***
Утро наступило незаметно, радуя москвичей новым пришедшим днём. На съёмочной площадке знаменитого сериала «Склифосовский», работа уже вовсю кипела. Гримеры готовились накладывать актерам соответствующий грим, подходящий для той или иной сцены, а режиссер готовился к их надлежащей постановке. Сцен сегодня было запланировано немыслимое количество, как раз хватит на двенадцатичасовой день. По графику им предстояло отснять материал для шестой серии. Как правило, сцены снимались не по порядку, поэтому Юля могла вызвать их на съёмочную площадку в любой момент. Главное — быть доступными и никуда не уходить. Для Аверина это была не проблема — оставшись ночевать своей гримерке, он был доступен в любой момент. Всю ночь он глаз не сомкнул, прокручивая их вчерашний поцелуй с Машей в этой самой гримерке. Он понимал, что поступает легкомысленно, и наверное, неправильно, но он никак не мог перестать думать о ней, вспоминая сладковатый вкус её губ, и изгибы соблазнительного тела, которое он успел изучить, свободно разгуливая руками по всему участку. В итоге, мужчина так и не смог уснуть до самого утра, но почему-то всё равно умудрился выглядеть как огурчик. Несколько чашек крепкого кофе, и новые силы были ему обеспечены. Словно открылось второе дыхание, и он был готов к труду и обороне. Сколько раз ему приходилось выступать на театральных гастролях совершенно не выспавшимся, радуя зрителей своим творчеством. Это было для него обычным явлением. Всё в порядке вещей. Вон, даже его близкая подруга Нюся — Анна Якунина это подтвердит. Им обоим приходилось выступать на сцене совершенно не выспавшимися. Он переносил это легче, нежели она, но всё же. Стук в дверь заставил Максима встрепенуться, и почему-то начать надеяться, что это может быть Маша. Утром, до начала съемочной смены, она обычно приносила ему кофе с вкуснейшей выпечкой, чаще всего с душистыми и хрустящими булочками, или же, свежими круасанами. Это стало для них своего рода традицией. Впрочем, вряд ли после вчерашнего, она ему хоть что-то принесет. Наверное она на него обижена, но ведь ему это всё не привиделось. Она с таким же успехом могла его оттолкнуть, ударить, влепить пощечину, а она ничего этого не сделала, и ответила полной взаимностью. Он не слепой, и прекрасно видел, что и она, тоже, была к нему неравнодушна. Он действовал на неё сильным образом, а она таяла в его руках, пытаясь отрицать этот факт. Но его не проведёшь. Недаром, Виталик, или как его там? Поставил ей своего рода ультиматум. Кулаки невольно сжимались до побеления костяшек, представляя её в объятьях этого типа. Очень неприятные картинки вырисовывались в голове, а он пытался стереть их из своего подсознания, заменяя это изображением чем-то приятным, вроде их вчерашнего поцелуя. — Макс, ты что там, заснул? — послышался громкий голос Якуниной, решившей навестить близкого друга с утра пораньше. В связи с Нининой сюжетной линией, в которой та пока что временно отсутствовала, находясь в перинатальном центре вместе со своей малышкой, Якуниной не требовалось заступать на съемки до полудня. Впрочем, сегодня утром, она решила пойти в павильон и навестить своих друзей. Маши здесь пока что не наблюдалось. Странно, она обычно пребывала на съемки ни свет ни заря, а здесь уже восьмой час пошёл, а её всё нет. — Нет, Нюсь, не сплю. Заходи. — Послышался голос друга сквозь деревянную дверь гримёрки. Аня потянула дверную ручку на себя и вошла вовнутрь. — Здрасти, а ты чего ещё не на площадке? Юлька всех собирает, да и расписание сегодняшних сцен уже распределено и расписано на весь день. — Затем внимательно посмотрев на друга, она заметила явные круги у него под глазами, но, даже не это удивило её, как его загадочный вид. Влюбился, что-ли? Максим был творческой личностью, и ему было свойственно влюбляться, только это никогда ни к чему серьёзному не приводило. А здесь явно что-то не так. Она ведь знала его как облупленного. — Не выспался? — Аня вопросительно приподняла бровь. — Вообще не спал, Анют. Не спалось. — Аверин слегка почесал затылок и загадочно улыбнулся. — Слушай, а скажи, пожалуйста, друг