Точки

- Не, Тимур, сорь, сегодня по нулям, - Беня развёл руками, махнул куда-то в глубь тёмного коридора. – По клиентам вообще пусто, сам на мели. Я сокрушенно попинал стену подъезда, цепляя носком облупившуюся рыхлую краску тёмно-зелёного цвета. Вздохнул. - Уже месяц по нулям, и хуйли мне теперь делать? – поинтересовался уныло. - Снимать штаны и бегать, - заржал тот. Заткнулся, напоровшись на мой угрюмый взгляд. – Сорян, - снова развёл руками. – Погоди до той недели, приедет один тип, он в прошлый раз мелкашками твоими заинтересовался, авось прокатит дело, - обнадёжил лениво. - А до той недели прикажешь мне манной небесной питаться? - огрызнулся я. - Как вариант, - снова хохотнул Беня. – Ты ж вроде работаешь ещё? Протянешь как-нибудь. Работаю. Толку с той работы, если аванс я весь отдал за аренду своей конуры, а до зарплаты, как до Парижа лесом. В любом случае, смысла тут отираться тоже не было. - Ладно, бывай. Я кивнул Бене на прощанье и уныло поплёлся вниз по лестнице. Дверь за спиной хлопнула почти мгновенно. Мороз ощутимо обжёг щёки, стоило только выйти на улицу. Завернуло сегодня серьёзно, градусов двадцать. Я поёжился, чуть помедлил у подъезда древней хрущобы, вяло прикидывая, что же теперь делать. По всему выходило, что придётся потрошить кубышку под названием «Свалить нахрен отсюда подальше», а это совсем хреново. Пустела кубышка катастрофически быстро, стоило только начать. Сунув в уши ракушки наушников, я глянул в тёмное вечернее небо, небрежным тычком пальца запустил плеер на рандом. Курить хотелось неимоверно, но сигареты тоже кончились. Дома валялось полпачки, но до дома ещё надо дойти. «Soy un perdedor. I'm a loser baby», - пропело в ушах насмешливо. «Да уж, детка. Я сегодня лузер», - согласился я философски, уныло загребая ногами. Пилить мне не меньше получаса, ибо на проезд, разумеется, тоже не было ни копья. На улице царила тишина, типичная для спального района. Даже всю местную гопоту разогнал мороз. Я свернул в узкий проход между древними сараями и еще более древней двухэтажкой и чуть не наебнулся на невысокой, но скользкой горке. С нормальными дорогами и в центре был напряг, а уж в подобной глуши… Впереди, у самого подъезда, на границе света одинокого фонаря, отчётливо шелохнулась тёмная тень. Я насторожился и слегка замедлил шаг. Сдёрнул наушники, вырубил плеер, сунул телефон поглубже. Не хватало еще по башке словить, да лишиться попутно всего ценного. Слегка порадовало, что ценного у меня с собой было немного. Подкравшись чуть ближе, я внимательно всмотрелся в подозрительное шевеление среди сугробов и с каким-то веселым изумлением узрел вызывающе выставленную аппетитную задницу, плотно обтянутую тонкой джинсой. Растерянно огляделся – больше никого кругом. Неспешно подошёл ближе. Хозяин задницы старательно копался у подножия газовой трубы, протянутой вдоль стены дома. Пыхтел, шебуршился, разгребая руками снег, согнувшись в три погибели. Потерял он там что-то, что ли? Я снова внимательно оценил неподражаемую задницу и негромко поинтересовался: - Эй, друг! Помочь? «Друг» дёрнулся, резко выпрямился, обернулся, откинул с лица капюшон. Ладонь смахнула длинную растрепанную чёлку. Со смутно знакомого лица стрельнули по сторонам настороженные глаза, после чего уставились на меня в упор. - Суслик, ты, что ль? – весело изумился я. Артёма Суслина мне довелось встречать на паре вписок, куда меня так старательно таскал Лёха, но увидеть его здесь, за несколько километров от привычной дислокации, в самом нищем районе города, я никак не ожидал. Глаза насторожились еще больше. Изучающе пробежались по мне сверху вниз и обратно. Задумчиво прищурились. - Да вот, бля. Примерзла, с-с-сука, - сообщил Артём сокрушенно. С раздражением пнул кусок то ли дерева, то ли картона, прижатый к трубе. Тот не шелохнулся. - Холодно, - заявил я глубокомысленно. Артём никак не отреагировал на моё заявление, только снова склонился в три погибели. Выставил кверху свой идеальный зад. Я окинул его оценивающим взглядом, пожал плечами и двинул дальше. Прошёл пару