***
— Ну, что ж это такое, a? По второму кругу? — Их тела находятся так близко, что легко ощущается горячее дыхание, обжигающее нежную кожу её шеи, а затем губы скользят и останавливаются прям за ушком. Дыхание моментально становится сбивчивым, мурашки начинают бегать табунами, а тело, словно пронзает заряд сильного тока. И как прикажете находиться здесь в здравом уме, когда самообладание постепенно теряется, и всё выходит из-под контроля? — Все ошибаются. А если подтвердится? — На время забывается, что это всего лишь очередная роль, а они лишь актеры, превосходно исполняющие её. Хотя за последние семь лет, играя этих персонажей, они ненароком с ними сроднились — переняли некие привычки, их повадки, и элементы характера. Получается, простая блестящая актерская игра, превратилась во что-то стоящее, важное, сверхъестественное, восхитительное и нужное. Иногда им казалось, что они не играли, а проживали свои роли. Примерно с восьмой серии второго сезона, когда их герои лишь начинали узнавать друг друга, между ними образовалась глубокая привязанность — нить, повязавшая их навечно. Конечно, это относилось, прежде всего, к их героям. Первая встреча. Своеобразная история любви, не оставившая никого равнодушной. Фанаты очень быстро и сильно полюбили этих героев, начали переживать за них, как за родных. С нетерпением ждали новых сезонов, чтобы узнать об их дальнейшей судьбе. А как же они? За семь лет, они и впрямь стали друг для друга родными людьми — сплоченная команда, близкие друзья, вторая семья. С нетерпением ждали новых съемок, чтобы снова встретиться, узнать о важных произошедших жизненных событиях дорогих им людей. А она, стала для него больше, чем просто подругой, только он это не сразу понял. В меру своей ревности к другим её партнерам, Максим понимал, что она ему небезразлична, но не представлял насколько, до вчерашнего вечера. Внеся некоторые изменения в текущий сценарий, которые изначально должны были быть таковыми в оригинале, для него открылся новый, фантастический мир: с яркими ощущениями и влекущей страстью; теплыми объятьями, переходящими в пылкие и жаркие поцелуи, срывающие крышу обоим. И всё, об остальном история умалчивала до сегодняшнего дня, когда выяснилось, что эти чувства возникли довольно давно, но он об этом даже и не догадывался. Не был посвящен в перечень её чувств, эмоций, да вообще, всего. — Не подтвердится. — Ей стоило сконцентрироваться на этой сцене, изображая все те чувства и гамму различных эмоций, которые испытывала любящая жена, при мысли, что её мужа, возможно, скоро не станет. В самом худшем случае, но ведь печальный конец ещё никто не отменял. Она всеми силами пыталась ему доказать, что не всё потеряно, всеми фибрами души надеясь на благополучный исход, потому что другого не дано. Она не представляла своей жизни без него, он стал для неё той самой, недостающей частичкой, превратившей её в единое целое. Без него, как бы прискорбно это не звучало, она просто перестанет существовать. Он настолько впечатался в её мысли, глубоко закрался в её сердце, что она никак не могла его оттуда выкинуть. Да и не хотела. О чем вообще речь? О её героине или её самой? Казалось бы, выучить необходимые фразы, не составило особого труда. За плечом богатый и многолетный опыт — различные сериалы и кино. Скольких героинь она изобразила, чаще всего с поломанной судьбой, в конце обретающих то самое счастливое начало. Это ведь так просто, выучить свою реплику, произнести её на камеру. Свет. Камера. Мотор. Один дубль, два, три, да сколько угодно, лишь бы реализовать эту идею, привести её в жизнь, да так, чтобы было правдоподобно, ведь именно на это и рассчитывали телезрители, из года в год ожидающие прямую трансляцию нового сезона. Самое главное для актёра — оправдать долгие ожидания многочисленных фанатов, которые остро переживали тот или иной поворот в судьбе их любимых героев. А в этом сезоне, переживания просто зашкаливали. В каждой серии проявляется что-то такое душераздирающее, захватывающее, волнующее, неожиданное