мой сердечный, почему ты выглядишь сегодня таким загадочным, а? Ты часом не влюбился? — Аня озвучила свои мысли вслух. — Не пори горячку, Нюсь. Ничего подобного. Что ты выдумываешь, ей богу? Наверное просто переутомился, и не смог уснуть. У меня иногда такое бывает. — Максим был ещё совсем не готов посвящать Аню во все подробности, касаемо его давно появившихся и реальных чувств к Маше. Он сам ещё пока ума не прилагал, что со всем этим делать, и как выпутываться из сложившейся ситуации. Оставалось врать и надеяться, что она об этом не догадается. — Ну-Ну, я типа вижу. А глаза сверкают тоже по той же самой причине? Что-то ты явно не договариваешь. — Нюсь, не выдумывай. Машка уже пришла? — он старался сделать невозмутимый, совсем незаинтересованный вид, когда всё было в точности да наоборот. — Нет ещё. — Аня подозрительно на него посмотрела. Что-то он больно странный сегодня. — Сама удивилась. Она ж обычно уже здесь спозаранку. Не заболела ненароком? — Да нет, не заболела. Вчера всё нормально было, — бегло ответил Максим, а Аня продолжала наблюдать за его изменившимся выражением лица, как только разговор зашёл о Маше. Интрига. Что-то здесь явно не чисто. — А ты откуда знаешь? Свечку ведь не держал. Мало ли что могло произойти на ночь? — Аня не унималась, пытаясь докапаться до истины. Если бы ты только знала… Бурные события вчерашнего вечера вполне могли заставить Машу «заболеть», чего он боялся больше всего. Но опять же, она много раз приходила на работу с высокой температурой, боясь пропустить хоть один съемочный день. Избегать его будет, как пить дать, но, чтобы вообще не придти на работу — не про нее. — Знаю и всё. Слушай Нюсь, мне нужно с Юлей кое о чём переговорить. Давай мы отложим наш разговор до лучших времен. — Аверин вдруг засуетился, будто вспомнил о каком-то очень важном деле. — Ну-ну, я типа поняла. Чего это тебе так срочно понадобилась наша режиссёр? — Секрет фирмы. — Максим хитро подмигнул, а потом резко встал с дивана, и поминай как звали. Аня, провожая взглядом его силуэт, покачала головой. Что с ним происходит? Он явно какой-то странный сегодня. Может быть переохлаждение на него так подействовало? Черт его знает. До начала съемок, у нее было уйма времени. Судя по графику работы, первой в списке стояла совместная сцена Брагиных, — Маши и Максима, вернее, разговор супругов по поводу раннее ошибочного диагноза Олега, требующего допольнительного обследования для установки верного анамнеза. Вспомнив об одном важном деле, которое ей предстояло сделать до начала съемок, Якунина решила не откладывать его в долгий ящик. Стрелки часов показывали восемь тридцать, а съёмки её сцены были запланированы на двенадцать дня, поэтому у нее появилось время пойти по своим личным делам, и вовремя вернуться на съемочную площадку. Утвердившись в своем решении, Якунина покинула гримерку друга, и отправилась по своим делам. На автостоянке она столкнулась с Машей, которая, заблокировав двери и поставив свою машину на сигнализацию, явно направлялась в павильон. — Привет, дорогая. А ты сегодня что-то припозднилась. Ты в курсе, что ваша совместная сцена с Максом самая первая в списке? Буквально через полчаса, — ей показалось или Маша моментально поменялась в лице? — Нет, не в курсе. Спасибо, что сказала. Я тогда пойду готовиться, а то Юлька ругаться будет. Она любит дисциплину и порядок. Ты права, я сегодня действительно немного припозднилась. — Маш, подожди минутку. — Аня попросила её задержаться. — Ты случайно не знаешь, что с Максом происходит? — А что с ним происходит? — ей показалось, или ей голос задрожал при упоминании его имени. А что будет, когда она его увидит. Несомненно, ей скоро предстоит его увидеть. Самая первая сцена, оказывается, их совместная. Совсем не было времени, чтобы морально подготовиться к этой встрече. Всю ночь она глаз не сомкнула, пытаясь забыть об их внекадровом поцелуе, но тщетно. В памяти, словно в замедленном кадре, вновь и вновь воспроизводился тот самый поцелуй, вскруживший голову им обоим. Честно говоря, снесший им крышу. Сидя за рулём по дороге домой, она пыталась