Феникс

      Стоя на опушке леса, Тимофей пытался успокоить своего коня, животное не желало стоять рядом с лесом, отчего громко фыркало, било копытом заснеженную землю, пытаясь оттянуть своего хозяина как можно дальше.       Тимофей крепок держал несчастного зверя, пытаясь его успокоить. Тимофей, по настоянию Ольги отправился на север, парень объезжал деревню за деревней, расспрашивая всех подряд о желтоглазой ведьме. Местные жители беседовали с опричником неохотно, многие крестились и говорили, что ничего не знают, другие просто отводили глаза, были и такие, которые грозились убить парня за такие вопросы.       Опричник понимал реакцию людей, пожалуй, если бы кто-то нибудь стал приставать к нему с такими же расспросами, парень бы точно не оставил в живых нахала.       Но в одной из ближайших деревень, Тимофей смог найти того, кто пожелал поговорить с ним. Юная девушка подозвала опричника в сторону и указала ему верное направление, деревенская девка не просто указала опричнику верную дорогу, но также строго наказала ни в коем случае не заходить в лес, сказав, что Фёдор сам выйдет к нему.       На вопрос Тимофея, откуда ей это известно, но девушка лишь пожала плечами, сказав, что передать эту информацию Тимофею является ее платой за оказанную услугу. Дальше девушка говорить не пожелала, объяснив это тем, что и так уже сказала опричнику все, что ему нужно.       Тимофей не стал пытать девушку, и предпочел сделать так, как она велела.       Именно поэтому и стоял Тимофей на опушке леса, всматриваясь в лесную глушь, ожидая непонятно чего. Так бы и простоял Тимофей на одном месте, если бы не заметил среди деревьев постороннее движение. - Фёдор? – прошептал не своим голосом Тимофей, узнавая парня.       Басманов бежал в сторону Тимофея, не разбирая дороги, парень несколько раз спотыкался, цеплялся за сучья деревьев, но все равно продолжал бежать.       Покинув лес, Федя подбежал к Тимофею и крепко обнял едва сопротивляющегося друга. - Господин помилуй, - прошептал Тимофей, разрывая объятья и заглядывая в голубые, но такие уставшие глаза Фёдора. - Тимофей, - прошептал Фёдор.       Тимофей не стал тратить время, и, оторвавшись от парня, вскочил на коня, затем подал Фёдору руку. Басманов тут же пристроился позади друга. Верный скакун, поняв, что задерживаться в лихом месте больше не придется, тут же поскакал прочь.       Около трех недель добирались друзья до Александровой Слободы. Первые дни в дороге, Тимофей пристально присматривался к Басманову, наблюдал за тем, как парень вздрагивает по ночам, с каким воодушевлением смотрит на окружающую его обстановку, а также как молиться.       Фёдор попросил Тимофея остановиться в первом же храме, который попался им на пути. Басманов долго стоял перед иконой, шепча молитву себе под нос, в тот день путникам даже пришлось заночевать в этом храме.       По дороге Федя расспрашивал друга о том, как он оказался на опушке леса. Тимофей не стал ничего скрывать от Басманова, и рассказал ему о том, как царь приказал вызвать к себе мельника, после чего отправил самого Тимофея к тому месту, где должно было лежать тело Фёдора. Не стал опричник скрывать и того, о чем Иван Васильевич говорил со стариком, о том, что отправил его костер, а Тимофею приказал найти желтоглазую ведьму.       Слова Тимофея воодушевили Фёдора. Значит, царь думает о нем, значит беспокоиться, значит, дозволит вернуться на службу.       В свою очередь Фёдор не спешил рассказывать другу о своих приключениях, а Тимофей и не спрашивал. Лишь однажды ночью, когда Басманов с криком подскочил с постели, Тимофей случайно узнал о черных путах, что по приказу Степана обвили тело парня.       Успокоив Федю, Тимофей решил, что ему лучше не знать о том, где пропадал несколько месяцев Басманов и тем более, как смог восстать из могилы. Мельник много знал и кончил очень плохо.       Смотря вперед, Фёдор с волнением думал о своей встрече с царем, Басманов уже не раз прокручивал в своей голове то, что он скажет Ивану и его приближенным. Обмануть отца и старшего брата не составит труда, Петр будет рад возвращению брата, в этом Басманов был уверен, отец также поверит в чудотворное воскрешение младшего сына.       