Пот уже застилал глаза. Несмотря на то, что отряд курсантов и сержанты занимались на улице, а воздух пронизывала ледяная стужа, тело охватывал жар. Все мышцы закаменели и ныли. Эрина пробежала двенадцать километров, уже больше сотни раз отжалась и пять минут простояла в планке. От капель её горячего пота на снегу уже образовался маленький картер. Больше не было сил! Дрожащие руки подкосились – всё. Она, поверженная, лежала на натоптанной снежной корке.
Она держалась столько, сколько могла, но многие другие сокурсники всё ещё оставались наплаву – в недвижимой планке после сотни отжиманий. Стало немного обидно за себя, за свою слабость на фоне других. Слабее её оказалась только Рикки, которая сдалась на двух минутах, после чего нырнула в сугроб.
— Я так больше не могу! — устало протянула Рикки, протирая лоб снежным комком.
— Какие же вы все дохлые, — раздражённо процедил Фил. — Вы как у меня по горам от драконов бегать будете? Они быстрые, а снаряжение тяжёлое, девочки! — сказал он «девочки» именно в тот момент, когда посмотрел на запыхавшихся сдающихся парней. Одного он пнул в бок, кажется, это был Ричард, отчего тот с писком упал. Эрина зажмурилась, представив, насколько неприятными были эти ощущения, несмотря на то, что Фил не бил во всю силу — так, нежно коснулся мыском сапога. Эрина хотела возразить такой грубости, но не желала устраивать перепалку здесь и сейчас, когда на них все смотрели, когда уже начали ходить всякого рода слухи.
В итоге дольше всех продержалась Фрида, рядом с которой неподвижно лежал уступивший первенство тигр Марсель. Казалось, вот-вот, и он начнёт есть снег, но он лишь выкатил широкий лопатовидный язык и тяжело задышал, выпуская густой пар.
— А когда к драконам поедем? — откуда-то прозвучал радостный голос Вилма. Он спокойно сидел, скрестив ноги перед собой и сложив на колени руки, и внимательно с улыбкой наблюдал за командиром.
Эльф ехидно улыбнулся.
— Нестрашно, товарищ Гроссенштайнберг?
— Ни чуть, товарищ старший лейтенант!
— Ну а ты, Марсель, — Фил подошёл к тигру и, неожиданно для того, поднял его за эластичный, прямо как у настоящего зверя, загривок, да так легко, что могло показаться, что мускулистый курсант был легче пушинки. — Боишься? — старший лейтенант чуть склонился, вкрадчиво шепча вопрос своему подопечному.
— Никак нет! Товарищ! Старший лейтенант! — пропалил Марсель, после чего смачно ударился об прессованный снег мордой.
Сидеть в большой аудитории с уходящими вверх рядами парт и скамей оказалось не менее тяжёлым трудом, чем носиться по спортивной площадке. Всё тело Эрины изнывало. Их ждал выезд в поля в ближайшие дни. Она была совершенно не готова, несмотря на то что старший лейтенант Ригер действительно старался, как он даже сейчас выражался,
сделать из неё человека, то есть — солдата.
Что ж. Болезненно худое тело Эрины, несмотря на то, что оно состояло не только лишь из кожи, костей и кишков, как ей самой казалось, не особо-то желало подстраиваться под суровые реалии будущей жизни полевого солдата.
Лектор-рептилия в строгом сером костюме, опираясь на трость, что-то томно вещал. Слышали его, наверно, в лучшем случае только эльфы и коты.
— Природу магии изучают ученые, а вы лишь пользуетесь её благами, — как-то эта фраза прозвучала особенно ярко из уст преподавателя. Эрина услышала её отчётливее всего, что даже оторвала голову от парты. — Но это не значит, что вы должны тут заниматься всякой ерундистикой! Гроссен… как вас там!?
— Й-А! — максимально басисто, насколько это было возможно, с трудом сдерживая улыбку, отозвался Вилм, сидящий в компании других парней, которые тоже над чем-то тихонько хихикали.
— Я на вас сейчас жалобу напишу, товарищ! Что вы там смеетесь всю лекцию? Я что-то смешное сказал?
— Нет, товарищ преподаватель!
— Вы даже имени моего не помните!
— Простите, пожалуйста! — один единственный глаз Вилма горел задорным огоньком, он с трудом сдерживал смех, но причин его веселия не понимала даже Эрина. Мальчишки. Она закатила глаза.
— Пожалуйста, товарищи-студенты! Магия — это очень серьёзная и опасная субстанция, и лично я глубоко заинтересован в том, чтобы вы, работая с ней настолько тесно, знали о том, какая она коварная!
«Говорит о магии прямо как о бывшей жене…» — невольно подумала про себя Эрина.
— Я обязательно организую для вас экскурсию в НИИ, но вы должны вести себя хорошо… Товарищ Гроссенгайбер! Я вам не мешаю?
Вилм хихикал в кулак, его лицо багровело, а на не скрытом повязкой глазу проступили слёзы. По плечу его хлопал такой же с трудом сдерживающийся Марсель.
— Он Гроссенштайнберг! — поправила Эрина.
