***
— Ты решил пользоваться моими каналами связи, — огрызнулся Адриан. — Не вмешивайся. Твоя энергия диссонирует с моей. — Не жадничай. Я тоже хочу поговорить с сыном. — Видимо, он с тобой не особо хочет. Оба они прибывали в Безвременье, но Адриан лишь частью разума, а Феанфил — всецело. Могущественное существо не знает, как выбраться из тюрьмы, случайно созданной более слабым магом — Адрианом. Его это забавило и заставляло ухмыляться. — Будь добр, пока я буду общаться с Эриной, свали подальше, — потребовал Адриан, блуждая в искажённом, но ужасно знакомом подобии физического мира. Он не видел Феанфила, но ощущал его присутствие, его магические потоки и вездесущесть разума. Но вдруг эльф принял физическую форму (или её подобие), обратившись тем, что было столь знакомо Адриану: высокий смуглый юноша с длинными кудрявыми волосами цвета чёрных чернил. Одет Феанфил был на манер всех эльфов своего племени: гладкую броню, напоминавшую змеиную кожу, прикрывала фиолетовая туника, перетянутая золотым поясом. Кожаные сапоги и серебристые наручи не отличались изысканностью и вычурностью, несмотря на то, что этот эльф был сыном былого короля эльфов. Он был прост во внешнем виде, но завораживал своим колоритным южным образом и гипнотическим взглядом синих глаз без зрачков. — Знаешь, мне всегда было интересно, — незатейливо начал Адриан, поняв, что потерял настрой. Феанфил всем видом демонстрировал заинтересованность и открытость — такой с виду наивный. — Что с твоими глазами? Феанфил расслабленно улыбнулся, чуть наклонив голову на бок. В этих самых глазах играл отблеск подобия луны над их головами, что парила в розовом небе. Адриан ожидал услышать захватывающий дух ответ, узнать что-то новое о воздействии магии — а у Феанфила она была и без того диковинная, — но эльф ему сказал: — Я не знаю. — И широко улыбнулся, демонстрируя белеющие на фоне тёмной кожи зубы. Адриан недовольно фыркнул. — Ты ничего не знаешь. Что тебя не спроси. — Извини. Но я ведь такой же смертный, как и ты. — Ты бессмертный. В отличие от меня. Но как ты стал таким? — Не знаю. Адриан на мгновение вспыхнул гневом, отчего венка у него на лбу немного вспухла, а лицо исказилось в недовольной гримасе. — Я видел свет, — голос Феанфила звучал умиротворяюще. — В последний миг своей старой жизни. Я не помню, как именно упал в море, но я шёл ко дну, становилось темно, но я увидел что-то… Кажется, это была женщина, или что-то на неё похожее. — До тебя снизошло божество? — усмехнулся Адриан. — Может и так. Как когда-то до твоего предка. Ты же помнишь историю своей династии? Династия! Как смехотворно это звучало. Адриан не был династией — он был когда-то пионером, потом комсомольцем, а потом и солдатом магармии — патриотом родной страны, которая его предала, никак не наказав Феанфила за совершенные им преступления. Прямо перед ним стоял тот, кто убил всю его и без того немногочисленную кровную родню. Лишил самых близких и дорогих людей. — Эрину ты тоже хочешь убить? — спросил Адриан, голос его звучал твёрдо. — Избранницу твоего драгоценного отпрыска. Феанфил замялся. До сего момента умиротворённое лицо с лёгкой улыбкой вдруг преобразилось, став опечаленным и по-детски провинившимся. Эльф стыдливо отвёл взгляд и понуро опустил плечи. — Я ошибся. — Правда? И ты говоришь мне это только сейчас? Эльфы Риниаса, да и некоторые наши, что южнее столицы, зовут тебя БОГОМ! — последнее слово эхом разлилось по округе, проникая в каждый закуток неосязаемого эфемерного мира, возвращаясь звенящей волной обратно к Адриану, отчего по его телу пробежали