выкинуть Максима из головы, но не смогла. А ведь вся эта катавасия с нахлынувшими чувствами к своему сериальному партнеру, началась ещё в начале второго сезона, а именно, в первое совместное и горячее дежурство Брагиных. После того дубля, Маша никак не могла перестать думать о нём, постоянно прокручивая в голове тот отснятый страстный экранный поцелуй. Потребовалось несколько дублей, чтобы всё было идеально. Она никак не могла настроиться — то было мало страсти, то слишком много, выходящей за рамки дозволенного. Максим был не прочь оставить всё как есть, но Юле, то это не нравилось, то то. В итоге, им пришлось целоваться порядка десяти раз, а на десятый, когда всё наконец-то получилось, Маша, сославшись на сильную мигрень, резко соскочила с его колен и убежала прочь. Юля с Максимом не предали этому особого значения. Ну мигрень и мигрень, с кем не бывает? Однако с каждой постельной сценой и каждым страстным поцелуем, Куликова понимала, что пропала. Полностью и бесповоротно. Никогда не думала, что после многолетнего знакомства ещё со времен Щуки, она начнёт испытывать к нему чувства именно во время их совместного проекта. Она всеми силами пыталась не думать о нём, но его постоянная забота и внимание, усложняли эту задачу вдвойне. Он всегда был готов прийти ей на помощь и провести с ней время: принести чашку кофе с вкусным пироженным; подвезти до дома, пока её машина находилась в сервисе; пригласить на дружеский ужин, к которому она тщательно подготовилась, и они провели прекрасный вечер вместе. Это всё было до встречи с Виталиком, который был ужасно ревнивым мужчиной. Видимо пересмотрев ранние сезоны их богадельни, он остался крайне недоволен наличием постельных сцен и многочисленных поцелуев, особенно между парой, сумасшедшая химия которых просачивалась через экран. Ему не нравилось, что его женщина снимается в столь интимных сценах с посторонним мужиком. Он именно так и назвал Максима — посторонний мужик. А ничего, что он заслуженный и народный артист России? Маша уже не стала Виталику тогда об этом говорить. И как бы она не пыталась переубедить его в обратном, у неё ничего не получалось. В конце концов, перед началом восьмого сезона, он поставил ей почти ультиматум — исключить все страстные поцелуи в губы. Она сперва посмотрела на него как на полоумного, мол, ты бредишь? Но потом осознав, что он вовсе не шутил, томно выдохнула. Этот ультиматум звучал вроде: Или он или я? Выбирай. Как бы ей хотелось выбрать мужчину, которого она любила на протяжении семи лет, но это было невозможно. Пришлось прибегнуть к запасному варианту. Хоть она и не любила Виталика, с ним ей было комфортно, удобно, и не так одиноко. Ване, он тоже, вроде бы как нравился, но в последнее время, сын предпочитал проводить время у своего отца — её бывшего мужа Дениса Матросова. Она не думала, что это желание как-то связано с присутствием Виталика. Даже пару раз пыталась с ним об этом поговорить, но сын лишь улыбался и кивал головой:«Мам, всё нормально. Главное, чтобы тебе было с ним хорошо.»
А было ли? Вот в чём вопрос. Вчера Виталик явно намекал на интимную близость, но она не смогла, ловко сославшись на усталость. Но дело даже не в этом — перед глазами предстал образ Максима, и она никак не могла его от себя отогнать. Он будто застыл в пространстве, не желая испаряться в воздухе. Какая здесь может быть близость, она даже не позволила ему себя нормально поцеловать. Ей казалось, что она изменяет Максиму. Не идиотизм? Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша. Виталик ничего не сказал, лишь странно на неё посмотрел, а затем отправился спать. Проведя бессонную ночь, она быстро встала, собралась на работу, и вышла из дома, ещё до пробуждения Виталика. По дороге на съемочную площадку, она заехала в кафе, заказала крепкий кофе с вкусной выпечкой, а затем поехала дальше. Припарковав и поставив свою машину на сигнализацию, Маша прямиком направилась в съемочный павильон, как на ступеньках столкнулась с Аней, которой было интересно знать что происходит с Максимом. Почём она знает, что с ним происходит. Ей бы сперва