— Спасибо, товарищ Уилд, — поблагодарил лектор. Имя его Шихан Рхаус — его имя Эрина помнила отлично. Пожалуй, это был один из немногих преподавателей, на чьих лекциях её не клонило в сон или не взрывалась голова, например, как на инженерии оружия. Помимо их академии, профессор Шихан преподавал и работал в северостоличном НИИ. Не абы кто, а доктор магических наук!
Эрина вздохнула. Где-то в глубине души она мечтала о том, чтобы учиться в научно-исследовательском институте на кафедре изучения магической материи. Может, в будущем. Когда-нибудь.
Но сейчас у неё одно предназначение — стать воином, способным защитить свою родину от любого врага. Даже если этот враг — её родной отец. На душе тут же стало неспокойно, стоило подумать об этом человеке. Эрина тут же поникла ещё сильнее. Слова профессора уже как-то неохотно влетали в уши, а те, что всё-таки добирались до уставшего мозга, не особо-то им обрабатывались. Фил спросит с неё в пятницу и будет глубоко разочарован — такие она уже строила теории.
Она разочарование.
Только и может, что разочаровывать... Что у такой может получиться?
Кого она защитит?
Бездарная дура...
Тело немного вздрагивало. Глаза неприятно защипало. Нетрудно было догадаться, что они подло раскраснелись. Слёзы рвались наружу. Боясь, что она вот-вот расплачется из-за какой-то ерунды прямо в аудитории, Эрина решила отпроситься:
— Простите, товарищ профессор, можно выйти?
— Да, да. Идите, идите. — Лектор вклинил ответ в свою речь, совершенно не отрываясь от материала. Последние слова тут же перетекли в тему лекции, как будто он вовсе не отвечал курсантке на её просьбу, а это было частью его воодушевлённой речи про то, как некоторым нерадивым студентам в НИИ магия пальцы отрывала во время лабораторной работы.
Эрина поспешила скрыться за дверью. Душная аудитория сменилась пустым тихим коридором. За окнами уже совсем стемнело. После двух лекций у них ужин, а затем перекличка, за которой уже следовала прекрасная возможность вернуться в общежитие и протянуть ноги на своей кровати. Главное успеть сходить в душ, пока чёртов гусь Панкрат чего-нибудь не удумал. В прошлый раз он обгадил все душевые кабинки, чтобы уж точно никто не решил в них мыться в вечернее время.
Даже мысли о столь близком и заслуженном отдыхе не развеивали тревоги. Лицо отца снова возникло перед ней. Чудовищным миражом. Самое радушное лицо, которое она когда-либо видела в своей жизни — никто никогда так на неё не смотрел. С таким…
— Что ты тут делаешь, подсолнух?
Эрина не успела закончить свой внутренний мысленный монолог. Глаза невольно посмотрели на лицо говорящего. Конечно, кто же ещё мог так к ней обратиться? Но в присутствии Фила ей стало легче. Волна спокойствия и умиротворения захлестнула тревогу и истомой разлилась по всему телу, одолевая нервную дрожь, что даже усталости сопротивляться не осталось сил. Эрине казалось, что вот-вот, и она упадёт Филу в руки.
— С тобой всё хорошо? — Фил заботливо приложил ладонь к её лбу, отчего Эрина легко вздрогнула. Немного грубая, но такая тёплая кожа, но словно вытягивала все дурное из черепной коробки.
— Я… — но она совсем не знала, что сказать. Всё равно много мыслей. И много переживаний. Но нужны ли они ему? Не осудит ли? Язык как онемел, словно неуклюжий стоматолог уколол лидокаином не десну рядом с больным зубом, а этот самый несчастный язык.
— Температуры нет. Вроде. Эрина, ответь мне?
Но Эрина только и могла, что открывать и закрывать рот, как полоумная.
— Прости… просто столько всего.
— Завалили зубрёжкой? Шихан может. Или ты опять думаешь о том придурке?
Звучал Фил грозно, и ответ его показался Эрине резким, отчего она непроизвольно втянула голову в туловище, пытаясь уподобиться черепахе и найти укрытие в собственном теле. Спрятаться. Так хотелось спрятаться.
— Ну ты чего? Эрина! Не переживай ты так. Разберутся с ним. Чекисты ищут его.
Фил захотел обнять её, уже подтянув к себе за плечи, но Эрина резко выставила руки и отстранилась, чуть ли не взвизгнув в ужасе:
— Не здесь!
Фил опешил.
— А где? — он не только звучал, но и выглядел недоумённо. Эрина и сама растерялась.
— Где угодно, но не тут. Увидит ещё кто…
Но Фил долго думать не стал, и уж тем более что-то говорить. Вместо этого он схватил Эрину под руку и куда-то повёл. Она и пикнуть не успела, как тот затащил её в какую-то тёмную пыльную коморку, в которой они вдвоём еле поместились. Внутри была не самого надёжного вида защёлка — теперь единственное препятствие между ними, кучей уборочного инвентаря и внешним миром. Внутри было так тесно, что хотела она того, или всё же не хотела, но прижималась к груди Фила, который её наконец-то обнял. Довольно крепко, но с тем и нежно. Эрина не смогла сдерживаться, несмотря на страх быть обнаруженной с поличным, и тоже ответила ему настолько крепкими объятиями, насколько для неё это было возможно.
