И жили они долго, пока не умерли

– Может быть, мы всё-таки не пойдём?       Его жена даже своим эльфийским ухом не повела. Всё так же сидела перед зеркалом, наводя красоту на и без того прекрасном лице. Каллен безуспешно ловил её взгляд в отражении, но она будто нарочно не обращала никакого внимания на уставшего от светских раутов супруга. Её поведение было неуважительным и гадким, и Каллен негодовал. – Я не хочу идти, – попытался он снова донести до неё своё мнение. – Ты говорил, – бросила она в ответ, поправляя пальцем краску на губах, – неоднократно.       Если бы он не любил её так сильно, он бы встал, подошёл к туалетному столику и сбросил на пол все её склянки, банки и… как это всё называется? Пудреницы? Грохнул бы всё это барахло с оглушающим звоном и сообщил, что он никуда не пойдёт, и она тоже, потому что он так сказал. Как она верно заметила, неоднократно. Каждый день с тех пор, как они получили приглашение на этот приём, он говорил, что не хочет идти. А она сначала уговаривала, а потом стала делать вид, что не слышит. Он всё повторял и повторял, что им не стоит ходит на эту вечеринку, но, вероятно, делал это слишком мягко и ненавязчиво, поэтому теперь смотрит, как жена наводит красоту, пока сам потеет в шёлковой рубашке. Выходит, ему надо было на неё накричать, чтобы она восприняла его мнение всерьёз? Каллен не любил ругаться с женой, но что ему остаётся, раз он сам же её и разбаловал? – Нерия, посмотри на меня, пожалуйста.       Она медленно, нехотя повернулась на стуле и сложила руки на спинке. В её взгляде не читалось ни одной эмоции, но Каллен мог поклясться – Нерия чувствует, что близится гроза. Она чувствует всё, она знает, что он зол, но продолжает делать то, что ему не нравится. На это должна быть веская причина, а ему нужно было выяснить её сразу, а не мямлить невразумительное несогласие вплоть до этого вечера. – Нам не стоит туда идти. – Ты поздно спохватился, я уже приняла приглашение. – Не спросив меня. – Ты можешь не идти. Я тебе говорила, – напомнила она. – А я говорил, что не отпущу вас с Гвен туда вдвоём. – Что ж, это только твоя проблема, – ответила Нерия и развернулась обратно к зеркалу.       Её гладкие, блестящие, собранные в низкий хвост волосы скользнули по спине, которую обнажал вырез настолько глубокий, что было видно ямочки на пояснице. Каллен представил, как хватает жену за волосы, оттягивает назад её голову, стирает пудру, проводя ладонью по лицу… А если она взбесится, можно посадить её на цепь. Или даже в колодки. Если превратить это всё в весёлую сексуальную игру, она даже и не заметит, что он ведёт себя как домашний тиран. – Знаешь, о чём я подумал, – обратился он к Нерии, которая закончила малевать лицо и теперь орошала себя из флакона с духами. – О том, что ты не хочешь никуда идти? – устало спросила она. – О том, что когда достроим дом, надо будет установить в подвале колодки. – Для чего? – Для тебя.       Короткая усмешка мелькнула в отражении её лица, напомнив Каллену, насколько хорошо он знает свою жену. Ругаться с ней нет никакого толку, она расстроится, ему станет стыдно, и он пойдёт на вечеринку, чувствуя себя обязанным загладить вину. Но её можно отвлечь. Можно испортить ей причёску, размазать макияж и помять платье так, что она не только не обидится, но и будет умолять не останавливаться до самого утра, когда вечеринка уже закончится. – Где ты возьмёшь колодки? – спросила Нерия, наблюдая в отражении, как он встаёт с кровати и подходит к ней. – Сам сделаю, – ответил Каллен, кладя руки ей на плечи и проводя вниз по гладкой ткани рукавов, – или стащим в том публичном доме, о котором ты постоянно говоришь. Что у них там ещё есть? – Наручники, плётки… – начала перечислять Нерия, – козлы… – Что? Зачем нужны козлы в борделе? – Лучше тебе не знать. – Это точно, – согласился Каллен, – я украду у них плётку. Буду заниматься твоим воспитанием. – Ну да, конечно, – фыркнула Нерия и плотнее прижалась к спинке стула, когда ладони Каллена проникли в вырез платья сзади и легли на грудь, – может, это я займусь твоим воспитанием? – Меня-то зачем воспитывать? – Потому что ты ведёшь себя, как очень плохой мальчик, – она встала, повернулась к нему и обошла стул. Каллен переместил руки ей на талию, подталкивая Нерию к себе, – милый, не используй против меня мои же трюки. – Я всё же попробую, – он отодвинул ногой стул и подсадил жену на туалетный столик.       Какой-то тюбик упал и скатился на пол к злорадной радости Каллена. Он склонился к уху Нерии и прикусил мочку, – давай останемся дома, займёмся любовью, а потом обсудим, что ещё будет стоять у нас в подвале. Как тебе такая идея? – Звучит очень заманчиво, – ответила Нерия, отталкивая его руки, которыми он опять полез под платье, – но, как я сказала, я уже приняла приглашение, и не прийти будет невежливо. – Ты приняла приглашение человека, который разбил дверь в нашей кухне, – Каллен повысил голос и отступил на пару шагов, уяснив, что спокойно договориться не выйдет, – угрожал нашей семье и назвал твою сестру… сама знаешь как. – Нас пригласила его жена, – возразила Нерия, слезая со стола и отходя к письменному столу. Каллен замолчал, удивлённо наблюдая, как она выдвигает ящик и подцепляет лежащим в нём ножом для писем деревянную панель, обнажившую второе дно. – Это… – он запнулся, рассматривая небольшую квадратную плоскую коробку в руках Нерии, – у тебя тут что – тайник?! – Не только тут, – невозмутимо ответила Нерия, вытаскивая из коробки ожерелье с крупным топазом по центру. – Это ещё как понимать? – У меня по всей Антиве тайники, – ответила она, застёгивая украшение, плотно обхватившее её шею. – И в каждом по ожерелью?! – Это не ожерелье, это колье. – Да какая разница! – Ожерелье по всей длине одинаковое, а колье… – Нерия осеклась и уставилась на Каллена с очень задумчивым выражением лица, – неважно. Последний мужчина, которому