разобраться, что с ней происходит, а потом уже думать о нём. Вспомнив все составляющие детали их совместной сцены, Маша временно затаила дыхание. Ей придется ощущать его так близко, подавляя в себе желание, поцеловать. «Всё, Куликова, выбрось эти мысли из головы. Немедленно. Ишь, чего удумала. Он, наверное, уже о тебе и думать забыл. Для него это увлечение, игра, не более.» — Ань, я не понимаю о чём ты? — Маша пожала плечами и вопросительно посмотрела на Аню. Ей поскорей хотелось закончить этот разговор, и отправиться на съемки. Хоть ей и не сильно импонировала перспектива скорой встречи с Авериным, она профессионал, и не должна заморачиваться по поводу нахлынувших чувств. — Да странный он какой-то, загадочный. Я думала, он влюбился, но он отрицает. Я ведь вижу, что он не такой, как раньше. Глаза сверкают. Ловко уходит от ответа. — Аня перечислила все замеченные ею странности в поведении лучшего друга. — Так у него и спроси. Откуда я знаю? Раз отрицает, значит так оно и есть. — в голове вдруг пронеслась его вчерашняя фраза: «Я уже давно сошёл с ума, только не смел себе в этом признаться, а убедился, как только снова увидел тебя на съемках нового сезона.» Нет, всё, пора это прекращать. — Да спрашивала уже. Молчит как партизан. — Аня выдохнула и, осознав, что время уже поджимает, поспешила закончить утренний диалог. — Ладно, Машка, удачного тебе рабочего дня. Ты если что, узнай у него, что к чему. Он, кстати, о тебе тоже недавно спрашивал. Давай, беги. До скорой встречи. — Аня, помахав рукой, села в свою машину и тронулась с места. Маша ещё долго стояла и смотрела ей вслед. Он о ней спрашивал? Ну правильно, сцена совместная уже на носу. А они толком ещё не репетировали. Собравшись с духом, Маша поднялась по ступенькам и вошла вовнутрь съемочного павильона. — Ой, привет, Маш, ты как всегда вовремя, — поприветствовала Юля пришедшую Куликову. — Максим тебя уже обыскался, у вас скоро совместная сцена, ты в курсе? — Юля улыбнулась, думая над тем, как лучше подойти к следующей теме. — Да, Аня только что сказала. Я тогда пойду готовиться. — Маша уже было направилась в сторону своей гримерки, как Юля её остановила. — Подожди Маш, слушай, здесь такое дело. — Юля нервно потёрла свои вспотевшие ладони. Убить этого Аверина мало, за то что он поставил её в столь неловкое положение. Целоваться ему приспичило. Видите ли, у Брагиных мало поцелуев в новом сезоне, и это нужно срочно исправлять. Хотя, его идея превратить их касание лбами в реальный поцелуй, ей импонировала, только вот, Маша теперь её точно убьёт. Она ведь попросила её уменьшить количество поцелуев по личным причинам, а здесь пришлось добавить. — В сценарий были внесены некоторые изменения, вернее, в саму сцену Брагиных. — В смысле, Юль? — Маша вопросительно на неё посмотрела. — В смысле, касание лбами в конце этой сцены, я решила заменить на поцелуй. Максим прав, Брагины любящие супруги, а целуются крайне редко. — Юля сама не поняла, как проговорилась насчёт просьбы Максима, а Маша выпучила глаза от удивления. — Так это Максим постарался? С чего вдруг, ты решила включить в эту сцену поцелуй? — Только этого ей сейчас не хватало. Он явно ей мстил за тот измененный сценарий. Аверин, я тебя убью. Мысленно пригрозила Маша, желая сейчас же его найти и расквитаться. — Маш, тебе понравится изменнёная версия, вот увидишь. Он действительно там нужен. Марина ведь пытается успокоить и уверить мужа, что диагноз не подтвердится, поэтому поцелуй в конце, как раз кстати. В связи с этими изменениями, мы перенесли съёмку этой сцены на час позже, чтобы вы могли хорошенько отрепетировать. Добро? Давай, начинаем через час. — Юля улыбнулась, и отошла от Маши, внутри которой всё пылало. Кем он себя возомнил? Почему занимается самовольством? Желая непременно выяснить мотивы его поступка, Маша быстрым шагом направилась к нему в гримерку, и забарабанила в дверь. На пороге показался загримированный Аверин, и тут же улыбнулся при виде неё. — Ой, Машунь, привет, а я тебя уже весь обыскался, — Максим вёл себя как ни в чём не бывало, а у неё внутри всё бушевало то ли от злости, то