мурашки. — Но я не бог, Адриан. Я человек, как и ты. — Ты не человек… Вы, эльфы, вообще не люди. В вас не осталось ничего человеческого. Проваливай. Мне надо поговорить с Эриной. И только попробуй встрять. Феанфил молча кивнул и снова исчез, стоило Адриану моргнуть. Адриан предпринимал бесчисленные попытки связаться с дочерью, но что-то мешало ему, что-то окутывало её, не давая ему проникнуть в её сознание. Оставалось только чертыхаться себе под нос, краснея от гнева. Но в один момент всё получилось! Она здесь. Она с ним. Он её чувствовал.***
Всем телом Эрина ощущала, что она лежала на мягкой свежей траве, от которой исходили терпкие ароматы. Кожу лица щекотал нежный тёплый ветерок, несущий с собой запахи всевозможных полевых цветов. Открыть глаза оказалось проще, чем она думала. Над собой Эрина увидела небо, на котором градиентом розовый оттенок перетекал в нежно-голубой. На пастельном недвижимом полотне загорались крошечные звёздочки, словно кто-то сверху проделывал дырки в туго натянутой ткани. Тело легко откликнулось на требования сознания «встать». Осмотревшись по сторонам, Эрина увидела, что находилась в чистом поле. Вокруг неё на тонких ножках качались цветки клевера, цикория, донника, ромашек и других растений, названия которым она не знала. — Наконец, мы снова встретились. Этот голос. Эрина вздрогнула всем телом и чуть не подпрыгнула на месте от испуга. Обернуться было слишком страшно. Но она знала, кто это говорил: — Что тебе от меня нужно? — дрожащим голосом обратилась Эрина к Адриану. — Я хотел просто говорить. — О чём? О том, как лучше убить меня, чтобы стать сильнее? Эрина осмелилась повернуться к нему. Его образ просматривался ещё чётче, чем тогда. Этот сон стал слишком ярким и осязаемым. И отец тоже оказался слишком живым и реальным. В страхе она отступила назад. Но куда бежать? Как выбраться? Эрина снова осмотрелась: поющие шелестом травы́ поля таяли за туманным горизонтом, не оставляя ни намёка на то, что за белёсой стеной что-то было. — Я не собирался убивать тебя тогда — не собираюсь и сейчас, — довольно жёстко отрезал Адриан. — Хотел, убил бы уже. Разве нет? Избавиться от тебя проще простого. Ты беззащитна как ребёнок. Его слова оставили в душе Эрины осадок и заставили её стушеваться. Горечь от обиды, даже в большей степени на себя, заставила её сморщиться и посмотреть себе под ноги, под которыми чернела поросшая травой земля. Адриан был прав: что она может? Собственная беспомощность встала поперек горла, не давая сказать хоть что-то в ответ, оттого Эрина бессильно опустила плечи. — Если бы мне было это надо, я бы убил твою мать, когда ты ещё была у неё в утробе. Адриан так холодно декларировал этот факт, стальным тоном выговаривая каждое слово, что у Эрины все похолодело внутри. Зная о том, что её отец сотворил в ноябре в столице, и увидев это собственными глазами, она не сомневалась ни на секунду в его жестокости, а потому не усомнилась в том, что Адриан без особого сожаления мог бы убить её мать, если бы потребовалось. — Но, как видишь, я вас не убил. — Спасибо на том, — сухо и пресно ответила Эрина. — Может, было бы хорошо, если бы ты вообще… — Эрина замялась, не зная, какие слова лучше использовать, чтобы озвучить свои мысли, но Адриан её опередил: — Лучше бы вообще тебя не зачинал? Ты это хотела сказать? Эрина смутилась. Но он был прав. — Что ж… Так вышло. — Так вышло? Так вышло?! — конфуз быстро улетучился, сменяясь на праведный гнев. Эрине хотелось не просто накричать на Адриана, а ударить его за такие слова, ещё и брошенные с такой простотой. — Да