я пыталась объяснить разницу между колье и ожерельем, умер самым нелепым образом. Меньше знаешь – крепче спишь. – Что? – совсем запутался Каллен. – Нерия, хватит мне голову морочить! Он схватил за локоть жену, попытавшуюся прошмыгнуть мимо него к двери. Она вздёрнула подбородок, и Каллен немного струсил под её ледяным взглядом, но локоть не отпустил. – Милый, нам с Гвен пора выходить. Пусти меня, пожалуйста. – Ты что-то задумала, – выдал Каллен озарившую его догадку, – ты согласилась пойти на вечеринку к мэру, зная, что он мечтает увидеть тебя на виселице. Ты вытащила это ожерелье… – Колье. – Ожерелье! – упрямо повторил Каллен. – Которое я впервые вижу, потому что, как я только что узнал, ты его прячешь! От кого ты его прячешь? – От воров. Оно стоит целое состояние. – Откуда оно у тебя? – Купила. – Где ты взяла целое состояние? – Заработала. – Как? – Тяжёлым трудом. – Нерия, клянусь, если ты сейчас же не перестанешь врать, я… – Что? – Я пока не знаю, что я сделаю, – признался Каллен, – но обещаю – на наших отношениях это скажется плачевно. – Ладно, – Нерия убрала со своего локтя его руку, которую он в гневе сжал слишком сильно, – это подарок. Он правда очень дорогой, и я держу его в тайнике именно поэтому. Надела я его, потому что, как говорил тот, кто подарил его мне, это колье – статусная вещь. А там, куда я иду, статус – самое главное. А иду я туда из-за Гвен. – При чём тут Гвен? – Мне кажется, она не вернётся в Ферелден, – пояснила Нерия, – ей нравится в Антиве, здесь у неё друзья, любимый человек, и нету Мии, которая указывает, как жить. И если Церковь вдруг решит вернуть прежнее влияние и снова попытается посадить нас на цепь, мне будет спокойней знать, что Гвен рядом. Но если она останется здесь, ей неизбежно придётся иметь дело с антивским бомондом. – Это совершенно необязательно. – Милый, я знаю, что ты бы предпочёл выкопать себе землянку в лесу, питаться кореньями и ни с кем не общаться, но наша племянница – молодая женщина, у которой впереди вся жизнь, и вряд ли она захочет провести её затворницей. Антивская аристократия заинтересована в бывшем генерале Инквизиции и его племяннице – почему бы не воспользоваться этим и не наладить полезные связи? – Потому что лжецы, лицемеры и мошенники – плохая для нас компания. – Тогда и я для вас плохая компания. – Ты не одна из них, Нерия! – Каллен заключил лицо жены в ладони и заглянул ей в глаза, пытаясь разглядеть там хоть какие-то отблески здравого смысла. – И я не понимаю, что заставляет тебя так отчаянно стремиться стать частью этого бедлама! И почему ты решила, что Гвен хочет того же! – Если мы не выйдем сейчас же – опоздание станет неприличным, – уклонилась от ответа Нерия, – Каллен, ты можешь остаться дома, я тебя ни к чему не принуждаю. И ты меня не принуждай, хорошо? – Ты принуждаешь меня самим фактом, что ты туда идёшь, – проворчал Каллен, – я согласен на визит вежливости. Один час – и домой. Хорошо? – Хорошо.       Любой человек, хоть немного знакомый с традициями антивских вечеринок, мог бы с уверенностью сказать Каллену, что одним часом он не отделается. Каллен и сам это знал. Но почему-то не вспомнил, пока мэр не начал произносить благодарственную речь принявшим приглашение гостям. Слова лились из его рта бурным потоком липкой патоки, а скучающий Каллен с бокалом вина в руке предавался размышлениям о всяком разном. Он задавался вопросом, почему речь читает мэр, если, как сказала Нерия, это приём его жены. Жена стояла рядом, улыбалась и молчала, вцепившись в запястье супруга. Каллен надеялся, что до конца вечера она его не отпустит, потому что на приёме в честь назначения капитана стражи мэрская жена успела пару раз ухватить его пониже поясницы. Он смотрел на Гвен, надевшую слишком откровенное платье, и думал, что нужно чем-то её накрыть. Лучше всего – плащ-палаткой. Он блуждал взглядом по залу, разглядывая гостей. Например, винодела-контрабандиста, положившего глаз на Нерию. Или её бывшего любовника, которого конечно же тоже пригласили. Синяки, к огромному неудовольствию Каллена, сошли с его лица без следа, не оставив никаких изъянов на смазливой морде. Затем его глаз уловил чью-то остроухую голову возле портьеры, но Каллен решил, что ему показалось. Откуда здесь взяться эльфам, кроме Нерии? Он так и пялился на гостей, пока не наткнулся на девицу, которая пристала к нему в магазине в тот день, когда он мысленно почти изменил жене, и сразу же вспомнил её имя. Кармен. Эта Кармен, поймав его взгляд, прикусила ярко накрашенные губы жемчужными зубками и подняла руку, приветственно взмахнув в воздухе пальцами. Каллен быстро перевёл взор на жену, но она была слишком увлечена вошедшим в ораторский раж мэром, поэтому наглого флирта от малолетки не заметила. Зато Каллен заметил, что лицо Нерии приобрело то самое нетерпеливо напряжённое выражение лица, которое значило либо что ей вдруг приспичило в сортир, либо что она вышла на охоту, и мэру надо беречь горло. – Нерия, – тихо произнёс он, надеясь привлечь её внимание и всё же узнать, что она на самом деле затеяла. – Тссс, – шикнула она, – я слушаю.       Каллен надул щёки и выдохнул. Нашла, кого слушать. Он мэра не слушал, зная, что ничего нового он не скажет. “Я так рад, спасибо, что пришли, как здорово, что все мы здесь…”. – … и наконец, с особым удовольствием я хочу поприветствовать на этом скромном празднестве нашего дорогого гостя из Ферелдена, которого большинство из вас знает, как несостоявшегося капитана городской стражи, – повысил голос мэр, будто нарочно привлекая внимание всех, кто задремал на задних рядах. – Дыхание Создателя, – простонал Каллен. Нерия наступила ему на ногу, а Гвен заржала самым некультурным для юной леди образом. – … тем же, кто до сих пор не знаком с этой поистине героической личностью, – продолжил мэр, глядя, как люди расступаются вокруг их семьи, чтобы открыть публике обзор на Каллена со всех сторон, – я с превеликой радостью представляю рыцаря-капитана киркволльских храмовников, генерала войск Инквизиции, хозяина владений в Южном Пределе, лорда Каллена Стэнтона Резерфорда. – Ну вот зачем ты это сказал, – процедил Каллен и посмотрел на жену. Нерия и Гвен задрали головы, уставившись на него в недоумении. – Лорда? – очень тихо переспросила Нерия. – Я всё объясню. Дома. – Ну конечно. Дома, – Нерия перевела взгляд обратно на мэра. – Так вот почему дядя Бран с семьёй переехал в Южный предел, – произнесла Гвен.       