И жили они долго, пока не умерли

      Нерия встала на пороге, озираясь и ощущая, как щеколда на двери упирается ей в поясницу. Если бы задвижка умела разговаривать, она бы сказала Нерии: “Ты сама меня закрыла, тебя никто не заставлял. Иди до конца и не вынуждай меня за тебя краснеть”. Но она молчала, а Нерия тянула время, не решаясь приблизиться к Рафаэлю. Его спальня, освещённая парой свечей и луной, заглядывающей в незанавешенное окно, выглядела не обжитой, как и у Нерии. Но если она въехала туда всего несколько недель назад, то видеть почти пустую комнату у человека, который живёт тут давно, было странно. С другой стороны, эта комната не выглядела как место, куда Рафаэль приводит женщин. Нерия даже робко понадеялась, что, может быть, она первая женщина в этой комнате. Рафаэль сидел на кровати и, так же, как и дверная задвижка, молчал. Нерия скользила взглядом по его лицу, волосам, по закатанным рукавам рубашки, по двум верхним расстёгнутым пуговицам, по смуглой коже и уговаривала себя, что, если она сейчас откроет дверь, которую сама же и закрыла, это будет лютым позорищем. Да она и не хотела сбегать. Она очень хотела остаться и посмотреть, что будет. Но её пугало, что всё снова будет так себе, хоть Палома и сказала, что секс с Рафаэлем умопомрачительный. – Если ты передумала – можешь уйти. Я не обижусь. – Я не передумала, – решилась Нерия и двинулась к кровати.       Рафаэль неотрывно смотрел, как Нерия приближается к нему, а у неё с каждым шагом ноги будто вязли в грязи. Она доплелась до кровати и встала перед Рафаэлем, не очень понимая, что делать дальше. Раздеться? Раздеть его? Помолиться Создателю и лечь спать? Помолиться Создателю и взять в рот член? Рафаэль прервал её размышления, поддев пальцами ремень на штанах и притянув Нерию к себе вплотную. Она встала между его коленями, глядя, как он возится с пряжкой. Не зная, чем занять руки, пока Рафаэль снимает с неё штаны, Нерия погладила его по волосам, пропуская между пальцами волнистые пряди. – Сделай так ещё раз, и я тебе со всей Антивы орхидеи принесу.       Нерия фыркнула, переступила через упавшие штаны и снова запустила пальцы в волосы Рафаэля. Он задрал рубаху, прильнул губами к животу, спускаясь поцелуями вниз и провёл языком вдоль кромки кружевной тряпки, которую Палома подсунула Нерии под видом трусов. Нерия облизнула пересохшие губы и замерла, уверенная, что Рафаэль продолжит её раздевать, но он отстранился и похлопал ладонью по кровати, застеленной пледом. – Садись, Сурана. Поболтаем.       Нерия недоумённо заморгала, не торопясь присаживаться. Сначала он затирает ей, как сильно её хочет, а потом предлагает поболтать, хотя её вагина – вот она, только трусы сними. Решил, что она неопытная и в подмётки не годится всем его любовницам? Развлечёт беседами и отправит баиньки? – С другими женщинами ты тоже болтаешь? – Нет, – подтвердил её подозрения Рафаэль. – А я, значит, только для разговоров гожусь? – Полегче, Сурана, я не хотел задеть твоё самолюбие, – ухмыльнулся Рафаэль, – но мне нравится, что ты ревнуешь. – Я не ревную. – Да как скажешь, – не стал спорить Рафаэль, – я бы мог сейчас содрать с тебя трусы и поставить тебя в ту позу, которая, как мы выяснили днём, тебя категорически не устраивает. Но я выяснил ещё кое-что. Тебя очень заводит, когда с тобой считаются. Не знаю, правда, откуда это у тебя, ведь в любовных романах о таком не пишут. – А Палома считает, что у меня нет самоуважения, – проворчала Нерия, садясь на кровать и поджимая ноги. – Почему? – Потому что мне нравишься ты. – Что она тебе обо мне сказала? – заинтересовался Рафаэль. – Что ты отлично трахаешься и что ты урод. – Ты тоже думаешь, что я урод? – Я не знаю. – Ладно, обсудим это после того, как ты убедишься, что я отлично трахаюсь.       