И жили они долго, пока не умерли

      Многое в Джонни вызывало у Нерии глухое раздражение, подсознательные отголоски которого отравляли её ежедневное существование. Его смазливая морда типичного антиванца, способная создать о своём владельце положительное впечатление у тех, кто с ним не знаком. Его манера снисходительно поучать её по любому поводу, будто она деревенская невежда, а не чародейка, получившая образование у лучших преподавателей в Ферелдене. Его склонность к насилию, которая проявлялась во всём – в повседневном общении с Нерией, в том, как он ведёт дела, в том, как он занимается сексом. Но больше всего её бесила его привычка ни о чём не предупреждать заранее. Если бы она знала, что сегодня прибудут почётные гости, то не стала бы надираться накануне до поросячьего визга. Но хозяин не посчитал нужным оповестить Нерию о приезде супруги хотя бы за неделю. Конечно, зачем? Ведь у Нерии не может быть никаких своих планов, у неё в жизни должен быть только один единственный план – бежать к Джонни по первому его зову, отложив все дела и виляя хвостиком. Так что теперь она экстренно пыталась привести себя в порядок, сидя в огромной кухне и жадно глотая ледяную воду из кувшина. Повар несколько раз пытался подсунуть ей миску с жирным куриным бульоном, но Нерия пригрозила наблевать в кастрюлю, и он отстал. Рядом вертелась Алана, то доливая воды из ковша, то заботливо предлагая хлебнуть рассольчику в лучших ферелденских похмельных традициях. С тех пор, как Нерия защитила её от Рафаэля, а Алана, в свою очередь, прикрыла её перед хозяином, перед ними установились не тёплые, но вполне ровные отношения. Алана всё так же продолжала стучать Джонни, а Нерия смотрела на это сквозь пальцы и старалась давать поменьше поводов на неё докладывать. – У Джонни в спальне, в тумбе под стеклом стоит бутылка бренди, – пробурчала Нерия, отталкивая от себя назойливо пахнущую кислым рассолом банку, в которой плавали одинокий огурец и пара долек чеснока, – лучше её мне принеси. – Хозяин будет в бешенстве, если вы придёте знакомиться с его супругой пьяная. – Я буду не пьяная, – возразила Нерия и приняла частично горизонтальное положение, уперевшись подбородком в стол, – я буду в нужной кондиции. Ты уже её видела? Супругу хозяина. – Да. Ей представили всех слуг утром. – И как она тебе?       Алана замялась и потупила взгляд, разглядывая банку с огурцом, из чего Нерия сделала вывод, что гостья, она же хозяйка дома оставила о себе не самое приятное впечатление у слуг. – Госпожа Валентина… – Алана отмерла и жалобно посмотрела на Нерию, – она.. не знаю… строгая. Зато господин Матео очень милый! Спросил, как у меня дела… – Это ещё кто? – Сын господина Джованни.       Ну да, взрослый сын. Не успел приехать в родные пенаты, уже катит яйца к служанкам. Достойный член антиванского общества. – Алана… – Нерия подняла голову и посмотрела на служанку, заулыбавшуюся собственным воспоминаниям о хозяйском сынке, – мужчины, как он, бывают милыми с женщинами, как мы с тобой, только в одном случае – если хотят присунуть без последствий. Как только он тебя трахнет и обрюхатит – тут же перестанет быть милым.       Алана вспыхнула и выскочила из кухни под сочувственным взглядом повара, мешавшего поварёшкой какое-то пряное варево в кастрюле, а Нерия опять припала к кувшину, глотая воду. То, что она сказала, прозвучало грубо, но пусть лучше Алана столкнётся с жестокой реальностью на словах, чем после того, как раздвинет ноги перед этим Матео и залетит. Тогда Джонни в лучшем случае отправит её в какую-нибудь глухую деревню, а в худшем – прямиком на дно морское вместе с пузом.       Тошнота и головная боль потихоньку отступали, Нерия даже согласилась всё-таки на порцию супа с чечевицей и паприкой, который стекал по её пищеводу горячей, жгучей массой и действовал на раздражённый алкоголем желудок удивительно успокаивающе. – Спасибо, – поблагодарила Нерия повара, который выдернул у неё из рук тарелку, не дав придурочной остроухой госпоже помыть за собой посуду, – суп очень вкусный. Сам Эльгарнан, отец всего сущего спустился бы на эту кухню, чтобы отведать суп. Вы туда помидоры кладёте, да? – Сеньора, – устало спросил повар, протирая тарелку полотенцем, – почему вы не едите в столовой, как все нормальные люди? – Потому что я не человек.       