Каллен цыкнул на неё и тоже посмотрел на нарушителя спокойствия в его семье. Вот для этого мэр их и пригласил. Внести между ними раздор. Потому что он антиванский интриган, для которого нет ничего слаще, чем подпортить Каллену жизнь.       Гости разбрелись к фуршетным столам, Гвен куда-то утащили шумные девицы во главе с Кармен, которая не упустила возможности снова построить Каллену глазки, Нерия опустошила свой бокал, подставила его пробегающему мимо официанту, чтобы он плеснул ещё, и подхватила с блюда шпажку с нанизанными на неё кубиками сыра. Каллен смотрел, как он опустошает второй бокал за пару глотков, и не мог придумать, как объяснить ей, что факт его внезапно вскрывшегося дворянства – вовсе не повод напиваться, и не получить при этом по голове. Заиграла музыка, и он решил пригласить жену на танец. Не будет же она танцевать с бокалом. – Прекрасная сеньора, могу я вас пригласить? – склонился он перед Нерией , подавая руку и надеясь, что прозвучал игриво, а не заискивающе. – Ох, я не думаю, что лорду Резерфорду пристало шокировать публику танцем с простушкой из эльфинажа, вроде меня, – язвительно ответила Нерия и защёлкала пальцами, подзывая официанта, чтобы он освежил ей бокал второй раз за минуту. Каллен угрожающе зыркнул на юнца с бутылкой, и тот поспешно сбежал. – Зачем ты так? – обратился он к жене, которая, не получив желанный алкоголь, принялась отщипывать ягоды от виноградной грозди и набивать ими рот. – А ты? – В чём я провинился? – Ты мне лгал. – Я не лгал, – возразил Каллен, – я не рассказывал о том, о чём ты меня не спрашивала. – А, то есть, это я виновата! – Никто ни в чём не виноват, – попытался он сгладить конфликт, – Нерия, я не говорил, потому что это не важно. Какая разница, какие титулы у меня в Ферелдене, если я здесь, в Антиве? – Ты, наверное, очень об этом жалеешь, – произнесла Нерия таким горестным и едким тоном, что Каллену стало очевидно – хозяин вечера добился своего, они поругались, – но ты всегда можешь вернуться домой и править своими землями. Лорд.       Последнее слово она выплюнула так, будто это было страшным оскорблением, но то, что она произнесла до него, показалось Каллену гораздо оскорбительней. – Когда ты ведёшь себя так, я и правда немного жалею, – ответил он и направился к выходу из зала, чтобы найти тихое место и попробовать успокоиться. – Только гляньте на эту бурю в Золотом Городе.       Гвен перевела взгляд с Кармен, которой принадлежала эта фраза, на танцующие пары, сквозь которые можно было разглядеть, как возле одного из столов ругаются Нерия с Калленом. Нерия хлестала винище, Каллен, судя по позе, пытался уговорить её потанцевать, но Гвен не сказала бы, что происходит что-то похожее на бурю. Они ведь постоянно цапаются, им это даже нравится. Гвен казалось, что они затевают все эти ссоры, чтобы потом страстно помириться за закрытыми дверями спальни. Она этого не понимала, но не считала себя уполномоченной оценивать чужие фетиши. – О, смотрите, какой он грустный, – снова высказалась Кармен, – иди ко мне, бедняжка, я не буду такой стервой, как твоя жена.       Остальные девчонки захихикали, Гвен повернулась к самодовольно улыбающейся Кармен. – Заткнись. – Я же просто шучу, – надула губы Кармен, – не надо бросаться грудью на защиту чести дядюшки, он взрослый мальчик. – Не оскорбляй Нерию. – Разве сказать правду – это оскорбление? Она ужасно с ним обращается. Коммандеру Каллену нужна жена получше. – Ты, например? – саркастично поинтересовалась Гвен. – Почему нет? – ответила Кармен. – Мы будем красивой парой. И я точно подхожу ему гораздо больше, чем остроухая…       Она не успела договорить. Бокал в руках у стоящей рядом девчонки треснул, вино полилось по рукам, стекая на платье. Гвен сжала руку в кулак, коря себя за несдержанность. К счастью, они уже видели, как она выходит из себя, так что никто не завизжал. Но все попятились. Кроме Кармен, которая отступила в сторону от натёкшей лужи. Девчонка в облитом платье умчалась в уборную, бросив на Гвен злобный взгляд, а Кармен кивнула на её руку. – Будешь вытворять такое – никто не захочет дружить с тобой. – Как я переживу такую потерю, – ответила Гвен, стараясь не дать гневу захватить её. Эта гадина её провоцирует. Жалко, Нерия куда-то исчезла вслед за Калленом, она бы устроила ей кровавый понос, – наверное, просто продолжу дружить со своими друзьями. – Это с тем сыном портнихи, который за тобой бегает? – Он за мной не бегает, мы встречаемся. – Всё ещё хуже, чем я думала. Собираешься стать невесткой портнихи? – Что ты имеешь против портних? Кто бы шил тебе платья, если бы никто не хотел заниматься этим стыдным ремеслом? – Если это платье сшила твоя будущая свекровь – это действительно стыд.       