Видя волнение друга, Тимофей старался подбодрить Фёдора, ведь стены Александровой Слободы были совсем близко, но Басманов лишь натягивал на лицо свою привычную улыбку и кивал. В одной из деревень, Тимофей приобрел для Фёдора второго коня, конечно, не такого красавца, как Шторм, но для путешествия сгодиться. - Первым дело к царю пойдешь али к отцу? – спросил Тимофей. - Сначала к царю-батюшке, - ответил Фёдор, - все же, я все еще в опале, лишь после милости государя к отцу да брату пойду. - Это правильно, - кивнул Тимофей.       Въезжая в ворота, Тимофей и Фёдор еще некоторое время переговаривались между собой, пока Федя не заметил в стороне своего давнего друга Василия Грязного, который как обычно распивал какую-то дрянь в компании опричников. - Вася, - закричал на радостях Фёдор, махая мужчине рукой.       Грязной тут же повернулся на голос Басманова. Обычно улыбчивое лицо Василия тут же побледнело, мужчина выпучил глаза, перекрестился, поднес к носу свою брагу, поморщил лоб и пошел в сторону, подальше от собутыльников. - Куда это он? – не понял Фёдор. - Федя, - усмехнулся Тимофей, - тебя все еще считают мертвым, после нашего последнего боя, половина выживших мужиков поступила на службу к царю. Представь, какого им видеть тебя живым и невредимым? - Да уж, - прошептал Фёдор, смотря вслед Василию.       Отведя глаза в сторону, Басманов невольно взглянул на дворец государя. На одном из балконов, опершись на свой посох, стоял Иван Васильевич. Царь не отрывал грозного взгляда от приехавшего Басманова, и от взгляда этого все внутри Фёдора похолодело.       Фёдор Алексеевич Басманов уверенной походкой шел в направлении обеденных царских палат, где государь Иван Васильевич согласился принять беглого опричника в присутствии своих приближенных.       Опричники и бояре, которые попадались на пути Басманова, шарахались от незваного гостя, многие крестились и шептались за спиной юноши. Вслед за Фёдором шел Тимофей, который, также как и Федя не обращал внимания на поведение окружающих.       Как только тяжелые двери открылись перед Фёдором, молодой человек столкнулся с тяжелым взглядом царя. Сидя на троне, Иван крепок сжимал в руке свой посох, со стороны могло показаться, что Иван Васильевич выглядит очень спокойным, но то, как нервно государь перебирал свои четки, говорило об обратном.       Рядом с царем стоял Борис Годунов и Григорий Лукьянович, по взглядам приближенных Ивана, Фёдор понял, что мужчины были напуганы его внезапным возвращением, но в тоже время, в их глазах читалась ненависть.       Остальные опричники и бояре сидели за столами, что ломились от еды и вина, среди них, Фёдор заметил напуганное лицо своего отца. Алексей Данилович, при виде внезапно воскресшего сына хотел было подорваться с места, но один из опричников, что сидел рядом с Басмановым придержал воеводу, отчего Алексей остался сидеть на месте.       Фёдор и Тимофей вместе зашли в общую залу. Тимофей тут же отошел в сторону, тогда как Федя направился прямо к трону своего государя. - Здрав будь царь-батюшка Иван Васильевич, - произнес Фёдор, падая перед царем на колени.       Подняв глаза, Федя столкнулся с равнодушным взглядом царя, отчего в голове Басманова промелькнула мысль о том, что он зря вернулся в Слободу, о том, что следовало послушать Дарью и начать жизнь в другом месте, подальше от царского гнева.       Но представить свою жизнь без Ивана, Фёдор не мог, уж лучше пойти на плаху, чем прожить остаток дней своих без государя. - Фёдор Алексеевич Басманов, - произнес с ухмылкой Иван Васильевич, - беглый опричник, пес, что бросил службу, которую я даровал ему своей царской милостью. Встань!       