Тепло окутывало её, тело расслаблялось всё сильнее и сильнее. Вряд ли она уже держалась в вертикальном положении силами своих ног. Если бы Фил решил отпустить её, то точно бы стекла вниз.
— Мне лучше, — коротко оповестила Эрина, томно вздыхая.
— Я рад.
Сложно было сказать, сколько прошло минут, но заговорил Фил с ней точно спустя немало времени:
— Что ты там себе опять надумала?
Этот вопрос. Он выдёргивал Эрину из комфорта, тепла и умиротворения, которые она, к своему стыду, находила лишь рядом с Филом. Но что-то заставило её быть откровенной:
— Да… Немного. Фил. Отца так и не нашли. Вряд ли найдут, а вот он знает, где мы. Где я. Где ты. Мне страшно… — Эрина прошептала всё на одном дыхании. Быть честной — с ним это давалось так легко. Пугающе легко.
— Пусть только сунется. Сделаю с ним то же, что сделал тогда. Даже хуже. Так его четвертую, что сто лет себя по всей вселенной собирать будет! — возможно, Фил говорил вполне серьёзно — звучал так точно. Но почему-то Эрина увидела в этом не грозные речи взрослого офицера, а робкие и невинные попытки юнца её возраста храбриться перед симпатичной ему девушкой. Эрину это искренне улыбнуло. Но Фил продолжил:
— Я этого подонка на атомы разберу, если он посмеет к тебе приблизиться. Уж поверь мне. Так и будет.
— Спасибо, Фил, но я… я не за себя боюсь.
— А за кого?
— А вдруг он что-то с тобой сделает? Вдруг он снова нападёт на город. Мои товарищи, ты, даже моя семья — все в опасности, понимаешь?
Фил тяжело вздохнул. Слов ненужно было, чтобы понять — он понял её чувства. И к удивлению Эрины — самому искреннему, — не стал её осуждать и обвинять в трусости и слабости.
— Эрина, я обещаю тебе, что он ничего не сделает ни с тобой, ни с твоими близкими.
Она устало вздохнула, обмякла ещё сильнее, чуть ли не утекая из рук эльфа, и уткнулась носом ему в грудь. От кителя пахло сигаретным дымом и морозом: совсем недавно ходил курить. Эрине не особо нравился этот горький душок, но она всё равно хотела его вдыхать, хотела, чтобы её тело на уровне запахов осознало, что она в безопасности. Даже если это всё только лишь иллюзия...
— Предлагаю тебе сегодня пойти ко мне. Что тебе в этой общаге делать. Киснешь там с этими девками.
— Ничего я не кисну! — буркнула в ответ Эрина, сильнее утыкаясь в него носом и усиливая объятия.
— Сплетничаете там, да?
— О чём это?
— Обо мне!
Его словечки подстрекали Эрину сделать что-то, какую-то маленькую пакость — хотя бы ущипнуть! Что она и сделала, правда, Фил будто бы и не заметил её ребячества. Это напомнило ей, как она укусила старшего лейтенанта – на тот момент ещё лейтенанта – за грудь во время одной из их первых тренировок. Щеки зардели от стыда: у него тогда пошла кровь — насколько больно же она ему тогда сделала, а он даже не поморщился. Стало больно ей. Сейчас.
— Извини...
— За что? — Фил так нежно начал гладить её по голове, что Эрина готова была замурчать как кошка, но вместо этого потерлась об него щекой.
— За то, что ущипнула. И… за то, что укусила тогда.
— Ах! Ты про это.
— Наверно, ты уже и забыл…
Фил как-то игриво хихикнул.
— Знаешь, это единственная рана на моём теле, которая отказывается заживать, представляешь?
К удивлению Эрины, Фил легко приподнял её и усадил на подобие узкой полки позади неё, а сам принялся расстёгивать сначала китель, а затем и рубашку. Эрина почувствовала, как раскраснелась, а тело охватил жар. Прямо сейчас он обнажил для неё мускулистую грудь, от вида которой внизу живота начинало теплом собираться возбуждение. И правда. Там были следы от её укуса! Во время их любовных утех она совсем не замечала этой отметины, оставленной ею лично на теле своего возлюбленного: либо поза была не подходящая для созерцания всех деталей прекрасного тела Фила, либо она сама закрывала глаза, сгорая от стыда (что бывало куда чаще), либо в комнате царила полнейшая тьма. А тут ей, наконец, удалось увидеть результат вспышки своей ярости.
— Ты же мог залечить это магией в… — Эрина не успела договорить.
— А вот не захотел. Понравилось мне. Подумал: «Ого, да я ей точно нравлюсь!»
Краснеть уже было некуда, но становилось всё жарче. Теперь Эрина захотела расстегнуться, но сдерживалась, стойко терпя пламя, рвущееся изнутри.
— Так что насчёт того, чтобы пойти сегодня ко мне? — Фил не забыл про свой вопрос.
— Среди недели?
— А что такого? Переехала бы уже ко мне, и не надо этого вонючего гуся терпеть и с соседками ютиться в крошечной комнате, — говоря это, Фил снова погладил Эрину, но уже по щеке. Касание ощущалось лёгкой, но приятной щекоткой, а после он провел кончиками пальцев по её шее. Чересчур приятно. Тонкая кожа в этом месте слишком чувствительна к любым его касаниям, особенно к таким нежным и осторожным.
