***
— Я очень надеялся, что мне показалось, — разочарованно, но всё же умиротворённо проговорил кто-то. Фил не знал этот голос. Но он казался располагающим и успокаивающим. Звук словно источал свет. Мягкий приятный свет, отдающий тепло в эту холодную неприветливую пустоту. — Я не думал, что увижу тебя здесь… — Кто ты такой? — с трудом смог спросить Фил, словно не ощущая ничего, чем бы он мог говорить, будто бы тела не было. Но он точно находился в своей шкуре. Или в чём-то, на неё похожем. Он это он. Хотя собственный голос ему слышался странным: отдалённым, чуть звенящим и чужеродным. — Не так важно, кто я. Важно, что ты помнишь здесь себя. И осознаёшь. Это Безвременье, Фил. — Ты знаешь меня? — Ты даже не представляешь, как хорошо я тебя знаю. Фил пытался оглядеться, но всё сливалось в один тёмно-фиолетовый массив с проблёскивающими в нём разноцветными огоньками, напоминающими скопления звёзд. Звёзды, которые для кого-то стали взвесью блёсток для перламутровой краски, в основу для которой их все небрежно бросили и начали неторопливо размешивать. Эльф надеялся заметить того, кто с ним говорил, но ничего. Точнее, никого. Но он ощущал чьё-то присутствие рядом. От этого образа осязаемо разливалось тепло, очерчивающее контуры тела, позволяющее Филу всё ещё хоть немного понимать себя как определённое существо. — Я помогу тебе. Не бойся ничего. Просто позволь мне дать тебе некоторые знания. Хорошо? — кто-то звучал мягко, приятно, и ему хотелось довериться. Не до конца ощущая даже свои действия, Фил протянул руку вперёд, будто точно знал, что ему кто-то подаст её в ответ. Так и случилось. Что-то горячее, пробирающее до самой глубины осознанного и неосознанного разлилось по границам его восприятия. Сознание будто бы расширилось, звёзды стали ярче, насыщеннее и динамичнее. Всплеск. Глаза распахнулись. Но всё было непривычного цвета. Фиалкового. Мир одновременно скользил вперёд времени, но в тот же момент застывал. Все звуки эхом доносились сквозь потоки пространства до ушей Фила. Что-то ещё навязчиво звенело и трещало, как стекло. Осмотревшись по сторонам, эльф увидел, как вокруг него пляшут вихри фиолетовой и золотой магии, будто бы он в центре ни то воронки, ни то торнадо. Но кожа больше не ощущала жара и огня. Фил посмотрел на свои руки и с ужасом обнаружил, что это совсем не то, что он привык видеть всю свою жизнь. Он больше напоминал изваяние из магической материи, нежели человека или эльфа. Концентрация энергии придавала ему относительно узнаваемый вид, но Фил всё равно оставался фиолетовой магией, внутри которой, судя по всему, не было ничего: ни костей, ни органов. Чем же он стал? Тем же, чем стал их враг, вторгнувшийся в столицу? А значит, неужели он может с ним сразиться? — Фил! Фил! — Это был голос его матери. Фил сразу узнал его и обернулся на зов. Вслед за ним магия махнула волной, рассекая землю по спирали. Рефлекторно эльф закрылся от разлетевшихся во все стороны брызг расплавленной земли. — Ты пришёл в себя! — Шарлотта звучала очень радостно. Из этого он сделал вывод, что она в относительной безопасности и ей пока ничего не угрожает. «С тобой всё в порядке?!» — его голос звучал для него странно. А звучал ли вообще? — Не переживай. Нас защитил от тебя Турмалин! Тот розовый дракон. Фил испытал облегчение. Но в действительности проще ему не стало: переваривать происходящее вокруг и то, что творилось с ним, было непросто. Ещё и эта фраза: «Защитил от тебя». От неё эльфу стало не по себе, даже мерзко от себя. «Что за херня происходит?!» — пытался узнать он, продолжая звучать странно: протяжным многоголосым эхом. Вдруг — какие-то помехи. Помехи! Фил обомлел: ему в голову словно поместили дребезжащее радио, которое всё никак не могли настроить и поймать волну. Белый шум сливался со скрипучим треском магии. Ощущал он это так, словно прямо сейчас к нему в голову пытаются забраться. «Я не думал, что это возможно», — с ним заговорил Меридиана. Фил даже почувствовал, как вспыхнул ярче от злости. «Ублюдок. Проваливай отсюда нахуй и отвали от Эрины!» «Как же? Она теперь со мной. Она должна быть со мной». «Ты что несёшь, придурок?!» Треск. Связь пропала. «Вот урод. Отключился от разговора. Ссыкло!» — выругался Фил. Вдруг — ещё один знакомый голос: — Товарищ маршал! Товарищ маршал! — это кричала Мариэн где-то вдали. Нельзя было сказать, что Фил её слышал: он будто бы именно ощущал всё происходящее вокруг него. Он даже чувствовал, как она бежит по земле, в спешке спотыкаясь. И чувствовал, как её тело обдало жаром. — Оставайся там, — Шарлотта немедля отозвалась. — Докладывай так. Громко! — Товарищ маршал, феникс Меридианы слился с курсанткой ВМА, а после этого обратил капитана Либкнехта в дракона. Он сейчас сражается с ним. Ужас и недоумение, как молнией с неба, ударили в Фила, вызвав в нём самый сильный гнев, который он когда-либо испытывал. От этого мощного чувства магия сгустками сползалась к нему, концентрируясь и нагнетая энергию в воздухе. Даже земля под ногами пропиталась пурпурной материей. — СОЛДАТ! — это снова была Шарлотта. — Держи себя в руках! На острове полно солдат. А за его пределами ещё есть люди. У нас есть план! Филу не пришлось её спрашивать, в чём заключался план: он почувствовал силу её мысли, дерзость идеи и осознание того, что им в этом будет помогать другой враг, который прямо сейчас стоит бок о бок с его матерью. Но не пытается убить. Шарлотта транслировала Филу: «Доверься нам». Ригер всё понял. Охваченный собственным огнём, эльф, которого уже сложно было назвать им, собрал всю волю в кулак. Что-то распирало его изнутри, что-то, что с трудом поддавалось его контролю. Но он оседлал волну магии, в один прыжок устремившись в сторону света Меридианы. Пурпурной кометой он пронёсся по воздуху и врезался в золотое существо. Между ними произошёл взрывной всплеск материи, вызвавший ярчайший ослепительный свет и взрывную волну. Она бы в считаные секунды расползлась по окрестностям, прибрав к себе жизни всех, кто был на острове, а может, и за его пределами, если бы не что-то, что сумело сдержать раскалённые потоки в пределах окружности и направить в небо. Чёрный небосвод пронзил луч из золотой и фиолетовой магии, которые протекали друг через друга, но не смешивались. Этой силы хватило, чтобы в доли секунд разорвать глобальный барьер. Подобие полярного сияния в пурпурно-жёлтых тонах залило ночное небо. Оно было настолько яркое, что осветило город. На землю сыпались искры магии. После этого барьер вокруг Красного острова, призванный хоть сколько-то препятствовать проникновению драконов в город, рассыпался на сияющую пыль и разлетелся по округе.***