Фёдор подчинился и поднялся с колен. - Дозволь молвить, государь? – попросил Фёдор. - Молви, - кивнул Иоанн. - Прав ты государь, - начал Фёдор, - я покинул свою службу, но покинул царь-батюшка по твоему указу, ты сам отправил меня на все четыре стороны за дерзостью мою. Признаю, виноват перед тобой, слишком много во мне спеси, не решился я после приказа твоего возвращаться в Александрову Слободу, да о милости твоей просить, решил, что раз уж не могу я служить тебе во дворце, так хоть послужу на поле брани. - Слышал, как ты врагам моим головы рубил, - произнес Иван. - Много мне про твои подвиги Василий Петрович рассказал. - Прости опального опричника своего, - произнес Фёдор, не открывая голубых глаз от царя, - дозволь на службу к тебе вернуться. - Я с тебя Басманов давно опалу снял, - произнес Иван, - еще, когда в Слободу князь Серебряный приезжал. Да вот только верные люди мои донесли мне, будто ты от клинка вражеского погиб на поле брани. Что же это получается Федя, неужто солгали? Стоишь ты передо мной живой и невредимый, тогда как друг твой Тимофей клянется, будто похоронил тебя.       Фёдор сглотнул ком в горле. - Правда, государь, - закивал парень, - в последней битве, проклятый враг на коня моего верного запрыгнул, да со спины мне рану страшную нанес. Долго эта рана мне покоя не давала, несколько дней в бреду провел, пока не понял, что конец мой близиться.       Упросил я Тимофея, что в бою верным другом мне стал, чтобы он подарил мне легкую смерть, да отцу моему сабельку мою воротил, которым я врагам головы рубил.       Исполнил Тимофей просьбу мою, несмотря на то, что не по душе она ему пришлась. Вонзил он в мою душу кинжал, да могилу мне откопал. Василий Петрович, подтверди?       С этими словами молодой человек посмотрел в сторону мужчины, под чьим командованием он находился не та давно. - Правда, - кивнул Василий Петрович, поднимая со своего места, - на моих глазах Тимофей вонзил кинжал в грудь Басманова, сам лично могилу вырыл, сам закопал. - Так что же это Федюша? – спросил Иван. – Василий в могилу тебя закопал, а ты передо мной живой стоишь? - В том то и дело государь, - произнес громко Фёдор, чтобы все вокруг его слышали, - что плохо Тимофей в грудь мою кинжал вонзил, очнулся я в могиле сырой, да из последних сил начал землю над собой рыть. Конец мой государь был близок, да не оставил меня Господь, проезжали мимо люди добрые, увидали, что из могилы будто кто-то вырваться пытается, не испугались, на помощь пришли.       Достали меня из могилы, да на телегу свою погрузили, в деревню ближайшую доставили, а там и местной знахарке на попечение меня отдали. Долго она надо мною стояла, долго лечила, несколько месяцев я в постели провел, все в горячке бился. Как на ноги встать смог, поклонился людям добрым да в путь дорогу двинулся. Решил я в Слободу вернуться, да о царской милости тебя государь просить. - Как же ты с Тимофеем встретился? – спросил Борис Годунов, посматривая то на Фёдора, то на Тимофея. - По дороге и встретились, - ответил Басманов, - я как из деревни выехал, так Тимофея, друга моего верного и встретил, он по царскому приказу из Слободы удалялся.       Иван Васильевич начал медленно кивать. - Вот тебе крест государь, - произнес Фёдор Басманов, не открывая глаз от царя, - я говорю правду.       С этими словами Фёдор перекрестился.       Малюта, глядя на Басманова, лишь ухмыльнулся и вышел вперед. - Что-то не сходится Фёдор Алексеевич, - произнес с хитрой улыбкой мужчина. – Уж больно все ладно получается.       Фёдор незаметно для окружающих сжал кулаки, вот уж кого и стоит опасаться, так это Малюту, этот рыжий пес давно на Басманова зуб точит. - Дозволь государь…, - продолжил Григорий Лукьянович. - Что не сходиться Малюта? – произнес грозно Иван Васильевич. – То, что рассказал нам Фёдор не что иное, как божественное чудо. Ты что Лукьянович, в чудо божественное не веруешь?       Малюта уже давно научился понимать настроение своего государя, и сейчас, по одной лишь только интонации мужчина понял, что Иван Васильевич собирается даровать Басманову свою царскую милость. - Верю, - прошептал Малюта, делая шаг назад, - верю царь-батюшка. - Хорошо Басманов, - произнес Годунов, также понимая позицию Грозного, - что ты людей добрых встретил, видать, не оставил тебя Господь. - Продолжай Фёдор, - кивнул с улыбкой Иван.       Басманов вновь на колени перед царем упал. - Приехал я в Слободу государь, - произнес Федя, - чтобы о царской милости тебя просить. Дозволь на службу вернуться, верой и правдой тебе служить буду, а коли видеть меня подле себя больше не желаешь, то отправь на поле брани.       