Эрина не сдержалась, с её губ сорвался еле слышный стон, видимо прозвучавший для Фила как призыв к действию, и он тут же поцеловал её. Нежно и аккуратно он касался своими губами её губ, на что она отвечала взаимностью. Его руки принялись делать то, чего так хотела Эрина: расстёгивали гимнастёрку, выпуская накопившийся жар. Фил снял всю её одежду по пояс. Теперь стало немного прохладно, и соски Эрины тут же затвердели.
Фил ласкал её шею настойчивыми, но пьяняще приятными поцелуями, время от времени пуская в ход горячий язык, и поглаживал её маленькие аккуратные груди. Эрина с огромным трудом сдерживала стоны, но совершенно не могла контролировать своё тело: от всех этих ласок её нижнее белье намокло, а внизу живота и между ног скопилось томящее напряжение.
Не хватало сил и желания оттолкнуть Фила от себя — хотелось только раствориться в его ласках и избавиться от нарастающего желания близости.
— Не здесь же… мы… — только и вырвалось у неё, как вдруг она чуть не вскрикнула, но смогла себя сдержать: рука Фила уже скользнула ей в штаны. Его пальцы осторожно и мягко ласкали уже набухший клитор. Стало ещё невыносимее всё это терпеть. Тело Эрины изнемогало от страстного трепета. Лёгкие стоны всё равно вырывались наружу. Филу её реакция явно нравилась.
— Скажи, если хочешь продолжить. Я всё сделаю.
Он уже собирался встать на колени, как она полушёпотом, перебарывая смущение, решила заявить о своих желаниях:
— Нет, не так.
Фил взглянул на неё, демонстрируя искренний интерес. Его глаза горели от желания сделать всё, что Эрина только попросит. Но также он сказал:
— Если ты не хочешь, то я…
— Нет, хочу! Очень хочу… Можешь продолжить, — произносить конкретные слова, называя вещи своими именами, не получалось совсем, вместо этого Эрина недвусмысленно посмотрела на пах распрямившегося Фила. И он её понял, но несколько колебался.
— Ты уверена?
Она кивнула.
Без лишних слов Фил продолжил ласки. Приятная истома превращалась в жар неконтролируемого желания, сводивший с ума. Поцелуи на шее становились глубже и напористее, и Эрине приходилось закусывать губу, чтобы сдерживать рвущиеся наружу стоны. Одной рукой Филу удалось спустить с неё штаны. Мешались сапоги. И Эрине, вместе со штанами, пришлось их окончательно снять.
Она стояла совсем голая в этом маленьком пыльном помещении, вся изнемогающая от похоти и желания ощутить Фила внутри себя, но он как будто бы подразнивал её, совершенно не спеша, даже лениво расстегивая ремень. Оставалось только в томлении тереться об него, надеясь, что вот-вот, и он начнёт.
— Какая ты нетерпеливая…
Но вдруг он прислушался и остановился. Его глаза на мгновение приоткрылись чуть шире, на лице мелькнуло удивление, а потом он прошептал:
— Что ж, видимо не сегодня. Одевайся.
— Что?
— Давай скорее.
Без лишних вопросов, без труда догадавшись, что они могут быть пойманы с поличным, Эрина оделась так быстро, насколько это вообще было возможно в таком тесном помещении. Филу было куда проще: он всё-таки не раздевался, а лишь расстегнул рубашку с кителем и приспустил брюки.
— Что ж, я выйду первый, — уверенно заявил Фил. — Ты выходи через пару минут.
И он действительно вышел. Свет резко ударил Эрине в глаза, но тут же всё снова погасло, стоило двери быстро закрыться. Снаружи зазвучали голоса лейтенантов Абу и Аарона, с ними был кто-то ещё. Очевидно, сержант Соел.
— Товарищ Ригер, что вы там делали? — послышался голос Абу.
— Искал швабру. Мне нужно проучить одного курсанта. Не нашёл.
Из уст Фила это звучало убедительно, особенно после того случая, когда он действительно отлупил шваброй Марселя за то, что тот плохо мыл пол в холле, когда на улице таял снег, а курсанты и посетители академии тащили всю грязь и няшу с собой на обуви. Марсель не переставая намывал плиточный пол, но тот будто бы становился ещё грязнее.
Голоса постепенно стихли. Но Эрина не торопилась выходить. Ещё какое-то время она постояла внутри опустевшей кладовки для уборочного инвентаря, снова погружаясь в свои мысли, вслушиваясь в тишину внутри и снаружи. Запах пыли и чистящих средств раздражал носовые рецепторы. Пару раз Эрине пришлось хорошо постараться, чтобы не чихнуть. И всё же пора выходить. Она и так пропустила почти всю вторую половину лекции.
Снова резкий свет. Всё-таки чихнула, отчего так зажмурилась, что аж заболела голова, и временная слабость не дала Эрине сразу заметить, что за ней наблюдали. Наконец, она заметила следившего: сержантка то ли второго, то ли третьего отряда. Кажется, её звали Мариэн. Эрина уже собиралась встать как положено и козырнуть старшей по званию, как вдруг её остановило осознание того, с какой ненавистью Мариэн смотрела на неё. Взгляд буквально сверлил её тело, оглядывал с ног до головы, хищно выискивая слабые места. Эрине стало не по себе, что-то бессознательное вынудило её сделать опасливый шаг назад, а не поприветствовать сержантку.