— Охренеть! — закричал Аарон. — Не смотри на свет! — крикнул ему Абу, схватив товарища и спрыгнув с ним с крыши. Свет был таким ярким, хоть и на считаные секунды, что даже тени стали чернее самой чёрной краски, какую Абу когда-либо видел. С ужасом он отсчитывал секунды до взрыва, который может унести их жизни, хоть и была маленькая надежда на спасение, но ничего не происходило. Только потоки магии раскинулись полупрозрачными лентами над их головами. — Повезло, — заключил Абу, а после у него хоть немного отлегло. — Впрочем, не умерли сейчас — умрём потом. — Воодушевляет, — отозвался Аарон, которого обезьян держал ногой за руку, а сам держался за оконную четверть. Не будь он крайне ловким приматом с цепкими сильными пальцами, они бы точно уже свалились вниз. — Что там вообще такое происходит? — вопрос не был адресован лейтенанту Корфу. Абу словно задавал вопрос самому себе, пытаясь угадать, что же творится на терзаемом драконами и пламенем островом. От этого зависело, что дальше предпримет высшее командование. Это были не учения, даже не гражданская заварушка и не стремительная перестрелка — шла битва на уничтожение города. Шёл неравный бой, чтобы отстоять и спасти Союз Объединённых Магических Миров. Хоба стал нервно обкусывать пальцы и ногти на руках, а его глаза сами бесконтрольно нервно смотрели из стороны в сторону, словно бы ища хоть что-то, за что можно зацепиться и выудить ответ — или хотя бы намёк на разгадку тайны происходящего кошмара. — Успокойся, — его истеричную тревожность приметил кот. — Во всяком случае товарищ капитан нам сообщит, если что-то станет известно. — Не думаю, что если на нас решат скинуть какую-нибудь бомбу, чтобы уж наверняка пришить врага, то нам будут об этом сообщать, — мрачно заключил Абу, до крови закусив фаланги пальцев. — Ты нашего генсека видел? У него явно что-то не то с головой… — Говоришь такое про товарища генерального секретаря партии… Не боишься доносов? — Не факт, что я доживу. Прав был Фил. Сдохнем тут все… Или что же, ты хочешь донести на меня? — Обезьян даже оторвался от терзаний зубами своих пальцев. — Нет, не хочу. Но и соглашаться с тобой я тоже не собираюсь. Я уверен, что они придумают что-то более стоящее, чтобы спасти как можно больше народу. — И для этого они просто взорвут весь тот остров и окрестности к херам, — заключение Абу было строгим, но нервным. Аарон скрестил руки на груди и тяжело вздохнул: возможно, он отчасти был согласен с товарищем, но всё же надеялся на лучший исход. Ему не хотелось умирать. Как и Абу. Лейтенанты снова забрались на крышу, их виду предстало небо, стянутое множеством ярчайших рек магии фиолетовых и жёлтых оттенков. Яркими красками они наполняли угрюмый, мрачный город с серыми дорогами, стенами и тёмными крышами. Снег искрился не меньше, чем днём. Вниз опадали горячие огоньки размером не больше снежинки — кристаллизовавшаяся магия. Несколько мерцающих хлопьев приземлились Абу прямо на нос, отчего он выругался и поспешил стряхнуть частичку. — Твою мать. Лишь бы город не загорелся раньше, — подытожил Хоба. — Барьер пал, — добавил Аарон, глядя вдаль. — А это значит… — Что драконы могут выйти в город. Это всё. Это…***
«Больной ублюдок!» — Фил старался транслировать эту мысль так «громко», как это было только возможно, чтобы выскочка и моральный урод Меридиана его точно услышал. Он пережил эту вспышку. Более того, он заставил Фила подлететь на его же собственном огне в небо. Ригер уже готовился врезаться в землю всё той же ярко горящей кометой, но вместо этого он словно застыл в воздухе. Самая настоящая левитация. В другой ситуации Фил бы проникся самыми позитивными и яркими чувствами детского восторга, ведь кто не мечтал хоть раз вспарить над землёй? Но сейчас всё было иначе. Яркие огни в небе и лоскуты магии, танцующие беспорядочно над городом, не мешали ему узреть страшную картину: остров больше ничто не ограждало. Ничто больше не защищало Вайвестан, кроме солдат на береговых линиях. Драконов всё ещё было не счесть. Самых разных размеров и уровня сил. И теперь всеми ими золотой феникс мог повелевать в полной мере. Страшная власть. Но ещё страшнее становилось от осознания того, что теперь этот псих способен превращать эльфов, а может, и не только их, в драконов. «Что же мне делать?» — безысходность и страх разрывали Фила изнутри. Он не знал, что делать. Не знал, как спасти близких. Понятия не имел, как освободить Эрину, которая прямо сейчас была в мерзких лапах этого больного ублюдка. От злости Ригер снова вспыхнул. Фил слышал и чувствовал многие мысли и чувства Меридианы. Ощутимым потоком волн магической природы они пронизывали всё вокруг. Для простых людей, немагов и даже магов это что-то неуловимое и скользящее, а для Ригера — книга, которую можно попробовать прочитать. Но откуда он это знал? Откуда знал и как понял, что каждая ниточка вибрации золотой материи ведёт к закутку сознания и памяти чёрствой твари, крушащей их столицу. Их. Фил чувствовал, что чужак и не чужак вовсе. Сквозь дребезжание магических частиц он видел тысячи образов былых лет, которые несильно-то и отличались от того, что было буднями сейчас. Гимн отчизны по утрам. Школьные пионерские отряды. Походы по ветеранам и внимательное выслушивание их рассказов о кровавых битвах за идею и свободу народа. За власть народа. Красные галстуки, которых касается нежный весенний ветерок. Зелёная гимнастёрка рядового, запятнанная кровью товарищей и врагов. Синяя форма офицера с погонами. Он не просто ощутил жизнь этого парня — он прожил её, до боли похожую на его собственную, — истерзанную войной, полную лишений и отчаяния. Привкус крови во рту отразил в сознании боль от предательства и обмана. Но тут же блок. От него словно закрылись, захлопнули с грохотом железные двери. «Кажется, он не настроен делиться самым сокровенным, что у него есть». Фил чуть было не решил, что это его мысли, потому что они звучали прямо из его головы, но это был точно не он. «Где я? Кто я?» — ещё один голос позволил уловить его сквозь звенящий треск пустоты. Фила словно окатили ледяной водой, вернули в чёрствую жестокую реальность. Голос её сознания он узнал сразу. Беззвучно и без слов он воззвал к ней, тяжёлыми массивными волнами направив свою энергию к источнику её души. Но более ничего. Фил не на шутку испугался. Он обязан был сделать всё, что в его силах. «Эй, ты, его величество, — грубо обратился Фил к Эрвилу. — Ты готов проворачивать свои штучки?» — Готов. И не разговаривай со мной в таком тоне. — Прекратите! Отношения будете выяснять потом! — вклинилась Шарлотта. Фил слышал их речь так, будто они стояли прямо напротив него. Очевидно, он всё же слышал их мыслительный процесс, отражающий суть сказанного. Будь у него прямо сейчас самый обычный эльфийский мозг, то он бы точно уже вскипел — Фил это знал наверняка. Но сейчас как такового мозга у него не было — это он чувствовал, но не мог до конца осознать. Что же он такое? И кто может дать ответы на все эти вопросы? Тем не менее время уходило, и тратить его на размышления нельзя. «Остров Серп, — сухо заключил Фил. — Но для начала мне нужна кое-чья помощь». Ригер старался настроиться на нужную волну, чтобы не взывать к толпе. Он пытливо выискивал нужный ему поток, на самом деле много лет уже знакомый, но который он смог прочувствовать в полной мере только лишь конкретно в этот момент. Голубеющая волна словно пыталась от него убежать, но он смог за неё зацепиться силой мысли и отчётливо заявить о себе в сознании того, кого так старательно искал.***