Она не ела в столовой, потому что в огромном помещении с длинным столом, освещаемым свечами в тяжёлых медных канделябрах, казалась себе очень маленькой и жалкой. Будто столовая была целой вселенной, а Нерия – маленькой звёздочкой, которая или вот-вот погаснет под внимательным взглядом сидящего напротив Джонни, или взорвётся от его язвительных реплик. Поэтому, когда он не требовал, чтобы она составила ему компанию за трапезой, Нерия сбегала на кухню. Она тоже была огромной, но там на неё никто не смотрел. Правда, глядя на вздыхающего повара, Нерия заподозрила, что вызывает у слуг те же чувства, которые у неё вызывает Джонни. Приходит, пялится, треплется, портит им настроение. Но прямо сейчас она не могла уйти ещё и потому что пряталась. В столовой мог быть не только Джонни, но и его семейство, знакомство с которым Нерия оттягивала изо всех сил. Они могли быть в любой комнате в этом поместье, а кухня виделась Нерии наименее вероятным вариантом, куда они могли бы заглянуть. Она стянула со стола одно из яблок, которое было принесено из сада для пирога и принялась его грызть, чтобы больше не отвлекать повара разговорами. Не успела она сгрызть и половину, как в кухне появился стражник и сообщил, что сеньор Джованни ждёт её в кабинете, куда Нерия отправилась, не выпуская яблоко из рук.       В рабочем кабинете хозяина она бывала всего пару раз, и понятно – почему. Она бы тоже не стала пускать себя в святая святых, где хранятся документы, договоры и прочие важные бумаги, которые можно использовать как против действующего мэра Антивы, так и его коллег и конкурентов на политической арене. Даже тот сундук, который они вскрыли вместе с Хосе, переехал в кабинет после того, как Нерия обосновалась в поместье. Обычно Джонни принимал её в спальне, но видимо ему хватило ума не звать в спальню любовницу при живой и присутствующей в доме жене. Нерия шла, фантазируя, в качестве кого он представит её супруге. “Дорогая Валентина, это Нерия, я её трахаю в нашей супружеской постели. Но не волнуйся, я делаю это без какого-либо удовольствия для нас обоих, так что это не измена. Если тебя это успокоит, Нерия меня ненавидит и с удовольствием станцует на моей могиле, когда придумает, как защитить эльфинаж без моей помощи”.       Дверь в кабинет распахнулась, открывая взору Нерии широкий письменный стол, гораздо шире чем тот, что стоял в спальне. Джонни сидел за ним, что-то говоря женщине, сидящей в глубоком кресле, приставленном к стене у шкафа, набитого книгами. Первым делом взгляд Нерии упёрся в её платье. Чёрное, глухое платье до пят, мешковатое настолько, что угадать очертания фигуры под ним было невозможно, очевидно было лишь то, что женщина очень худа, потому что ткани на это совсем необлегающее платье ушло не так уж много. На это также намекали её узкие ладони с костистыми пальцами, сложенные на коленях, тонкая шея, едва выглядывающая из высокого ворота, впалые щёки и острые скулы. Нерия порадовалась, что не напялила ничего фривольного, даже верхние пуговицы на рубахе застегнула, подивилась тому, какая у женщины ровная осанка и внимательней вгляделась в лицо. Валентина, а это явно была именно она, выглядела откровенно некрасивой. Волосы редкого для антиванки пшеничного цвета были собраны в такой тугой пучок, что из-за плотно прилегающих к черепу волос, женщина казалась лысой. С причёской она вообще не угадала, потому что с ней и без того узкое вытянутое лицо казалось ещё длинней. Светло-зелёные глаза, почти бесцветные брови и тонкие, плотно сжатые губы дополняли безрадостное зрелище. Хорош был только нос. Тонкий, ровный, на другом лице он смотрелся бы длинноватым, но облику Валентины придавал хоть какую-то гармонию.       Джонни, увидев Нерию, резко замолчал, а Валентина перевела на неё ледяной взгляд, от которого в нагретом солнцем кабинете повеяло зимней ферелденской вьюгой. – Это она? – спросила Валентина голосом таким же глухим, как её платье. – Да, – ответил Джонни и махнул Нерии рукой, – закрой дверь и проходи.       