Это видимо ещё больше разозлило закипающую Мариэн.
— Вот же ты сучка, — прыснула она. Эрина в шоке округлила глаза, но ничего не ответила, не понимая, что происходит, и в чём она провинилась перед сержанткой вообще не её отряда.
— Простите, — торопливо пробормотала Эрина, опустив взгляд. Она так и не поняла, что произошло, но лучше сделать виноватый вид, чем получить ещё больше словесных оплеух: именно сегодня ругаться она была совсем не готова. Но что-то подсказывало, что придётся.
— Тебе не стыдно?
— За что? — такому обвинению Эрина не смогла не удивиться, и даже подняла взгляд на Мариэн, нервно сжимавшей кулаки, да так сильно, что костяшки побелели.
Всё произошло слишком быстро. Темнота перед глазами и странный щелчок в ушах пронеслись куда быстрее, чем лицо, в особенности правую скулу, пронзила боль. Кожу, мышцы и даже кость жгло. Эрина потеряла равновесие и упала на пол, неудачно приземлившись на не особо-то и мягкий бок, отчего тот тоже засаднил. Мариэн занесла ногу для смачного пинка, но уроки Фила не прошли зря: Эрина не только успела рефлекторно увернуться от удара, но и повалила эльфийку, схватив ту за ногу.
На этом бы могло всё закончиться, так как Эрина вскочила на ноги и попыталась бежать, но была поймана за щиколотку с последующим падением прямо на грудь, отчего у неё болезненно спёрло дыхание: не вдохнуть, не выдохнуть! Рёбра мучительно тянуло, диафрагму будто бы свело спазмом. Подняться не представлялось возможности, чем воспользовалась Маринэн, схватив Эрину за собранные в косичку волосы и потянув вверх.
Казалось, что вот-вот, и Мариэн оторвёт ей волосы с кожей, оголив череп. Вырваться не удавалось.
— Шлюха, подстилка! Мразь! — жёстко и со злостью отчеканила Мариэн, вдруг впечатав Эрину в пол. Она ощутила, как под носом и на губах стало влажно, немного попало в рот — это кровь. — Будешь знать, как к чужим мужикам лезть.
— Что? — голова кружилась от удара, Эрина с трудом собрала буквы в слово. Но её вопрос явно взбесил Мариэн ещё больше. Эльфийка так легко подняла Эрину, как котёнка за шкирку, и вдавила со всей силы в холодную крашеную стену, сдавив горло: столько силы — не меньше, чем у мужчины! Хотя эльфийка выглядела так хрупко и изящно, внешность подло обманывала любого её противника, в том числе и Эрину.
Эрина хотела возразить, но хватка сержантки была такой мощной, что едва ли можно было нормально дышать. Перед Эриной снова возник кулак. Едва она успела зажмуриться, понимая, что не успевала ни увернуться, ни блокировать удар, как осознала, что боли нет. Приоткрыв один глаз, Эрина увидела, что предплечье Мариэн кто-то сжимал с такой силой, что она скривила лицо от боли и пискнула.
Это Фил! Эрина удивленно похлопала ресницами, не в силах что-то ответить. Но радость от его присутствия быстро спала от скверного осознания того, как же она жалко выглядела: побитое и окровавленное лицо в её случае могли вызвать скорее не сочувствие, а презрение — плохо училась! Не смогла постоять за себя! Слабая…
— Сержант Сарон, отпустите её.
Мариэн нехотя подчинилась приказу. Эрина с трудом, но всё же устояла на ногах.
«Наконец, всё закончилось!» — уже подумала она, но ощутила, как кто-то снова взял её за шкирку, хорошо встряхивая, а потом увидела, что и Мариэн тоже. Безумная тряска: голова раскалывалась ещё сильнее, всё тело ломило. По ушам бил раскатистый низкий крик товарища лейтенанта Ригера:
— Вы что тут устроили, курицы полоумные!? — казалось, что у него сейчас пар пойдёт из ушей. Глаза офицера раскраснелись от ярости. Стало страшно. Не так, как это бывало на построениях, на тренировках и ещё где бы то ни было, — старший лейтенант был в настоящем гневе — по-настоящему страшно. Эрина в ужасе затряслась, не желая знать, что он ещё может выкрикнуть или сделать, но он продолжал:
— Нашли цирк, две идиотки! Я вас обеих из академии нахуй выгоню! Вы порог её не переступите никогда!!!
Живот свело от ужаса, на глазах навернулись слёзы — у обеих! Эрина видела, что Мариэн тоже была на грани, чтобы не расплакаться: эльфийка держалась из последних сил, её губы и подбородок дрожали.
— Вы правила и устав, хоть одна из вас, читали? А? — Фил обеих небрежно швырнул на пол, как две мокрые тряпки, и Эрина с Мариэн позорно рухнули на колени. Только сейчас Эрина заметила, что в коридоре собрался народ из курсантов, преподавателей и офицеров. Места было мало, но все смиренно теснились, чтобы каждый смог увидеть своими глазами это представление.