Гвен захотелось ей врезать. Не магией. Оттаскать за волосы и повозить лицом по полу. Но Нерия с Калленом её потом лекциями замучают, хотя она-то вся в них. Нерия вспыхивает как факел, как только ей что-то не нравится, а Каллен, как Гвен слышала, набил кому-то морду на каком-то приёме. Но ей они за то же самое мозги пропесочат. Но просто проглотить всё, что Кармен на неё вылила, она не могла. – Главное, что ты выйдешь замуж за генерала, Кармен, – подколола она собеседницу, – удачи тебе с этим, кстати. Каллен ни за что в жизни не изменит Нерии. – Все мужчины изменяют, – возразила она, – их всего лишь нужно немножко подтолкнуть. – Не все. – Твой портнихин сын тебе тоже изменит, – опять ударила ей по больному месту Кармен, – а твоего дядюшку я оседлаю ещё до конца этого вечера. – Да что ты говоришь. – Спорим? – она протянула Гвен руку, – на медяк. – Почему на медяк? – удивилась Гвен. – Вряд ли у тебя есть больше, – не прекратила издеваться Кармен, – а даже если бы и было, я в твоих карманных деньгах не нуждаюсь. Всё ради любви. – Спорим, – Гвен сжала её ладонь как можно сильней, – когда проиграешь – можешь свой медяк засунуть себе в задницу. – Вряд ли в моей заднице сегодня найдётся место для медяка, – оставила за собой последнее слово Кармен и направилась к выходу, туда, где минут десять назад скрылся Каллен.       Нерия не ожидала, что сегодняшний вечер преподнесёт ей сюрприз. Особенно такой. Лорд, мать его, Каллен Стэнтон Резерфорд. Хозяин земель в Южном Пределе, чтоб ему пусто было. Что он ещё от неё скрывает? Что у него в Ферелдене жена и трое детей? А когда это всплывёт, он скажет: “Ну ты же не спрашивала, не женат ли я, а я не говорил, потому что решил, что это не важно”. И главное, вся семья молчала, никто и словом не обмолвился, что у них тут дворянин в роду нарисовался. А вдруг он и им не сказал? Но брату-то сказал, наверное, раз тот уехал в Южный Предел. – Говнюк, – произнесла Нерия и сделала новый глоток из бокала. Напиваться не стоило, особенно учитывая, для чего она на самом деле припёрлась на эту вечеринку, но Каллен своими тайнами вывел её из себя. И хоть она сама вечно что-то от него утаивала, его поведение казалось ей нечестным. Она утаивает от него какие-то вещи ради его же блага, а он – потому что он скрытный говнюк. – Красивое украшение, сеньора. Подарок мужа?       Нерия неторопливо поставила бокал на отдалённый стол, возле которого она заняла наблюдательную позицию, и повернулась к возникшему собеседнику. Она была уверена, что мэр заметит колье. И что он подойдёт к ней. – Любовника. – Ваш супруг расстроится, если узнает, что любовники дарят вам украшения, которые ему не по карману. – Тогда мы будем квиты. Я ведь тоже не знала, что он лорд, пока ты меня не просветил. – Мне жаль, что я внёс разлад в вашу… – Тебе не жаль, – оборвала его Нерия, глядя, как усмешка мэра потухает под её презрительным взглядом, – скажи мне, приятель, что случилось с твоим предшественником? Как его там звали? Джованни? – Сердечный приступ – голос мэра едва заметно дрогнул. – А по неофициальной версии? – понизила голос Нерия, с удовольствием глядя, как остатки ехидного самодовольства сползают с его лица. – Вороны его… уволили. – Ох уж эти Вороны, – Нерия взяла бокал и стукнула им мэра по носу, прежде чем отпить вино, – вечно присваивают себе чужие заслуги. А зачем они это делают, как ты думаешь? – Я не понимаю… – Ну разумеется ты не понимаешь, – не дала она договорить, – ты же непроходимо туп. Вороны стараются создавать иллюзию своей причастности ко всему, что происходит в Антиве – от убийств до сезонного подорожания капусты, потому что всё это – маленькие штришки к образу всемогущей организации, которая правит нашим государством. Они считают, что во многих вопросах предпочтительней казаться, а не быть. Кстати, именно по этой причине ты протираешь штаны на этой должности уже… сколько? Десять лет? – Двенадцать. – Несущественная разница. Двенадцать лет ты служишь ширмой, а настоящие хозяева города скрыты за кулисами, потому что последний торговый принц, открыто занимавший должность мэра, разозлил кого-то очень могущественного, кто пришёл в его дом и убил всех, кто там был. Там было много людей в тот день. Стража, слуги, храмовники. – Откуда ты знаешь? – очень тихо спросил мэр. Капля пота, стекающая у виска, убедила Нерию, что она идёт верным путём. – Когда Джонни подарил мне это колье… – Кто такой Джонни? – О, прости, мэр Джованни. Когда он подарил его мне, он сказал, что никто не будет смотреть на мои уши. Все будут смотреть на колье. Но все смотрели и на уши, и на колье. Но никто не смотрел на лицо, и ты в том числе. И твоя жена. Я её помню. Она при виде меня в бальной зале чуть в обморок не рухнула. – Я вспомнил. – Ты вспомнил гораздо раньше. Когда увидел на мне колье. Просто не понял, потому что, как я и сказала, ты тупица. – За что ты их убила? – Я пришла убить Джонни, – спокойно произнесла Нерия, не боясь, что её услышат. Оркестр исполнял музыку, всем было весело, но не так весело, как ей, конечно же, – остальные – сопутствующий ущерб, не надо было стоять у меня на пути. Я убила Джонни, потому что он нарушил условия нашего договора. Он решил, что может обмануть меня. Что он может избавиться от меня, когда я стану ему не нужна. Что он может выгнать меня из моего города. И отобрать подарок, отдав его своей жене. – Это не твой город, – возразил мэр. – Позволь не согласиться. Я заслужила право называть этот город своим, – Нерия шагнула, приближаясь к нему, и потянула за ворот рубахи, притягивая голову мэра к своей, – и я убью любого, кто попробует меня отсюда выпереть. Если ты не отстанешь от моей семьи, я приду к твоей. Я приду к тебе домой, убью твоих слуг, твою охрану, твоих детей, тебя… И в следующий раз я буду блистать на приёме нового мэра в колье, которое я сниму с холодной шеи твоей жены. Но если ты будешь хорошо себя вести, обещаю, я никогда тебя не потревожу. В отличие от Джонни, я свои обещания выполняю. – Я расскажу о тебе Воронам. – Мне так страшно, ты себе просто не представляешь, – усмехнулась Нерия, – у Воронов последние годы дела идут шатко, спасибо одному моему приятелю. В таком враге, как я, они не заинтересованы. К тому же, с местными обитателями канализации у меня договор. Но если они всё же придут ко мне – я убью их. А потом тебя и всю твою семью, как и обещала. – Почему я должен верить, что ты меня не тронешь? – оставил мэр попытки ей угрожать. – Потому что если бы я хотела твоей смерти, ты бы не вышел из моего дома, когда пришёл забрать мою сестру с работорговцами. Я терпела Джонни очень долго, и я бы терпела и дальше, но он переступил черту, за которой наше сотрудничество было невозможно. Я не нападаю, пока меня не загонят в угол. – Я тебя понял, – мэр отступил, не сводя с неё затравленного взгляда. Эффект, произведённый рассказом, оказался именно таким, на какой Нерия рассчитывала. То, что произошло в особняке Джованни, для большинства осталось тайной, но приближённые к Воронам люди знали, сколько трупов там было найдено. Этот трус точно не захочет повторения такого в его доме, – приятного вечера. – Ага. Жене привет.       