— Вот это я понимаю, аттракционы! — воскликнул Авил.
Он всё ещё еле стоял на ногах, если бы не Мариэн, то он бы давно уже растёкся по каким-нибудь камням или балкам, дожидаясь скорой смерти. Но эльфийка не могла оставить раненого солдата, поэтому буквально тащила его на себе, ища для них хоть какое-то укрытие. Но Авил отреагировал не на старания Мариэн такими яркими вскрикам, а на то, что произошло в считанные секунды недалеко от них.
Они оба своими глазами увидели, как вдалеке девчонка материализовалась из воздуха с эпичными вспышками магии, а после её обмякшее тело захватило существо, которое маршал Гриффин назвала фениксом.
— Кажется, нам нужно сообщить об этом руководству, — с нервной улыбкой, но до жути спокойным тоном проговаривая слова, заметил Либкнехт. — Оставь уже меня. Я как-нибудь сам справлюсь. Не переживай, красотка.
Мариэн вздрогнула. И даже не от странного, неуместного в данной ситуации комплимента, а от пожелания Авила. Он выше её по званию: ей следовало бы подчиниться без пререканий, но совесть, доброта и честь не позволяли так просто оставить на съедение драконам этого ещё совсем с виду юного паренька. Она почему-то была уверена, что он был моложе её, хотя и ей летом исполнилось лишь двадцать шесть.
— Ну что ты медлишь? Иди давай, — тон Авила был совсем не командный. Он достаточно мягко и расслабленно просил Мариэн, а не жёстко требовал, что сбивало эльфийку с толку и заставляло сомневаться в серьёзности отдаваемого им, по сути, приказа.
— Я не могу тебя тут оставить, товарищ капитан, — всё же отозвалась Мариэн, не отводя взгляд от луча золотого света, врезавшегося в чёрное небо. Потоки ветра, создаваемые магией, были настолько мощными, что в вихрях и завитках дым растворялся и рассеивался, оголяя до этого окутанный им разрушенный район города.
— А вот это хуёво, — добавил Авил. Мариэн вопрошающе на него глянула. Эльф ещё пару секунд оглядывал небо и окрестности, после чего с наигранной усмешкой заключил: — Драконы из-за дыма ошивались преимущественно на земле, так как им тоже надо видеть, куда лететь. А сейчас им будет всё отлично видно. Понимаешь, да? Да! Глаза-то умные.
Умные глаза, которые Мариэн в ужасе распахнула настолько широко, насколько это было только возможно. Авил был прав. Очень много драконов взлетит в небо, и ничем хорошим это не кончится.
— Авось додумаются направить уже, наконец, сюда авиацию, — продолжил эльф, озираясь по сторонам. — Хотя какая разница. Всё равно все сдохнем.
— Не говори так… — возразила Мариэн, хотя подобные мысли уже ходят за ней по пятам.
— Правда, красавица. У тебя всё получится. Возвращайся к маршалу. Это приказ!
Что-то внутри больно сжалось. Сердце кольнуло. На глазах чуть было не проступили слёзы. Мариэн не хотела его оставлять здесь, даже несмотря на то, что она знала этого парня буквально несколько часов. Неужели он смирился со своей смертью? Неужели он умрёт? Как и все эти люди под завалами, которым не суждено было выжить. Как и все эти солдаты, разодранные, раздавленные и сожжённые драконами. Они были как два огонька жизни на балу смерти, облачённой в чёрно-красное дымное одеяние. Но теперь останется только она. А может, и её не станет? Прямо сейчас. Всё тело дрожало, по спине пробежал холодок, к горлу подступил тугой комок, а слёзы уже бесконтрольно текли из покрасневших глаз.
За что им это всё?
Почему они? Почему сейчас? Почему лишь только они? Эльфы. Всех эльфов отправили на верную смерть. За что? В чём они провинились? И кто теперь поможет им? Кто спасёт?
Мариэн горько заплакала и упала на колени, уткнувшись лицом в ладони, закрытые перчатками. Они были все в песке, саже и теперь её слезах. Авил с трудом подсел ближе к ней, придерживаясь рукой за бок, старательно сдерживая стоны от боли, положил свою голову эльфийке на плечо и сказал:
— Знаешь, обычно мне ни с кем не хочется быть добреньким. Давай так и останется, и ты не будешь меня сердить, красотка!
— Меня Мариэн зовут.
— Понял вас, товарищ Мариэн! А теперь отправляйтесь на поиски маршала магармии Шарлотты Гриффин! А я тут сам разберусь.
Мариэн, с трудом переступая через себя и перебарывая чувство отчаяния и нежелания оставлять парня тут, кратко кивнула и, прикладывая огромные усилия, поднялась. Её тело ощущало это всё так, будто ей на плечи взвалили что-то невероятно тяжёлое, едва ли подъёмное, а она должна не просто подняться вместе с этим грузом, но и бежать с ним прочь.
