tom Я проснулся и посмотрел на часы. Двенадцать. Дома тихо, малой спит.

***

Я уже умылся, оделся, приготовил завтрак и поел. Билл еще не встал, а мне скучно. Хм. Сейчас будет весело. Я зашел в комнату малого, он спит. Такой милый. Реально на девку похож. Тихонько стянул с него одеяло и вылил из стакана холодную воду прям на его девчачье лицо, а он как подскачет. Видели бы вы его в тот момент. Сонный, с выпученными глазами смотрит по сторонам и пытается понять, где он, а я стою и ржу. Старая шутка и вроде не смешная, но с ним совсем по-другому. — Ты больной? — заверещал. — Ой, а у мальчика голос ломается? — у него переходный возраст? Не, вы не подумайте, я не извращенец, но мой взгляд скользнул вниз. И угадайте, что я там увидел? Шикарный утренний стояк. Судя по тому, как щечки малого залились краской, он понял куда я смотрю. Билл резко подтянул колени к груди. — Пошел вон отсюда! — Ты не оборзел выгонять меня? Между прочим, это моя комната! — А ты не оборзел меня холодной водой обливать? — Это мой дом, это моя комната и я буду делать, что захочу, — шикарный аргумент, конечно. Наш разговор похож на общение недоразвитых людей, но это не важно. Главное, что мне все веселее и веселее. — Свали отсюда! — и тут в меня полетела подушка. Все-таки хорошее у меня сегодня настроение, и не могу не ответить этому маленькому дибилу. Я поймал подушку и ударил по его смазливой морде. Видимо я сделал это через чур сильно, так как Билл, находившийся в сидячем положении, лег. Причем с такой силой, что в голове промелькнула мысль, что кровать сломалась. Билл лежит. Тихо. Он даже не шевелится. Живой хоть? Я медленно подошел к кровати, наклонился над его головой, на которой лежала эта несчастная подушка, прислушался. Дышит. Ну, остальное мне не важно. Всхлипнул. Ревет. — Фу, нюни распустил. Как баба, — кажется, зря я это сказал. В меня полетел будильник. Я смылся с подальше от этого ненормального, чтоб не пострадать. Все-таки, завтра я пойду на крутую тусовку, которая бывает только раз в жизни, еще не хватало, чтоб я пришел с фингалом из-за маленького имбицила. POV Bill Вот тварь. Самая настоящая тварь. Я ведь в жизни не плакал ни разу. До вчерашнего вечера. Вот он мудак! И вообще, что сейчас было? Это он так меня подушкой ударил или это трамвай, летящий на огромной скорости, врезался в меня? Моя головушка сейчас взорвется; больно, очень больно. Я это тебе так не оставлю, Томас! Я встал с кровати и, надев джинсы, пошел умываться. Старался идти как можно тише, чтобы Том не услышал. Этот придурок музыку слушает в наушниках. Ну, раз он меня не слышит… Я высказал ему все, что о нем думаю и закончил свою тираду факом. Том так и сидел на диване, ничего не подозревая, а мне стало как-то легче. Я быстренько умылся и пошел к себе в комнату. Значит, Тому не нравится, что я выгляжу как девочка? Ну, ок. Я расчесал волосы и оставил их болтаться, накрасился как можно вызывающе и… А вот что надеть? На лице расползлась улыбка злодея. Есть у меня одна вещичка, маечка точнее. Длинная, задницу почти прикрывает, я когда болел, ходил в ней, чтобы каждый раз не мучиться и не раздеваться перед очередным уколом. В общем, надел я ее и пошел мстить. Когда я спустился вниз, Том стоял у плиты. Он что-то варил. Услышав шаги, брат повернулся и застыл. Не знаю, что он там подумал, но его реакция мне понравилась, и я старался сдержать улыбку. Я, подавив в себе счастье, спросил. — Что? Том так и стоял, вылупившись на меня, пока не услышал шипение убегающей из кастрюли воды. Он повернулся к плите и стал вылавливать пельмени — наш обед — и вываливать их в большую косушку и поставил ее на стол. Этот чмырь сел за стол и приказал мне (да-да, именно приказал, по-другому это не назовешь). — Тарелки доставай! Я молча подошел к шкафу и потянулся руками наверх, майка задралась. Я чувствовал на себе его взгляд, и я слышал, как он сглотнул. У него, что, слюни на меня текут? От этих мыслей я чуть не выронил тарелки, но нужно доиграть ни в чем невинного мальчика. Я поставил посуду на стол и сел напротив Тома. Ели мы молча, я старался не смотреть на ублюдка напротив. Я доел и пошел в зал, как услышал: — Поел? Убирай за собой, — я повернулся к Тому боком. — Кто последний, тот и убирает. — Ну, уж нет. Каждый убирает сам за собой! — Сам все убирай! Я вообще мог с кастрюли поесть и не пачкать тарелку, — ответил я в тон собеседника. Том тоже доел. — Убирай за собой, — он резко встал, и стул противно заскрипел по деревянному полу. Том показал пальцем на раковину, — а то сейчас договоришься и еще и мою тарелку помоешь! — Да пошел ты, — на этих словах я помчался в гостиную, дабы избежать этого мерзкого дела в виде мытья посуды. Я резво прыгнул на диван, как что-то хрустнуло под ногой. Я встал, чтобы посмотреть на то, что пострадало под моим небольшим весом. Лучше бы я этого не делал… Я сломал плеер Тома! Как же вам повезло, вы не видели его в тот момент. Его глаза стали черными от злости, желваки зашевелились, ноздри раздулись, и он часто дышал, а руки сжались в кулаки, что аж костяшки побелели.