метров, но, осененный внезапной идеей, поспешно вернулся. - Слышь, Тём, - позвал парня негромко. – Дай сигарету. Тот выпрямился, глянул на меня внимательно. Помедлив, сунул руку в карман помпезной аляски. Достал пачку и вытряхнул одну штуку, которую я сцапал поспешно, сразу сунув в рот. - Я тебя знаю? – поинтересовался Артём, пока я прикуривал. Я с наслаждением сделал первую глубокую затяжку. Выдохнул здоровенное облако дыма. - Ага, - согласился непринужденно. – Типа того. Вряд ли он меня помнил. Мы едва ли перекинулись с ним хотя бы парой слов, но Суслика знали все. Его сложно было не знать. Единственный сын Жени Суслина, печально известного своими юношескими похождениями в лихие девяностые. Тот, как и многие подобные личности, потом решительно перекрасился и сейчас представлял из себя махрового бизнесмена, владельца половины ТЦ в нашем городе. Впрочем, другой половиной торговых центров, насколько я был наслышан, владела его жена. На Тёме это всё отразилось специфически. С ним все, разумеется, хотели дружить, он, разумеется, принимал это, как должное, но я от таких вот звездных мальчиков старался держаться подальше, вне зависимости от их симпатичности и гендерных интересов. Тем более что Артём совершенно не был неудержимо привлекательным. Обычный среднестатистический парень, с обычной среднестатистической внешностью, пусть и в дорогих шмотках. Вот разве что задница… - Ты что там потерял-то? – лениво спросил я, слегка умиротворенный сигаретой. - Кое-что ценное, - туманно сообщил он, тоже закуривая. Мы лениво подымили, разглядывая обросший льдом кусок фанеры посреди изрытого старательным Сусликом снега. Что-то мне это напоминало. И чем дальше, тем больше напоминало. Я приглядывался к дурацкому куску, вплотную прижатому к трубе, со всё более активным подозрением. После чего ещё внимательнее осмотрел частично освещенные окна дома. Древняя двухэтажка являла собой идеальный образец экономного строительства времён разгара совка, вырастая буквально из-под земли, так что нижний край окон первого этажа находился вряд ли выше моей груди. А уж обзор оттуда открывался и вовсе замечательный. - Давно тусишь тут? – поинтересовался я у Артёма самым невинным тоном. - Полчаса уже, - мрачно буркнул тот. Вполне достаточно. Значит, точно пора валить, и побыстрее. Сознательные граждане наверняка уже успели позвонить, куда следует. - Ну, удачи, - вежливо оскалился я. – Кайфануть, - уточнил многозначительно. - Сигарету ещё подкинешь на дорожку? Тот расчетливо сощурился: - Хоть всю пачку. Только ты ж вроде помочь хотел. Он кивнул на заледеневший примитивный схрон. Пачка - это здорово, до дома пилить долго. Я натянул перчатки, слегка подпрыгнул, ухватился за трубу. Качнулся, цепляясь, отталкиваясь подошвами кроссовок от стены дома, и на обратном движении вдарил пятками со всей дури по хлипкой фанере. Та послушно хрупнула и развалилась. - Твою мать, сука! – донесся до меня грубый мужской выкрик. Пальцы сами разжались, и я рухнул в снег. За плечо схватила чья-то рука, вздёрнула, поднимая на ноги. Куда-то потащила. Я по инерции сделал пару быстрых шагов, после чего инстинктивно воспротивился. Рука дёрнула еще злее, а я, наконец, разглядел на ней рукав аляски и послушно потрусил в заданном направлении. Мы выметнулись от подъезда на дорожку, пару секунд попялились на валяющегося, хрипло матерящегося мента в форме – тот явно познакомился с коварной ледяной горкой на входе в переулок. Густо присыпанный снегом вперемешку с вездесущей грязью, он наверняка не только познакомился, но и прокатился на ней от души. - Валим! – напряженным шёпотом заявил Артём, снова дёрнув меня за рукав куртки, и я поспешно порысил за ним на спринтерской скорости. - Стоять! – ударило в спину яростное, прибавив к скорости еще пару кэмэ в час. Нет уж. Сегодня знакомство с полицией в мои планы не входило. Позади зло заматерились, дружно затопали – походу, к столь удачно упавшему менту подоспела подмога. Заорали грубо и требовательно. Артём метнулся в какой-то узкий проём, и я послушно втиснулся за ним