Быстрый рывок, не оглядываясь. Она бежала туда, откуда они пришли.
Авил отдал ей вслед честь, уверенно приставив правую руку ко лбу. Боевой огонь не собирался гаснуть в его сердце, а глаза продолжали сверкать уверенностью. Если не в том, что он выживет, так в том, что их миссия будет выполнена.
Борясь с ужасной болью во всём теле, эльф поднялся. Понимая, что он уже ничего не теряет, собрав последние силы и волю к победе, Авил, всё же прихрамывая, направился к источнику света. Ослепительное сияние привлекало к себе внимание, как маяк. Дым рассеялся, оголив ужасы разрушений, но Либкнехту не было до них дела.
Из оружия остался только магический браслет. Он с усмешкой подумал о том, что будет биться в последний раз не просто как союзный солдат, а как самый настоящий эльф — мечом. Хоть и не из металла, но всё же.
В руке вспыхнул огонь магии, принявший вид длинного золотого клинка. Ладонь немного жгло рукоятью. Остатки дыма ползли подле ног, а с неба сыпались искорки магии. Авил, преодолевая боль, уверенно пошёл в сторону врага, который оказался не так далеко от них после того, как возник возле девчонки и буквально слился с ней. Во всяком случае, выглядело это так.
Из-за свечения Авил плохо видел очертания врага, но точно понимал, где тот находится. Сияющий феникс стоял на месте и почти не двигался: только подобие волос в виде золотой материи развивались в воздухе плавными волнами. Чего он ждал? Что задумал? Не так важно. Необходимо было ему помешать.
Эльф сжал рукоять меча покрепче и приготовился к рывку. Прощаясь со светом жизни, глядя в свет воплощения смерти тысяч жителей этого острова и солдат, которые уже полегли здесь, Авил едко, хищно скалясь, ухмыльнулся — он смеялся этой самой смерти в лицо.
Авил бросился вперёд так, словно кости в его теле не были сломаны, кожа не испещрена ранами, а мышцы не ныли от полученных ударов — всё это ушло на второй план. Он, точно обезумевшая дикая кошка, со всей ловкостью, силой и быстротой устремился к фениксу, преодолевая все препятствия на своём пути.
Эльф был готов разрубить феникса на части. Его меч с искрами взмыл вверх, со свистом опустился и со вспышкой ударился о руку Меридианы. На мгновение яркий свет ослепил Авила, кожа лица горела так, словно к ней поднесли горящий факел, но эльф не собирался сдаваться. Стиснув зубы, он надавил рукоять, заставляя божество ощутить давление вспыхнувшего ярче меча. Пламя этого огня сжигало Авила, но он не отступал, сражаясь не только с магической сущностью, но и с адской болью.
«КАКОВ ГЛУПЕЦ!», — эхом тысячи голос пронеслись у Авила в голове — с ним говорил Меридиана.
— ЗАВАЛИСЬ, СУКА! — вскричал эльф, поддав огня, какой только мог ему поддаться из того, что буквально парил в воздухе. — ЗА ВЛАСТЬ НАРОДА! ЗА ПАРТИЮ!
«Идиот».
На этом бы могло всё закончиться — как это чувствовал Авил, уже теряя себя в огне, — но феникс Меридианы сказал так, чтобы точно услышали все:
«УЗРИТЕ МОЮ ВЛАСТЬ!».
Белизна застилала всю тьму. Сознание куда-то утекало. Мыслей не было.
Была только жажда убивать.
Яростный рык пронзил округу, точно гром, от которого содрогался воздух. Мир вспыхнул перед глазами. Такой яркий и чёткий. Сотни запахов ударили в нос, начиная с запаха горелой плоти, заканчивая запахами эльфов и драконов, по которым мозг буквально понимал, кто и где находится. Пах и он. Враг. Пах, как жжённый металл и горькая сталь.
«Теперь ты один из нас, — транслировал феникс. — Подчинись же мне!»
Тело с трудом слушалось Авила, он словно забыл, как шевелить губами, поэтому с огромным трудом процедил сквозь непривычно тяжёлую пасть:
— С…С…СД…СДОХНИ-И! — его возглас слился с глубинным рычанием, всё тело точно пробило током — неуправляемым потоком энергии, от которого сводило конечности в диком экстазе, — что-то обжигающее само полилось откуда-то из грудины наружу, щипля глотку, и перед глазами снова вспыхнуло густое золотое пламя. Ярким лучом сгусток материи ударил в феникса, разбивая под ним землю в пыль и оплавляя камни.
Человекоподобное существо растворилось в гудящем луче. Увидев это и осознав, Авил, будучи совсем не тем, кем он был, самодовольно звучно хмыкнул, выпуская пар из ноздрей.