«Удивительно, что я смог до тебя достучаться, тварь». Этот голос. Фрида встрепенулась. Ужас в её глазах, такой, какой она видела лишь в глазах своих врагов, увидел Вилм, которого непонятная реакция драконихи испугала не меньше, чем творящееся вокруг. «Я не убью тебя прямо сейчас, но за это ты должна мне помочь. Если откажешься, я размажу твой прах по каждому камню на этом острове. Ты поняла меня?» Дракон явно растянул негибкие губы в подобие улыбки, но взгляд так и оставался преисполненным ужасом. — Фрида! Что случилось? — Вилм попытался обратить внимание драконихи на себя, но она не сразу отреагировала, так как внимательно слушала то, что сложно было назвать просьбой. «Ты — даже ценой собственной жизни — должна попытаться вырвать Эрину из этого урода!» — Да как же я это сделаю? — вслух прорычала Фрида, что напугало курсанта. — Но что ж, я знала, что всё это приведёт к такому исходу. Я догадывалась… Вилм ошарашенно таращился на Фриду, в глазах которой читалась буря эмоций — начиная от ужаса, заканчивая каким-то сумасшедшим восторгом. В её голове явно зрели какие-то мысли, планы, которые задорными огоньками отражались в бликах голубых драконьих глаз. — Вилм, это очень опасно, но мне нужна твоя помощь, — строго заключила Фрида, выпустив на курсанта сгусток горячего пара из ноздрей. У него от жути затряслись коленки. Но он чувствовал, как это важно, он понимал, что это касалось Эрины, поэтому, без лишних слов собрав всю волю и храбрость в кулак, он кивнул. — Что я должен делать? — Это прозвучит странно, и я не уверена, что это реально сможет сработать, но мы должны пробудить Эрину. Она внутри Меридианы, он поглотил её и её сущность, но не слился с ней до конца. Пока что. Больше времени на болтовню нет. — А я тут как помогу? — Ты будешь голосом её прошлого и настоящего. Она тебя помнит лучше всех из присутствующих сейчас здесь. Вы же друзья с детства! — Фрида звучала так, будто озвучивала очевидные вещи для полного идиота, которые огорошили его и напугали, потому что каждое слово доносилось сквозь животное рычание. — Во всяком случае это наш последний шанс. Я взяла тебя сюда, потому что знала, что такое может произойти… Фрида вдруг всполошилась. Раньше, чем наполовину глухой Вилм, она услышала, как что-то крупное рассекает воздух. Быстро отреагировав разворотом и готовностью атаковать, она увидела в небе не врага, а друга, который небрежно приземлился на землю. — Гинэль! Рида! Как вы тут очутились? Что вы тут делаете? — прорычала Фрида. — Как ты сюда вообще долетел? Гинэль в облике дракона трясся в ужасе и когтями вцепился в землю. — Нет времени объяснять. Долетели с трудом. Мы за королём! Где он? Фрида поднялась на задние лапы, огляделась по сторонам, звучно принюхалась. — Где-то там. Но он в порядке. За него сейчас меньше всего надо переживать. — Как ты такое можешь говорить! Это наш король! Мы должны его защищать! — Рида была искренне возмущена холодностью чёрной драконши, но та оставалась спокойной, а после строго прошипела: — Наш король может за себя постоять. Он не жалкий правитель, что прячется за стенами своего замка — он такой же воин, как и мы. Один из лучших! Не смей даже в этом сомневаться. Он знает, что делает. Лучше помоги нам. Это важнее. Вилм выпученными глазами смотрел то на Фриду, выпускающую пар из ноздрей, то на незнакомых ему трясущегося зелёного дракона с алыми глазами и темноволосую эльфийку в лёгкой броне, вооружённую большим, явно магическим, луком. — Что с тобой делает этот чужак?! — Вдруг Вилма заметила эльфийка и тут же нацелилась на него магической стрелой оранжевого цвета. — Успокойся, — рыкнула Фрида. — Он мне нужен. — Больно умная и самостоятельная. — Мне кажется, что сейчас не время ссориться, — неуверенно вставил свою реплику зелёный дракон. — МОЛЧИ, ГИНЭЛЬ! — Вилму показалось, что выкрикнула и Фрида, и вражеская эльфийка. Он сам добавлять ничего не решился: он явно был не в том положении, поэтому держать язык за зубами не составляло большого труда. Более того, Вилм ощущал, словно его язык провалился куда-то в глотку со страха. Всё чётче и чётче парень осознавал, насколько он близок к смерти. Что он встрял по доброте душевной и наивной глупости в большую проблему. Они ещё полминуты о чём-то пререкались на своём родном эльфийском языке, ни слова из которого Вилм не знал, но он трепетал от храбрости эльфийки, которая могла так грозно и смело повышать голос на гигантского чёрного дракона, который мог проглотить её не жуя. — У нас есть план, — начала Фрида, яростно блеснув глазами, что заставило Риду замолчать. — Я и этот пацан разрываем связь между Меридианой и девчонкой, а вы двое не даёте ему нам помешать. Я смогу противостоять ему какое-то время. Он точно призовёт кучу драконов, чтобы те сожрали меня. Вы понимаете, к чему я клоню? Поняли все. Даже Вилм. Видимо, она специально для того, чтобы и он мотал на ус, говорила на понятном ему языке. Но это точно были не все детали того, что «они» придумали. Кто они, раз план «их», он не догадывался. Да и не до того было. — Садись на меня. Покатаешься. Вилм подпрыгнул от шока и изумления: он верхом на драконе! Как в каких-то фантастических книжках! Что-то неслыханное, страшное и невероятное. Хотелось начать упираться, возможно, даже возмущаться, но на это не было времени — он должен был помочь спасти Эрину и город. Если он, простой курсант, сможет этому хотя бы поспособствовать, то он обязан это сделать. Даже ценой своей жизни. Прокручивая это у себя в голове, Вилм, собрав всю уверенность в кулак, а страхи посадив на цепь самообладания, забрался по острым гладким шипам, выступающим из чешуйчатого тела драконихи, ей на холку. Это была не самая высокая точка, с которой он смотрел на окружение, но именно сейчас его сердце трепетало сильнее всего, по-другому. Каждый удар полой мышцы разливал кровь