и умопомрачительное, что заставит телезрителей испытать море бурных эмоций, сопереживать их героям, и надеяться, что в конце всё же появится тот самый лучик света, проникающий сквозь кромешную темноту. — А если потвердится, давай с тобой договоримся, никому ни слова. Ладно? — Иронично, что реплики лились из уст убеждающе, твёрдо, свободно, легко, но когда дело доходило до самого эпицентра главных событий конкретного эпизода, никогда не получалось осуществить это с первого дубля. Так и здесь, уже полчаса они бились об заклад, но ничего не получалось. Уже пошел пятый дубль, а они всё не решались перешагнуть за ту заветную черту, подводящую к тому самому поцелую. Наверное всё дело было в Машинной нерешительности, или же в тех ярких и чётких картинках, в свете его лёгких, трепетных, еле ощутимых прикосновений, которые снова начинали вырисовываться в голове, словно кадры из красочного кинофильма. Так того требовал сценарий, но она была не в силах сфокусироваться на своей героине, когда сама ощущала себя героиней какого-то захватывающего сериала. Многолетняя безответная любовь в одно мгновение превратилась во что-то необыкновенное, необъяснимое и невероятное. Его поцелуи стали глотком свежего воздуха, и она таяла в его ловких и умелых руках, которые свободно и горячо разгуливали по всем изгибам её тела, будто бы они вправе делать это, будто именно ему принадлежали все эти прелести, и всё их естество. А ведь это действительно так, чего уж там скрывать. Сколько раз она делала вид, что нисколько не ревнует, видя Максима мило воркующим с той или иной актрисой. Но ведь они друзья, и она была не вправе испытывать собственнические чувства по отношению к нему. С какого перепуга? Но ведь сердцу не прикажешь. Приходилось притворятся, что эти его легкие заигрывания никак её не колышут. Пусть обнимается и открыто флиртует с кем хочет, награждая объект своих желаний самыми искренними и игривыми улыбками. Ей всё равно. Абсолютно. Неизвестно, кого она пыталась в этом убедить? Других, или же саму себя, в первую очередь? А он, как ни в чем не бывало продолжал заигрывать, будто это было в порядке вещей. А почему бы и нет? Он свободный, красивый, очень талантливый, полностью состоявшийся мужчина, не подозревающий о её глубоких чувствах, возникших из ниоткуда к его нескромной персоне. Бывает, человек производит очень сильное изначальное впечатление, но в её случае, это был яркий фейерверк чувств и эмоции. Глаза в глаза. Взгляды, застывшие в пространстве, соприкосновение губ, а затем осознание, что таких непреодолимых чувств, она прежде ещё никогда не испытывала. Вопрос напрашивался сам собой — а что теперь делать? Как можно дальше находиться с ним в тесных рабочих отношениях и делать вид, что они всего лишь друзья? А ведь тот поцелуй в гостинице тоже несколько перешёл за рамки дозволенного. Она никак не могла остановить это безумие — тот вихрь страсти, захвативший их изначально, мог бы зайти слишком далеко, если бы не прозвучавшая команда:«Стоп, снято»
А он наоборот, совсем не возражал, подыгрывая ей во время многочисленных дублей, которые им понадобились, чтобы усовершенствовать эту сцену. Десять, если быть точными. Каждый из испробованных поцелуев, был по своему страстным, требовательным и желанным, но Юля была довольно категорична в выборе отснятого материала, предварительно и тщательно его прокрутив. Помнится, они всей дружной командой смотрели полностью доработанную серию, отовсюду слыша громкие и похвальные отзывы: «Вау, ребятки, это просто потрясающе. Вы прекрасно смотритесь в кадре, столько страсти и огня, то что надо.» Помнится, Максим тогда лишь довольно ухмыльнулся, хитро подмигнул всем присутствующим, и с фразой, свойственной самому Брагину гордо произнес: «а то», заставив её слегка закатить глаза. Юля осталась очень довольна этой серией и всеми составляющими её элементами. — Маш, с тобой всё нормально? — тихий шепот Максима пробился сквозь пелену многочисленных мыслей, воспоминаний и домыслов — Ты мне кажешься весьма рассеянной. — Он издевается? После произошедшего поцелуя, опять же в его гримерке, он ещё чему-то удивляется. Соберешься здесь, как же. Когда перед глазами ярко представал тот самый поцелуй, до сих пор не дававший ей покоя, об концентрации можно было вообще забыть. — Всё нормально. Тебе показалось, — Маша еле слышно прошептала в ответ, стараясь не привлекать к себе особого внимания. Если на то пошло, сейчас всё внимание должно быть приковано к их героям, а не к ним самим. «Вау, Куликова, врешь и не краснеешь. Ещё так искустно, самой в пору поверить сказанному.» — Вот что, дорогие мои, Брагины — Юля обычно именно так к ним и обращалась, стараясь настроить на нужный лад, придать уверенности именно им персонажам. — Что-то вы сегодня какие-то странные, загадочные, что ли? — Юля окинула их весьма заинтересованным взглядом, переводя взгляд с Маши на Максима, а потом в обратном порядке, замечая явные изменения в их поведении, но решила на этом не зацикливаться. — Неважно. Важно то, что происходит с вашими героями в этот момент. Это откровенный супружеский разговор о возможных испытаниях, которые вам надлежит пережить, если диагноз вдруг потвердится. Поэтому твоя задача Машенька, заставить Максима временно позабыть об предстоящей надвигающейся буре. Мы с вами прекрасно знаем, что в скором времени она нагрянет, а вот наши телезрители ещё об этом даже не догадываются. Им хочется увидеть теплые семейный моменты между их любимыми героями, так что давайте, не подкачайте. Значит так, после самой последней фразы: — «Никому ни слова. Ладно?», вы поворачиваетесь друг к другу лицом, и, встречаясь взглядами, временно замираете на месте. Поддерживая зрительный контакт, касаетесь лбами, и автоматически закрываете глаза, застывая в этом положении. Потом словно по инерции происходит медленное сближение лиц, и, уже через несколько минут, ваши губы бережно соприкасаются, словно говоря: «Хорошо, я никому не скажу. Я тебе обещаю.» Затем поцелуй углубляется, становясь более требовательным и страстным. В духе Брагиных, вы понимаете, о чём я. — Юля усмехнулась, снова переодически бросая заинтересованные взгляды то на Машу, то на Максима, явно замечая, что с ними сегодня явно что-то не то. Загадочные, и вообще, довольно странные. Впрочем, этот поцелуй как с неба свалился, немудрено, что Маша никак не могла настроиться на нужный лад, Ну ничего, она ей в этом поспособствует. Честно говоря, за время их многолетнего сотрудничества, она никогда их ещё такими не видела. Ну что ж, работа не может ждать. Им сегодня по графику нужно отснять много сцен, а эта, уже и так, слегка затянулась. — Ну что, всё ясно? Давайте попробуем ещё раз, и более чувственно. Вы же можете. Соберитесь. Я в вас верю. Поехали? Свет. Камера. Мотор. Дубль шестой. Начали.***
— А если потвердиться, — Максим снова начал произносить заученную наизусть фразу, пытаясь сконцентрироваться на данном моменте, а не на том, что произошло в его гримёрке, полчаса назад. — Давай с тобой договоримся, никому ни слова. — его губы плавно проскользнули по её шее, и, взметнувшись немного вверх, остановились на месте, застывая в предыдущем положении. — Ладно? — Повернувшись лицом, они одновременно встретились взглядами, и замерли на месте. Глаза в глаза. Ясно голубые вместе с выразительными карими, выражающие страх, надежду на опровержение, мольбу о поддержке, каким бы не был повторный результат. Соприкасание лбами, которого в этот момент, наверное недостаточно, но он утверждает, что всё будет хорошо, они со всем справятся. Прорвутся. Затем этот взгляд, который ненароком задерживается на губах, и тут, словно по инерции, их лица начинают сближаться, через мгновение превращаясь в трепетное прикосновение губ, говорящее: «Будь по твоему. Если ты не хочешь, мы никому об этом не скажем. Пока, а там видно будет» Затем физиология берет своё, и поцелуй постепенно углубляется, становясь более жарким, обжигающим и алчным. Губы горят от этих прикосновений, а руки начинают свободно разгуливать вдоль тела. Её руки моментально обвивают его за шею, прижимаясь к нему всем телом, а его, по-хозяйски опускаются на её тонкую и изящную талию, и, ловко окольцовывая, будто забирают в свой плен, откуда нет пути назад. Дыхания продолжают сбиваться, а пульс учащаться. Через некоторое время они нехотя отрываются друг от друга, и так же пристально смотря глаза в глаза со слегка затуманенным взглядом, ясно и чётко мысленно говорят: «Чтобы не случилось, я буду любить тебя, до конца своих дней.»***
