Феникс

      Остановившись в очередной деревне, опричники смогли пополнить припасы, а также расспросить местное население о том, не проезжал ли поблизости отряд воинов. Узнав, что в сторону Слободы никто не ехал, царские люди двинулись дальше.       Согласно предположениям Вяземского, отряд солдат, к которым примкнул Фёдор Алексеевич Басманов, должен в скором времени пересечься с ними.       Вяземский оказался прав, уже на следующий день опричники заметили, как к ним навстречу двигается отряд русских солдат. - Вот и добрались, - улыбнулся Василий Грязной, делая глоток той из своих личных запасов.       Опричник достал из-за пазухи бубен и начал интенсивно размахивать им в разные стороны. Вскоре два отряда поравнялись. - Доброго вам дня, люди русские, - произнес Андрей Вяземский, склоняя голову, - откуда едите. - С битвы, - произнес Василий Петрович, - басурманам головы рубили, чтобы на земле русской мир да покой был.       Василий остановился и пропустил своих людей вперед, тогда как сам остался говорить с опричниками. - Кто вы будете? – спросил Василий Петрович. – И куда путь держите? - Мы царские опричники, - ответил Вяземский, - едим царский указ исполнять. В Слободе поговаривают, будто сын царского воеводы, Фёдор Алексеевич Басманов примкнул к отряду русскому, басурман бить. Скажи как на душу, так ли это? - Так, - подтвердил Василий Петрович, восстанавливая движение.       Царские опричники, во главе с Вяземским повернули своих лошадей вслед за мужчиной. - Па что он вам хлопцы? – спросил Василий Петрович. - Царь и великий князь всея Руси Иван Васильевич слагает с Фёдора Алексеевича Басманова гнев свой, сымает с головы его царскую опалу, милует и прощает его во всех его виновностях, а также повелевает немедленно возвратиться в Александрову Слободу.       На лице Василия Петровича появилась грустная ухмылка. - Жаль не дожил, - прошептал Василий. - Что ты несешь? – взревел Андрей, прекрасно расслышав то, что произнес мужчина. - Умер Басманов, - сказал Василий Петрович, - от клинка вражеского умер, мы его несколько дней назад под осиной похоронили.       От услышанного, Вяземский схватился за голову, тогда как сопровождающие его опричники начали переглядываться друг с другом. Никому не хотелось дурную весть царю нести, прекрасно опричники знали, на что способен государь в злобе своей. - Когда это произошло? – спросил Андрей. - В последней битве, недельки, наверное, полторы назад, может две, рана его уж больно страшна была, несколько дней мучился, в горячке был, так и умер, - ответил Василий Петрович.       Последнюю фразу мужчина произнес достаточно громко, при этом покосившись на молодого юношу, что ехал неподалеку от него с опущенным лицом. - Вот друг его, Тимофей Дмитриевич, все с ним возился, - с этими словами Василий кивнул в сторону юноши. – Так что хлопцы ничем обрадовать вас не могу, хотите, езжайте к царю сами, да доложите ему весть дурную, а хотите, присоединяйтесь к нам. Фёдор, когда Богу душу отдавал, перед самой смертью слово с меня взял, чтобы я его коня вороного царю батюшке возвратил, сказал, что это подарок его был, а Тимошке наказал, к отцу его на поклон идти, к Алексею Даниловичу. - Не чаял я такого ответа, - произнес Вяземский, - так и быть, мы с вами поедим, сам к царю пойдешь.       Опричники вздохнули с облегчением.       Алексей Данилович Басманов неспокойно ходил из стороны в сторону, не так давно князь Серебряный принес в его дом добрую весть, из-за чего Алексей Данилович впервые за несколько дней смог спокойно уснуть, зная, что с младшим сыном все хорошо. Но не так давно в сердце царского воеводы поселилась тревога, до мужчины дошла весть о том, что русские одержали победу над басурманами, а это значит, что в скором времени, отряд к которому примкнул его сын, будет в Слободе. Казалось бы, все прекрасно, но тревожные думы настойчиво не желали покидать разум Басманова. Старший сын его, Петр, как мог, успокаивал отца, говоря, что Фёдор обязательно вернется, что царь его пожалует своей милостью за заслуги перед родиной, но все было напрасно. - Едут! – послышался крик холопов на улице.       