Если бы...

      Если бы он только выжил, то жизнь Лань Сичэна сложилась бы совсем по-другому.       Лань Хуань бы не плакал, вспоминая те моменты, когда Цзинь Гуанъяо в его глазах был лишь прекрасным главой ордена Ланьлинь Цзинь, был добрым дядей, был его лао санем*.       Порой, когда Сичэнь ложился спать, в его голову лезли образы молодого Яо, не давая уснуть.       Желание вернуть Цзин Гуанъяо к жизни с каждым днём после его смерти только увеличивалось, а лао сань из сновидений становился более реалистичным.       Одним утром Лань Сичэнь проснулся весь в поту, со скомканными простынями под руками и солёными слезами на светлых глазах. Виной тому являлся чересчур реалистичный сон-воспоминание. Приснилась ему та ужасная ночь, когда Мэн Яо погиб. Погиб от его меча Шоюэ. Хуань помнил, как всё светло-голубое ханьфу на нём было измазано кровью Яо, помнил, как держал его на руках, боясь отпустить, прямо перед его смертью.       Если бы Гуанъяо не умер. Если бы не эта ужасная трагедия. Если бы лао сань не творил злодеяния за спинами всех заклинателей. Если бы Яо не оскорбляли сыном шлюхи. Если бы он не родился в борделе.       Тогда всё было бы по-другому.       Лань Хуань часто рассуждал о том, чувствует ли он к младшему названному брату только уважение или имеется ещё что-то. Но к правильному ответу он пришёл только сейчас, спустя полгода после заката правления Лянфань-цзуня. И ответ был таковым: он бы расцеловал бледные щёки брата до покраснения, если он увидит его хотя бы ещё раз. Пусть во сне, пусть на яву в образе хоть лютого мертвеца. Он любит его даже сейчас.

*Лао сань — третий брат.