по сосудам с такой силой, что ему казалось, что ещё чуть-чуть, и он сам устремится вверх, отрастив крылья. Хотел бы и он крылья. Но точно не для того, чтобы убивать кого-то. Может, защищать? А что он может сейчас? Он простой парень, в начале лета окончивший школу, по сути, вчера сидел за партой, а сейчас он вместе с вражеским чудовищем должен как-то попытаться противостоять божественной сущности. Возможно, это будет первое и последнее значимое, что Вилм сделает для других. — ЭРИНА! — громко закричал Вилм, имея на самом деле крошечную надежду на то, что во всём этом шуме Эрина его услышит. В ответ же они все услышали только рёв десятков драконов. Фрида, оскалив зубы, посмотрела по сторонам, а затем бросила повелительный строгий взгляд на двух своих союзников. Однако зелёный дракон не спешил взлетать и кидаться в бой с воздуха: его тонкие лапы тряслись, а когти вонзились в землю. Эльфийка что-то говорила ему на эльфийском, Вилм совсем её не понимал. — Помощник, — злостно бросила Фрида, но потом во взгляде драконша тут же мягчилась. Вилм читал в одном лишь её глазе, отражавшем самый человечный взгляд, какой только мог иметь ящероподобный монстр, боль и досаду, жалость и отчаяние. Он не дурак: он понял и прочувствовал в синеве её блестящего ока искреннее сострадание по отношению к изумрудному дракону. — И всё же постарайся, — уже более мягко продолжила Фрида. — Ты лучше, чем думаешь. И ты тоже, Вилм. Постарайся. Не ради нас, а ради своей страны. Сейчас мы все в огромной беде. Может, это даже станет поводом воплотить в реальность мечту нашего Бога. На словах о «нашем боге» глаза эльфийки, всё ещё сидящей верхом на уже немного успокоившемся драконе, расширились и чем-то сверкнули. Возможно, надеждой? Вилм хотел верить всем сердцем в это. Но в потоке мыслей Вилм не сразу заметил, что бездумно подчиняющиеся злобной магической сущности драконы были уже совсем близко. Один даже влетел на него и Фриду с неба, но та успела со свистом ветра и грохотом отскочить, избежав мощного удара бордового ящера с длинной, узкой мордой и шипастой спиной. Вилм чудом удержался. «Это вам не на быке колхозном кататься…» — пронеслось у курсанта в голове. И он чуть было не потерял винтовку в этом молниеносном полёте. Однако Вилм искренне восхитился ловкостью и прыткостью настолько огромной и массивной драконши, как Фрида. Бордовый дракон не терял времени. Он ловко извернулся, размахивая длинным гибким хвостом, однако которому хватало силы и прочности хлёстко бить по земле, оставляя на ней солидные вмятины. Вилм приметил, что этот драконий хлыст время от времени едва светился зелёной магией подобно крыльям. — Фрида, его хвост! Фрида тоже это заметила с подачи Вилма. — Тогда надо его откусить, — прорычала Фрида. Вилм без лишних слов понял, что он должен отвлечь врага. Надеясь не свалиться с одновременно колючей и местами гладкой чешуйчатой спины драконихи, он нацелился из винтовки в жёлтый глаз бордового монстра, который уже в яростном скрипучем рыке обнажил длинные тонкие и влажные клыки. Но Вилму хватило мгновения, когда дракон снова сомкнул пасть, и он выстрелил из обычного огнестрела прямо в сияющий правый глаз. Он думал, что промахнётся, но отскок крылатого назад дал ясно понять, что пуля влетела со свистом куда нужно. Дракон в истерике и агонии рычал, мотал головой. У Фриды было мало времени. Она соскочила с места и в один прыжок оказалась уже вплотную к врагу, которого схватила зубами за хвост. Но даже с её мощными челюстями пришлось приложить усилия, чтобы хвост хотя бы закровоточил. Бордовый дракон не растерялся. С оглушительным воем, от которого барабанная перепонка во втором ухе готова была разорваться, дракон вцепился в бок Фриды. К своей же беде ящер подставил левый глаз, в который Вилм тут же выстрелил, получив неслабой отдачей в плечо, к которой будто бы во всём этом хаосе забыл подготовить своё тело, и чуть не свалился вниз. Глаз стекал по морде взбешённого ящера густой белёсой массой, смешивающейся с багряной кровью, струящейся из разорванных сосудов. Краснеющая плоть будто пульсировала, нагнетая боль и ярость дракона, который, к изумлению Вилма, не отцепился от чёрной драконихи, а, напротив, попытался вырвать из неё кусок плоти, глубже всадив ряды длинных острых зубов, на которых уже проступила алая кровь Фриды. Вилм, совершенно не зная, как ей помочь, сделал ещё один выстрел. Это всё же вынудило бордового дракона переключить своё внимание на курсанта. Отцепившись от Фриды, он чуть было не заглотил в один присест побледневшего от ужаса Вилма, который думал, что последнее, что он увидел в своей жизни, — это залитая кровью влажная пасть дракона, испещрённая острыми зубами и подобием шипов даже на нёбе, которые разотрут его, как морковь на тёрке. Но именно в этот момент в шею ящера вцепился сначала изумрудный дракон, а затем и Фрида, за доли секунды успевшая с огромным усилием оторвать хвост взбешённому зверю, схватила его за середину шеи. Её тяжёлый сдавливающий укус, пропитанный яростью, прокусил твёрдую бордовую чешую, по которой хлынули реки крови, с поверхности которой поднимался тягучий белёсый пар. И всё это сопровождалось чудовищными воплями, чуть было окончательно не оглушившими Вилма. Он свалился под ноги Фриде и чудом не был раздавлен её огромной чёрной лапой. Что-то в области руки хрустнуло так сильно, что режущая едва терпимая боль пронеслась от плеча и до кончиков пальцев. В ушах всё звенело, но телом парень чувствовал, как согревающаяся от проливающейся драконьей крови земля дрожит. Зоркости ему хватило, чтобы увидеть кучу драконов разных цветов, форм и размеров, которые уже неслись в их сторону, поднимая в воздух пыль. — Рида, Гинэль! Помогите ему добраться до Меридианы! — прорычала Фрида, уже сцепляясь с другим драконом, пытаясь выгородить оцепеневшего от ужаса и боли, лежащего на земле Вилма. Рида отстреливала кого могла, но не всех драконов брали её золотые стрелы. Услышав рёв Фриды, она, долго не думая, переключилась на спасение вражеского курсанта из-под драконьих ног. Топот и дрожание земли сопровождались громогласными свирепыми воплями, рыками и рёвами самых разных драконов. Многих из них Рида в жизни не встречала: они были из каких-то очень далёких от их родины земель. Но думать об этом не было времени. Эльфийка резво подхватила парня — он будто бы для неё был лёгок — и устремилась к Гинэлю, который явно собирал последнюю храбрость в себе, чтобы взлететь. — Давай же! — кричала Гинэлю Рида, забрасывая Вилма на драконью спину и хватаясь за спинные шипы. Гинэль со звонким рыком поднялся в небо, взмахнув засиявшими алым огнём изумрудными крыльями. В эту же секунду его