— Ж-ж-жалкое насекомое, — прорычал дракон, который некогда был тем самым Авилем.
Не успел новоиспечённый ящер горделиво и гортанно прорычать о своём триумфе во всеуслышание, как феникс образовался из пустоты: множество потоков магии слились воедино, став тем, кем он был до атаки бывшего эльфа. Яркая реинкарнация врага взбесила ящера, и тот с большей яростью и рвением, в рыке обнажая острые зубы, кинулся на Меридиану, желая втоптать в землю.
***
— Невероятно! — воскликнул Вилм, наблюдая за обращением эльфийского солдата в чёрного дракона. А после парень подпрыгнул в испуге и отскочил за лапы драконши Фриды, увидев, как новый дракон испепелил лучом сущность из золотой магии. — Как?! Как он это сделал?! Это же… А! — Вилм не мог выдать ничего связанного, мысли и догадки ураганом метались в голове.
Фрида опустила голову и немного развернулась так, чтобы видеть ошарашенного курсанта. В отличие от него, она казалась спокойной. В голубом глазе льдом блестело умиротворение, точно то, что она увидела, было чем-то обыденным для неё. Неудивительно. Вилм быстро это осознал: ведь Фрида тоже эльф, обращённый в дракона, если ей верить.
— Так это существо может превращать всех в драконов? — он не на шутку перепугался.
Если это так, то этот некто может превратить их всех в озлобленных ящеров? И что теперь будет с этим эльфом? Снова одни лишь вопросы. Но кто даст ответы? Вилм вопрошающе, с надеждой и страхом, посмотрел на Фриду, которая соизволила ответить, точно слышала все его мысли или осознавала, отчего именно тот недоумевает.
— Феникс Меридианы обладает даром, что для нас проклятье: единый, он может сотворить это с нами, а раздробленный — нет. Объединившись с Эриной, он получил полный контроль над этими силами. Так он и обратил этого парня. Как и меня обратили когда-то…
По спине Вилма пробежал холодок, сердце немного кольнуло, тревога змеёй облеталась вокруг горла, будто бы сдавливая его, что не давало нормально дышать. Дракониха, видя это, несколько печально отвела взгляд, а потом и вовсе вытянула голову вперёд, чтобы лучше разглядеть происходящее. Новоиспечённый дракон буйствовал. Его движения стали уже совсем животными дикими, резкими и опасными. Когти на лапах крошили бетонные и каменные обломки, хвост, ударяясь со всей силы об землю, заставлял ту дрожать, как испуганного ребёнка. Эльф терял свою человечность, его глаза заливались белым светом, но Фрида видела, как он противится воле феникса. Её это даже поразило до глубины души: сколько было в этом солдате воли и насколько сильна была его вера в идею.
— Так что? — растерянно вдруг начал Вилм. — Эрина что, умерла? Он её убил? — ему не хотелось признавать. Даже думать было страшно. Мысль не успевала принять чёткую форму, как его уже бросало в ужас от холодных догадок, что его подруги больше нет.
— Нет, пока не убил. Но она может потеряться… Если её не вытащить, она останется в Безвременье в его власти навсегда.
Вилм недоумевал. Хотелось спросить, что это, но драконша опередила своим ответом, который парня не особо-то и устроил:
— У меня нет знаний, что это такое и как оно работает. Но я знаю, что твою подружку надо спасать. Иначе нам всем конец.
— А тебя он тоже может подчинить?!
— Вряд ли. У меня есть подарок от моего повелителя…
— Повелителя? Эрвила?
— Нет, от его брата. Он позволил мне хоть немного найти себя…
Вилм ещё больше запутался в происходящем. В том, что вообще происходит, что за повелитель, что за дары. Ему ничего не было ясно, и из-за этого он ощущал себя полным идиотом, который ещё и трясётся от ужаса: не солдат, а посмешище — вот как он себя ощущал.
— Как мы можем помочь Эрине? — обречённо бросил свой вопрос Вилм, продолжая смотреть на весь тот хаос и ужас, что развернулся вдалеке.
Им, по крайней мере ему, оставалось только смотреть, как феникс выпускает заряды магии в дракона, впечатывая его в руины зданий, стены которых крошились, как песочные. Всё сияло так, словно сейчас не глубокая ноябрьская ночь, а самый светлый солнечный день жаркого лета. Глаза слепило.
— Я надеялась вмешаться до их слияния. Мой огонь голубой — я могла бы даже попытаться биться с ним. Хоть немного. Но… Сейчас… Я не знаю. Правда, не знаю. Впрочем, может, только это мне и остаётся. Я попробую освободить Эрину, а ты хватай её и прячься. Я не знаю, смогу ли я увести его подальше отсюда. Может, этот парень мне поможет. Просто старайся не лезть под ноги. Хорошо? Не позволь Эрине умереть, иначе всё будет зря: её сила перейдёт к нему.