Рафаэль забрался с ногами на кровать и уселся у Нерии за спиной, притягивая её к себе. Нерия прислонилась к нему спиной и покосилась на Рафаэля через плечо. – Чего ты вечно сзади пристраиваешься?       Рафаэль уткнулся лицом ей в шею и затрясся в беззвучном смехе. – Создатель, я не это имела в виду! – Пожалуйста, Сурана, не надо звать Создателя третьим в эту постель. Он нудный парень и трахается только в богоугодной позе. Я пристроился сзади, – Рафаэль снова заржал, – потому что так проще говорить. Если ты меня не видишь – ты меньше стесняешься. Но я могу пристроиться и спереди, если хочешь. – Ой, иди ты… – Ладно, всё, извини, – он куснул её за мочку уха, отчего у Нерии вдоль позвоночника побежали мурашки, – давай, Сурана, рассказывай. – Что рассказывать? – О себе. – Тебе с самого начала? Я родилась в Ферелдене в морозную ночь, ведь в Ферелдене все ночи морозные. Матушка моя, упокой Создатель её душу, была женщиной честной и праведной, ни серебрушки не укравшей у господ, в чьих домах она убиралась. Отец служил приказчиком в лавке орлейского портного… – Я тебя обожаю, – шепнул ей на ухо Рафаэль, – мне не нужна твоя биография, Сурана. Я понимаю, что ты мне ни слова правды не скажешь. – Тогда что тебе нужно? – Расскажи, что тебе нравится, что не нравится, что тебя бесит, что приводит в восторг. Что тебя возбуждает, тоже расскажи. – Печенье. – Тебя возбуждает печенье? – Угу, люблю засовывать его в себя.Через рот. – По тебе не скажешь, что ты ешь много печенья. – В Круге печенье давали на полдник. Иногда на завтрак. Я не нравилась остальным детям, и они отбирали у меня печенье в столовой. – Почему ты им не нравилась? – Потому что из-за меня всему классу не раз приходилось сидеть после уроков. “Пока Сурана не зажжёт лучину, никто никуда не пойдёт”, – передразнила Нерия Старшего чародея. – Изгой среди изгоев. – Очень точное определение. Потом я научилась таскать печенье с кухни и есть его по ночам под одеялом. Но кто-то настучал храмовникам, и они принялись регулярно проверять мою тумбочку. В итоге меня в наказание и вовсе лишили полдников. – Что-то мне подсказывает, что ты не сдалась. – Нет, конечно. Всё так же продолжала тырить печенье с кухни, просто в тумбочке не хранила, съедала сразу. – Почему нельзя хранить печенье в тумбочке? – Потому что для мага главное – дисциплина. – Уверен, ты часто нарушала дисциплину. – Ага. Прогуливала бесполезные уроки, издевалась над храмовниками, шарахалась по башне после отбоя. – Куда ты ходила? – В библиотеку, в основном. – Ты очень плохая девчонка, Сурана, – хохотнул Рафаэль, – любовные романы читала? – Да. – Откуда они взялись в библиотеке Круга? – Без понятия. Я просто перечитала все учебники на передних полках, а потом полезла в задние ряды, а там… Я бы заподозрила, что это храмовники туда порнографию попрятали, но я не верю, что они умеют читать. – Может, они картинки смотрели? – Картинок там не было. – Так тебе пришлось подключать воображение? – Да. – У тебя богатое воображение? – У меня очень богатое воображение.       Ладонь Рафаэля проникла Нерии под рубашку, проводя по животу кончиками пальцев. Нерия втянула свой и без того впалый живот и беспокойно заёрзала, когда пальцы устремились выше, обводя сосок. Соски у Нерии были очень чувствительными. Хотя, с её долбаной магией у неё было чувствительным вообще всё. – Значит, ты сидела по ночам в библиотеке, – заговорил ей на ухо Рафаэль своим бархатистым голосом, – читала любовные романы и фантазировала. О чём?       