— Стоп. Снято, — звучит отдаленно где-то на краю их подсознания, но они это не отчетливо слышат, всё ещё застыв в этом чудесном мгновении. Звук бурных аплодисментов со стороны их режиссера и остальных коллег, невольно ставших свидетелями этой потрясающей и чувственной сцены, наконец-то помогают им выйти из временного забытья. Словно по взмаху волшебной палочки, возвращается суровая реальность, — они понимают, что здесь не одни, а в действии съемочного процесса. Что это было? И как теперь вернуться к прежним истокам, никто из них пока не знал. — Вау, ребята! — восторженно воскликнул Юшкевич, став невольным свидетелем этой сцены, громко при этом аплодируя. — Мне кажется, вы сейчас превзошли самих себя. Я уже давно не видел такой горящей искры между вашими героями. А я что-то не помню, чтобы в сценарии был поцелуй. — Костя слегка почесал затылок, пытаясь вспомнить содержание этой сцены. Какая к черту разница, что там есть, а чего нет? Эта сцена побьет все рейтинги. — В любом случае, этот момент нужно обязательно включить в эту серию. Вы только представьте бурную реакцию фанатов. Они ж с ума сойдут, от счастья, я имею в виду. Юля тихо засмеялась, мысленно согласившись с хвалебным откликом Кости. С этими двумя никогда не соскучишься. Ну вот эта сцена была чем-то нереальным, не от мира сего. Они не играли, а проживали свои роли. Эта горящая искра, и сумасшедшая химия, поди легко просочиться через экран, сжигая всё дотла. Костя прав, эта сцена будет обязательно включена в саму серию, которая уже завтра будет монтироваться для финального просмотра. — Браво, просто браво! У меня нет слов. — Юля ахнула, продолжая восторгаться безграничным актерским талантов этих двух. — Это лучшее, что я видела от вас за всю историю Склифа. Максим, твоя идея с изменением сценария, была просто замечательной. Я всецело её поддерживаю, — слыша восторженные возгласы из уст их режиссера, Маше вдруг стало тяжело дышать. Возникла острая потребность выйти на воздух, и набрать его в легкие для дальнейшего существования. — Извините, у меня что-то голова разболелась. Пойду сплесну лицо холодной водой, и сразу же вернусь, — не слишком уважительная причина для временного исчезновения, но пока, и так сойдет. — Конечно, иди. Вообще, мы с вами на сегодня пока что закончили. Вторую совместную сцену в операционной с подтверждением диагноза Олега, мы будем снимать ближе к вечеру, так что, пока отдыхайте. Прекрасная работа. Молодцы. — Маша больше не в силах слушать продолжительные хвалебные возгласы, умчалась прочь, что не укрылось от внимания Максима. — Юль, мне тоже нужно отлучиться на минутку. — Юшкевич с Юлей как-то странно посмотрели на Максима, будто задаваясь вопросом: Куда? Зачем? Но потом решив, что это их вовсе не касается, просто согласно кивнули. — Конечно же иди, раз надо. — Максим, не дожидаясь их ответа, умчался вслед за Машей. Заметив её мелькнувший силуэт в поле зрения, он ускорил шаг, и вскоре её догнал. — Машка, ты куда это? — он задал ей надлежащий вопрос, но она никак на него не отреагировала. Затем, очевидно решив почтить его своим ответом, повернулась к нему лицом. — Оставь меня в покое, пожалуйста. — Маша ускорила шаг, но Максим был не из тех, кто привык сдаваться при первом же поражении. Он вообще не любил проигрывать, а на кону стояло очень многое. Он не мог проиграть. Никак не мог. Забежав в первое попавшееся помещение, оказавшееся какой-то небольшой кладовкой, она хотела уже было затворить за собой дверь, но не