— Почему он просто не убил её? Ведь так проще.
— Кто его знает. Может, отцовские чувства взыграли?
Вилм опешил. У него не было ни слова в запасе, чтобы выразить эмоции. Он точно знал, что Фрида не шутит: у неё не очень хорошо это получается. Драконша говорила серьёзно.
— Что? Что? ЧТО? Ты о чём вообще? У Эрины никогда не было отца!
— А матери её сквозняком надуло?
Парень замялся и растерялся. Изо рта выходили только охи и вздохи, а не членораздельная речь, которая могла бы выразить всё то, что бурлило в его черепной головке. Он только и мог размахивать руками, хоть так выпуская пар эмоций.
Вилм знал Эрину всю свою жизнь. Они вместе ходили в детский сад, вместе пошли в местную школу, учились в одном классе, ходили в одни кружки, вместе ездили в колхоз весной и осенью. Они всегда были вместе, как брат и сестра, и что он знал наверняка: Эрина круглая сирота. У неё была мать, но та тоже скончалась, когда подруге было не больше пяти лет. Всех деталей этой истории парень не знал. Но точно знал, что если отец и существовал в каком-то проявлении, то за все эти годы он не одарил хоть крупицей внимания свою родную дочь, как будто бы их друг для друга не существовало. О нём даже говорить в семье Эрины было непринято. Даже плохого слова, мол: «Вот же негодяй — бросил жену с ребёнком!».
Ничего. Его не удостоили даже унижений и оскорблений.
Кто же он. И почему появился сейчас? И почему Фрида знает больше, чем Эрина и Вилм? Он мог только вопросительно смотреть на дракониху, с другом подавляя замешательство и страх, время от времени переключаясь на источники взрывов и шума, исходящие от яростно сражающихся двух магических существ. Дракон явно проигрывал.
— Неужели мать Эрины с врагом связалась? С кем-то из ваших? — это единственное предположение, какое сумел вбросить Вилм.
Драконша характерно посмеялась рычанием. Одно ухо не слышало, а вот второе заболело от этого гоготания.
— Что смешного?! — Вилм таки возмутился.
— А то, что он был из ваших. Как быстро страна забывает своих героев…
***
Не то, что с каждым часом — с каждой минутой становилось всё жарче и жарче. А ведь это конец августа. Пора копать картофель. Засаженным полям не было видно ни конца, ни края. Множество прибылых школьников, студентов, курсантов и военных с самыми разными званиями наравне с крестьянами-рабочими выкапывали урожай под стрекотание во всю прыгающих кузнечиков.
Адриана не спасала широкополая соломенная шляпа, одолженная ему местным работягой: щёки, нос и лоб парня всё равно сгорели и рдели с лёгкой болью, пока капли пота стекали по лицу и падали вниз. Короткие золотистые волосы тоже взмокли. Он бы продолжил усердно копать, демонстрируя свою выносливость и желание сделать за день больше всех, если бы его не окрикнул басисто мужик:
— Ну нихера ж ты тут напахал!
То был старший сержант Менин, бывалый солдат немагической армии, усатый, загорелый, с широкими плечами, коренастый мужик в старой тельняшке, светло-зелёных штанах и потёртых пыльных кирзачах. Широко улыбнувшись и пристроив лопату в ближайшем бугорке тёмной земли, Менин снова прикрикнул:
— Сядь, подыши! Отдохни! Покури!
— Не курю, товарищ Менин, — строго и уже запыхавшись, отозвался Адриан. Сержант только усмехнулся, покачав головой и потеребив кончик уса.
— Ну, это ты, конечно, молодцом, малой, но если ты тут промеж рядов помрёшь, то кто тебя вспоминать-то будет за такие подвиги? Ты это, присядь, «колокольчику» вон выпей с нами. Накопаешься ещё. Картошка от тебя никуда не убежит! А вот девчонки убегут, завидев, как ты страшно лопатой машешь.
Менин расхохотался. Адриан же бросил на него короткий недовольный взгляд и продолжил свой тяжёлый труд. Сержант лишь снисходительно вздохнул и проговорил, устремив свой взор к небу, в котором резвились ласточки. Мужчина блаженно улыбнулся, на его щеках проступил румянец, после чего он подошёл к Адриану и силой забрал лопату, вогнав парня в краску и недоумение.
— Упади ты уже! — Сержант схватил паренька за плечо широкой грубой ладонью и надавил, вынудив того усесться на землистую кочку. — Сядь, послушай, как у нас тут трава растёт в Огенбурге…
— Это село Борщевик!
— Цыц! Повелитель драконов ты наш…