Нерия замерла, чувствуя, как он сжимает её сосок пальцами, и не имела не малейшего желания отвечать. Она фантазировала, что придёт прекрасный, благородный мужчина и заберёт её из Круга раз и навсегда. В идеале, вынесет её из Кинлоха на руках, разметав по дороге всех храмовников. Если она об этом расскажет, Рафаэль снова начнёт ржать. Лучше рассказать что-то более соответствующее ситуации. – Я в библиотеке не только читала.       Под её рубашкой были уже две горячие ладони, ласкающие грудь, и Нерия закусила губу, чтобы не застонать. Дыхание Рафаэля над её ухом тоже было очень горячим. – Что ты ещё там делала? – Я… Создатель… – Нерия всё же издала еле слышный стон, когда Рафаэль прикусил краешек её уха, – проклятье… я… как-то я там подрочила. – В библиотеке Круга? – Да… ночью… сидела там и…       Рука скользнула между раздвинутых бёдер и Нерия, как накануне в примерочной, зажала рот ладонью. – И какую книжку ты читала, Сурана? – Не помню… какой-то учебник… – глухо пробормотала она в ладонь. – Ты очень горячая заучка, – Рафаэль издал короткий смешок, и воздух защекотал Нерии шею, заставляя встать дыбом тонкие волоски, – где ты себя трогала? Здесь?       Ладонь надавила на промежность, лаская Нерию сквозь тонкую ткань. Нерия двинула бёдрами, прижимаясь к пальцам Рафаэля, одновременно мечтая, чтобы он не останавливался вообще никогда и переживая, что ещё немного и её стоны не сдержит ни одна ладонь. – Ты себя так трогала? – Нет, – выдохнула Нерия, – трусов на мне не было.       Ладонь пропала, и разочарованная Нерия даже не сразу сообразила, что Рафаэль стаскивает с неё рубашку. Она подняла руки, выпутываясь из одежды, и в следующее мгновение Рафаэль оказался перед ней и толкнул её на спину. Нерия опустилась на подушку и приподняла бёдра, помогая Рафаэлю стянуть с себя бесполезный кусок кружева. Он склонился над ней, а его пальцы снова обосновались между её ног, поглаживая, надавливая, лаская её и заставляя Нерию сходить с ума от желания и затыкать себе рот. – Сурана, тебе хорошо? – спросил Рафаэль, наклоняясь к ней ещё ближе. Нерия жалобно всхлипнула и закивала. – Тогда почему я не слышу твоих стонов?       Нерия отчаянно замотала головой, чувствуя, как Рафаэль толкается в неё пальцами, не прекращая трогать в самом чувствительном месте. – Ты такая мокрая, – выдохнул он ей на ухо, – тебе точно нравится. Почему ты не хочешь показать мне, как тебе хорошо? Боишься, что кто-то услышит тебя и решит, что ты шлюха?       Нерия кивнула, закусив свою ладонь и ощущая, как у неё между ног всё пульсирует. Внутри, снаружи, везде. Как её бедра движутся навстречу пальцам Рафаэля, стараясь насадиться на них как можно глубже. Кто она, если не шлюха? Похотливая, развратная шлюха. Её и капитан Каллен в Кинлохе так называл, когда головой повредился. Только более изящными словами. Наверное, это была его порнография на задних полках в библиотеке. – Никто так не подумает, – жарко зашептал Рафаэль ей на ухо, – ты не шлюха, Сурана. Ты красивая, соблазнительная, чувственная женщина, которой не место в Круге, Церкви или ещё где-то, где всё это не смогут оценить по достоинству. Ты свободна, ты можешь делать, что хочешь, быть такой, какой захочешь. И я не позволю ни Кругу, ни Церкви забрать тебя у меня. Клянусь, если Хосе снова вякнет про храмовников, я ему ещё один шрам на лице нарисую.       