Мэр стремительно удалился, минуя танцующие парочки, и только Нерия решила позвать официанта, чтобы тот плеснул ей ещё, и отпраздновать, как её затащили за тяжёлую портьеру до пола, и перед её лицом оказались выпирающие ключицы, заманчиво выглядывающие из под распахнутого ворота рубахи. – Отрадно слышать, что ты вспомнила обо мне в этой долгой беседе, любовь моя. Жаль только, что я был назван всего лишь приятелем, – услышала Нерия голос с ласкающим слух антиванским акцентом. – О, нет, я слишком пьяная, – она попыталась покинуть укрытие за шторой, но Зевран положил руки ей на талию и притянул Нерию к себе. – Слишком пьяная для чего? – Чтобы стоять тут так близко к тебе. – Твоя откровенность всегда поражала меня в самые потаённые глубины моего сердца, – прошептал он, наклонившись к её уху, и гладя Нерию горячими руками по обнажённой спине, – а нынешнего мэра и подавно. – Раз ты слышал наш разговор, – начала отбиваться Нерия, – то ты знаешь, что я замужем. – За храмовником, который пронёс свою страстную любовь через года. Такая преданность достойна похвалы, особенно в наше переменчивое время, – Зевран прильнул губами к её шее, не выпуская Нерию из объятий. – Завязывай! – гаркнула Нерия и отвесила ему подзатыльник, – не смешно! – Ну прости, что я так соскучился по тебе, моя богиня! – Зевран отскочил в сторону, уворачиваясь от нового подзатыльника. – Если бы я знал, что ты опутаешь себя узами брака, то не стал бы покидать тебя так надолго! – Свежо предание. Что ты тут делаешь? – Я в Антиве проездом, – ответил Зевран, – следующий месяц меня ждёт пьянящий морской воздух и тошнотворные ароматы трюма. Решил заглянуть на банкет, запасти цитрусов, чтобы не потерять в дороге свои белоснежные зубы. – Спрашивать, куда ты направляешься, не имеет смысла? – Как обычно, – Зевран коснулся рукой её щеки, – может всё-таки составишь компанию одинокому путешественнику этой ночью? – Если об этом узнает мой муж – твои белоснежные зубы с тобой в дорогу не отправятся. – А ты ведь всё ещё мне должна, – напомнил Зевран.       Нерия потянулась к застёжкам, сняла давящее на шею колье и бросила его Зеврану. Тот подхватил украшение и убрал в карман. – Только продай его где-нибудь подальше отсюда, – посоветовала Нерия, – хоть Джонни давно сдох, это колье очень приметное. – Я не собираюсь его продавать. Оставлю на память о женщине, которая всегда умела меня удивить.       Он исчез так же внезапно, как появился. Нерия моргнула – и вот Зеврана уже нет, даже портьера не шелохнулась, будто он ей привиделся после четырёх бокалов вина. Она потрогала шею, улыбнулась и тоже покинула их тайное убежище, с намерением найти Каллена.       Он рассчитывал затеряться где-нибудь в коридорах особняка своего заклятого антиванского врага, но по коридорам бродило несметное множество гостей, и большинство из встреченных им людей жаждали обсудить, сколько земли прилагается к его титулу, так что Каллен свернул в первую попавшуюся комнату, чтобы наконец-то подумать в тишине. Если быть точнее, пережить в тишине обиду на жену, которая задела его необоснованными подозрениями, что он хочет быть лордом в Ферелдене. Без неё.       Он-то знал, что без неё не хочет ничего. И не понимал, откуда у Нерии в голове берутся такие мысли. Он ведь ни разу не дал ей повода усомниться, что для него нет никого и ничего важнее неё, но она, узнав не имеющую никакого значения информацию, тут же накрутила себе в голове фантазии, в которых он предстал каким-то подонком.       Комната, в которую он забрёл, оказалась чьей-то спальней. Вероятно даже гостевой спальней, потому что никаких мелочей, обозначающих принадлежность конкретным людям, в комнате не наблюдалось. Каллен присел на застеленную покрывалом кровать и закрыл глаза. Не надо было соглашаться на этот проклятый титул. Но тогда бы он лишил свою семью привилегий, которые к нему прилагались. Его семья – не только Нерия, она не единственная, кто нуждается в его заботе. У него есть сёстры и маленькие племянники, он должен думать и об их благополучии тоже. Он поступил по совести, а Нерия эгоистично думает только о себе и своих воображаемых обидах. – Вы уже в постели, коммандер? – раздался голос вслед за скрипом двери. – А я-то переживала, что это займёт больше времени.       Кармен впорхнула в комнату, принеся с собой запах жасмина. Каллен привычно встал, выказывая уважение вошедшей в помещение даме, но тут же спохватился, сообразив, что с этой дамой быть слишком вежливым не стоит. – Чего тебе? – Не будьте таким грубым, я пришла вас утешить, – ответила она, приближаясь. – Я не нуждаюсь в утешении. – А мне показалось, что ваша жена вас расстроила, – Кармен встала напротив него и провела пальцем по его щеке вниз, затем вдоль шеи и скользнула за ворот рубашки, – она вас не ценит, коммандер. А я буду с вами совсем другой. Ласковой, милой… послушной.       