* * *
Не желая испортить последние 48 часов, что у них оставались, Сириус решил не обращать внимание на Фенрира до конца дня. У Лили и Джеймса был очень приятный ужин — Джеймс приготовил впечатляющий рататуй в честь Ремуса, а Лили испекла шоколадные пироги (когда Ремус их увидел, Сириус подумал, что он ее расцелует). Сириус тысячу раз обедал с Лили и Джеймсом, но ни один из этих вечеров не приносил такого удовлетворения. Даже когда он встречался с Гидеоном, они редко общались с другими парами. Сухой юмор и нигилизм Ремуса так хорошо дополняли их собственные непочтительные подшучивания, что к концу вечера они все вытирали слезы смеха с глаз. Лили показала Сириусу ремонт в его старой спальне — она была недавно покрашена, и они положили ковер на деревянный пол, что сделало комнату намного ярче. Сириус понял, что он вовсе не возражает против этого — у него больше не было отчаянного желания цепляться за свою юность, не тогда, когда будущее казалось таким ярким. Затем Ремус и Сириус пошли домой, тихо переговариваясь, все еще время от времени разрываясь истерическим хохотом из-за того, что кто-то сказал за обедом. Вернувшись в спальню Сириуса, Ремус плюхнулся на кровать, закрыв глаза, и глубоко вздохнул. — Боже мой, как приятно лежать. Я больше не сдвинусь с места. — Меня это устраивает, — усмехнулся Сириус, взбираясь на него сверху. — Блаженство. Следующее утро было проведено в постели. Марлен взяла Доркас с собой на день рождения, так что дом был полностью в их распоряжении. Сириус приготовил Ремусу завтрак — только яичницу на тосте и чай с молоком, но Ремус вел себя так, как будто его ужасно этим побаловали. — Я не могу вспомнить, когда в последний раз кто-то готовил для меня, — с благоговением сказал он, когда вошел Сириус с подносом с чаем. — А как же прошлый вечер? Лили и Джеймс! — Ты понимаешь, о чем я, — искренне сказал Ремус, — кто-то особенный. Сириус почувствовал, как радость захлестнула его, окатив с головы до ног. Он попытался все взять от этого утра, чтобы запомнить Ремуса как можно лучше. Его голос, его смех, то, как он двигается. То, как выделяются его шрамы на торсе, словно подсвеченные изнутри, когда его кожа краснеет. После обеда они пошли в салон. Это была приятная прогулка от дома, и Сириус радостно слушал, как Ремус болтает о вещах, которых он с нетерпением ждал, как он будет играть на разных сценах с новым оборудованием в разных странах. Ему было трудно не испытывать приятное волнение, ведь Ремус был так нехарактерно болтлив. Они все еще ждали вывеску на фасаде магазина, так что пока над окном была пустая черная панель. Естественно, Ремус подумал, что это круто, и был разочарован тем, что они не собирались все так оставлять. Он перестал хныкать, только когда Сириус отпер дверь и впустил их. Ремус молча прошел по полированному полу, глядя вокруг с явным трепетом и восхищением. Удивительно, но он, казалось, вообще не сказал ничего язвительного или саркастического, когда смотрел на ряды зеркал, стулья с обивкой из искусственной кожи угольного цвета, сверкающие фарфоровые раковины. — Ну как? — спросил Сириус после нескольких минут молчания. — Просто прекрасно, — сказал Ремус, все еще глядя, — Это так умиротворяюще, все такое… сверкающее. — Сверкающее?! — Ну, слушай, я никогда раньше не бывал в таких местах. Но, честно говоря, здесь очень красиво. — Не так уж и плохо, — улыбнулся Сириус, оглядываясь вокруг. Он показал ему все, что мог придумать, от системы записи на прием до шкафов в комнате для персонала, а ещё офис наверху, который пока что использовался для хранения вещей. — Это больше, чем моя старая квартира, — засмеялся Ремус, увидев офис. — Мне безумно нравится люк в потолке, здесь можно легко поставить кровать и сдавать ее в аренду за баснословные бабки. — Теперь мы знаем, что делать, если с салоном не выгорит, — засмеялся Сириус. Они спустились вниз, Сириус заварил им чай, и они стояли