чуть было за хвост не схватил огромный серый дракон, массивная пасть которого с лязгом и треском захлопнулась где-то позади. — Ты молодец, Гинэль! — восторженно воскликнула Рида, ободряя ещё неуверенно держащегося в воздухе дракона. Но он старался. Старался изо всех сил, потому что это был его долг. Спасти свой народ, своего короля и свою семью. — Эй, парень, ты живой? — спросила Рида, переживая больше не за жизнь курсанта, а за то, что все их старания окажутся напрасными, и план Фриды разрушится, если он всё же испустил дух. Но Вилм что-то вскрикнул, придя в себя, видимо, с ужасом осознав, что он летит, а дракон — не Фрида. — Отлично, ты жив. — Риде стало хоть немного спокойнее, но это не давало ей возможности терять бдительность: стоило ей краем глаза заметить в небе дракона, как она за доли секунды схватилась за лук и зажгла стрелу, которая с ярчайшим фейерверком и золотой вспышкой врезалась в чёрного летуна, вынудив его устремиться с визгами к земле. А затем ещё один, но тот лишь сделал крен и полетел прочь. Расслабляться на пути к Меридиане было нельзя.***
— А твой внутренний мир не так красив, как её. — Адриан в своём человеческом обличии стоял на осиротевшем заледенелом берегу океана. У старого деревянного домика горел фонарь на бетонном столбе с подпоркой. Фиолетово-красный свет нехотя касался бездушной снежной глади. Черноту неба, стянутого густыми тучными облаками, будто бы разбавили кровью, и она отражалась в теряющейся во мраке ночи белизне снега. Ни звука. Ни скрипа. Только трели электричества в лампе фонаря. Редкие хлопья снега бесшумно опускались. — Ты жив только потому, что я не хочу навредить Эрине, чёртов ублюдок. Чего ты добиваешься? — Как пусто… Как в твоей душе пусто… — Ты издеваешься? — Фил выходил из себя. — Это место напоминает мне Белую заставу, — непринуждённо продолжал Адриан, оглядываясь по сторонам. Фил недоверчиво нахмурился, услышав догадку врага. Он тоже осмотрелся и понял, что Касенеда был прав. — Откуда ты знаешь, как выглядит Белая застава? — тон Фила сквозил злобой. Он здесь служил в начале своего воинского пути, его первая далёкая ссылка после академии. — В твои годы её ещё не существовало! — Фил это точно знал, так как аномальная зона на Крайнем Севере появилась не раньше, чем он пошёл в седьмой класс, когда ему было двенадцать или тринадцать лет. В тот год ещё юный эльф чем-то заболел, поэтому лежал в кровати дома, но из соседней комнаты, где было включено трещащее помехами радио, доносились зловещие вести голосом угрюмого строго ведущего. «…аномальная зона разрыва раскинулась как минимум на тридцать километров по территории Приполярного округа. Все жители ближайших посёлков и городов эвакуируются в связи появлением на территории драконов…» В тот ужасный год много драконов «набежало» из аномальной зоны, где по общепризнанным данным, озвученным партией, произошёл взрыв некого огромного месторождения кристаллизованной магии. Фил хорошо помнил, что там «северное сияние» бродило в небе каждый день, даже днём. И из-за тепла звёздного ветра как раз в радиусе аномалии было всегда значительно теплее, чем в остальных районах тех северных негостеприимных краёв. Даже сейчас периодически случаются драконьи набеги из самопроизвольно возникающих там порталов. Может, Фил бы вспомнил что-то ещё, но его из секундного транса воспоминаний вырвали удушающе спокойным и непринуждённым тоном сказанные Адрианом слова: — Это было место последнего моего сражения с твоим отцом. Представляешь? Я чуть было не погиб… Но он не смог меня убить. Глаза Фила расширялись от ужаса, злости, душевной боли и какого-то непонятного ему отчаяния. Этот нечеловек так спокойно говорил о его отце. Об отце, которого он не помнил. Картина мира стала меняться. — Ты убил его? — сквозь стучащие от ярости зубы процедил Фил. Он был готов по-волчьи клыками вцепиться в глотку этого чудовища и вырвать всё — настолько эльфа переполняла злоба и обида. — Не знаю. Может, он сам убил себя? Во всяком случае он был глупцом и исчез как глупец… Фил не выдержал. Злоба оказалась сильнее, и его кулак уже со смачным характерным звуком врезался в лицо Адриана. Ригер даже удивился: он был уверен, что Меридиана выкинет какой-то фокус, но он нанёс удар будто бы совершенно обычному парню, кровь которого окропила мягкий снег. Но Касенеда устоял на ногах и вытер кровавые дорожки под носом рукой, а после снова непринуждённо заговорил, уставившись на трескучий фонарь: — Как сильно всё-таки ты с ним связан. Его, скорее всего, даже в живых нет, но именно это место твоё подсознание выбрало как дверь в Безвременье. Ты заходил уже туда? Фил недоумевал. Он не знал, как ему реагировать. Эмоции на лице скакали от одной к другой, но не менялось только желание скалить зубы, будто бы он рассвирепевший зверь, который готов прямо сейчас растерзать свою жертву. — Как много в тебе злобы. Обиды. Адриан смотрел пронзительно глубоко своими глазами без человеческих зрачков, но в то же время это ощущалось так холодно и поверхностно. Он будто бы брезгливо бросал в Фила свою жалость и сострадание, что взбесило эльфа ещё больше, и он в один прыжок настиг врага. Удар в солнечное сплетение не заставил себя долго ждать: Адриан с хрипом согнулся, после этого Фил второй рукой вдарил ему по лицу, из-за чего Касенеда завалился вбок и упал на снег. Долго отлёживаться на боку ему не пришлось: Фил с мощного пинка в живот перевернул того на спину. На этом можно было остановиться, но эльф насел на того, кого с трудом он мог назвать человеком, и, не жалея костяшек, стал набивать ему лицо. Адриан не издал ни звука. Тишину разрывали только столкновения кулаков с уже измазанным кровью лицом. Фил бы превратил всю голову Адриана в кашу из костей, крови и плоти, но в один из замахов он с ужасом, ударенный током испуга, остановил руку, с которой капала и его кровь, и кровь парня в уже совсем не белой рубашке. Фил увидел лицо Эрины, изувеченное ударами. Он был готов с криками вскочить, остановив самосуд. Но, охваченный удушающим смятением, сквозь плотно сомкнутые зубы он выдавил из себя: — Чудовище. Как смеешь ты… чудовище… играть с чувствами Эрины, с моими чувствами? Как можешь ты так спокойно уничтожать города, убивать людей, творить всё это? — Фил терялся в словах, злоба, недоумение и жажда справедливости переполняли всё его нутро. Он чувствовал и видел из-за сменяющихся оттенков мира вокруг, как фиолетовый огонь приливал к его глазам. Но Адриан не преисполнился страхом перед нарастающим гневом и мощью того, кто мог быть явно сильнее его. Его пустой холодный взгляд даже не обрывался морганием. — Это говоришь мне ты? Говорит мне солдат, который убивал всех, кого прикажут? — Прохлада и спокойность его голоса острым мечом прорезали рану в душе Фила. Что-то внутри него заболело по-настоящему, что-то за рёбрами, что-то в районе сердца и лёгких, отчего ему стало трудно дышать. Но Адриан на это мне заканчивал: — Всё впереди. И я должен положить этому конец. Бело-жёлтый свет озарил всё вокруг. Фил на мгновение ослеп. А после и пропал. Исчез внутри себя. Всё растворилось в этом белом сиянии. Было только оно и нескончаемая злоба Фила.***