Нерия повиновалась, недоумевая, что значит это загадочное “это она”. “Это она, баба, которую ты трахаешь”? “Это она, остроухая растратчица, из-за которой ты теперь присылаешь своей семье меньше денег”? “Это она, гусеница, которая пожрала в саду все яблоки”? Вспомнив про яблоко, Нерия звучно хрустнула им и встала перед столом, глядя на хозяина. – Знакомься, это Валентина, моя жена. Валентина, это Нерия Сурана, – представил их Джонни, и Нерия отметила, что либо он пропускал уроки этикета, либо, если верить тем урокам, которые даёт ей Катрина, сознательно поставил жену ниже Нерии, представив её первой. – Здрасьте. – И это всё, что ты смог найти? – не ответила на приветствие Валентина. – Остроухую девчонку? – Я хоть кого-то нашёл, – повысил голос Джонни, – а что ты сделала, чтобы помочь нашему сыну, Валентина? Помолилась Создателю, чтобы он перестал быть магом? – Фух! – Нерия демонстративно смахнула несуществующий пот со лба. – Спасибо, что прояснили ситуацию, а то я уж подумала, что вы к жертвоприношению готовитесь.       Валентина гневно уставилась на неё, сложив пальцы в замок, а Джонни встал со стула. Нерия быстро зачавкала яблоком, решив, что больше не будет шутить для этой неблагодарной публики. – Нерия, это мой сын Матео. – Тео, – раздался у неё за спиной голос, настолько похожий на голос Джонни, что Нерию передёрнуло от мысли, что таких, как Джонни может быть двое.       Молча стоявший до этого в углу у двери и оставшийся незамеченным Матео шагнул вперёд и встал возле Нерии. Она повернула голову, чтобы как следует рассмотреть второго мага в этой комнате. Он был ростом с отца. Среднего для антиванца, низкого для ферелденца и высокого для полутораметровой Нерии. Кроме роста Матео унаследовал от Джонни тёмно-каштановые вьющиеся волосы, карий цвет глаз и выразительные брови вразлёт, но в целом черты напоминали материнские. То же вытянутое лицо, те же тонкие губы, тот же длинноватый, но изящный нос. И всё это на его лице казалось вполне привлекательным, что зародило в голове Нерии мысль, что некрасивой Валентину делает не лицо, а выражение на нём. Её рот был сжат в нитку, уродуя и искажая природные черты, а на губах Матео играла озорная улыбка, придавая обаяния. Он поднял руку и протянул к лицу Нерии. Она отшатнулась и размашисто шлёпнула его по руке тыльной стороной ладони. – У тебя яблоко на щеке, – извиняющимся тоном произнёс Матео и тоже отошёл на шаг в сторону.       Нерия потёрла щёку, убирая прилипший кусочек яблока, и посмотрела на хозяина и хозяйскую жену. Валентина вперилась в неё цепким взглядом, похожая на ворону, готовую броситься защищать своё яйцо от забравшейся в гнездо ласки. – Матео нужен наставник, – озвучил Джонни мысль, висевшую в воздухе. – Отправьте его в Круг, – злорадно посоветовала Нерия. – Я не могу. Он мой единственный наследник. – Отправьте его в Круг и попробуйте ещё раз. – Прекрасная находка, Джованни – безэмоционально произнесла Валентина, – и чему эта грубиянка из эльфинажа научит нашего сына? – А тебя что конкретно не устраивает – что я грубиянка или что я из эльфинажа? – уточнила Нерия. – Я могу быть и повежливей, если ты перестанешь говорить обо мне так, будто меня тут нет. Но с моим происхождением ничего не… – Нерия, закрой рот, – перебил её Джованни, и Нерия замолчала, упрямо уставившись на Валентину, которая смотрела на мужа, игнорируя её взгляд, – мне нечего тебе предложить, кроме этой грубиянки, Валентина. Отступники не ходят по этому городу толпами, а заплатив магу Круга за наставничество я не могу гарантировать покупку его лояльности. Но я гарантирую, что Нерия сохранит нашу тайну, как свою собственную. – Я не могу быть его наставницей, – прервала молчание Нерия, понимая что Джонни не соображает, что несёт, – я сама ещё учусь. Не говоря уже о том, что к некоторым заклинаниям я в принципе не способна. – С изучением заклинаний я и сам неплохо справляюсь, – подал голос Матео. – Я купил ему все книги о магических искусствах, которые только можно достать в Тедасе. Он учит заклинания по ним. – Тогда в чём проблема? – не поняла Нерия. – В самоконтроле, – ответил Джонни, – ты прекрасно владеешь собой, когда дело касается магии, а вот он… – Я как-то поджёг мамину кровать, – сообщил Матео, и по тону было не понятно – жалуется он или хвастается, – вместе с мамой. – Неоднократно, – уточнила Валентина. – Мы думали, он это