То ли её слова попали прямо в цель, то ли после ссоры с женой у него не было сил поставить на место ещё одну бессовестную женщину, но Каллен зачарованно смотрел, как эта пахнущая жасмином девчонка расстёгивает пуговицы на его рубашке, проводит ногтями по груди, трогает живот, опускается ниже, расстёгивает ремень, встаёт на колени… она ведь права, эта юная красотка с блестящими карими глазами, пухлыми губами, высокой грудью и длинными ногами. Нерия его не ценит. И вечно обвиняет его во всех грехах. Может и правда пора уже нагрешить хоть раз, чтобы когда жена снова будет клеймить его лжецом, кобелём, и кем там она ещё его называла – это хотя бы было справедливо. Это же Антива, тут все со всеми спят, может быть и Нерия с кем-то спит, кроме него, и перекладывает с больной головы на здоровую. – Остановись, – произнёс он, не до конца понимая, к кому обращается – к Кармен, уже почти запустившей руку ему в трусы, или к себе, придумывающему достойное оправдание для измены, которой нет достойных оправданий. – Никто не узнает, коммандер, – промурлыкала девчонка, но Каллену было достаточно, что он будет знать, поэтому он отступил, спешно застёгивая штаны. – Я женат, – сообщил он, снова скорее себе и своему вставшему члену, чем ей, – я не изменяю жене. И вообще, найди себе парня по возрасту. – Но я хочу тебя, – ответила она, вставая на ноги, – а если я что-то хочу – я это получаю. – Уходи, – скомандовал Каллен, однозначно решив, что одной женщины, которая всегда получает то, что хочет, ему более чем хватит. – Я думала, что до этого не дойдёт, – цокнула языком Кармен, – но раз ты такой примерный муж, то твоя жена, вероятно, будет очень в тебе разочарована, когда я скажу всем, что ты меня изнасиловал. – Моя жена в эту чушь не поверит, – Каллен даже не разозлился, настолько бредово прозвучала эта угроза, – никто в эту чушь не поверит. – Главное, что в неё поверит мой дорогой папочка, – не растерялась Кармен, – а уж он применит всё своё влияние, чтобы обеспечить тебе место на виселице. Выбирай. Мы ещё можем решить всё полюбовно. – Так вот как ты в спорах выигрываешь.       Каллен вздрогнул, услышав голос племянницы, и начал нервно оглядывать себя, выясняя, не выдаёт ли в нём что-то неверного мужа. Но в следующую секунду до него дошёл смысл произнесённой фразы. – О каком споре речь? – угрожающе спросил он, когда Гвен поравнялась с кидающей на неё недовольные взгляды Кармен. – Прости, я не ношу с собой мелкие монеты, – едко бросила юная шантажистка и направилась к двери, но перед тем как покинуть комнату, добавила, – будем считать, что у вас не встал, коммандер.       Гвен стояла, потупившись, и ковыряла пол носком туфли, не торопясь объясняться. Каллен дал ей немного времени собраться с мыслями и рявкнул: – Ну и какого хера?! – Это вышло случайно, – заговорила Гвен, не поднимая глаз, – эта дура меня выбесила. – Что вышло случайно? – Она начала говорить гадости про тебя и Нерию. Что все изменяют, и что ты тоже изменишь, если тебя подтолкнуть. И, я не знаю, как так вышло, но… но… – Что “но”? – Мы… мы… поспорили… на м… ме… медяк… – Гвен посмотрела на него, – я сказала, что ты не станешь изменять! И пришла, чтобы убедиться, – закончила она чуть слышно. – Значит, ты выиграла медяк? – Да, – она снова опустила взгляд. – Поздравляю, – тихо произнёс Каллен, – а теперь позволь добавить ложгу дёгтя в бочку мёда твоей сокрушительной победы. Ты наказана.       Гвен ничего не ответила, только согласно закивала. – Домашний арест на три недели, – продолжил Каллен, – ни гулянок, ни занятий магией, я тебе даже в окно смотреть запрещаю. Понятно? Будешь сидеть и думать о своём поведении.       Гвен снова закивала, не решаясь спорить, к счастью для них обоих. Если бы она по своему обыкновению начала пререкаться, Каллен не выдержал бы и настучал ей по пустой голове. – А теперь – домой. Твоё наказание начинается сейчас.       Гвен выскочила из комнаты, запнувшись о порог, а Каллен устало опустился на кровать. Вот это имела в виду его жена, когда говорила о налаживании связей с антиванским бомондом? Хорошо, что не она застала его тут с этой девицей. Хотя, если бы Нерия его убила, может, это было бы справедливо, учитывая, что он был почти готов переспать с этой соблазнительницей недоделанной, потому что обида затмила ему разум. И всё же, он чуть не изменил Нерии, потому что она измотала его подозрениями, или её подозрения – следствие того, что она всегда догадывалась, что он способен на такую подлость, если, как выразилась Гвен, его подтолкнуть. Одно он знал точно – ему нужно увидеть Нерию. Сейчас. Пусть дуется и обвиняет его, как ей вздумается, но он хочет быть рядом с ней.       Он столкнулся с женой на выходе из комнаты. Она, очевидно, шагала по коридору и открывала все двери подряд с неизвестной целью. – Я шёл к тебе. – Я шла к тебе.       Они остановились в дверях, глядя друг на друга, и Нерия рассмеялась над тем, что они произнесли эту фразу одновременно. – Теперь ты должен загадать желание, храмовник. – Я очень сильно желаю поговорить. – Желание нельзя говорить, оно не сбудется. – Оно не сбудется, если я не скажу тебе, что хочу поговорить, – Каллен отступил, возвращая в комнату. Нерия последовала за ним и прикрыла за собой дверь. – Жасмином пахнет, – заметила она, и Каллен поёжился. Нет, он ни за что в жизни не скажет, откуда в этой комнате взялся запах жасмина. – Где твоё… колье? – обратил он внимание на то, что с шеи Нерии пропало украшение, которое, как она утверждала, стоит целое состояние. – Вернулось к законному хозяину, – ответила Нерия, присаживаясь на кровать. – Так ты для этого его надела? – Нет, это вышло случайно. – Ясно, – кивнул Каллен, не спеша садиться рядом с ней, – тебе можно иметь от меня секреты, а мне от тебя нельзя. – Так вы хотели поговорить о секретах, лорд Каллен Стэнтон Резерфорд? – Почему тебя это так сильно задело? – спросил Каллен напрямую. – Нерия, какой я лорд? Я как был твоим безработным мужем, так и остался, ничего не изменилось. – Всё изменилось, – возразила Нерия, – я думала, что вышла замуж за такого же неудачника, как я, а оказалось, что меня пригрел из жалости ферелденский дворянин. – Ты тоже стала ферелденской дворянкой, когда вышла за меня, если уж на то пошло. – Ты сам себя слышишь? Представь ферелденскому двору остроухую жену лорда – посмотрим, что выйдет. На таких, как я, лорды не женятся. – Но мы уже женаты. Что опровергает твоё заявление. – Почему ты не остался в Ферелдене?       