Иван поднялся со своего трона и медленно, продолжая перебирать свои четки, подошел к Фёдору. Мужчина поднял лицо юноши за подбородок и посмотрел в напуганные голубые глаза. - Слагаю с тебя Фёдор Алексеевич Басманов свой гнев, сымаю с головы твоей опалу, прощаю и милую все прегрешения твои, да дарую тебе вновь должность кравчего моего.       Перехватив руку государя, Фёдор начал целовать ладонь царя, и клясться в верности. - Полно, - произнес Иван, медленно освобождая руку из хватки Фёдора, - к своим обязанностям приступишь завтра же, а сегодня возвращайся к отцу да старшему брату. - Благодарю, - прошептал Фёдор, поднимаясь с колен.       Как только царь подал знак, все присутствующие тут же вернулись к своим делам.       Алексей Данилович поднялся со своего места, и медленно подойдя к сыну, обнял его за плечи. Мужчина будто не верил, что перед ним стоит его плоть и кровь. - Иди Данилович, - отпустил воеводу государь, - о многом тебе нужно с сыном поговорить       Поклонившись, Басмановы удалились.       Вечером Иван Васильевич сидел в своих личных покоях, читая государственные документы. Громкий стук в дверь не испугал царя, Иван уже несколько часов ждал этого гостя.       Дверь тихонько заскрипела, и на пороге показался Фёдор Алексеевич Басманов. - Здрав будь великий государь, - произнес Федя, поклонившись царю в ноги. - Проходи Фёдор, - кивнул Иван, - давно тебя дожидаюсь.       Федя закрыл за собой дверь, и, подойдя к царю, присел у его ног. Басманов поклялся себе, что не будет проявлять лишних эмоций, но сейчас, когда они с Иваном остались одни, Фёдор не выдержал. - Ваня, - прошептал не своим голосом Фёдор.       Иван резко схватил парня за подбородок и притянул его лицо к своему. Подобный жест очень сильно напомнил Басманову тот самый день, когда он по воле государя из-за своей дерзости отправился на все четыре стороны. - Я тебя хорошо знаю Федя, - произнес Иван, - мне можешь не лгать про свое чудотворное спасение. Другие поверили и ладно, но мне врать не смей. Говори, где все это время пропадал, а главное с кем?       Фёдор задрожал, даже не смотря на то, что кравчий ожидал этого разговора, он все равно оказался не готов к нему. Юноша понимал, что, даже не смотря на то, что государь даровал ему свою царскую милость, вернул должность, он может в любой момент все отнять.       Коротко кивнув, парень обнял руку Ивана, призывая его отпустить его. - Да, - произнес Федя, - я солгал, солгал опричникам, солгал твоим боярам, даже отцу и брату я не сказал правды, и никогда не скажу, но тебе, свет мой, жизнь моя я лгать не могу. Там при всех, я лишь желал получить твое царское прощение. - Я знаю Федя, - кивнул Иван, отпуская парня, - а теперь говори, да лгать не смей.       Фёдор начал свой рассказ с того момента, как он очнулся в пещере Даши, той самой желтоглазой ведьмы, что искал Иван. Парень не стал скрывать от государя историю девушки, а также то, что именно она и вывела его из леса. Не стал Фёдор врать царю и про Степана, Басманов рассказал о своей жизни вместе с колдуном, о том, как Степан рассказал ему о своих планах, о том, как показал Феде их святыню.       Басманов также поведал государю о своих неудавшихся побегах из леса, о том, как он умолял колдуна отпустить его.       О своем обучении Фёдор также не смог смолчать, Басманов рассказал о страшном огне, в который его толкнула лесная девушка, а также о том, как колдовство Степана поглотило его разум. - Каюсь государь, - шептал Фёдор, - поддался, принял на себя дар колдуна, научился огнем да воздухом управлять.       Басманов видел, как с каждым сказанным словом меняется лицо Ивана, и, наблюдая за этой картиной, юноша понимал, что, скорее всего эту ночь он встретит в темнице.       Ни смотря на страх, Федя продолжил. Басманов рассказал царю о том, как нашел в кармане свой крестик, о том, как услышал его голос, и главное, как освободился от «великого дара».       Закончив свой рассказ, Фёдор не отрывал заплаканных глаз от Ивана, ожидая его приговора.       