Dress up in you

— Ну, так что? — Ремус уставился на него в ожидании. Его глаза были какого-то неразличимого цвета. Мутно коричнево-зеленые. Но как он смотрел… Сириус закивал: — Да! — он остановил самого себя, остынь, идиот! — то есть, окей. Только дай мне секунду. Сириус поспешил обратно в гостиную, чтобы найти Джеймса, который пьяно переключал треки в плейлисте на телефоне. — Эй, приятель, — зашептал Сириус, пытаясь быть как можно менее заметным. — Чуваааак! — ухмыльнулся Джеймс и сгреб его в медвежьи объятья, — веселишься? — Да, конечно, — прохрипел Сириус, высвобождаясь. Он пытался прошептать, — слушай, я собираюсь… — Неееееееет, — прогудел Джеймс так, что в их сторону обратились все головы и люди начали пялиться, — не уходи! Вечеринка только начинается, выпей еще… — Ты уходишь, Сириус? — пришла ему на помощь Лили. Она тоже была пьяна, но пьяная Лили все же была разумнее, чем любой трезвый вариант Джеймса. — Ага, — Сириус повернулся к ней и прошептал, — с твоим басистом. — О, прекрасно! — она ослепительно улыбнулась, — окей, я разберусь с этим, а ты иди! — Она поцеловала его в щеку, а затем прыгнула в объятья своего бойфренда. Джеймс поймал ее, она обвилась ногами вокруг его талии и начала страстно целовать под бурные аплодисменты всех находящихся в комнате. Сириус воспользовался возможностью сбежать. Он выскользнул из комнаты, схватив свою куртку со спинки дивана. Краем глаза он видел, как Гидеон (а может, это был Фабиан) курил, прислонившись к балкону. Сириус не посмотрел в ту сторону, просто продолжил идти. Я смотрел, как ты уходишь, миллионы раз. Ремус ждал его у двери с басовым усилителем. — Я могу понести это, если хочешь? — Сириус кивнул в сторону футляра. — Он не тяжелый, — Ремус ответил. — Я не говорил, что он тяжелый, просто предложил понести. — Если будешь осторожен, — Ремус согласился. Их пальцы наткнулись друг на друга, когда они неловко протянули между собой усилитель, и Сириус почувствовал дрожь предвкушения. Он последовал за Ремусом из парадной двери в лифт. После всей этой болтовни и шума было блаженно тихо. Сириус собирался это прокомментировать, но как только он повернул голову, Ремус встретил его еще одним поцелуем, на этот раз более жестким; более острым. Все еще сжимая усилитель одной рукой, Сириус был бессилен противостоять Ремусу, который толкнул его спиной к холодной хромированной стене, его длинные пальцы скользнули по линии подбородка Сириуса, вонзились в его волосы, хватаясь за затылок. Бедра Ремуса перекатились вперед на Сириуса, и он раздвинул ноги Сириуса своим коленом, так что между их двумя нетерпеливыми телами не оставалось никакого пространства, и Сириус практически задыхался от желания прямо в лифте, прежде чем они даже опустились на первый этаж. А затем с металлическим звоном двери распахнулись, и комнату залил яркий искусственный свет, и Ремус снова ушел, шагая через вестибюль на свежий ночной воздух, в то время как Сириус все еще собирался с силами. — Так держать, — ухмыльнулся Ремус, когда они вышли на улицу. — Так вот, в чем твоя фишка?! — Сириус поддразнил его, — внезапные нападения? — За сколько тебя нужно предупреждать в следующий раз? Давай-давай, нам идти минут 15, не больше. Они шли быстро, длинные ноги Ремуса задавали темп, так что Сириусу приходилось торопиться, таща возле бедра большой усилитель. — Уверен, что тебе не нужна помощь? — Ремус взглянул на него. — Ага! Все в порядке, совсем не тяжело! — Сириус выдохнул. Он начинал сожалеть о том, что выпил пива. К тому же Ремус был совершенно трезв; а что, если он опозорится?! Парень замедлился, явно сжалившись над ним. — Так ты всегда хотел быть парикмахером? — вежливо спросил он. — Стилистом, попрошу, — поправил Сириус, улыбаясь, — и… я не знаю, может быть, это было довольно естественно? Моя семья хотела, чтобы я занялся финансами, но я б никогда не стал. — Плохо разбираешься в математике? — Я отлично разбираюсь в математике, я просто ненавижу ее. — Справедливо. Продолжай. — Э… Мне всегда нравилось искусство. Драма, живопись, скульптура и тому подобное. На самом деле я начал учиться на искусстве, но… я не знаю, жизнь помешала мне, и я бросил. В то время я жил с родителями Джеймса, и его семья имеет некоторый опыт работы в индустрии волос… Он знал, что это звучит странно, но предпочитал не рассказывать