Каллен почесал подбородок, напрочь обескураженный этим вопросом, который прозвучал, как претензия, что он прикатил в Антиву и обманом вынудил Нерию выйти на него, прикинувшись нищей деревенщиной. Брачный аферист, не иначе. Она пытливо смотрела на него, ожидая ответа. – Когда ты сбежала из Скайхолда, я запретил себе думать о тебе, – начал он, решив, что теперь его очередь бросаться обвинениями, – каждая мысль о тебе, каждое воспоминание о том, как мы были вместе, вызывало лишь боль от понимания, что я ещё очень долго тебя не увижу. Может быть, никогда больше не увижу. Два года я притворялся, что тебя нет и никогда не было в моей жизни. Но как только меня освободили от обязательств, я сразу же подумал о тебе. Когда меня пригласили на королевскую аудиенцию, чтобы даровать титул и земли, я думал о тебе. Я витал в облаках всю церемонию, представляя, как через две недели взойду на торговый корабль, идущий в Антиву, и совсем скоро увижу свою любимую женщину, я бы не заметил, если бы на меня корону надели. Потому что мне всё это было не нужно. Единственным, в чём я нуждался, была ты. Ты одна. Я нуждаюсь в тебе теперь и буду нуждаться впредь. Поэтому я не остался в Ферелдене. Я передал все полномочия Брану, с королевского позволения, разумеется, и отправился к тебе. Потому что мне не нужно ничего, если рядом нет тебя.       С каждой новой фразой Каллену становилось всё легче и спокойней, а стыд за то, что чуть не произошло в этой комнате отступал, потому что теперь он был уверен – этого бы не произошло. Он бы не поступил так с Нерией, и чтобы убедиться в этом, ему лишь нужно было напомнить себе, как много она для него значит. – Но почему ты просто не рассказал мне всё как есть? – Потому что, как мы теперь видим, ты бы навыдумывала, что я принёс ради тебя огромные жертвы, и винила бы себя, представляя, какой прекрасной была бы моя жизнь без тебя.       Только Каллен подумал, что это, наверное, прозвучало слишком резко, как Нерия подскочила с кровати и повисла у него на шее, утыкаясь в неё лицом. – Прости меня, – сдавленно шепнула она, – прости… Каллен, я так сильно боюсь потерять тебя… и… это так глупо, но мне всегда казалось, что я тебе не пара, что я не заслуживаю тебя, и кажется до сих пор. И каждый раз, чувствуя, что я недостаточно хороша для тебя, я начинаю отталкивать тебя, потому что мне страшно, что ты оттолкнёшь меня первый, а я этого не вынесу, и произойдёт что-то по-настоящему ужасное, потому что я ненормальная. И мне кажется, что будет безопасней сбежать и вернуться в своё одиночество, чем ждать, когда ты наконец поймёшь, что можешь найти кого-то лучше, и бросишь меня.       Каллен гладил её по спине и думал о том, что сегодня близко познакомился с девицей в разы ненормальней, чем его жена. Всё познаётся в сравнении, и на фоне заразы, которая угрожала его оболгать, Нерия смотрелась почти святой. – Ну и каша у тебя в голове, Сурана, – он положил ладони ей на лицо, вынуждая Нерию посмотреть на него, – я никогда не найду никого лучше тебя. Я даже искать не собираюсь. И если у кого-то при ферелденском дворе возникнут по этому поводу какие-то вопросы, они могут напрямую адресовать их королю, наделившему титулом такого отчаянного бунтаря, попирающего общественные устои, как я.       Лицо Нерии озарила улыбка, и развеселивший жену Каллен получил благодарность в виде пылкого поцелуя. У поцелуя был кисловатый привкус красного сухого вина, а у объятий, в которых его стиснула жена – отчаяния. Каллен мог безошибочно предсказать, чем это закончится. – Я не имею ни малейшего представления, чья это комната, – сказал он, когда руки Нерии очень ловко для её нетрезвого состояния начали расстёгивать его рубашку, – наверное, нам не стоит… – Ты же сказал, что ты бунтарь, – подтолкнула она его к кровати. – Ну не настолько же, чтобы пренебрегать гигиеной. Мало ли, кто спал на этих простынях. – Мы даже раздеваться не будем, – успокоила Нерия, усаживая его и стягивая с себя нижнее бельё, – перепихнёмся по-быстрому и пойдём домой. – Ты же не занимаешься сексом пьяная, – напомнил Каллен, который предпочёл бы сначала прийти домой, а там уже перепихнуться. По-быстрому, или как пойдёт. – Да я и полбутылки не выпила. Ты видел, сколько они наливают? – поделилась возмущением жена. – Я налоги плачу, чтобы мне вино на банкетах на полпальца плескали? – Напиши жалобу. – Обязательно. Растраты бюджета на медицину, образование и культуру в ущерб вину в моём бокале требуют тщательного расследования и наказания виновника.       Каллен дёрнул её на себя за талию, задирая платье. Нерия покачнулась от неожиданности и упёрлась руками в его плечи, стараясь устоять на ногах, пока он изучает прикосновениями атласную гладкость внутренней поверхности бёдер. Пальцы сдавили плечо, когда ладонь Каллена поднялась выше, трогая Нерию между расставленных для его удобства ног. – Давай ты всё-таки разденешься, – предложил он.       Платье легло на кровать рядом с Калленом, Нерия коротко выдохнула, когда он припал поцелуями к её животу, продолжая ласкать рукой. Вторая ладонь сжалась на упругой ягодице, и Нерия нетерпеливо потянулась к ремню, чтобы сделать то, что не удалось той, что оставила после себя запах жасмина в этой комнате. – Ну хватит уже, – простонала она, обхватывая его член и водя по нему пальцами, – я же хотела по-быстрому.       