ли от чего-то другого. — Я в курсе. — Маша, не дождавшись его приглашения, переступила порог гримерки. — Чувствуй себя как дома. Я думал ты заболела, или просто меня избегаешь? — Максим озвучил свои предположения вслух. Эта версия имела место быть. — С чего это вдруг? Не дождешься, — она приняла позу 'руки в боки', испепеляя его своим взглядом. — И вообще, ты мне зубы не заговаривай. Как прикажешь это понимать? — В смысле? — Макс вопросительно на неё посмотрел, хотя догадывался чем она недовольна. — Не прикидывайся, а — возмутилась она, глядя на него в упор. Боже, какой же он красивый. Он явно испытывал её на прочность, иначе зачем так нарядился — надел именно эту белую рубашку, которую она подарила ему на его прошлый день рождения. Издевается, или же пытается что-то доказать? — Зачем ты попросил Юлю изменить сценарий, а? К чему вся эта самодеятельность? — Значит тебе можно, а мне нельзя. Так? Несправедливо получается, не находишь? — в его глазах заплясали злобные чертята, и он еле себя сдерживал, дабы не наброситься на неё, прибегая к повторению вчерашнего внекадрового эксперимента. — Для тебя это шутки? Ты мстишь мне за вчерашнее, да? А если я откажусь сниматься в изменённой версии? — Маша явно бросала ему вызов, понимая, что играет с огнём. — Не откажешься, спорим? — Максим подошёл к ней вплотную и обнял за талию, да так быстро и ловко, что Маша даже пискнуть не успела. — Тебе этого хочется, так же, как и мне. Правда? — его глаза потемнели и стали похожими на два темных болота, позязнув в котором невозможно было выбраться на сушу. Маша тонула в этом темном омуте его глаз, и ничего не могла с собой поделать. — Макс, чего ты добиваешься? Зачем постоянно испытываешь меня на прочность? — она уже и сама не понимала, что несёт, а слова продолжали рваться наружу. — Я тебе никогда не говорил, что ты очень красивая, — он снова пристально на неё смотрел, поддерживая зрительный контакт. — Нет, — хрипловато прошептала Маша, не понимая, почему до сих пор не оттолкнула его от себя. — Ты очень красивая. Очень. Ты даже не знаешь, какую власть имеешь надо мной. Я вчера не мог уснуть: всю ночь думал о тебе и о нашем с тобой поцелуе. И знаешь, мне так сильно захотелось повторения. — Макс? — Маша снова попыталась возразить, но он прижал свой палец к её губам, тем самым не давая ей и слова вымолвить. — Тшш, ничего не говори. Ты действительно не понимаешь, почему я изменил текущий сценарий? — он продолжал прижимать указательный палец к её губам, ощутив ответное прикосновение её губ к его коже. — Маш, ты всё прекрасно понимаешь. Я сделал это, чтобы у меня было больше возможности насладиться тобой и твоими губами. — Макс, — прошептала она, умудрившись отолкнуть его руку от своего лица, — ты сошёл с ума? — Мы кажется с тобой уже вчера установили, что это так. Я этого не отрицаю. Машка, ты сводишь меня с ума, и я не знаю, что со всем этим делать. Я постоянно думаю о тебе, и ужасно ревную, представляя тебя в его объятьях. Ты знаешь, каково это? Мне раньше было незнакомо это чувство, но вчера я познал его сполна, — переваривая всё сказанное им, Маша не верила своим ушам. Неужели, это не просто увлечение, а что-то большее? Она ведь так давно его любит, а он никогда не давал ей никаких намеков, что испытывает нечто подобное. И что теперь со всем этим делать? — Чего ты хочешь от меня? Я не знаю, что обо всём этом думать. Мне кажется, что это простое увлечение, необузданная страсть. Называй это как хочешь, но я не знаю, что со всем этим делать. Макс, ты никогда не говорил мне ничего подобного, а сейчас что изменилось, а? Я не могу вот так просто с бухты барахты что-то решать. У меня своя налаженная жизнь и семья, а ты сам по себе, наедине со своей работой, многочисленными гастролями, и прочим. Ничего у нас с тобой не получится. Ничего хорошего. Эти чувства пройдут, нужно немного подождать. — Машка, а я не хочу, чтобы они угасали. Ты правда не понимаешь, что я пытаюсь тебе внушить. — Я всё понимаю, Макс, но ты тоже должен понять, что мы с тобой очень разные и столько лет находимся в дружеских отношениях. Давай не