ты так говоришь, будто не ребёнка заделал, а разбил дешёвую вазу! — Эрина таки сорвалась на крик. Адриан изумлённо глядел на кричавшую дочь, не говоря ни слова, но потом мужчина, больше напоминавший юношу, тут же сник. В его печальной и удручённой физиономии и сгорбленной позе Эрина с ужасом узнала себя, свою мимику, свои привычки и свои жесты. От их реального сходства ей поплохело. Болезненное осознание разрывало изнутри: вот почему её так ненавидели все родственники, ведь она один в один этот Адриан Касенеда. Высокий рост, светло-золотистые волосы, бледная кожа, голубые глаза; у него даже присутствовала некоторая худощавость (но не такая, как у Эрины), а про их практически одинаковые лица лишь с незначительными отличиями, определявшимися в большей степени разницей полов, и говорить было нечего. Злейшая шутка природы и наследственности. Просто чудовищная. — Успокоилась? — ровным тоном спросил он. Эрина не успокоилась, но выход эмоций разморил её не хуже горячей воды в душе. По телу прошлась лёгкая дрожь. Переступая через себя, она ответила вопросом: — О чём же ты хочешь со мной поговорить? Не уж то хочешь, чтобы я просила за тебя перед партией, и они восстановили тебя в гражданских правах? — В гробу я видел этих уродов. И тебе не советую работать на них. Его дерзкие слова, омрачающие честь и ценности партии, обескуражили Эрину. Да как он смел говорить ей такие вещи, как смел что-то советовать и тем более такими вещами склонять её к измене. В этот раз Эрина не сдержалась. Она даже не заметила, как резво подскочила к Адриану и зарядила ему пощёчину. Звон от шлепка разлетелся эхом по плотной пустоте, постепенно тая вдалеке. Несмотря на то, что мир определенно не был настоящим, Эрина ощутила жжение и боль в ладони. После взгляда на руку, обнаружилось, что кожа краснела, а теперь ещё и зазудела. Эрина подняла взгляд на Адриана: его щека тоже зардела от чёткого и довольно сильного удара. Мысль о том, что ей всё же удалось причинить нерадивому папаше боль, пробудила в Эрине победное злорадство. Но что эта боль на фоне той, что он причинил ей и её матери? Капля в море. Хотелось ударить ещё раз. Но вторую пощёчину Адриан перехватил, крепко сжав тонкое запястье растерявшейся девушки. — Я рад, что у тебя есть какой-никакой характер. Но давай-ка отставим рукоприкладство. — Боль и раны тут настоящие? — Да. Сердце Эрины пропустило удар. Значил ли его ответ то, что она может убить его здесь и со всем будет покончено? — А сможешь? — вопрос Адриана не звучал как вызов, он звучал как констатация факта солдатской бесхребетности Эрины. Нагрубить и ударить — это одно, а лишить человека жизни — это другое. Она растерялась и расслабила руку, что послужило Адриану сигналом, чтобы отпустить её. — Мысли мои читаешь? — прыснула Эрина, собрав остатки дерзости. — Нет, это было предсказуемо. Забавно, но тебя больше выбесили мои слова о партии, а не о тебе и твоей матери. Да, пропаганда по-прежнему сильна! Я сам был в этом болоте. И, Эрина, я хочу помочь тебе из него выбраться. — Правда, что ли? Да кому ты врать пытаешься! Я тебе в жизни не поверю. Адриан тяжело вздохнул. — Я почему-то думал, что ты посмышлёнее будешь… От такого оскорбления Эрина чуть не подавилась воздухом. — Ой-ой! А ты-то какой умный! По горшкам дежурный! — только и смогла жалко вякнуть Эрина. Адриан звонко рассмеялся. Опять это чувство. Эрина готова была под землю провалиться, понимая, что даже их дурацкие хохоты похожи. — Глупая маленькая девочка, — только и ответил он. — Почему ты бросил маму? — её жёсткий вопрос, резко