получилось, в связи с его сильным напором и нежеланием от неё отходить. — Машунь, а что вообще происходит? Я хочу убедиться, что с тобой всё в порядке — Ловко юркнув вовнутрь помещения, он растерянно на неё посмотрел. В его глазах читалось некое смятение, неподдельный интерес, и ещё, что-то такое загадочное. — А знаешь, со мной не всё в порядке. Абсолютно. Что это было, Макс, а? Что? — их внекадровый поцелуй вдруг перемешался с кадровым, и теперь в голове творилась полная неразбериха. Мысли никак не хотели собираться в кучу. — В каком смысле? — он слегка пожал плечами, любуясь её прекрасным лицом и румянными щеками. Ему всегда нравилось, когда она злилась. В этот момент она становилась ещё прекраснее и он не мог отвести от нее свой оценивающий взгляд. Эта женщина сводила его с ума одним лишь своим присутствием, благоухающим, сладковатым, и, немного цветочным запахом духов, шлейф которых ещё долгое время витал в воздухе после её ухода оттуда. Чаще всего, в стенах его личной гримерки, в которой происходили их дружеские посиделки и разговоры по душам, в процессе которых он не мог на нее насмотреться, постоянно отдергивая и мысленно ругая себя за это сексуальное влечение. А вчерашний вечер стал поворотным в их близких дружеских отношениях. После всего, что между ними произошло, быть просто друзьями, уже нереально. — Ты прекрасно знаешь, о чём речь. Я, о том, что произошло на съемочной площадке. Что это было? — Маша громко воскликнула, указывая рукой по направлению той самой площадки, с которой она только что ловко сбежала. — Мы снимали нашу очередную совместную сцену, как обычно. Ты до сих пор злишься из-за измененного сценария? Но ведь стало намного лучше. Даже Юле понравились эти изменения. — Маша продолжала сверлить его своим недовольным взглядом. — Ты издеваешься? А ты не подумал о том, что меня ждёт дома, когда Виталик узнает об этих изменениях? Конечно же нет, потому что тебя интересует лишь собственная выгода. Знаешь, кто ты? Полный эгоист, — закричала она в сердцах, толкнув его кулачком в плечо, а зачем начала слегка бить в грудь, выражая своё недовольство и злость. — Ты обалдела? — Максим ловко перехватил её руки и тут же остановил её настойчивые действия, скрестив и перевязав их вместе одной из своих. Их взгляды снова встретились и застыли в этом положении. — Хочешь, чтобы я сделал вид, будто меня интересует мнение твоего хахаля. Пусть я буду полным эгоистом, но меня это совершенно не колышет. — Максим недовольно сузил глаза, а затем снова продолжил. — Он же вроде бы как сам актер, и должен понимать издержки нашей профессии. К тому же, мы не сделали ничего противозаконного. Это наша работа, ещё раз повторюсь. Незачем ему беситься. — Как же его раздражало упоминание об этом типе. Что за дурацкие условия он поставил Маше? Если бы он её любил, то целиком и полностью доверял бы, а не ставил ультиматумы. А насчет, просто их работы, он ни капли в это не верил. То, что произошло там, на съемочной площадке, давно перешло за грань — простой игры. — Если бы ты не изменил сценарий, всё могло бы остаться на своих местах, а теперь, как я ему объясню, что это всего лишь актерская игра. — Маша продолжала выходить из себя, постепенно сокращая дистанцию между их телами, совсем того не замечая. — Правда? — ухмыльнулся Аверин, не веря своим ушам. Она сама пытается себя в этом убедить. — Какая к черту игра, Мань? То, что произошло на площадке, нельзя назвать просто блестящей игрой, это было намного большее. Я вообще напрочь забыл, что мы находились у всех на виду, и я не целовал тебя в своей личной гримерке. О какой игре идёт речь? Ты сама себя слышишь? — Эта женщина точно с ума его сведёт. Когда она уже перестанет притворяться и примет действительность происходящего. — Знаешь что? — Маша вдруг подошла к нему вплотную, заглянув в карие глаза. — Ты очень много на себя берешь, тебе не кажется? — их лица снова разделяли какие-то десятки милиметров, а глаза сверкали особым блеском. — Нет, не кажется, потому что там, ты