— Ты! — Фил бросил леденящий душу взгляд на Эрину, отчего у неё внутри что-то оборвалось и похолодело. — Вали на лекции. Чтоб глаза мои тебя не видели. А ТЫ! — на Мариэн эльф прямо-таки зарычал. — В офицерскую со мной. Живо!
Несмотря на то, что всё явно закончилось, толпа курсантов всех мастей не желала расходиться. Настала очередь и им быть обруганными:
— А вы тут хули столпились! Нашли представление! Пошли вон отсюда! Иначе я вам быстро работу найду, распиздяи! Вон!
Всхлипывая, Эрина поспешила встать и убраться прочь. Подальше. Вернуться в таком виде в аудиторию она не решалась, поэтому закрылась в уборной. В квадратном зеркале без всякой рамки, висящем над самой обычной желтеющей раковиной, она увидела своё лицо: разбитый нос, кровь под ним, стекающая до подбородка и ниже; на покрасневшей скуле начинал разрастаться синяк. Не без дискомфорта и боли Эрина отмывала кровь. Места ударов саднили, их остро жгло, а оттого лишний раз не хотелось трогать, но приходилось, чтобы хоть как-то привести себя в порядок.
В момент драки было не ясно, что послужило причиной гнева Мариэн, но теперь Эрина начинала догадываться, в чём же дело. Увидев то, как сержантка чуть не разревелась от криков Фила, – прямо как сама Эрина – всё мигом встало на свои места. В животе будто закопошились черви или что похуже, руки затряслись: неужели, Фил её обманывал и всё это время играл на два фронта? От обиды и боли аж затошнило. Едва она успела добежать до унитаза, как полупереваренный обед оказался в нём. Кислотная горечь наполнила рот, а в нос ударил смрад рвоты. Казалось, вместе с остатками частично переваренной пищи её тело покинули последние силы, и она безвольно завалилась на холодную белую плитку. Последним, что Эрина ощутила, была тягучая горькая слюна, стекавшая с уголка полуоткрытого рта, и холод, исходивший от керамических плиток под ней.
Всё потемнело.
***
Фил запер дверь офицерского кабинета на ключ изнутри. Предстоял неприятный разговор. Мариэн стояла в центре помещения, будто подсудимая, которая ожидала приговор. В каком-то смысле так и было. Фила же немного потряхивало от произошедшего. Смотреть на побитую беспомощную Эрину оказалось слишком трудно. Он едва сдержался, чтобы прямо на людях не броситься к ней. Хотелось первым делом утешить её, пожалеть и отвести в лазарет. Но ситуация и окружение не располагали. Потом. Всё потом.
— Что ж, рассказывай, — холодно начал Фил свой допрос. — Что за цирк с избиением беспомощных курсантов ты там устроила? Что за выяснения отношений?
Мариэн слышно и тяжело сглотнула, а после с нервным смешком ответила:
— А ты будто не знаешь?
— Ничего не знаю. Вот стою тут с тобой и охреневаю от произошедшего. Что такого натворила Эрина, что ты её избила?
Мариэн не торопилась с ответом. Пока взвинченная эльфийка подбирала слова, Фил уже привычно для себя открыл окно в кабинете, снял китель, повесив его на спинку стула, сел за свой стол и закурил. Мариэн резко обдало холодом, что она вздрогнула, но это побудило её живо ответить:
— Я думала, что мы с тобой…
— Мы? — Фил резко вклинился, чуть не подавившись вдыхаемым дымом. — Погоди, погоди…
Мариэн смутилась. Видимо, быстро осознала нелепость всего происходящего и глупость поступков. Казалось, уже и говорить ничего ненужно, но Фил уставился на неё, ожидая подробного изложения всего, что она успела себе надумать за эти пару месяцев. Неужели, это то, о чём он подумал? Губы сержантки нервно дрожали, а взгляд не отрывался от пола под ногами.
— Чем она лучше меня, Фил?
Вопрос ошарашил. И всё подтвердил. В какой-то другой ситуации он бы попытался съязвить или грубо ответить собеседнику: «Не твоего тупого ума дело». Но сейчас напротив него стояла чуть ли не рыдающая девушка, которую всю трясло от обиды и боли. И он был причиной всех этих терзаний и бездумных поступков.
— Мариэн, успокойся, — сказать это строго не получилось: вид плачущих женщин всегда слишком его задевал и смягчал. А тут ещё и из-за него: стало стыдно. — Сядь.
Увидев, что эльфийка не хочет откликаться на просьбу, Фил, оставив сигарету в пепельнице, сам подошёл к ней, чтобы довести до дивана у дальней стены и усадить на него. Мариэн, к его удивлению, не сопротивлялась. Но из глаз у неё тут же полились слёзы. Он сел рядом, ожидая, что она продолжит говорить, но без толку. Пришлось продолжать самому:
— Я думаю, что этот вопрос нужно было обсудить со мной. В крайнем случае, меня побить. У тебя со мной возникло недопонимание, а не с курсантом.
— Ну конечно. Выгораживай её, — прыснула Мариэн.
Фил чуть не закатил глаза, но всё же сдержался.