посередине, просто осматриваясь. — Умница, — тепло улыбнулся ему Ремус, потягивая чай, — это невероятно, Бродяга. — Да ладно тебе. — Нет, — Ремус положил руку ему на плечо удивительно крепкой хваткой. Он серьезно посмотрел ему в глаза, — это потрясающе. Вы оба невероятны, и тебе следует этим гордиться. Сириус пожал плечами, внезапно очень засмущавшись, и пробормотал спасибо, качая головой. — Жаль, что не смогу увидеть тебя в деле. — Ты много раз видел меня в деле, — Сириус высунул язык, пытаясь использовать грубый юмор, чтобы отвлечься от того, насколько горели его щеки. — Шлюшка, — Ремус прищелкнул языком, — я имею в виду стрижку волос. Я бы хотел увидеть, как ты работаешь. — Ну, может, когда ты вернешься. — Мм, может быть… — Ремус отстраненно посмотрел в одно из зеркал, словно что-то ища. Он запустил руки в копну лохматых волос, затем расправил плечи, пытаясь на что-то решиться, — или… может ты сейчас свободен? — А? — Сириус моргнул, на мгновение потерявшийся. Ремус просто стоял перед ним, ожидая, когда до него дойдет, — О! — Сириус ахнул, — ты хочешь постричься? Ты позволишь мне тебя подстричь?! — Наверное, пришло время для нового образа, — нервно рассмеялся Ремус, устремив взгляд на зеркало, явно выходя из зоны комфорта. — Если тебе хочется, то… да, я весь твой. Сириус, не теряя времени, сказал: — Садись! — Он дал инструкции, выдвигая ближайший стул и нажимая рычаг, чтобы установить нужную высоту. Ремус сел, сложив руки на коленях. Сириус пошел за сумкой и одним из фартуков из шкафа за стойкой регистрации. Он не мог в это поверить, он был очень взволнован. Он хотел добраться до волос Ремуса с того самого момента, как увидел его на сцене. Он встал позади него, пристально глядя в его лицо в зеркало, осторожно дергая за его длинные локоны, чтобы посмотреть, как они себя ведут. — Ты знаешь, чего хочешь? — Господи, — засмеялся Ремус, — если ты собираешься задавать экзистенциальные вопросы… — Я про волосы, — сказал Сириус, — тебе какой стиль нравится? — Не знаю, делай, что хочешь, — пожал плечами Ремус, его плечи были как у робота. Он был очень напряжён. — Ты уверен? — Да, я тебе доверяю. — Хочешь, чтобы я оставил длину сзади? — Сириус нежно провел пальцами по затылку Ремуса, где его длинные волосы скрывали длинный розовый хирургический шрам. Он так и не видел его как следует, Ремуса он очень волновал. Их взгляды встретились, Ремус выглядел неуверенным, но затем решительно сказал: — Нет, — сказал он, — Можешь отрезать. — Хорошо, — улыбнулся ему Сириус, затем наклонился вперед и поцеловал его в макушку, — давай сначала помоем. — Я мыл их сегодня утром! — Я знаю, но таков порядок. Это твоя первая профессиональная стрижка, но я уверен, ты точно справишься. К его чести, Ремус не жаловался. Он сделал все, что ему было велено делать, Сириус подвел его к раковине и усадил, он запрокинул голову и ждал, ерзая, глядя в потолок и много моргая. — Расслабься, — мягко сказал Сириус, включая воду, — я обещаю, больно не будет. — Не знаю, почему я нервничаю — Я присмотрю за тобой. Он обхватил голову Ремуса руками и поднес душ над ней, смачивая волосы, пока они не стали темными и тяжелыми, а кудри стали длиннее. Ремус закрыл глаза, и Сириус совершенно ясно увидел его лицо, теперь ничего его не скрывало. Его веснушки стали больше, а вокруг глаз и рта появились тонкие морщинки. Нежная кожа его век была темно-розовой, а губы слегка потрескались. Он был идеален, и весь принадлежал Сириусу. Ему потребовалось время, чтобы выбрать идеальный шампунь, без сульфатов, чтобы защитить кудри Ремуса, затем он нанёс его медленно и уверенно, круговыми движениями потирая пальцами кожу головы Ремуса. Глаза Ремуса распахнулись, он издал легкий звук удивления. — Все нормально? — обеспокоенно спросил Сириус. — Ага, — сказал Ремус, глядя на него, наморщив лоб. — Это приятно. — Хорошо, — продолжил Сириус немного тверже, и Ремус снова закрыл глаза, мышцы шеи и