«Чёртов ублюдок!» Злость Фила слышали и ощущали все. — Он такими темпами нас всех тут сожжёт, — мрачно заключил Эрвил, наблюдая и ощущая растущую фиолетовую сферу на небе, которая освещала всё как искусственное солнце. — Что будем делать? Шарлотта молчала. Она с трепетом и ужасом смотрела на происходящее и, к огромному сожалению и её личному стыду, понятия не имела, что им необходимо предпринять. Не спасти себя, так хотя бы столицу и окрестности. — Был бы тут Феанфил, — она лишь хотела проговорить это у себя в мыслях, но слова сами проскользнули в реальность, отражая всю безысходность, скопившуюся у Шарлотты внутри. — Кто же знал, что такое случится… Я думала, что тогда всё закончилось… Эрвил скорбно промолчал. Его лицо побледнело, а взгляд потускнел. Они вдвоём смотрели на пылающий результат их решений в прошлом. — К сожалению, мы не смотрим в будущее, Шарлотта. Думаю, даже Феанфил не мог этого предвидеть. Он чувствовал. Но не предвидел… И слепо верил в то, что поступал правильно. Но судя по всему, даже боги ошибаются… Шарлотта ничего не сказала, уставившись на мрачное лицо так спокойно говорящего всё это эльфа, но весь её вид означал: «И ты так спокойно об этом говоришь?» Он явно что-то знал или, по крайней мере, о чём-то догадывался. — Нам остаётся надеяться, что он сохранил хоть пару крупиц здравого смысла и осознанности и сможет взять себя в руки, — как-то без надежды отреагировала на всё происходящее Шарлотта. Хрип позади звучал удручающе и тоскливо. Турмалин осознавал и чувствовал всю тщетность и безысходность происходящего. Шарлотта с тоской посмотрела на встревоженного зверя и легко улыбнулась, словно бы пытаясь ему сказать: «Не переживай, друг, всё будет хорошо». Розовый дракон приподнялся на задних лапах, чтобы лучше видеть окрестности, которые по-прежнему кишели другими драконами. Но в этот раз он заметил настоящую кровавую бойню: Фрида! Турмалин зарычал, чем припугнул даже Эрвила. — О боги, — обронил эльф, увидев за пылью и сгустками сияния чёрную драконшу, в которую вгрызались другие ящеры, пытаясь оторвать от неё куски. Какие-то даже пытались прожечь в её чешуйчатой броне брешь, но пока ничего не выходило. Одному такому умнику Фрида быстро раздавила голову, да с таким треском и всхлипом содержимого в черепной коробке, что их было слышно даже издалека. Несмотря на свою силу, Фрида была уже вся изодрана, как волкодав в драке с волками. Из её пасти текла кровь, выходил пар, а мышцы во всём теле видимо дрожали. Шарлотта тоже увидела это. Ей было сложно проникнуться состраданием конкретно к этой драконихе, но с какой-то досадой у женщины в голове пронеслось: «Кажется, это её последний бой».***
— Мы летели спасать короля, а в итоге выполняем планы Альнэи… — голос Риды звучал не возмущённо, а скорее устало и отстранённо. — Старайся не смотреть вниз, — напомнила она Гинэлю. — Легко сказать… Этот пацан правда нам поможет? Может, сбросим его? Он тяжёлый… С ним на спине у меня больше шансов свалиться, — голос Гинэля дрожал, учитывая его драконий образ, звучало это несуразно: как крылатый ящер может бояться высоты. — Тихо! Лучше сосредоточься на том, что перед тобой. И не смотри вниз! Обычно первые полёты быстро помогают побороть страх. Что же с тобой не так… Гинэль молча проглотил обиду. Прежде всего на себя. И правда: почему он такой? Почему именно сейчас он не может героически броситься в бой? Он не боится драться, не боится умереть, но тот факт, что земля так далеко, а воздух такой пустой, вселял в него ужас. — О чём это вы? — растерянно спросил Вилм на своём языке. — Не твоего ума дела, парень, — строго отрезала Рида. — Будешь задавать много вопросов и делать лишние движения — я тебя сброшу вниз. Вилм напрягся: слова эльфийки звучали очень убедительно. Вдруг — знакомый шум, который Вилм уловил относительно здоровым ухом. Шум моторов. Самолёты! — Ускоряйтесь! Осторожно! Гинэль по-животному взвыл: он тоже это заметил. Самолёты принялись нещадно обстреливать дракона и двух его всадников. И, к неудаче Гинэля, ему попали в крыло. Тот с дребезжащим рёвом потерял контроль над полётом, а после и вовсе начал падать. От страха дракон потерял сознание. Рида и Вилм вцепились со всех сил, что у них были. Ветер до болезненной жгучей рези ударял в лицо. Невозможно было даже сделать вдох. А обстрелы продолжались. Желтеющие лучи залпов по точно заданным траекториям просвистывали сквозь воздух, лишь каким-то чудом не задевая и так раненого Гинэля. Вилм, плотно закрыв глаза, всё же нащупал свой армейский нож, который тут же вытянул из ножен, а затем вонзил в драконью чешую. Нож разбился на осколки. Курсант выругался: на что он вообще рассчитывал. То же самое сделала Рида, но уже своим кинжалом, который вошёл в прочную изумрудную чешую как раскалённый нож в масло. Несколько резких ударов всё же пробудили дракона, чьи красные глаза вспыхнули от боли и злости: что-то животное мелькнуло в них, но Гинэль тут же поспешил оседлать воздушный поток. Он ещё мог лететь. — Доставьте меня поскорее к этому хрену! Спасайте своего короля и улетайте! — прокричал Вилм Гинэлю. Изумрудный дракон рыкнул, одобряя слова парня. — Альнея! Ей нужна помощь! — выкрикнула Рида. «Альнея?» До Вилма дошло, кто такая Альнея. — Вас тут всех убьют. Они отправили сюда авиацию. Будут палить с неба по всем. — Тогда поспешим! Гинэль зарычал и ускорился.***
