Carissime

      Белый цвет повсюду. Он слепил глаза, радужно переливался на солнце. Холод проникал под тонкую рубашку и жилетку. Ветер занёс ворох снежинок за ворот, заставляя прошипеть ругательства под нос. Юнги не любил белый цвет и холода. Он не любил зиму в человеческом мире.              Кругом белым-бело. Изо рта при очередном тяжёлом вздохе вышел пар. Упрямо идя вперёд, демон надеялся успеть. Пока он не ушёл...              Он не ушел.              Впереди показался человек. Белая рубашка с кружевами на воротнике и рукавах сливалась со снегом, чуть потемнее штаны, выделявшие ноги. Вместо нимба золотистые волосы с вьющимися кончиками, а за спиной средние как для ангела крылья, сложенные вместе. И тоже — ослепительно белые.              А ещё мягкие. Юнги знает, потому что касается их тут же, обнимая своего ангела. Тот, заметив его издалека, побежал ему навстречу и сам накинулся на него, звонко смеясь. Этот звук заставлял сердце тёмного биться чаще и громче.              — Юнги, ты пришёл, — его улыбка заменяла солнце и от неё было так тепло. Юнги будто оказался дома.              (Хотя ему не знакомо это чувство с самого создания.)              — Какой ты тяжёлый, — фыркнул с усмешкой Юнги, лохматя волосы своего ангела. Тот возмущённо засопел и на его реплику, и на жест.              Юнги не может вслух признаться, что он не может уже ждать. Этот ангел такой красивый в его руках, от его присутствия хочется гореть. Чимин не представляет, насколько счастливым сделал одного простого демона своим появлением. Это счастье вьется внутри диким зверем, рвется наружу, хочет окружить этого ангелочка и забрать себе, ревниво и по-собственнически совершенно.              Но демон терпит.                     Они переносятся в более удобное и уединенное место. Это какой-то дом, давно заброшенный. Юнги нашёл его первым, а ангела тогда просто занесло сюда каким-то ветром. Возможно, судьбоносным, но Юнги в судьбу не верит. Чимин же говорит, что «случайно» ушел из рая. Это было ложью, потому что потом ангел исчез. Он вернулся в рай, а Юнги, спустя ещё некоторое время, спустился в ад.              Их встречи случались много раз, Юнги потерял счёт, но каждая была наполнена теплом костра и душевными разговорами. И так они пришли к тому, что у них есть сейчас.                     Чимин жмётся ближе, позволяя коснуться своих крыльев. Нежные перышки олицетворяли ангела — Чимин был таким хрупким и маленьким, несмотря на их одинаковый рост. Юнги боялся, что однажды сломает своего возлюбленного.              Чимин смущённо улыбается, когда Юнги задумчиво сжимает одно из перьев. Его реакция на прикосновения неподражаема и восхитительна. Все-таки у ангелов чувствительные крылья (в ушах на автомате глухо звучат крики всех убитых светлых, но демон отвлекается). Юнги нравится смущать Чимина до красных щёк. Он целует его невесомо в крупноватый носик и улыбается.              — Ты снова похож на кота, — говорит Чимин, глядя на него из-под ресниц. Ангел лежит на его груди, сложив руки под подбородком. Мужчина фырчит на его сравнение. Слишком уж Чимин любит людей.              Улыбка его слабая, но нежная. Юнги всегда удивлялся, как этот ангел может постоянно улыбаться? И как плохие люди и жестокие демоны ещё не добрались до этого создания?              Чимин же не видел опасности в нем с самого начала. Несмотря на меч, в их знакомство приставленный к тонкой шейке, на острые когти, на закрученные рога. Юнги был не опасен для ангела, как бы ни огрызался.              Юнги узнавал его постепенно. Он знал о лучшем друге, о любимых вещах и бескрайнем любопытстве (и беспечной болтовне обо всем этом). Чимин интересовался всем, что ему попадалось на пути (слишком беззаботно и влипая из-за своего любопытства в неприятности). Его не волновали препятствия. Этот ангел был и скромным, и нет. Юнги порой не знал, каким был Чимин на самом деле.              — Ты много думаешь, — шепчет Чимин, протягивая к его лицу руку и убирая черную чёлку с глаз. Юнги жмурится. Ему нравились прикосновения ангела. Они тёплые, согревающие. Для демона, жившего в вечном холоде, это была благодать, которой лишены все тёмные. — О чем?              Бархатные пальчики рисовали узоры на его коже щёк и лбу. Чимин знал, как требовать ответов. Он никогда не действовал жестоко и хладнокровно, как обычно поступали его собратья. Нет, этот ангел слишком чист и невинен для этого мрачного и грязного мира, для самого Юнги...              Но это не меняло положения дел. Юнги все ещё любил его; тот период, когда он был не уверен во взаимности своих чувств, давно прошёл. Теперь осталось только извечное желание быть рядом, постоянно касаться, не боясь обжечься в определённый момент из-за скорого прощания. Юнги эгоистично хотел рядом с собой Чимина, этого, без сомнений, светлейшего во всем раю ангела, и сдерживал свои желания.              (Не понимая на самом деле, что Чимин хочет того же.)              — О том, как мне повезло, — улыбается демон, запутывая пальцы второй своей руки в волнистых волосах. Чимин подозрительно щурит глаза.              Юнги не врет. Он никогда не врет при Чимине.              — Это не то, о чем ты думаешь сейчас, — знающе наклоняет голову Чимин, поднимаясь на нем. Теперь он был не очень похож на невинного ангела. Разве такие сидят верхом на демонах и улыбаются так, будто заманивают в ловушку? — Юнги, скажи мне. Ты явно чего-то хочешь.              О, Юнги много чего хотел. Однако в последнее время одно желание преобладает над другими.              Юнги садится, обнимая Чимина. Он осторожно сжимает тепло в своих руках, поглаживая гладкие перья. Белые, как снег снаружи. И из-за него они могут почернеть. Они уже не такие, как при их первой встрече. Чем дольше они рядом, тем темнее они будут становиться. А Чимин ведь любит свои сияющие крылья.              — Юнги? — Чимин обнимает его в ответ. В его жестах всегда было что-то успокаивающее.              — Хочу тебя. Рядом. Навсегда, — в голосе Юнги почти отчаяние. Ему это не нравится, но и не нравится то, что ангел наутро уйдёт в свой рай.              Чимин вздрагивает, замирает. Он медленно отрывается от демона и смотрит откровенно в красные глаза. Те блестят усталостью от одиночества и мольбой. Чимин знает, он испытывает то же самое. И ему тоже надоело уходить наверх.              — Я буду. Я твой, слышишь? — ангел снимает что-то с шеи. Золото блестит в свете огня. Юнги зачарованно смотрит на кулон перед собой. Чимин одевает его на шею демона и ласково улыбается, целуя в губы. Растерянность на бледном лице сменяется бесконечной любовью. — Просто подожди. Осталось немного.              Юнги кивает и снова целует полные губы. Он наслаждается жаром, касающимся его пальцев, мягкостью перышек. Чимин любяще отзывается на все, что он даёт...                     На рассвете ангел вновь покинет своего демона. С первыми лучами восходящего солнца оба пожелают остаться вместе навсегда. И Вселенная исполнит их желание очень скоро...