— Ты сама себе что-то придумала, сама на что-то обиделась.
— А ты избегал меня! — вырвалось из Мариэн. Что-то внутри неё надломилось. — Я… я… Я хотела с тобой поговорить! Ещё тогда! Ещё осенью! Ты бегал от меня как школьник! — Мариэн не просто озвучивала свою обиду — она кричала. Стыд за своё поведение колол Фила изнутри. Он молча слушал сержантку, не смея и слова вставить в своё оправдание. — А на острове тогда… Ты вёл себя со мной так, будто я для тебя что-то значу! Ты придурок, Ригер!
И только, когда она закончила, Фил всё же осмелился сказать:
— Я не думал, что то, что было между нами, это что-то настолько серьёзное.
Кажется, звучало это не лучшим образом. Мариэн разразилась ещё большими слезами и уткнулась лицом в ладони.
— Я думал, что ты вообще сочла меня кретином. Я же убежал в конце нашего вечера… Выглядело глупо и странно, разве нет?
Но Мариэн ничего не отвечала. Фил осторожно коснулся её дрожащего плеча, а после его щека вспыхнула болью. Они встретились взглядами. Раскрасневшиеся, полные обиды и гнева, глаза Мариэн сверлили его шокированное лицо.
— Чем она лучше? Чем я хуже? Фил, скажи мне это в лицо!
Но, потирая щёку, Фил не нашёлся с ответом. Он даже не был уверен, а можно ли что-то на такие вопросы ответить адекватное, никого не обидев? Он с сожалением глядел на заплаканную Мариэн, которая напоминала ему его первую любовь. Такая же светло-рыжая, с такими же ясными глазами, с таким же боевым характером, но ранимой душой. Черты лица, голос, мимика — Мариэн была чудовищно похожа на Оди, словно её родная сестра. Особенно в таком состоянии: охваченная злобой и плачущая, готовая разорвать на клочки своего обидчика. Филу даже стало не по себе от их схожести. Особенно сейчас.
Может, при других обстоятельствах он бы действительно повёлся на её типаж, поддался бессознательному, ухватился бы за что-то ностальгическое для себя в её образе. Но разве это любовь? Разве это что-то настоящее? В итоге это разбило бы сердца им обоим.
— Ты ничем не хуже, — всё же Фил решился на ответ, продолжая пристально смотреть в глаза Мариэн.
— Тогда почему она? Почему эта жалкая бездарность!?
— Давай не будем переходить на её личность, хорошо? Повторюсь: она ничего тебе не сделала. Что тебя вообще побудило наброситься на неё?
Мариэн вытерла слёзы, шмыгнула носом и охотно рассказала, чуть всхлипывая:
— Когда я встретила тебя в коридоре, заметила немного пыли на кителе, а когда прошла дальше, увидела эту… Уилд, вывалившуюся из кладовой. По её блаженному виду несложно было догадаться, чем вы там занимались. Наверно, вас прервали, да?
— А ты наблюдательна, — Фил сам поразился тому, как безэмоционально и сухо это произнёс. — Но это всё не повод бить курсантов.
— Она не просто курсант. Хватит о ней говорить в таком ключе.
— Мы в академии: она здесь курсант, а ты сержант. Соблюдай субординацию.
— А ты старший лейтенант, заместитель капитана роты первогодок. И ты мне будешь говорить о субординации?! Ты буквально трахаешь свою…
Не успела Мариэн договорить, как Фил, с трудом сдерживая разом нахлынувшие противоречивые чувства, жёстко перебил:
— Ты тоже моя подчинённая.
— Она младше тебя, Фил!
— Ты думаешь, меня это не беспокоит? — сохранять самообладание оказалось сложнее, чем Фил мог представить. Всё тело обдавало лёгкой, но неприятной дрожью. Одиннадцатилетняя (почти двенадцатилетняя) разница в возрасте с Эриной самого Фила волновала куда больше, чем их звания и статус. Мариэн тоже была меньшего возраста, но одно дело три-четыре года, а другое – больше десяти лет.
— Видимо нет, раз ты всё это начал! — огрызнулась Мариэн, вскочив с дивана.
Фил тяжело вздохнул. Не получалось возразить: в чём-то Мариэн права. Осталось уже самому согнуться, сидя на диване, упершись локтями в колени и спрятав лицо в похолодевших ладонях. Правда, плакать не выходило, хотя немного хотелось. Ледяной волной нахлынули неприятные мысли, которые он старательно в себе гасил уже немало времени.
Всё, что происходит, его вина. Всё сложилось ужасно. Если бы только Эрина не приехала в ту ночь, когда он решил напиться, желая забыть и стереть все те чувства, испытанные в моменте их первого спонтанного поцелуя — ощущения, что он вновь живой, — если бы всё не случилось после так, как случилось…
Был бы Фил трезвый, то утешил бы девчонку парой добрых слов, уложил спать на свою кровать, а сам бы пошёл на диван, а утром она бы просто вернулась в общежитие. Но нет. Всё сложилось иначе, и он допустил ошибку. Нельзя было просто взять и захлопнуть дверь перед доверившейся ему Эриной, сказав, что всё, что между ними случилось в ту ночь, неправильно: это окончательно могло сломать её. Могло закрасться смутное сомнение, что он был с ней из жалости. Но это не жалость — нет.