плеч наконец расслабились. Он продолжил делать массаж немного дольше, чем обычно, просто из-за того, что Ремус оказался в его власти. Он наслаждался тем, что Ремус позволил нежно заботиться о нем. Сириус смыл остатки кондиционера и завернул голову в маленькое черное полотенце. Ремус выглядел ошеломленным и немного сонным — если бы Сириус не знал его лучше, он подумал бы, что тот был обкурен. Сириус подвел его к зеркалу, усадил и начал расчесывать. Мокрые волосы Ремуса были такими длинными, что спадали ему на грудь. Сириус какое-то время поиграл с ними, прикидывая что-то, прежде чем наконец взять свои ножницы. — Готов? — спросил он, поднимая их так, что они сверкнули серебром. Ремус закусил губу, но кивнул. — Ага. И понеслась. Большую часть времени они молчали, что для них было необычно — обычно они не могли перестать разговаривать. Но это было приятно; комфортно. Умиротворенно. Сириус усиленно старался, как никогда раньше, во время экзаменов. Он должен был сделать все правильно, все должно быть идеально. Он не смог бы себе позволить отрезать все кудряшки Ремуса, поэтому решил оставить верхнюю часть длинной, переходящей в короткую сзади и сбоку так, чтобы волосы не закрывали полностью его лицо, но все же могли упасть ему в глаза, когда он наклонял голову. В конце концов, ножниц оказалось недостаточно, и он осторожно потянулся за машинкой. Он поймал взгляд Ремуса, чтобы убедиться, что все в порядке. Ремус прикоснулся к задней части шеи, накрыв ее всей рукой, как будто хотел прикрыть ее в последний раз. Затем он снова кивнул, и Сириус начал. Шрам вовсе не был уродливым. Это была просто часть его тела, вроде родинки на груди или мозолей на пальцах. Он был длинным, выходил из-под его воротника и исчезал под линией волос, едва заметный сквозь тонкий ряд волос, оставленный Сириусом. Сириус погладил его большим пальцем, затем отложил свои инструменты и отступил назад. — Ну как? Ремус встал, стянул фартук и поднял руку, чтобы коснуться головы. Сириус использовал немного геля сверху там, где волосы были длинным, и это все изменило — кудри стали упругими и густыми. Ремус потянул один из них и увидел, как он мгновенно отскочил назад. Он прикоснулся к волосам по бокам. Они были как каштановый бархат. Он улыбнулся: — Эй, я выгляжу так, как будто я в группе. — Тебе нравится? — Мне… Мне нравится, но… — он развернулся спиной, чтобы взглянуть на шею сзади. Сириус схватил ручное зеркало и быстро шагнул вперед. Он направил его так, чтобы Ремус смог увидеть. Некоторое время он смотрел, его пальцы неуверенно танцевали по черепу. — О, — сказал он, прищурившись, — он… Я думал, что будет хуже. — Ты выглядишь невероятно, — сказал Сириус. Ремус перестал смотреть в зеркало и вместо этого посмотрел на Сириуса. Теперь его глаза казались намного больше, с неприкрытыми ничем линиями скул и элегантным изгибом шеи. — Спасибо, — сказал он и наклонился, чтобы поцеловать Сириуса. Они долго целовались, и это было более значимым, чем любое другое прощание, которое они могли бы сказать. Через какое-то время они поняли, что уже довольно поздно, и Сириус быстро подмел пол. Им уже пора было идти на день рождения Доркас. Ремус с изумлением смотрел на то, как все его волосы исчезают, и периодически посматривал в зеркало, очарованный своей трансформацией. — Как бы я хотел тебе заплатить, — усмехнулся он, — если ты хочешь мои последние три фунта… — Ха, оставь себе, — покачал головой Сириус. Он должен был оставить это там. Им с Ремусом нужно было просто собраться и выйти из магазина, счастливыми, дружелюбными и влюбленными быстрее, чем они рассчитывали с самого начала. Но легкомысленное замечание Ремуса его только разозлило. Не иметь вообще никаких денег, быть полностью уязвимым и вести себя так, будто это не имеет значения. То, как Ремус всегда вел себя, будто он сам не имел значения — его здоровье или его счастье; то, как Фенрир обращался с ним, и как он