этому почти незнакомому человеку о косметическом состоянии Поттера. — … так что я просто многому научился, — пояснил он, — мама Джеймса заставила меня устроиться на работу в местную парикмахерскую — я начал подметать и отвечать на телефонные звонки, а потом пошел дальше. — Это действительно потрясающе, — сказал Ремус по-настоящему искренним голосом, который впервые услышал Сириус, — честно говоря, тебе следует гордиться. Сириус застенчиво пожал плечами, стараясь не вжиматься в усилитель слишком сильно. — А что насчет тебя и музыки? Как ты… — Ой, это все так скучно, — весело сказал Ремус. Он начал сбавлять скорость и указал вперед, — мы почти на месте. Они подошли к небольшому ряду магазинов: Лондис, магазин сотовой связи, куриный отдел и овощная лавка, которые казались закрытыми. Сириус последовал за Ремусом до конца ряда, где тот порылся в карманах в поисках ключей, отпер дверь, а затем толкнул ее плечом. Она задрожала и застонала, открываясь с явной неохотой. — Вечно застревает, — объяснил он, — я говорил об этом с домовладельцем, но он делает вид, что все в порядке. Ой, давай уже. Внутри пахло несвежими сигаретами, кошачьим дерьмом и плесенью. Лестница была прямо впереди; ковровое покрытие, но грязное с пятнами и прожженными дырами. Слева от нее была дверь, на которой была серебряная табличка с надписью «1а». На двери справа от них была нанесена цифра «1b» чем-то вроде перманентного черного маркера. Ремус начал подниматься по лестнице. Его квартира была 2а, и когда они вошли внутрь, Сириус с облегчением обнаружил, что она безупречно чиста, Ремус не курил и, похоже, не имел кошек. Во всяком случае, здесь было очень тесно; студия с задвинутой в один угол двуспальной кроватью, ножка которой упиралась в кухонную стойку, где в столешницу была встроена раковина, микроволновая печь и небольшая плита. Но духовки не было. Над кроватью было одно окно, и еще одна деревянная дверь гармошкой, которая, как мог предположить Сириус, вела в ванную. Сириус легко мог бы пройти по квартире Ремуса за три больших шага — то есть, если бы остальное пространство не было занято музыкальными инструментами. Там был синтезатор, ненадежно балансирующий поверх электрической ударной установки, и две гитары, свисавшие с кронштейнов на стенах. Ремус убрал бас и повесил его на третий кронштейн. — Просто положи усилитель куда угодно, — сказал он, поднимая ноутбук с кровати и закидывая его под нее, где, похоже, он также хранил свою одежду. Сириус осторожно огляделся, ища место, где можно было бы поставить усилитель, но на полу было так мало места, что он просто поставил его у своих ног и неловко встал. Он смотрел, как Ремус снимает кроссовки, и последовал его примеру, аккуратно положив их рядом с усилителем. — Воды? — спросил Ремус, протискиваясь вокруг Сириуса и усилителем, чтобы попасть в крошечный квадрат из плитки, составлявший кухню. Он открыл мини-холодильник под стойкой, — или… сока? Ха, странно, я думал, он закончился… — Вода подойдет, — Сириус кивнул. Ремус одарил его улыбкой, достал два стакана и наполнил их из-под крана. — Прости, тут тесновато, — сказал Ремус, снова протискиваясь мимо него и протягивая ему воду, — аренда в Лондоне — удовольствие не из дешевых, а с кем-то снимать я не хочу. — Отличная квартира! — сказал Сириус, может быть, слишком нетерпеливо. Он невольно пожалел, что не предложил им вернуться в квартиру его и Марлен. Их гостиная была больше этой квартиры целиком. Ремус уже сидел на кровати, стакан воды стоял на подоконнике над его головой. Он так внимательно смотрел на Сириуса, что казалось, будто он решает какую-то важную задачу. — Не желаешь приземлиться тут? — он спросил. — Да, прости! — Сириус быстро к нему подошел, чуть не споткнувшись о собственные ботинки. Ремус легко, без всякой злобы рассмеялся, когда Сириус подошел к кровати. Ремус забрал у него стакан воды, ставя его рядом со своим. — Расслабься! Я не кусаюсь, — он ухмыльнулся. — Я просто так обычно не делаю… — Сириус неловко опустил глаза вниз. Это было не совсем так, у него было раз или два развлечение на одну ночь, когда у них с Гидом все уже шло на спад. Но он почти всегда был пьян, как и другой человек, и ни один из них не нравился ему так сильно, как Ремус. — Мы не обязаны ничего делать, — мягко сказал Ремус, — если ты не это имел в виду… К