Нерия чуть не заплакала, когда пальцы выскользнули из неё, оставляя ощущение пустоты и неудовлетворённости, напомнив обо всех предыдущих дерьмовых попытках получить удовольствие, каким его описывали в любовных романах. Она схватилась за руку Рафаэля, безотчётно пытаясь вернуть её обратно, но он спустился ниже и сжал в ладонях её ягодицы, подтягивая Нерию ближе к себе. К своему лицу. Так себя Нерия в библиотеке точно не трогала. Её вообще так никто раньше не трогал. Она ощутила, как по её до предела возбуждённому клитору проходится язык, и все мысли о её моральном облике в глазах храмовников вылетели у Нерии из головы. Она запустила пальцы в волосы Рафаэля, притягивая его к себе обеими руками и застонала в голос, прижимаясь к его рту, которого ей было недостаточно, несмотря на всё старания и умения Рафаэля. – Пальцы… – выдохнула она. – М? – Засунь в меня пальцы! – раздражённо выкрикнула Нерия. – Или член, или что угодно! Пожалуйста, Раф, я хочу кончить…       Он без возражений толкнулся в неё пальцами, и Нерия едва не закричала от острого, всепоглощающего удовольствия, чувствуя, как стенки влагалища сокращаются и пульсируют вокруг этих пальцев, как её ласкает умелый язык, как вторая ладонь Рафаэля скользит по её животу вверх и сжимает грудь, которая у неё, похоже, всё-таки есть. Но и это всё равно было не то, что ей нужно. Нерия дёрнула Рафаэля за волосы, притягивая к себе. Он навис над ней, явно не понимая, что происходит, и погладил её по щеке. Ладонь была влажной, и Нерия лизнула её, проводя по ней языком, вбирая в рот палец, чувствуя свой вкус и запах. Это всё её очень заводило, но недоумение на лице Рафаэля завело ещё больше. – Палома сказала мне о тебе ещё кое что, – шепнула она, притягивая Рафаэля к своему лицу и проводя языком по его губам. – Что? – Что я буду умолять тебя меня трахнуть. Она была права. Рафаэль ухмыльнулся и потянулся к пуговицам на рубашке, но Нерия поймала его за руку. – Не надо. – Не хочешь увидеть меня голым, Сурана? – Как-нибудь потом.       Она толкнула его на спину и схватилась за ремень, расстёгивая штаны и высвобождая из них член, который и без заклинания отлично стоял. Нерия опустилась на него, и задвигала бёдрами, чувствуя, как её мышцы плотно обхватывают большой, твёрдый, горячий член. И вот это уже было почти как в любовных романах, если не считать, что она трахается с парнем, которого не любит. Рафаэль потянулся рукой к её груди, но Нерия перехватила его ладонь и прижала к своей разгорячённой плоти, не прекращая двигаться, всё наращивая темп, чувствуя, как он выходит из неё, а потом снова входит до упора, раз за разом. Нерия впервые занималась сексом в этой позе, но ей будто инстинкты подсказывали, как нужно двигаться, чтобы получить максимум удовольствия. Возбуждение, изрядно раззадоренное предыдущими ласками, снова нарастало, да ещё и Рафаэль стонал под ней своим бархатистым баритоном, который в ушах Нерии звучал как очень соблазнительная мелодия. Её бёдра окончательно перестали повиноваться мозгу, здравому смыслу или чему они там обычно повинуются и двигались в сумасшедшем темпе, приближая разрядку, которая не заставила себя долго ждать. Нерия с протяжным стоном опустилась Рафаэлю на грудь, цепляясь пальцами за ворот рубашки и ощущая отголоски своего оргазма, пока он продолжал вбиваться в неё, чтобы, наконец, получить свой.       Нерия склонилась, сидя на кровати и собирая свои вещи. Она натянула штаны, надела рубашку. Рафаэль не пытался её остановить и попросить остаться. Логично, если в этой спальне не бывает женщин, они тут и не ночуют. Она подошла к двери и отодвинула щеколду. – Сурана…       Нерия повернулась и посмотрела на ухмыляющегося Рафаэля. – Я же сказал, что тебе понравится сверху.