следом. Пробрался, прокарабкался, обтирая куртку об древние доски. Вывалился на широкую дорогу и панически припустил следом за знакомой спиной. Оставалось надеяться на то, что тот заранее продумал пути отхода и знает, куда бежит. Мне текущая местность была слабо знакома. Мы проскочили заросший сквер, чудом огибая многочисленные кусты. Протопали по небрежно вычищенной мостовой небольшой площади и нырнули вбок, к гаражам. За ними яркой иллюминацией из огромных окон светилось здоровенное здание советской постройки – бассейн «Олимпиец» – уведомила меня яркая вывеска. Артём рысью метнулся ко входу, а я устремился за ним следом. Любопытствовать на тему, где там наши преследователи, я и не подумал. Внутри, в просторном многолюдном фойе, я чуть не сшиб грёбаного Суслика, влетев за ним на бешеной скорости. Люди, шум, стайка орущих детей. Тёма растерянно озирался по сторонам, и я, презрительно дёрнув подбородком, ухватил его за рукав. Быстро перебирая ногами, но без вызывающей подозрения спешки доволок до ближайшей двери с многозначительной надписью: «Посторонним не входить». Впихнул внутрь. Длинный узкий коридор. Здоровенные металлические шкафы вдоль стен. Оглушительно воняло хлоркой и почему-то мокрой древесиной. - Зря сюда, там дальше тупик, - сообщил мне Артём хриплым после бега голосом. – Точнее, выход в бассейн. Служебный. - Супер, - резюмировал я. – Сдаёмся? Твоя драгоценная закладка осталась далеко позади, и предъявить полиции нам нечего. Можно и отбрехаться, при хорошей фантазии. - Не вариант, - мотнул башкой Артём. – Я успел забрать. Он многозначительно потряс полой куртки. Грёбаные наркоши со своей грёбаной наркотой. Я лихорадочно осматривался, прикидывая, куда можно скинуть запрещёнку, когда Суслик распахнул ближайший шкаф и решительно толкнул меня внутрь. Втиснулся следом, плотно прикрыл створ. - Охуел?! – возмутился я. – Тут нас мигом найдут! Громко хлопнула служебная дверь, загрохотали тяжелые шаги, и я мгновенно заткнулся. Замер и постарался не дышать. - Там бассейн уже, Николаич! – донеслось раздосадованное. - Обыскать всё. Там тоже дохрена выходов. Я проверю душевые. Снова протопали мимо форменные берцы. Грохнула дверь. Наступило затишье. Я осторожно выдохнул. Откинул с лица какую-то свисающую тряпку. Темноту и затхлость шкафа прорезали тонкие горизонтальные линии света из узких щелей на уровне лица. - Суслик, я тебя прибью, - сообщил я зловещим шёпотом. Из груди настойчиво рвался истерический смех. - Тс-с-с! – возмутился Артём. – Тихо! Тот второй где-то рядом. Я замер, старательно прислушиваясь. Темнота и адреналин обострили слух необычайно, но сколько я ни напрягался, вокруг царила тишина. Доносился отдаленный шелестящий шум из фойе, неразборчивые обрывки разговоров, веселые детские вопли. Рядом – по-прежнему тишина. Яркий запах хлорки – интересно, кто-то ещё ходит плескаться в эту лужу химикатов? Да еще и деньги за это платит. Теснота шкафа вызывала лёгкую клаустрофобию. Обнимали тёмные боковины, спина буквально вдавлена в заднюю стену, в бок воткнулась тупой болью какая-то палка. В лицо мягкой тряпкой упирался капюшон аляски, а к груди и животу плотно прижимался спиной проклятый Тёма. Прижимался упругой задницей к паху, вызывая инстинктивные, но слегка несвоевременные реакции. Я слегка пошевелился в попытке отстраниться. Под ногами что-то хрупнуло, оглушительно зашелестела куртка. Возмущенно зашипел Артём, и я снова покорно замер. Тем более что такие шевеления значительно усугубили предательскую реакцию в штанах. Задница у него всё-таки что надо. И как я раньше не замечал? Послышались неспешные шаги, а следом громкий похоронный лязг открываемой железной дверцы шкафа. Соседнего, к счастью. Но и до нашего доберутся рано или поздно. Грёбаный Суслик, грёбаная наркота. Тем не менее, стояло в штанах всё надёжнее. Снаружи пошебуршились, погрохали чем-то металическим, пошуршали чем-то мягким. Что-то побулькало, совсем сбивая с толку. Снова медленные неспешные шаги, явно в сторону бассейна. Тишина. Я, смирившись, откинулся башкой назад к стенке