черту все. Сириус прильнул к нему и поцеловал. Он действительно умел это делать. Ремус тоже был не так уж и плох, он расслабил спину, позволяя Сириусу опустить себя на подушки. Сириус почувствовал на своих собственных губах, как губы Ремуса скривились в усмешке, и это было отлично, потому что говорить в этой ситуации — отстой, говорить — это чушь, разговор мог пойти в хреновое русло. В отличие от поцелуев. Целоваться было превосходно. Он знал, как обращаться с поцелуями. Они могли бы заниматься этим всю ночь напролет, ему было бы все равно. Не имели значения ни крошечная комнатушка, ни сквозняк, проникавший через одинарное стекло, ни зловещий вой полицейских сирен снаружи. Было только его тело, тело Ремуса, и этого было достаточно. Наполовину лежащий на Ремусе Сириус слегка изменил положение, чтобы стало удобней, поддерживая себя одной рукой. Ремус отвечал ему, двигаясь под ним, приподнимая бедра, одна его рука скользнула вверх по шее Сириуса, а вторая под его футболку. Сириус застонал в рот Ремуса, а Ремус продолжил исследование. Его длинные, слегка мозолистые пальцы лениво поглаживали ребра и грудь Сириуса. Желая большего контакта, Сириус раздвинул колени Ремуса и отодвинул его ногу так, чтобы они максимально прижимались друг к другу. Блуждающая рука Ремуса нащупала его поясницу, вынуждая выгнуться, а сам он приподнял бедра, создавая еще большее давление между ними. Сириус чувствовал стояк Ремуса через одежду, и их поцелуи становились еще более настойчивыми, пальцы Ремуса сжимались в его волосах, когда они прижимались друг к другу в горячей тишине. Ободренный, Сириус позволил своим рукам блуждать, опуская их на бедро Ремуса, зацепившись пальцами за пояс его брюк, игриво дергая и поглаживая нежную кожу бедра Ремуса большим пальцем. — Мм, — промурлыкал Ремус, снова двигаясь, на этот раз перевернув Сириуса и меняясь с ним местами, его руки легли ему на плечи. Все это движение прервало их поцелуй, и Сириус наконец открыл глаза, моргая, слегка ошеломленный яркостью комнаты. Лицо Ремуса стало четче, он ухмыльнулся ему, оседлав Сириуса и закусив его губу. Его глаза метнулись вниз, он взял подол футболки Сириуса и начал тянуть. Сириус поднял руки и слегка приподнялся, позволяя Ремусу стянуть футболку через голову и отбросить ее. Открытый и прижатый к кровати Сириус на долю секунды почувствовал себя уязвимым, прежде чем этот похотливый, сосредоточенный взгляд вернулся в глаза Ремуса, когда он убрал выбившуюся прядь с лица Сириуса, провел пальцем по его обнаженной груди, с трепетом прослеживая его татуировки. — Ты только взгляни на себя… — пробормотал Ремус, прежде чем наклониться вперед, чтобы снова поцеловать его, зажимая его нижнюю губу зубами и слегка покусывая. Горячий, плотный пузырь предвкушения начал накапливаться в животе Сириуса, и он застонал в знак согласия, когда Ремус начал снимать свою одежду — вязаный кардиган и все остальное. Сириус наблюдал за ним, сжимая руками стройные бедра Ремуса, когда он вылез из футболки, его волосы взлохматились, он стал похож на одуванчик из-за статического электричества прежде, чем они мягко вернулись в нормальное состояние. Тело Ремуса не было похоже ни на одно тело, которое Сириус когда-либо видел. Он был очень худым; кости в его плечах и ребрах плавно двигались под бледной, слегка веснушчатой кожей. У него была сеть более темных родинок на груди и животе, и странные серебристо-розовые отметины на одной стороне, сморщившие кожу. — Тут не на что смотреть, — застенчиво сказал Ремус, снова наклоняясь и нажимая кнопку на джинсах Сириуса. — Заткнись, — выдохнул Сириус, притягивая его к себе для глубокого поцелуя. Теплая обнаженная кожа Ремуса восхитительно скользнула по его собственной груди, и руки Ремуса продолжили свое исследование, теперь проталкиваясь под пояс джинсов Сириуса, по его бедрам для того, чтобы крепко сжать его задницу. Его возбуждение нарастало, Сириус повторил движения Ремуса, схватив его обеими руками и притянув так близко, как только мог, толкаясь вверх, чтобы сильнее тереться о его тело. Ремус издал глубокий горловой звук, который Сириус принял за удовлетворение, и какое-то время они оставались так, языки сталкивались друг с другом, а тела медленно покачивались. Жар между ними ощущался таким густым, таким интенсивным, что Сириус не мог понять, где