относился к себе. Он собирается уехать из страны, он будет вне досягаемости Сириуса, это его очень сильно пугало. Что, если случится что-то ужасное? Что, если он заболеет или получит травму? Новый поток тревог наполнил голову Сириуса, и он поддался ему. — Я не знаю, как можно быть таким спокойным из-за отсутствия денег, — удивился он, — я бы взбесился. — У меня так было много раз, — пожал плечами Ремус. — Когда я впервые переехал в Лондон, я неделями ел одну пустую лапшу, прежде чем получил работу в больнице. Это сложно, но ты справляешься. В любом случае, на этот раз у меня есть богатый парень бьюти-магнат, — он толкнул Сириуса, поддразнивая его, — Ты все делаешь слишком легко, это похоже на читерство. Сириус рассердился, его сердце заколотилось в ушах. Он был вне себя. Он ненавидел, когда Ремус так говорил, когда обращал внимание на различия между ними таким печальным образом. — Нет ничего плохого в том, чтобы немного облегчить себе жизнь, — ответил он. — Нет, — сказал Ремус, — но для меня важно, чтобы я много работал над тем, что у меня есть. — Должен ли упорный труд означать страдание? — О, теперь ты просто драматизируешь. Борьба — часть жизни. — Это то, что говорит Фенрир? — пробормотал Сириус, наполовину заводясь. Он пожалел об этом, и тут же атмосфера полностью изменилась, глаза Ремуса вспыхнули. — Может, и говорит. А может, он прав, потому что он лучше это понимает. Никто никогда ему ничего не давал, ему приходилось бороться на каждом шагу, как и мне. — Верно, и так лучше, не так ли? Постоянно бороться со всем, вместо того, чтобы принимать помощь от людей, которые о тебе заботятся? — Я не это говорю. — А похоже на то. Ты и так уже сказал, что предпочитаешь жить с ним, чем со мной, так что… Ремус прижал пальцы к глазам, выдыхая: — Только не это, Сириус, я тебя умоляю. — Что?! — Сириус удивленно отступил. — Я не вывожу то, что ты постоянно ревнуешь. — Я не… я не это имел в виду… — Я миллион раз говорил тебе, что тебе не о чем беспокоиться. — Я просто хочу помочь. — Ты не можешь помогать мне во всем! И ты не можешь знать обо мне всего, по крайней мере, сразу. Я же говорил тебе, не так ли? Разве я не просил тебя проявить терпение? Идти медленно? — Да, но… — Это слишком большое давление! — Что? — Ты! Все это! Слушай, может быть, я сам виноват, что продолжил с тобой… Я знал, что не готов к отношениям, мне нужно время, мне нужно пространство. Если ты не можешь… Я имею в виду, что пока меня не будет, будет только хуже, не так ли? Может, нам стоит положить этому конец. Сириус ощутил, как кровь отхлынула от лица — он почувствовал головокружение, тошноту: — Нет, я не хочу все прекращать… — Я тоже, но ты все усложняешь. — Ремус… — Мне все равно нужно идти, мне еще нужно разобраться с некоторыми вещами. Спасибо за стрижку, — он смущенно потер затылок и поднял сумку. — Подожди, ты идешь на вечеринку сегодня вечером? — Я не знаю. Мне нужно время. — Сколько? — Ох блять, черт возьми, да не знаю я! — Нет, пожалуйста, не уходи, по крайней мере, не сказав мне… — Я не знаю, что тебе сказать, я просто знаю, что это не может так продолжаться. Прощай, — Ремус встал со стула и направился к двери. — Прощай?! — Сириус в отчаянии сказал, преследуя его, — что ты имеешь в виду под «прощай»?! Ремус? Но он вышел за дверь и пошел вверх по улице удивительно быстрым шагом.* * *