чувствовала тоже, что и я, только боишься себе в этом признаться. Ведь тогда придется что-то решать, а ты продолжаешь всё отрицать, потому что так легче. — Что отрицать? Ты наверное все ещё не понял, — она хотела продолжить, но Максим снова приложил палец к её губам, моментально заставляя её замолчать. — Наличие наших чувств, — он всматривался в её голубые, как глазурь неба глаза, и тонул в их омуте. — Я всё прекрасно понял, ты хочешь сделать вид, что ничего не было. Так ведь проще. Но после произошедшего между нами, я не смогу этого сделать. Я не могу больше скрывать свои чувства к тебе. — Что? О чём ты? — сердце бешенно заколотилось, рискуя выпрыгнуть из груди, ладони вспотели, дыхание сбилось, а колени подкашивались. Что он хочет этим сказать? Каких ещё чувств? Неужели? Нет, снова пустые мечты и иллюзии. — Я люблю тебя, черт возьми! — прозвучало внятно, отчетливо и твердо, а Маша, кажется, временно перестала дышать. — Я больше не могу видеть тебя рядом с ним. Он недостоин тебя, Маш. Если бы ты была моей, я бы никогда не диктовал тебе свои условия, а тем более, ставил ультиматумы. Это неправильно, и ты сама об этом прекрасно знаешь. Ты ведь не любишь его? Это так же очевидно, как моя любовь к тебе, — земля постепенно уходила из-под ног с каждым произнесённым словом, вырывающимся из его уст. Это просто нереально. Она или спит, или ей это почудилось? Этого просто не может быть. Слуховые галлюцинации ещё никто не отменял. — Почему ты в этом так уверен? — тихо проговорила Маша, пытясь прийти в себя. Перед глазами всё вдруг поплыло: то ли от усталости, то ли от его неожиданного признания. Почему она не прыгает до потолка от радости? Почему стоит как истукан и задает глупые вопросы? — Потому что, — он нежно провел подушечкой большого пальца вдоль её щеки, повторив манювр большим пальцем второй руки. — ты сейчас чувствуешь то же, что и я, но до сих пор пытаешься это отрицать. — Макс? — Маша пыталась возразить, или же что добавить, но у неё вдруг перехватило дыхание от нежности взгляда, которым он её одаривал. — Тшш, ничего не говори, хорошо. Я знаю, что это звучит эгоистично с моей стороны, но я больше не могу и не хочу скрывать свои чувства. Если ты попросишь меня уйти и оставить тебя в покое, я, не задумываясь, сделаю это. Но если это произойдет, между нами всё кончено. Абсолютно всё, — лучше содрать повязку с раны сейчас без всякой анестезии, а то потом будет намного больнее. — Мы останемся лишь коллегами и друзьями, ничего кроме. Но, если ты вдруг решишь иначе, я сделаю всё, чтобы ты была счастлива рядом со мной, — от его последней фразы, слезы застелили глаза, и она носом уткнулась ему в грудь. Это просто что-то невероятное. В своих сокровенных снах она мечтать не могла, что он когда нибудь ответит ей взаимностью да еще в таком контексте. Как говорила их героиня: «Поцеловались один раз и больше никогда» С одной еинственной разницей, что поцеловались они уже два раза как минимум, не включая недавний поцелуй в кадре, который до сих пор очень остро ощущался на её губах, и его теперешняя близость сводила с ума пуще прежнего, усугубляя данную ситуацию. — Значит, ты ставишь меня перед выбором? Он или ты, да ? — после затянувшейся паузы и различных домыслов, наконец вымолвила Маша. — Зачем? Почему ты думаешь, что из этой затеи выйдет что-нибудь путное, а? — она слегка и с неким недоуменим пожала плечами, заставив Максима немного выйти из себя. — Значит, ты так не считаешь? — Он посмотрел на неё в упор, едва не прожигая взглядом насквозь. — Я не ставлю тебя перед конкретным выбором, просто хочу, чтобы ты для себя решила кто тебе дороже, вот и всё, — мужчина нежно провел большим пальцем вдоль её щеки, спускаясь к линии подбородка, но затем просто отошёл на приличное расстояние, и временно застыл на месте, видимо готовясь уйти в любой момент. Только тело не сильно слушалось своего хозяина — его ноги пригвоздились к полу. — Никаких ультиматов и прочей фигни. Это полностью твоё решение. Как решишь, так и будет. Дай