— Где я? — спросила Эрина, но не знала, получит ли она ответ. Вокруг цветущее поле, чуть пасмурное летнее небо и воздух, наполненный самыми сладкими и приятными ароматами. В землянике стрекотали кузнечики. Но серые облака будто бы замерли. Приглушённые дымкой солнечные лучи бездвижно парили в невесомости воздушной пустоты, как будто бы время остановилось в одном-единственном мгновении. Один тёмно-зелёный кузнечик запрыгнул Эрине на штанину. Он был такой крупный, что девушка ощутила этот крошечный толчок. Она не боялась большей части насекомых, но то, как пристально на неё глядело это прямокрылое создание с изогнутыми длинными ножками, не вселяло умиротворения. Особенно когда кузнечик пошевелил своим ротовым аппаратом. Эрина скинула его обратно в земляничную поросль, на которую тот рухнул с характерным звуком, а затем поскакал прочь. Где-то за застывшими холмами виднелась кромка леса, контуры которого растворялись в сизой дымке. Что-то подсказало Эрине, что ей нужно идти именно туда. Резвыми шагами, чуть ли не бегом она направилась туда, перескакивая небольшие коряги и камни. Место казалось до боли знакомым. — Думаю, здесь нам твой друг не помешает, — снова этот голос. Эрина увидела возникшую из ниоткуда фигуру того самого длинноволосого блондина, который назвался её отцом. В груди больно защемило. Его белая рубашка была вся в крови, но нигде на его лице и теле не виднелось ранений. Увидев её пристальный и ошарашенный взгляд, Адриан взглянул на себя, а потом добавил: — Немного поранился недавно. Но на мне раны быстро заживают. Эрина глазом моргнуть не успела, они были уже не на поляне, окружённой лесом, а на безлюдных улицах какого-то типичного городка с типовыми застройками, стандартными улицами и привычным убранством. Самые обычные стальные качели, крашеные не один раз, чтобы скрыть рыжую коррозию; деревянные скамейки у подъездов; уличные бельевые сушки, сваренные из труб в виде двух буков «т», соединённых между собой верёвками, были завешаны постиранной одеждой и бельём. Панельные, кирпичные и блочные дома стояли как монументы, и бездушный декор, в котором вряд ли можно было отыскать что-то тёплое живое и простое, что захотелось бы назвать домашним уютом. Асфальт перед одним из домов, ближе всех к которому стояли Эрина и Адриан, залит был хорошо, но не очень-то и ровно и, судя по всему, достаточно давно, ибо его края уже значительно облупились, а кое-где в трещинах прорастали напористые и живучие одуванчики. — Погоди, я знаю это место… — растерянно начала Эрина, воспоминания подкрадывались к ней осторожно и боязно, и сама она боялась их спугнуть внезапной мыслью, неудачной догадкой или глупым предположением. Адриан улыбнулся уголком рта, опустив взгляд вниз. — Ты тут жила до смерти мамы, — голос Адриана звучал тоскливо. Эрина вздрогнула. Воспоминания больно проехались по ней катком, колёса которого ещё зачем-то были оснащены чем-то наподобие шипов. И в этот же момент стальная тяжёлая дверь отворилась, а оттуда выбежала маленькая девочка с почти белыми волосами, в цветном комбинезоне и серой рубашке с закатанными рукавами. Ей было не больше четырёх лет. Эрина, выпучив глаза и раскрыв рот от шока, узнала в этой радостной малышке себя. — Откуда ты знаешь? — только и успела спросить она, как следом за девочкой вышла и её мама. Такой чёткий и ясный образ, такой знакомый, будто бы он никогда и не стирался из её памяти, не размывался от хода времени и не бледнел сквозь года. Даже её голос звучал так, как Эрина его слышала в последние разы — она была уверена, что он звучал именно так и никак иначе. Сердце разрывалось от боли, на глазах навернулись слёзы. Самообладания Эрины хватило лишь на то, чтобы прикрыть рот, из которого рвались стоны отчаяния, ладонями. — Мы оба потеряли то, что нам было дорого. Ты просто потому, что так было суждено, а я — по своей глупости… — И зачем ты мне это говоришь? — с трудом выдавила из себя Эрина, стараясь хоть немного успокоиться. Слёзы продолжали бежать по щекам горячими ручейками. — Я хочу исправить свои ошибки. Я хочу дать тебе то, чего у тебя не было, и то, что ты потеряла. Этот мир реален, ты можешь остаться здесь. Умиротворение и покой. Времени больше не будет… Будет только чувство эйфории. Ты обретёшь своё счастье. Эрина хотела жёстко отрезать всё, что говорил Адриан, но не смогла. Глядя на маленькую белокурую девочку, собиравшую жёлтые, сладко пахнущие одуванчики, которые оставляли золотистую пыльцу на её немного красном маленьком носике, когда та их нюхала, Эрина ощутила душой всё то, о чём говорил Адриан. Спокойствие, счастье, эйфория. Любовь. — И я тоже смогу быть здесь, с тобой, Эрина. Теперь она уже была той самой девочкой, что нюхала соцветия одуванчиков и морщилась при виде букашек, время от времени пробегавших между крошечными цветками. Всё казалось таким простым, лёгким, невесомым, незначимым. Ничего не давило, не обременяло и не пугало. Здесь и сейчас было спокойно. Сердце успокоилось. ЭРИНА! ЭРИНА! ЭРИНА! Её кто-то звал. Как гром среди густых туч. Ветер противно ударил в лицо, песок, подхваченный им, неприятно оцарапал нежную кожу лица. Эрина выронила цветы. Что-то внутри оборвалось в такт удара букетика о землю. Палец на руке нестерпимо начало жечь. Увидев свою руку, на которой светилось кольцо, отданное ей Филом, Эрина поняла, что она снова в привычном для себя виде и возрасте. Небо стянуло тяжёлыми тучами, ветер усиливался. Всё вокруг стягивало пугающим мраком. Эрина растерянно взглянула на Адриана, но вместо умиротворения на человеческом лице, она увидела, как его глаза сияют жёлтым светом, и свет этот расплывался под его сереющей кожей, придавая внешности воистину пугающий вид. Он застыл и был напряжён так, словно с чем-то сражался внутри себя, противостоял огромной силе и ужасающей боли, разрывающей его изнутри невидимыми когтистыми лапами. ДАВАЙ! Эрина вздрогнула. И весь мир вздрогнул. Вспышка молнии. Мир погас, а потом снова яркий свет, заставивший её распахнуть глаза. Чьи-то руки держали её за предплечья и тянули из калейдоскопа света и тьмы. — Ну же! Давай! — Голос был знаком, но всё ещё звучал отдалённым эхом. Но вдруг всё стало ясно. — Вилм! — воскликнула Эрина. За руки её вытягивал Вилм, кожа на руках которого обгорала прямо на её глазах, сначала краснея, а потом покрываясь волдырями. Казалось, ещё немного, и у парня начнёт отваливаться кожа. Ожоги проявились на груди, шее, лице; форма вспыхнула. — Остановись! — истерично кричала Эрина. Она была в ужасе от происходящего с её другом, от того, какую боль он испытывает, спасая её, наивную дуру, которая поверила и повелась на обещания о счастье. В отчаянии и обиде на себя Эрина разрыдалась горькими слезами, пока друг, не жалея сил и борясь с болью, пытался освободить её из хватки огненного чудища. Адриан бы удержал её своими почти погасшими руками, если бы возникшая из-за спины Вилма Фрида, в прыжке ударившая Меридиану горящим голубым огнём кулаком. Это и помогло разорвать их связь, и Эрина рухнула на утянувшего её за собой Вилма. — Забирай его! — кричала эльфийка, нанося удар за ударом горящими кулаками. Эрина не понимала, что происходит. И даже не знала, как реагировать: её эмоционального ресурса хватило лишь на сильный испуг и недоумение, а потом ужас, когда она взглянула на обожжённого друга, со стоном стиснувшего зубы от боли. Эрина бы, может, и сфокусировалась лишь на своём раненом друге или на храбро сражающейся Фриде, но из-за ближайших почерневших обломков