Сириус закрыл магазин и поехал в ресторан. Он не знал, что еще делать, он чувствовал, как внутри все скручивается, задыхается, как будто все процессы в организме сильно замедлились. Ему нужен был Джеймс, ему нужно было поговорить с ним, ему нужны были чертовы объятия. Поэтому он поехал, сменив две линии метро в странном, полуслепом оцепенении. Он совершенно не помнил, как добрался. Джеймс ждал возле ресторана, что было странно, но Сириус тогда этого не заметил. Узел внутри него сжимался все туже и туже, пока он не почувствовал, что вот-вот задохнется от боли. — И что это? Ты опоздал! — Джеймс ухмыльнулся, помахав рукой. — Извини, — пробормотал Сириус. В горле пересохло, слова выходили слишком тихо. — Без Ремуса? Надеюсь, не еще одна мигрень? Сириус моргнул, посмотрел вниз и покачал головой. Джеймс коснулся его плеча: — Ты в порядке, Бродяга? Сириус посмотрел на него. Он не мог этого сделать. Он не знал, что сказать. — Нормально, — прохрипел он, — ага. — Уверен? Я действительно хочу тебе кое-что сказать, но ты выглядишь немного…? — Жарища в метро, — сказал он, и, может быть, это было немного правдой, — там было куча народу. — Ну, ладно… — Что ты хотел сказать мне? — Я купил кольцо! — Ты… что? — Для Лили! — Джеймс практически подпрыгивал, — кольцо. Я хочу сделать предложение ей через несколько недель, после того, как она получит повышение на работе. — Вау, приятель, это… вау, — Сириус отчаянно прыгнул на него, обнимая его так крепко, пока Джеймс не сжал его в ответ. — Спасибо! — Он похлопал его, но не отстранился, — ты будешь моим шафером? Сириус почувствовал, как слезы наворачиваются на его глаза, и он не был уверен, из-за чего он плакал, но, по крайней мере, Джеймс поверил, что это было из-за него и Лили. — Конечно, черт возьми! Им обоим потребовалось несколько мгновений, чтобы прийти в себя, и Джеймс заставил Сириуса поклясться хранить все в секрете. Сириус надеялся, что он улыбается в ответ, но его щеки странно онемели. Внутри были все смеющиеся, с раскрасневшимися лицами, в праздничных колпаках и окруженные воздушными шарами. Сириус заказал себе двойную порцию и приготовился пережить следующие несколько часов. Это случилось снова. Он кого-то оттолкнул, он все разрушил. Как он мог быть таким глупым? Что в нем было такого, что в конце концов заставляло всех захотеть, чтобы он ушел? Блядский Гидеон и собственная мать. Его бедный мертвый брат. А теперь Ремус. Он действительно думал, что сможет удержать его. Он думал, что заслужил этого. Теперь Джеймс и Лили собирались пожениться! Сириус знал, что по-настоящему он никогда не потеряет Джеймса, но в тот момент ему все равно было больно. Это изменит ситуацию. Что, если через время они захотят детей? Они перестанут проводить каждые выходные, залечивая его душевные раны, разбитое сердце и похмелье. Сириус не мог прямо сейчас столкнуться с этим. Сперва ему нужно закопать его внутри, этот ужасный сокрушительный узел в животе, ему нужно его просто-напросто выжечь. К счастью, это был день рождения, и на счету были деньги. Он выпивал каждый шот, что ему предлагали, он заказал себе целую бутылку белого вина в меню и почти ничего не ел. Во время десерта он улизнул с Фабом и Марлен, чтобы покурить шальную сигаретку, чего он не делал уже много лет, так что у него закружилась голова. К тому времени, когда счет был оплачен, и они были готовы переместиться обратно домой, Сириус едва мог стоять на ногах, и Джеймс и Гидеон наполовину втащили его в такси. — Эй, а где этот великолепный зеленоглазый басист? — пробормотала Доркас с переднего сиденья. — В душе не ебу! — Сириус засмеялся, отхлебывая из бутылки, которую стащил из ресторана, — наверное, собирает вещи или что-то в этом роде. — Ой, надеюсь, он придет попозже, — усмехнулась она ему, ее глаза остекленели от просекко. Вернувшись домой, Сириус решил, что он все еще недостаточно пьян. Он выключил свой телефон — ему было невыносимо проверять его каждые пять минут в ожидании сообщений, — и пошел в свою спальню, чтобы переодеться в самый вычурный наряд, который у него был. Окей, если Ремус бросил меня, тогда ОКЕЙ, сказал он себе, спотыкаясь и шатаясь по комнате, натягивая черные брюки из ПВХ, которые были настолько узкими, что ему пришлось лечь на кровать, чтобы застегнуть их. Пошел он тогда нахуй, я все еще могу чертовски хорошо провести время. Он с трудом натянул топ в сеточку и подвел глаза черным карандашом. Он не красился несколько месяцев, с тех пор, как Гидеон в последний раз бросил его. По