Но вместо ответа, Иван лишь притянул в свои объятия кравчего и горько заплакал. Федя обнял царя в ответ, лишь, когда мужчины оторвались друг от друга, они посмотрели в свои красные от слез глаза и громко рассмеялись. - Я тосковал по тебе, - произнес Иван Васильевич, - ты даже представить не можешь, что творилось с моей душой, когда Василий сказал мне, что ты пал на поле боя. - Как ты понял, что я жив, что мне нужна помощь? – спросил Фёдор. – Почему вызвал к себе мельника? - Это уже не важно, Федя, - произнес Иван, - главное, что ты вернулся.       На шее юноши, Иван заметил крестик. - Говоришь, отпустил он тебя? – спросил Иван. - Отпустил, - кивнул Фёдор, - Даша сказала, что зла он мне больше не причинит. - Ведьме поверил? – наморщил лоб царь. - Если бы она мне зла желала, - произнес Фёдор, - то позволила бы Степану убить меня, но она вывела меня из леса, а также сделала все, для того, чтобы Тимофей нашел меня. - В церковь ходил? – спросил царь. - Да государь, - кивнул Фёдор, - когда с Тимофеем в дороге были, а также как в Слободу прибыл. - Завтра поутру со мной пойдешь, - произнес Иван. - Как скажешь государь, - закивал Фёдор, улыбнувшись.       Поднявшись, Иван повел Фёдора за собой в сторону постели. Взглянув в усталое лицо своего царя, Федя понял, насколько сильно постарел Иван за те месяцы, что его не было рядом. В уголках глаз появилось больше морщин, сами глаза стали тусклыми, сам царь заметно похудел, отчего его орлиный нос казался еще длиннее.       Присев рядом с Иваном, Федя крепок сжал руку мужчины. - Я вернулся, - произнес Федя, - там, в лесу, я услышал твой голос, именно он и помог мне очнуться и освободиться от чар. Ты спас меня.       Иван перевел усталый взгляд на Фёдора. - Я часто звал тебя в своих молитвах, - признался Иван, - умолял Бога указать мне верный путь, где искать тебя.       В ту ночь Иван и Фёдор еще долго говорили, царь рассказывал Басманову, о том, как новый кравчий, которого Иван поставил на место Фёдора, плохо исполнял свои обязанности. Слушая государя, Федя смеялся и улыбался, а в душе царя вновь зарождалась весна.       Вернувшись к своим обязанностям, Фёдор вмиг навел порядок в той работе, которая, по его мнению, была серьезна запущена. Холопы с кухни были рады видеть Фёдора Алексеевича, хотя и не скрывали своего страха.       О Басманове теперь ходило куда больше слухов, чем обычно, теперь каждый второй без зазрения совести думал, что Фёдор ни кто иной, как колдун. Федя не возражал, ведь теперь многие неугодные ему бояре боялись его, окружающие видели, что Басманов находиться в царской милости, и не смели даже косо смотреть в его сторону.       Мнение окружающих не имела для Фёдора никакого значения, главное, что думает о нем Иван, главное, что царь верит в его невиновность и верность.       Правда, бывали вечера, когда Иван, находясь в дурном расположении духа, будто испытывал Басманова, заставляя его молиться или целовать иконы, но каждый раз Иван успокаивался и крепко обнимал юношу.             О своем приключении Фёдор старался больше не вспоминать, хотя однажды юноша и стал случайным свидетелем разговора Ивана и Малюты, из которого парень узнал, что по приказу Ивана верный отряд опричников поехал на север, где разыскивали длинноволосого мужчину и желтоглазую девушку. Правда, все поиски опричников оказались тщетны, ни в одной деревне верные люди царя не могли найти лихой компании. Зато лес опричники нашли быстро. Все хаты, все добро, что только хранилось внутри было предано огню, не обошло огненное пламя стороной и языческую статую.              Слушая рассказ верного слуги, Иван внимательно следил за поведением Фёдора, который в свою очередь прекрасно играл свою роль, с любопытством смотря на Малюту, делая вид, что впервые слышит эту историю. - Что ты, Федюша? – донесся до парня голос государя. – Побледнел что-ли?             Фёдор быстро затряс головой, и, переведя взгляд голубых глаз на Ивана, улыбнулся. - Ничего царе, - произнес Фёдор, - обычная усталость, поздно уже. - Прав, - кивнул государь, - давай ключи Малюта, а сам иди, всем отдых нужен.       Передав ключи от темницы, рыжий пес покинул царские покои. Фёдор в свою очередь отложил в сторону государственные документы, и непринужденно направился в сторону царской постели.             За окном начинал таять снег, птицы возвращались на свою родину, а дни становились все теплее, наступала весна.