заканчивается его наслаждение и начинается наслаждение Ремуса. Это могло бы длиться дольше, намного дольше, но пиво начало выветриваться, и Сириус начал понимать, как сильно ему этого не хватало — физической близости с другим человеком. От этого ему не терпелось получить больше. Он потянулся к ремню Ремуса, возясь с нетерпением. Ремус усмехнулся и снова отстранился, выпрямляясь, чтобы помочь. Он скатился с Сириуса, склонил голову и сам нажал на кнопки. Сириус последовал его примеру, желая также снять носки («Нет ничего хуже, чем обнаженный мужчина, который все еще в носках», — всегда говорила Лили). Скинув джинсы, Ремус потянулся через голову и схватил телефон с подоконника. Он покликал по нескольким иконкам, и внезапно из стереосистемы на полке напротив них раздались звуки. — Извини, — сказал Ремус, покраснев и улыбаясь, когда он выбрал песню и включил звук, — у меня очень любопытные соседи… — Все в порядке, — сказал Сириус, удивленный тем, что его голос стал хриплым, когда он уставился на Ремуса в боксерах, небрежно приподнятого на локте и ищущего музыку. — Подойдет? — Ремус остановился на том, что Сириус никогда раньше не слышал. У этой музыки был хороший сильный ритм, но при этом он был мягким, а не агрессивным. — Ага, — глупо кивнул Сириус. Ему было все равно, он просто хотел, чтобы Ремус снова прикоснулся к нему. Он протянул руку, перекатился на бок и приподнял голову, чтобы поцеловать его. Он позволил руке пробежаться по телу Ремуса, желая ощутить каждый его дюйм. Ремус слегка отшатнулся, когда пальцы Сириуса коснулись длинных тонких шрамов. — Извини, — пробормотал он, отрываясь от поцелуя, — поврежденный товар. — Хочешь, чтобы я остановился? — осторожно спросил Сириус. Ремус покачал головой, и Сириус снова поцеловал его. — Я думаю, ты великолепен, — сказал он, двигаясь вниз, чтобы поцеловать мягкую кожу шеи Ремуса, затем его ключицу, его грудь, стремясь доказать это. Ремус вытянулся под ним, а Сириус продолжал спускаться вниз, позволяя своему языку скользить по сморщенным соскам Ремуса, пальцы все еще слегка скользили по его бокам, так что он извивался и восхищенно задыхался. Сириус поднял глаза и увидел лицо Ремуса; его подбородок был запрокинут, длинное горло было обнажено, светясь в свете галогенного уличного фонаря. Он был так красив; Сириус был полон желания доставить ему удовольствие; ничего больше не делать, кроме как заставить его вот так вздыхать. Он протянул руку и крепко сжал твердый член Ремуса через тонкие боксеры, вызвав дрожь и нетерпеливый стон. Наконец-то, он усмехнулся про себя, Ремус Люпин в его власти. Он облизнул губы, стягивая резинку его трусов и опуская голову. — О, ебать, — простонал Ремус. И Сириус был склонен с ним согласиться.

* * *

Какое-то время спустя… — Ты в порядке? — спросил Ремус, успокаивая свое дыхание. — Мм, — ответил Сириус, его глаза закрывались, он лежал неподвижно. — Одну секунду, — Ремус привстал, перекатился через него удивительно проворно и прыгнул к деревянной двери справа от Сириуса. Он вошел внутрь, и оттуда послышался шум воды. Сириус сел и потянулся к своему стакану на подоконнике, делая большие глотки. Он больше не чувствовал себя пьяным. Он чувствовал себя расслабленным и сонным, но с ясной головой и каким-то образом более настороженным. Сквозь оконную щель все еще шел сквозняк, и он слегка вздрогнул, потирая обнаженные руки. Было бы грубо начать одеваться? Что ему действительно хотелось сделать, так это залезть под одеяло, окружившись запахом Ремуса, и тут же заснуть. Дверь в ванную снова открылась. Появился Ремус, все еще полностью обнаженный и спокойный. Он был таким великолепным. Каждое движение, которое он совершал, каждый поворот его головы, с этими его глупыми взлохмаченными волосами и долговязыми конечностями — Сириус не мог отвести от него глаз. «Господи, — подумал он, — во что я вообще ввязываюсь». — Брр, — Ремус ухмыльнулся ему, практически прыгнув на кровать и забравшись прямо под одеяло, — ты не замерзнешь? Залезай! — Окей, — улыбнулся Сириус, приподнявшись, поджав ноги и забравшись под теплые тяжелые простыни. От них пахло Ремусом. Он не хотел уходить отсюда никогда. — Э… могу я остаться на ночь? — Я как бы на это и рассчитывал, — сказал Ремус, притягивая его ближе и слегка дыша в шею Сириуса, — я с тобой еще не закончил…