Каллен не позволил ей устроиться сверху. Нерия негодующе пискнула, когда он столкнул её с себя и перевернул на живот, за бёдра подтягивая ближе, но уже через мгновения приникла грудью к покрывалу, выгибаясь и открывая свободный доступ к её самым нежным местам. Каллен, не торопясь, обвёл пальцами вход, не без удовольствия наблюдая, как Нерия заёрзала, пытаясь насадиться на них, и наконец-то толкнулся внутрь, оттягивая голову Нерии за собранные в хвост волосы, именно так, как он хотел сделать ещё перед выходом из дома. Она послушно приподнялась, подставляя шею под поцелуи, и так же без возражений упала обратно на покрывало, когда он толкнул её в поясницу и положил руку чуть ниже шрама под лопаткой, придавливая Нерию к кровати. Каждый новый толчок вырывал из неё стон, как всегда гортанный, глубокий, но тихий. Она и дома не была сильно шумной в постели, если только Каллен не слишком увлекался, когда она просила быть грубее, а здесь и вовсе зарылась лицом в покрывало, чтобы её слышал только он. Каллен старался вообще никаких звуков не издавать, а то, упаси Создатель, привлечёт внимание хозяина дома, или, что ещё хуже, Кармен, которая вернётся с новой попыткой заработать медяк. – Я хотела пошутить, что впервые трахаюсь с ферелденским дворянином, – сообщила Нерия, когда всё закончилось, – но выходит, я уже давно трахаюсь с ферелденским дворянином.       Каллен заглянул в стоящую у стены тумбу, обнаружил там стопку на вид чистых полотенец и протянул одно Нерии, чтобы она могла привести себя в порядок и испортить чужое полотенце после того, как они уже испортили чужое покрывало. – И как? Ферелденские дворяне чем-то отличаются в постели от антивских? – Да, у ферелденских дворян особо впечатляющие морально-нравственные качества. Проще говоря – большое достоинство.       Каллен шлёпнул её по мягкому месту, прежде чем оно скрылось под платьем, дождался, пока Нерия обуется и распахнул дверь. – Надеюсь, наш визит вежливости можно считать оконченным? – Несомненно, – подтвердила она, и они отправились к выходу.       На широких каменных ступенях, ведущих ко входу в особняк, сидела Гвен и хмуро смотрела на обжимающуюся у розового куста парочку. Каллен узнал в девчонке у куста сегодняшнюю совратительницу, еле удержался, чтобы не крикнуть: “Мужик, беги!”, и обратил взор на Гвен, которая, увидев их с Нерией, вскочила на ноги и потупилась. – Ты почему не дома ещё? – Что я, должна была одна по темноте идти? – заканючила Гвен.       Об этом Каллен не подумал, потому что был в гневе, когда назначал племяннице наказание. И правда, хорошо, что она не пошла одна. Иногда и от её своеволия есть польза. – Почему она должна быть дома? – спросила Нерия, когда они вышли на кирпичную дорожку, спускающуюся от Королевской площади вниз, через торговый квартал к набережной.       Каллен замялся. О Кармен он рассказывать не хотел, но как он объяснит, почему Гвен теперь три недели должна сидеть под домашним арестом. Вот пусть она и объясняет. – Гвен, скажи Нерии, почему ты должна быть дома. – Давай лучше ты, – пробубнила опередившая их на несколько шагов Гвен. – Нет уж. Ты это начала, тебе и рассказывать. – Мы поспорили, – буркнула она, не поворачиваясь и ускоряя шаг. – Что? – не поняла Нерия.       Гвен остановилась, развернулась, шумно втянула носом воздух и оттарабанила: – Мы с Кармен поспорили! Она сказала, что переспит с Калленом, а я сказала, что не переспит! Это всё ты виновата! Ты заставила меня идти на эту вечеринку и общаться с этими идиотками! Они мне не нравятся! Они ужасные! Они говорят мерзкие вещи о тебе, о Каллене, обо мне! И смеются над Рафаэлем, потому что он сын портнихи! Они самовлюблённые, надменные дуры! Я больше никогда не буду с ними общаться! – Ты только что скостила себе две недели тюремного срока, – сообщил Каллен. – А сколько их всего было? – уточнила Нерия. – Три. – Гвен, – Нерия сделала пару шагов к смотрящей на неё исподлобья племяннице, – ты не обязана с ними общаться. Я не хотела, чтобы это выглядело так, будто я тебя заставляю. Наверное я… – она обхватила руками плечи, и Каллен пожалел, что не взял с собой ничего тёплого для них обеих, рассчитывая, что они вернутся домой засветло, – я не хотела, чтобы ты столкнулась с теми же проблемами, что и я. Хотела, чтобы тебя приняли те, кто никогда не примут меня, потому что знаю, как это тяжело, когда ты не вписываешься никуда, кроме шайки воришек и мошенников. Но не учла, что у тебя с окружением и так всё хорошо, наверное, потому что на самом деле все эти попытки пролезть в высшее общество через парадный вход были нужны мне. Это я до сих пор не могу смириться с тем, что я остроухое отродье из эльфинажа для людей, чьим мнением по-хорошему стоило бы подтереться. Я рада, что у тебя это получается. Прости, что я втянула тебя в это всё. – Ладно уж, – буркнула Гвен после непродолжительной паузы, – пойду отбывать свой срок. – А на сколько вы поспорили-то? – поинтересовалась Нерия. – На медяк, – ответила Гвен и резво умчалась вперёд. – На медяк, – повторила Нерия и перевела взгляд на Каллена, подставившего ей локоть. Она оперлась на его руку, и они зашагали вслед за Гвен, – дёшево же они тебя оценили. Я бы поставила сотню золотых. Минимум. – Там дело было не в деньгах, – пояснил Каллен, – для второй это было вопросом принципа. Она даже опустилась до шантажа. – И чем же она тебя шантажировала? Какие тайны ты ещё скрываешь, мой лорд? – Она угрожала обвинить меня в изнасиловании, если я не соглашусь на её вопиюще бесстыдные требования. – С одной стороны, я хочу вернуться и поучить эту красотку хорошим манерам, – произнесла Нерия, – а с другой – не могу её упрекать. Женщины при виде тебя последний разум теряют. – Тут я точно не при чём, – возразил Каллен, – я в Орлее много неразумных женщин повидал, но эта – просто нечто. – Пожалуй, – согласилась Нерия. – Кстати, спасибо, – произнёс Каллен, после того, как они в тишине миновали Торговую площадь, прижимаясь друг другу, чтобы хоть немного согреться во влажном ночном воздухе, и свернули на короткую дорогу к дому. – За что, милый? – За то, что не спросила, кому достался медяк.