пути на вечеринку он посмотрел на себя в зеркало, просто чтобы убедиться, что выглядит идеально. Гидеон ждал его с еще одним бокалом вина в руке. Он протянул его и осмотрел Сириуса с головы до ног. — И что это, красавчик? Пытаешься привлечь чье-то внимание? Сириус опустил бокал и пошел туда, где играла музыка, и после этого все стало очень, очень смутным. Он знал, что что-то происходит — он танцевал с Лили и во весь голос пел с Марлен. Проблевался разок, умывая после лицо. Еще немного покурил. Споткнулся о ступеньку, а Гидеон помог ему подняться и поддерживал по пути обратно в спальню. В его комнате было тихо, и все стало немного яснее. Гидеон растирал его колено, на которое он упал, а Сириус полулежал, откинув голову назад. Комната неумолимо вращалась. — Все нормально? — спросил Гидеон, — ты не был в такое говно с тех пор, как сделал каминг-аут. — Бывало и хуже, — невнятно пробормотал Сириус, — все в порядке. — Ладно. А где Джок Шотландец? — Его нет. — Я думал, его рейс не раньше воскресенья? — Неважно, — пробормотал Сириус, теперь довольно сильно опираясь на Гидеона, — он сказал «прощай», на этом все. — О, детка, мне очень жаль. Он не ожидал, что Гид будет добрым, и ему захотелось плакать. Узел вернулся, и он поморщился. Гидеон обнял его и поцеловал в голову. — Мне так хреново, — всхлипнул Сириус. — Я знаю, — успокоил Гидеон, — сейчас больно, но, обещаю, станет легче, — он был таким милым. Сириус прислонился к нему, испытывая облегчение оттого, что кто-то его держит. Гидеон продолжал говорить: — И, возможно, это даже хорошо, что он уедет из страны. Это как абсолютный разрыв, да? И он бы все равно часто бывал в разъездах после этого, если он настолько хороший басист. Он бы оставлял тебя на все время. Ты ведь не этого хочешь, а, Блэк? Тебе нужен кто-то, кто всегда будет рядом. Кто всегда был рядом. Сириус в замешательстве слегка отстранился. Он взглянул на Гидеона, эти его холодные голубые глаза, которые были так хорошо знакомы Сириусу. — О чем это ты? — Я думаю, ты понимаешь, детка, — Гидеон поцеловал его, и Сириус позволил этому случиться. Он мог бы оттолкнуть его, он мог бы отодвинуться, но он этого не сделал. — Гид, я… — начал он, когда они наконец остановились. — Шшш, все в порядке, — сказал Гидеон, толкая его обратно на кровать. Он начал расстегивать нелепые штаны Сириуса. — Нам не стоит… — Ты такой чертовски сексуальный… — Правда? — это было приятно. Он был так пьян, и все в его голове перемешалось. Но он знал Гидеона и знал, что это будет знакомо и безопасно. И ему было так больно, он просто хотел, чтобы стало легче. Он откинулся назад и приподнял бедра, чтобы Гидеон мог стянуть его брюки еще ниже. Все это продолжалось недолго, когда он услышал стук в дверь. Это был глухой тихий стук поверх музыки, поэтому он не смог достаточно быстро отреагировать, его мозг был слишком медленным и расслабленным. А потом дверь распахнулась, и появился Ремус, и ох блять ох блять ох блять Сириус быстро сел, перед глазами пронеслись искры из-за выпитого за вечер вина, и оттолкнул Гидеона, так что он чуть не упал с кровати. Ремус просто стоял без эмоций. Затем он покачал головой. — Вау. Он развернулся и пошел прочь, оставив дверь открытой. — Ремус! Подожди, остановись… — Сириус вскочил, натянул штаны и погнался за ним через всю квартиру. Он последовал за ним до тротуара и схватил его за руку, — пожалуйста, остановись! Ремус остановился и впился в него взглядом, яростно стряхивая его руку. — Нет, я ухожу. Я пришел извиниться за то, что был таким придурком, но, полагаю, уже немного поздно. — Лунатик, я… — Что сказать, я впечатлен. Я думал, ты хотя бы дождешься, пока я сяду в долбанный самолет. — Пожалуйста, позволь мне объяснить! — Ну давай, — обернулся Ремус, — объясняй. — Я… ммм… — запнулся Сириус, разгоряченный, пьяный и отчаявшийся, — я просто… мы были… — Прощай, Сириус. — Ремус, пожалуйста! — Не связывайся больше со мной.