Басманов словно сумасшедший выбежал из своей хаты и побежал в сторону главных ворот, где уже начали собираться опричники и холопы.       Холоп не солгал, в главные ворота Александровской Слободы под общий победоносный крик, въезжал отряд русских солдат, среди них Алексей Басманов заметил нескольких знакомых ему опричников, что не так давно покинули Слободу по царскому указу, но вот сына Алексей рассмотреть не мог. - Это Шторм, - послышался голос старшего сына прямо над ухом.       Петр указал отцу на вороного коня, что шел без седла. - Почему без всадника? – произнес не своим голосом Петр.       Сердце Басманова пропустило удар, ноги воеводы резко подкосились, отчего мужчина схватился за сильные руки старшего сына, чтобы не упасть.       Со стороны Алексей наблюдал за тем, как Василий Грязной указывает одному молодцу из отряда в его сторону, этот самый парень выехал из общей колонны, спустился с коня, и, отдав свою лошадь одному из холопов, направился в сторону затаивших дыхание Басмановых.       Царь Иван Васильевич с улыбкой на лице вышел на крыльцо. Победа, русский народ одержал победу над проклятым врагом. В связи с этим царь приказал устроить настоящий пир, на который пожелал пригласить всех солдат. Холопы уже готовились накрывать столы, выносить яства и заморские вина, царь также распорядился устроить на улице представление, на увеселение простому люду. До царя дошли вести, что в первой же битве был убит назначенный им командир отряда, отчего его место занял безродный, но пользующиеся всеобщим уважением мужик. Иван Васильевич уже знал, чем пожаловать верного солдата. Но был у царя еще один повод для радости, которого, правда, Иван показывать не желал. В глубине души, Иоанн надеялся на скорую встречу с Фёдором Басмановым, государь уже даже заготовил речь для сбежавшего опричника. Царь решил, что сначала он отчитает парня, а лишь затем поговорит о его заслугах перед родиной и своей милости. Как только Иван спустился с лестницы, опричники и солдаты тут же преклонили колени. - Встаньте, - приказал царь.       Поднявшись с колен, солдаты остались стоять на одном месте, тогда как Василий Петрович выступил вперед. - Благослови государь, - произнес громко Василий, - враг побежден, надолго басурмане проклятые запомнят наши сабельки, еще ни скоро от раны своих, да позора оправятся.       Иван Васильевич распахнул руки и заключил мужчину в объятья. - Порадовали, - произнес громко царь, приглашая Василия следовать за ним во дворец, - добрую весть вы принесли в мой дом, в честь такого дня, я желаю устроить пир, о наградах поговорим позже.       Иван хотел было вести солдат во дворец, когда услышал душераздирающий крик в стороне. Резко обернувшись, Иван Васильевич устремил взгляд на своего воеводу, Алексея Даниловича.       Басманов стоял на коленях, сжимая в руках смутно знакомую саблю, рядом с мужчиной плакал его старший сын, а также молодец, с которым царь был не знаком. - Не серчай государь, - донесся до Ивана голос Василия Петровича, - много наших воинов в бою полегло, как закаленных в бою солдат, так и совсем молодых.       Василий сделал одному из молодых людей знак, который вмиг подвел к государю вороного коня. - Был в моем отряде один бравый воин, Фёдор Алексеевич Басманов, он пал от вражеского клинка в последней битве, перед смертью Фёдор просил вернуть тебе государь этого коня, Басманов заверил меня, что это был твой дар ему.       Покачнувшись на месте, Иван Васильевич не мог оторвать взгляда от кричавшего Алексея Басманова.