с рёвом выскочил медный дракон, частично покрытый перьями. Тварь с широкой и короткой мордой уже была готова захлопнуть челюсти на телах растерявшихся курсантов, как в него прилетела золотая стрела — прямо в широко раскрытую розовую пасть, — отчего голова ящера разорвалась на мелкие подгоревшие куски и разлетелась в стороны. Запахло даже не жареным мясом, а пережжённой плотью, а затем и железный аромат крови ударил в нос Эрины, от которого у неё снова начались рвотные позывы. На убитого дракона она старалась и вовсе не смотреть. Всё происходило слишком быстро. В ту же секунду Фрида от золотой вспышки отлетела в сторону, врезавшись в камень. Казалось, её тело должно было размазаться по твёрдой поверхности, оставив кровавый отпечаток, но тело эльфийки словно само было ни то из камня, ни то из стали. Эрина догадалась: магический барьер прямо по всей коже! Как у дракона. Глаза взбешённой Фриды, сверкнувшие звериной яростью, позволили Эрине понять всё раньше, чем Фрида в прыжке обратилась гигантским чёрным зверем, который попытался проглотить Меридиану. У драконихи не вышло. Её морда врезалась в землю. Всё обошлось бы простым столкновением с твёрдым грунтом, но драконы вокруг не теряли времени и по велению своего владыки набросились на Фриду. Если бы не её прочная чешуя, стая ящеров разных цветов и размеров уже бы разорвала её на части, но пока драконихе удавалось сопротивляться и демонстрировать своё превосходство в силе и уме. Одного за другим Фрида хватала драконов за шеи, головы, хребты и прокусывала их, что было мочи, а кого не удавалось ранить или убить, тот был сожжён голубым огнём. Воздух от него вокруг раскалялся. Эрина ощутила, как её кожу начало жечь. Что происходит? Кто им поможет? Ужас и паника захватывали сознание Эрины. Хотелось кричать, но даже на это у неё не осталось самообладания, поэтому она просто в страхе застыла в ожидании своей глупой бесславной погибели. Вилм был в коматозном состоянии из-за испытываемой боли. Неужели и он умрёт тут рядом с ней? Просто от одних мыслей всё её тело пробило дрожью, сердце словно пронзили холодным ножом, диафрагма отказывалась нормально работать, и в попытке ухватить хоть один глоток воздуха у Эрины слёзы полились горячими реками по щекам, больно обжигая их. Ни закричать, ни вздохнуть. Только умереть. Хватаясь за уже почти потерявшего сознание Вилма и прижимая его к себе, Эрина всё же посмотрела вперёд. Кругом хаос. Бойня. Кровь драконов красной живой гладью подступа со всех сторон, будто бы стремясь поглотить молодых людей. И снова он. Эрина сразу заметила его. Больше сияния не было. Отец. Он степенно шёл прямо к ней, ступая прямо по крови своих слуг. Она встретилась с его пустым взглядом, уже не излучавшим хотя бы крошечный огонёк человечности и жалости. Свист. Золотая стрела чуть было не влетала Меридиане прямо в висок. Но она лишь колыхнула его длинные золотые волосы — стрела была поймана им на лету, после чего Адриан бросил её в обратном направлении, даже не посмотрев на лучника. Взрыв. Но уставившаяся, как олень на фары движущейся по ночной трассе машины, Эрина даже не взглянула в ту сторону. Гладкая броня странного вида, прилегавшая как вторая кожа, постепенно напитывалась магией. Он восстанавливал силы. Эрина всё прекрасно понимала. И понимала, что их ждёт. — Остановись. Пожалуйста… — только и смогла проблеять она дрожащим голосом. Но на лице Адриана не дрогнула ни одна мышца, во взгляде не блеснула хотя бы искорка жалости и сострадания. Он пойдёт на всё, чтобы получить то, что ему нужно. Фиолетовая вспышка, напомнившая молнию, озарила всё светом. Эрина едва успела закрыть глаза зажмурившись. Пурпурная сущность одним ударом впечатала Адриана в то, что осталось от одного из множества разрушенных зданий на острове. «Не перебарщивай. Ты же не хочешь, чтобы тут всё взлетело на воздух?» Эрина тоже его слышала. Его многоголосая речь в её голове заставила её сердце колотиться, как у загнанного в угол зайца, которого вот-вот разорвёт охотник. «Завались, умник. Сейчас ты взлетишь». Сквозь звон тысячи голос Эрина услышала его голос. Это тот раскат грома, который словно божественная благодать снизошла до её души и тела ликующим умиротворением. «Пора заканчивать. Ну что, поехали?» Всё бы просто завершилось лишь этими словами и тем фактом, что остров всё ещё кишит взбешёнными драконами, которые бросались в ярости не только на солдат, но и на друг друга. Но даже эти ящеры оторопели: они что-то почувствовали. Все что-то почувствовали прежде, чем оно случилось.***
Пурпурный взрыв. Стремительная белеющая вспышка, ударившая по глазам каждого. Воздух и земля с болезненным рёвом разрывались на куски и частицы, обращаясь в облако пыли, смешивающееся с высвободившейся густой, жгучей и яркой магической материей. Ночь растаяла в фиолетово-розовом свечении, по воле которого время как будто бы для всех замерло. Секунды тянулись, мгновение ужаса и умиротворения сливались в бесконечном потоке. Но всё разорвалось с приходом ударной волны, которая решила разорвать полотно секундного покоя. Она выбивала стёкла, сносила всё и вся, что плохо держалось. Взрыв был далеко. Все, кто не прятался в бункерах, подвалах или ещё где-то, могли видеть эту завораживающую божественную силу. Но все слышали и чувствовали дрожь материи, дребезжание воздуха и земли. Мгновение решило наверстать своё потерянное в ярком свете время и разогналось вслед за несущейся ударной волной.***
«Ты думаешь, что ты лучше меня? Ты думаешь, что ты спас их всех? Подумай получше. У тебя ещё есть на это время». Фил открыл глаза. Словно после долгого сна. Небо сияло в огнях непринуждённо и живо танцующей магии. Она напоминала эльфу ленточки юных гимнастов и гимнасток, старательно, но в то же время так легко и беззаботно исполняющих свои номера. Он лежал на водной солёной глади, которая должна была быть до боли ледяной, но новый залив был по-летнему тёплым и ласкал его остывавшую кожу. Но тут Ригера осенило: «Откуда тут вода, если я летел в сторону острова?» От острова ничего не осталось, кроме кратера. Сердце Фила дрогнуло от осознания, насколько мощным был взрыв. Губы задрожали. Но он поймал себя на мысли: «Но этот парень точно мёртв». Этот факт хоть немного бы успокоил эльфа. — Ещё увидимся, Ригер. Фил повернул голову на звук мужского голоса, источающего умиротворённую смиренную досаду простого человека. На водной безмятежной глади, отражающей пурпурный цвет неба, стоял Адриан в том виде, в котором Фил видел его в глубинах своего подсознания. Живой. Настоящий. Но вдруг он исчез. Как будто бы это лишь сознание Фила злобно шутило над ним. Но нет, это была не шутка. Касенеда остался жив.