шкафа, втиснул руки в карманы. Вздохнул и обреченно уставился на скомканный капюшон. Тягуче тянулись секунды. Артём почуял неладное довольно быстро. Настороженно завозился. Обернулся, глянул через плечо. Подозрительно сощуренные глаза, прилипшие к взмокшему лбу русые пряди обычно по-модному встопорщенной чёлки. - Ммм, - промычал он глубокомысленно. – Что это там у тебя? - Где? – невозмутимо уточнил я. - Там, - он неопределенно мотнул башкой. – Упирается мне в задницу. У тебя что-то в карманах? - Нет. Это член, - сообщил ему я самым непринужденным тоном. - У тебя в штанах такой же есть. Не признал? Он попялился на меня недолго, изучая. Отвернулся. Снова ненадолго застыл. Хлопнула служебная дверь, кто-то проскакал мимо быстрым кабанчиком, хлопнула другая дверь – вдали, и опять наступила тишина. Интересно, и долго нам здесь сидеть? Не то чтобы я был против, а некоторые части моего тела вообще были полностью и безоговорочно «за», но неопределенность ситуации комфорта не добавляла. Суслик снова недовольно завозился, приятно прохаживаясь по паху упругими ягодицами. - О! Я тебя вспомнил! – радостно сообщил он. – Ты тот пидор из автосервиса Михайлова! Как там тебя? Руслан? Дамир? Ты еще тусил с Бомбовозом! - Тимур, - невозмутимо поправил я. – Да. Это я. Скрипнула дверь, на этот раз впуская в коридор целую толпу шумных, возбужденно переговаривающихся голосов. Дверцу нашего шкафа дёрнули, и я обреченно напрягся, но она на удивление не открылась. Тёма её там держит, что ли? Подёргали еще пару раз. - Све-е-ет! – раздался рядом оглушительный женский вопль. – Ты снова шкафчик заперла, что ль? А ключи где? - Не запирала я, - прозвучал, приближаясь, голос на порядок моложе. Створку снова требовательно потрепали. - Так заперто же… - возмущенно протянул более старший. – Теперь переть наверх за ключами. – вздохнул сокрушенно. - Возьми мою, а я потом схожу, - виновато предложила Света. - Ой, спасибо! – обрадовалась первая мадам. Снова чем-то зашуршало, загремело деревянным стуком неподалеку. - Ты, кстати, не знаешь, чего тут полиция так активно бегала? – с любопытством поинтересовалась Света у подружки. Я моментально навострил уши. - Ловили вроде кого-то, - с удовольствием сообщила та. – Все углы обшарили. Нашли тот самый разблокированный пожарный выход в медпункте, куда ребята курить бегают. Сергей Семёныч чуть в обморок не грохнулся, - с неприкрытым удовлетворением, - но даже не сказали ничего. Обрадовались и ускакали через него. А уж кого ловили, о том нам не доложили. Значит, менты свалили… Артём дёрнулся вперёд, распахивая дверцу, вываливаясь наружу решительным неуклюжим комком. Резанул по глазам яркий свет, а по ушам отчаянный женский взвизг, и я с самым непосредственным видом вышел следом. С удовольствием встряхнулся, мельком прошёлся взглядом по паре дамочек в белых халатах, застывших в немом охуении. - Здрасти, - улыбнулся им светло и открыто. Хлопнула служебная дверь. Артём уже успел невежливо смыться, и я, кивнув на прощанье, поспешил за ним. Нагнал его только на крыльце здания. Тот настороженно всматривался в темноту. Обернулся. - Вроде, тихо, - сообщил с нескрываемым удовлетворением в голосе. Достал из кармана сигареты, вытряхнул и сунул в рот одну. - Пачку гони, - я требовательно протянул руку. Тот, поколебавшись, сунул мне пачку и примирительным тоном произнёс: - Могу и содержимым пакетика поделиться. Там много… - Не, - я отрицательно мотнул башкой, поспешно прикуривая. – Это говно можешь оставить себе, не интересует. – жадно затянулся, выдохнул: - Ну, покедова, - сбежал с крыльца и целенаправленно пошлепал в сторону сияющих неподалеку, всего лишь в двух домах, огней проспекта. Шёл, глубоко затягиваясь, пялился на свет в окнах. И на то, как кружатся в этом свете первые редкие снежинки. Снег – это всегда к потеплению. Достал из кармана телефон, сунул в уши ракушки наушников. Завтра с утра на работу, потом ночное дежурство. Потепление – это хорошо. Просто замечательно. «Пылью наполнены обе сандалии. В поисках гения - по спирали…» До дома пилить ещё долго.