мне знать, — закончив свою пламенную речь, он хотел уже было убраться восвояси, направляясь к выходу, как Маша схватила его за локоть, удерживая на месте. — Не уходи, останься. Неужели, ты не замечаешь очевидных вещей? Макс, я люблю тебя уже целых семь лет, и, наверное, буду любить всегда. Я пыталась выбросить тебя из своих мыслей, а главное, из своего сердца, но ничего не вышло. Не получилось. Никак. Каждый день, находясь рядом с тобой, будь это в кадре или же вне кадра, я понимала, что мои чувства неизбежны и непреодолимы. Я никогда тебе этого не говорила, и не сказала бы, если бы не вчерашние и сегодняшние бурные события, а затем и твои признания. Всё намного сложнее. Я не могу вот так, с бухты барахты что-то решать, пойми это наконец. — её ясные, голубые глаза говорили о многом, выражая истинное душевное состояние, — но это вовсе не означает, что мне не хочется плюнуть на эти надлежащие нюансы, и, крикнуть громкое, да — Дай мне время всё хорошенько обдумать и разобраться в себе. — Хорошо, Машка, но я не могу обещать, — его глаза опасно заблестели, он явно что-то замышлял — что пока ты будешь всё хорошенько обдумывать, я буду держать себя в руках. — В каком смысле? — Маша на него посмотрела с неким недоумением. — В самом прямом, Машунь. — Максим лукаво прищурился, намекая на что-то неприличное. — Ты прекрасно знаешь, о чём я. — Если ты об измененном сценарии, то проехали. Фанаты будут довольны, да и мы уже отсняли необходимый материал. Давай просто забудем об этом? — Куликова прекрасно понимала, что вряд ли она добьется от него должного согласия, да и блеск в его глазах наводил на мысль, что он вовсе не собирается отвечать на её вопрос согласием. — А я не собираюсь об этом забывать. — Максим лукаво прищурился, снова ловко сокращая дистанцию между их телами. — Совсем. И вообще, речь сейчас не об этом. Знаешь, как говорят, попробовав один раз, хочется делать это снова и снова. Запретный плод, — одним рывком притянув Машу к себе, Максим прижался губами к её уху, и горячо прошептал, — сладок. Не дав ей времени прийти в себя от затуманившегося разума, в результате его сладкого и трепетного шёпота приятно пробежавшего по телу словно мурашки, сменяясь разрядом тока, он наклонился к её лицу и провёл большим пальцем вдоль её верхней, а затем нижней губы. Его жаркие и настойчивыми губы вытворяли с ней необъяснимые вещи, вызывая фейерверк различных и незабываемых эмоций. Очередной поцелуй: сперва трепетный, а затем более глубокий и требовательный, ощущавшийся на их чуть солоноватых губах, вновь заставил сердце замереть, дыхание сбиться, ноги подкоситься, а сознание затуманиться. — Любимая, родная, маленькая моя девочка, — тихо постанывал Максим, продолжая покрывать всё её лицо мягкими, нежными, горячими и прерывистыми поцелуями, от которых нахлынувшее желание лишь усиливалось. Хотелось плюнуть на всё, и целиком и полностью ему отдаться. Сколько лет она мечтала об этом? После каждой постельной сцены в кадре, которые были лишь игрой на публику перед десятками камер, и, посторонних людей, которые понятия не имели об её истинных чувствах и побуждениях. Если бы не команда «Стоп. Снято, » всё бы могло выйти из-под контроля очень быстро. Маша, находясь на грани безумия, понимала, что ещё чуть-чуть, и её самообладание полностью исчезнет, как белая дымка в воздухе. — Хороший мой, — шептала Маша в порыве безумия, продолжая растворяться в нём, купаясь в его жарких объятьях, изнемогая от недостатка близости. Как же ей хотелось полностью перешагнуть за эту черту дозволенного, и, будь что будет. Отдаться ему. Раствориться в нём. Стать одним целым с объектом своего многолетнего желания. Но, увы, она не могла. Поцелуй быстро углубился, превратившись в более пылкий, страстный и требовательный. Со смыслом. И, если бы не посторонний голос, отвлекший и заставивший их на время застыть на месте, но вовремя не отпрянуть друг от друга, то, кто знает, чем бы всё кончилось. — Может, мне уже кто-нибудь объяснит, что здесь происходит, а?