Проклятие Падшего

«Ālea iacta est» (лат). — Жребий брошен.

По странной иронии судьбы путь на небеса и в ад начинается с Чистилища. Казалось бы, свет и тьма должны идти в разных направлениях, однако в момент рождения они едины. Для смертных это первый шаг к вечной жизни или вечным мучениям. Второй праведнику даровано сделать по тропе, ведущей к вратам рая, а грешника примет один из девяти адских кругов. Избранные — те немногие, кто возносится, чтобы стать непризнанным — пройдя сквозь Чистилище, обретают крылья. Даже ангелам и демонам не избежать священного огня. Для них это и рождение, и крещение. Ритуал, подтверждающий их статус высшего создания Творца. А вот конец пути у каждого свой. Мой будет бесславным, иначе я бы не стояла на коленях перед плахой и не смотрела в горящие яростью глаза Сатаны. Я видела их всякими. Ироничными, когда он хочет оскорбить или поддеть. Довольными, когда он добивается своего. И даже обманчиво спокойными, когда ему лень спорить. Сейчас в них бушуют отблески Геенны — они как два пылающих костра, готовые испепелить в одно мгновение. Сатана возвышается надо мной, не говоря ни слова, и лишь скрещенные на груди руки выдают еле сдерживаемую злость. Все из-за меня — я не сказала правды. Не солгала, но утаила — тоже грех. А он за это выбрал наивысшую меру наказания. Прихрамывая, к плахе приближается чернокрылый палач. Его лицо скрыто маской, но по одышке я узнаю Вельзевула. В легионе у него самая тяжелая рука, да и меткость оставляет желать лучшего, а значит, быстро умереть мне не дадут. Что ж, заслужила. — Последнее слово? — с ленцой тянет он, поднимая меч. Не моргая, я не отвожу взгляда от равнодушного лица Сатаны. — Я виновна, Владыка.