вклинившийся в разговор, заставил Адриана снова помрачнеть. С ответом он не спешил, глядя сквозь Эрину. — Всё это было очень не вовремя. — И это весомая причина?! — Нет, не так выразился. Мне пришлось уйти. — Ого! Вот это подвиг! Да ты нас спас! Да так спас, что… — Да, я вас спас, — Адриан перебил грубо и чёрство, не давая Эрине закончить, — спас от отца твоего дружка. Смотреть на рожу твоего Фила Ригера было тошно — один в один убийца всей моей семьи, Эрина. Пыл Эрины поубавился. Она растерянно глядела то в одну сторону, то в другую, словно это бы дало ей подсказку о смысле всего сказанного Адрианом, или хотя бы ускорило её мыслительную деятельность. Отец Фила? Отец Фила убил семью Адриана? Что он такое несёт?! Эрина в шоке выпучила глаза, не зная, что сказать. — Как… Причём тут Фил? У него не было отца… — Ага, ага. А мать его понесла от божественного нематериального семени? Хотя, знаешь, в каком-то смысле среди эльфов так о ней и говорят, мол, понесла от бога, только семя то было вполне обычным. Эрина хотела бы обойтись без этих подробностей, от которых стало как-то неловко. Кислый стыд смешивался с горьким недоумением, вводя Эрину в сковывающее замешательство, из-за которого она даже вопрос сформулировать внятно была не в состоянии. Адриан продолжал сам: — Феанфилу где-то приснилось или увиделось, что смерть всего нашего рода принесёт спасение народу эльфов! Он убил всех, кто остался! ВСЕХ. ДО. ЕДИНОГО! Эрина! Кроме меня и тебя… Феанфил — отец Фила. Догадался бы даже дурак, а Эрина точно не дура. Но как он смог легко вырезать целую семью, обладавшую силами Меридианы? Эрина не успевала озвучивать свои мысли. Если даже Адриан их не читал, но он легко догадывался, в какое русло они идут, и продолжал рассказывать: — Он был таким же, как и твой ухажёр, его сынишка. Фил Ригер, — Адриан произнёс имя Фила с неприкрытым презрением и злостью. — Попробуй его убей — убьёт всё вокруг. Бессмертный Бог Феникс! Так его зовут эльфы. И слышал, что так уже начали кое-где называть твоего Фила. Я более чем уверен, Эрина, когда придёт время, он выберет их, а не тебя. И убьёт. Сотрёт в пыль, как это сделал Феанфил с… Адриан не смог закончить свою пылкую речь, но Эрина увидела, что его эмоции изменились, глаза увлажнились, а все мышцы напряглись. — Держалась бы ты от него подальше, — только и смог добавить Адриан дрожащим голосом. — Я тебе не верю, — холодно, но смазано ответила Эрина. Было видно, как её слова заставили Адриана помрачнеть и поникнуть. Стало не по себе. Осознав, что она сказала, Эрина не на шутку испугалась: он убьёт её. Ноги сами попятились назад, ожидая атаки. — Я не удивлён. Было бы странно, если бы ты поверила. Да, я струсил, поступил неправильно, мог бы придумать другой выход, а не убегать, оставляя твою маму наедине с этим бременем. Но так вышло. Эрина, грядут большие перемены, и скоро ты сама увидишь, что всё не такое, каким кажется. Я уверен, что даже твой роман с Ригером умный ход маршала Гриффин. Она всё подстроила, чтобы с помощью твоих чувств и влияния на тебя Ригера взять в оборот и контролировать тебя. Я уверен в этом. Адриан уверенными шагами направился к Эрине. Растерявшись, она даже не подумала отступить назад, чтобы не дать ему приблизиться. Но он уже взял её руку и что-то вложил в ладонь. Что-то теплое, что-то пульсирующее, а затем всё вокруг начало погружаться в туман и таять в нём. — Захочешь поговорить — я на связи. Может, ещё свидимся. Туман чернел, обращаясь в беззвучную дребезжавшую пустоту, что поглотила остатки осознанного восприятия Эрины, и она снова уснула.