перерастёт, – продолжил Джонни, – но ему уже шестнадцать, а магические инциденты случаются всё чаще, и последствия всё хуже. – Шестнадцать? – переспросила Нерия и повернула голову к Матео. – Во сколько начались поджигания кроватей? – В двенадцать. – Вы б ещё гаатлок под кроватью четыре года прятали! – возмутилась Нерия – Это что такое? – спросил Матео. – Кунарийская взрывчатка, – Нерия вздохнула, – тебе надо было найти наставника ещё лет пять назад. Всплески магии естественны, но пока маг маленький, они, как правило, безобидны. Настолько, что их и не замечает никто. Но к началу полового созревания связь с Тенью укрепляется, маг постепенно обретает силы, гормональные скачки вызывают постоянную смену настроения, нервы шалят, поэтому нужен кто-то взрослый и опытный, кто научит сдерживать эмоции и направлять их в нужное русло. Иначе они будут вырываться наружу спонтанной магией. – Вот видишь, ты прекрасно в этом разбираешься, – подвёл итог Джонни, – научи Матео сдерживаться, это всё, что от тебя требуется. – Может всё-таки в Круг? – предприняла последнюю попытку отмазаться Нерия. – Там опытные наставники, некоторым лет девяносто, через них уже пара сотен таких поджигателей прошла. – Скоро подадут обед, – обратился Джонни к Валентине, – идите в столовую, я тоже скоро подойду.       Валентина поднялась и, еле слышно прошелестев платьем, проплыла мимо Нерии, словно жуткое привидение. Или даже сама смерть. Бледная и вся в чёрном. Матео подмигнул Нерии и двинулся за матерью. – Приятно было познакомиться, Нерия, – произнёс он, прежде чем скрыться за дверью. – Я-то думала, чего ты меня то избиваешь, то насилуешь, будто ты конченый псих, Джонни – Нерия села в освобождённое Валентиной кресло, закинув ногу на ногу, – а ты оказывается не псих, ты проверял моё самообладание. – Он мой единственный сын, – не поддержал тему Джонни, – Валентина больше не может иметь детей, развестись я с ней не могу, а отдавать всё, что у меня есть, бастарду – не хочу. Ты моя единственная надежда, Нерия. Ты единственный маг, которому я могу доверять, и который может помочь Матео. – Твоя жена не в восторге от моей кандидатуры. – Мою жену ничто не способно привести в восторг. Я надеялся, что она не захочет вылезать из своей любимой молельни, и останется дома, но она трясётся над сыном, как наседка, так что нам обоим придётся терпеть её присутствие. – Высокие отношения, – пробормотала Нерия, – Джонни, я не могу ничего обещать. По меркам Круга я неофит, которому ещё учиться и учиться. – Если ты справишься, я пересмотрю условия нашего договора. – В какую сторону? – дёрнула ухом Нерия. – Мои обязательства останутся прежними. Я не буду трогать эльфинаж и твоих друзей. А ты будешь вольна делать, что хочешь.       У Нерии перехватило дыхание. Больше всего на свете она хотела бы быть вольна делать, что хочет. Год, который она провела в этом поместье, казался ей самым долгим годом в её жизни, перед которым меркло даже время в Кинлохе, и она жаждала вырваться на свободу, только вот не знала, как это сделать. Упустить замаячившие перед носом перспективы было бы крайне неосмотрительно. – Откуда мне знать, что ты не лжёшь? – Я не могу дать тебе гарантий, кроме своего слова. – У меня ведь всё равно нет выбора, правда? – горько заметила Нерия. – Я попробую, Джонни. Но лучше сдержи слово, а то моё самообладание не резиновое. Я в Круге тоже людей вместе с кроватями поджигала. – Я тебя хоть раз обманывал? – Понятия не имею, – Нерия встала с кресла, – мне нужно сходить по делам. Можно? – Валентина и Матео после обеда будут отдыхать с дороги, сегодня ты не понадобишься, я думаю. Так что можешь идти в свой эльфинаж.       Нерия фыркнула и вышла за дверь. Огрызок яблока, зажатый в ладони, нагрелся и выделившийся липкий сок источал густой запах. Она направилась к выходу из поместья, шагнула в распахнутые охранником двери, сбежала вниз по ступенькам, кинула огрызок на газон, ополоснула руку в фонтане и выскочила за ворота, чувствуя, как её охватывает облегчение от того, что она наконец-то выбралась на свободу. Джонни угадал, она собралась в эльфинаж. Сходит, узнает, как там дела, а близкое знакомство с Матео с выяснением, на что же она на самом деле подписалась, оставит на завтра.