будем ничего портить, оставим всё как есть, — как бы ей не было больно, она должна разорвать эту нить сейчас, а то потом будет ещё больнее. — Мань, ты издеваешься? — громко воскликнул он, и тут же прижал её к ближайшей стенке всей массой своего тела. — Я больше не могу смотреть на тебя как просто на подругу, пойми это наконец. Я не хочу. А ты сможешь? — Макс, — почти простонал она от его близости и должного натиска. Невозможно было убежать от этих нахлынувших чувств, которые она казалось, запрятала под семью замками, но он их разом взломал, и выпустил эти чувства на свободу. — Я уже семь лет как это делаю, — сама не поняла, как это признание вырвалось наружу. Прям как у её героини: «Брагин, я люблю тебя. Ну извини, так получилось» Её теперешняя жизнь очень походила на их сериал. Максим прижался лбом к её виску, и прошептал где-то в районе уха: — Чего? — Ничего, Макс. Не бери в голову. — Маша попыталась забрать свои слова обратно, но слишком поздно. Слово не воробей, вылетит, не поймаешь. — Нет уж, сейчас ты не отвертишься. Когда это началось? — Ты действительно хочешь это знать? С восьмой серии второго сезона, когда мы снимали первый поцелуй и близость Брагиных, — выложила она как на духу, сама не зная зачем. — И ты всё это время молчала? Почему? — как он этого раньше не заметил. Если на то пошло, он начал ревновать её уже довольно давно ко всем её сериальным партнерам, кроме себя родимого, конечно же. Помнится, смотря сериал «Парфюмерша» Да, он его смотрел, потому что ему было интересно увидеть её в других ролях, но, глядя на неё в объятиях молодого щенка, он едва не потерял самообладание. Появилась острая потребность врезать ему хорошенько, чтобы знал как лапать его женщину. Но ведь она была не его. На экране — да, в жизни — нет. Это не отменяло приступа его огромной ревности, возникающей всякий раз, когда он лицезрел её в объятьях того или другого. — Ты меня спрашиваешь почему? Зачем тебе вообще об этом знать, а? Это мое личное дело и не надо тебе было об этом рассказывать. Мне пора готовиться к нашей сцене. — На страстный поцелуй в кадре и не расчитывай, понял меня — Куликова фыркнула, и резко отошла от него на расстояние вытянутой руки. — Маш, стой, подожди, — когда она оказала ему ноль внимания, продолжая направляться к двери и собираясь из неё выйти, Максим перешёл к решительным действиям. — Да стой же ты, блин, — ухватив её за локоть, он резко развернул её к себе лицом, и бережно коснулся её губ своими. Произошла мгновенная взрывная, атомная реакция, подобная вчерашней лавине страсти, обрушившейся на них. Страстный танец губ, свойственный лишь им, моментально углубился, становясь пламенным и обжигающим. Они оба погружались и тонули в этом море страсти, захватившей их в свой плен. Её руки снова оказались закреплены у него на затылке, а их губы продолжали сливаться воедино, двигаясь в такт их разгорячённым телам. — Девочка моя родная, — Максим, оторвавшись на миллиметр от её губ, которые продолжали дразнить, пленить и манить с удвоенной силой, тихо застонал. — Как же ты безумно сводишь меня с ума. — Хороший мой. — Маша, видимо, потеряв последние остатки самообладания после сказаного им, полностью расстворилась в его мощных руках, и утонула в жарких поцелуях, продолжающих набирать обороты. Этот поцелуй был не похож на вчерашний, в этом, страсть проявилась с удвоенной силой, срывая крышу обоим. Они не знали сколько продолжалось это безумие, а пришли в себя только тогда, когда услышали знакомый голос их режиссера по громкой связи: «Мария Куликова и Максим Аверин, пожалуйста, пройдите на съёмочную площадку.» Стараясь прийти в себя и нормализовать своё дыхание, Маша выскользнула из его объятий, и разгладила рукой свои растрёпанные волосы. — Продолжение следует, а, Машулик? Нам пора. — Максим лукаво прищурился, и как ни в чём не бывало направился к двери, пока Маша размышляла о том, как она после этого будет держаться с ним в кадре и не думать об произошедшем поцелуе, который навсегда доказал ей, что от своих чувств, ей похоже, не убежать. Собравшись с силой духа, она последовала за Максимом.