Фил поднял голову и увидел, что Мариэн стояла у открытого окна, обхватив руками плечи. Он слышал, как она хныкала и плакала. Её ему было жалко.
А Эрину он любил.
— Слушай, — начал Фил, аккуратно выбирая слова, — давай забудем всё это.
Мариэн резко обернулась. Её лицо в моменте просветлело.
— Я к тому, что... Ситуацию вряд ли получится скрыть от ушей руководства академии, но я поговорю с ними, чтобы тебя не отстраняли и не штрафовали. Хорошо? Мариэн, ты замечательная. Может, в другой ситуации у нас бы что-то и получилось, но это не другая ситуация.
Лицо эльфийки снова помрачнело. Её рот дрожал. На шее пульсировала венка. Может, Мариэн и ему бы лицо набила прямо сейчас, но зазвонил стационарный телефон. Фил неохотно подошёл к столу и взял трубку:
— У аппарата…
— Товарищ старший лейтенант Ригер здесь?! — по голосу это был кто-то из лекторов.
— Слушаю.
— Товарищ Ригер, у нас происшествие. Курсанта вашего отряда нашли в бессознательном состоянии.
— Что? Кого? Портер? — вспомнил про курсанта Фил неслучайно. Уже случались происшествия с обмороками Томаса. Всему виной были фотокарточки непристойного содержания, неизвестно где раздобытые другими юными дарованиями, из-за чего не только девственные смешки на задних рядах аудиторий участились, но и бессознательные состояния несчастного Томаса Портера.
— Уилд.
Мариэн хорошо слышала, что говорил человек на другом конце провода. Услышав фамилию своей конкурентки, эльфийка вздрогнула и помрачнела. И Филу тоже стало тревожно: неужели, сотрясение мозга? А он отправил её на лекции вместо того, чтобы лично отвести в лазарет. От беспокойства ноги начали подкашиваться. Опорой стал стол, на который он опёрся ладонью свободной руки.
— Где она? — Фил старался говорить чётко и уверенно, но его голос предательски дрожал, выдавая в нём сильное беспокойство.
— В лазарете первого корпуса. Вот же беда…
— Спасибо, я схожу до неё.
Фил с грохотом, немного промахнувшись, опустил трубку.
Без кителя, без фуражки — даже не надев пальто — Фил добежал до медицинского кабинета в первом корпусе и без стука влетел внутрь.
— Что с курсанткой Уилд?
— Что ж вы так орёте, товарищ офицер! — раздраженно прошипела медсестра. За дверью ваш ученик.
Фил молча вошёл внутрь и закрыл за собой дверь. На кушетке он увидел бледную, тяжело дышащую Эрину. Глубоко встревоженный, Фил встал перед ней колени и стал гладить по голове, попутно убирая пряди золотистых волос с её побитого, уже чуть отёкшего лица. Эрина в ответ немного помычала, открывая глаза.
— Фил, это ты?
— Что-то со зрением?
— Не знаю… Ничего… Просто… Голова болит… — Эрина проговаривала все слова медленно и вяло.
— Наверно, это сотрясение, — растеряно заключил Фил.
— Наверно…
— Видимо, направим тебя в госпиталь.
— Нет… нет… только не туда. Лучше к Панкрату…
Фил тихо хохотнул. Она явно в бреду.
— Я сейчас. Поговорю с медсестрой. — Напоследок он нежно погладил её по руке.
Медсестра его как будто бы и не заметила, продолжая заполнять какие-то бумажки. Фил не стал ждать от неё каких-то речей, посему начал сам:
— Что с ней? Это сотрясение мозга?
— Просто переутомилась. Нервы, усталость, — медсестра даже головы не подняла, отвечая на вопрос.
— Её лицо. Нет у вас чего-то заживляющего.
— Не буду я на это тратить препараты.
Фил ощетинился и сердито нахмурил брови, правда, медсестра увидеть этого не могла: она по-прежнему что-то писала.
— Ладно, я вас понял.
Он вернулся к Эрине, решившей сесть. Пришлось попытаться уложить её обратно, но она попыталась оттолкнуть его от себя дрожащими руками.
— Что-то не так?
Эрина не ответила, только отвернулась. Выглядела она ужасно расстроенной и жутко уставшей. По какой-то причине она не хотела даже взглянуть на него. Вряд ли это последствия ударов, тем более раз сотрясение не подтвердили. Фил с огорчением понял, что придётся угадывать, что творится в голове у ещё одной девушки.
Произошедшее буквально через мгновение сначала позабавило, а потом всё же огорчило Фила: Эрина предприняла попытку зарядить пощёчину Филу, но вышла она слабой и совершенно несерьёзной, что ещё больше огорчило девушку.
— Наверно, я это заслужил.
Эрина еле удерживала себя в сидячем положении, но сил нахмуриться ей хватило, а после сказать:
— Не прикидывайся. Я всё знаю.
— Что ты знаешь? Тебе сержант Сарон что-то наговорила? У нас с ней ничего нет. И не будет. И больше она тебя пальцем не тронет.
— Ты ещё и не заступился за меня… Наорал и унизил при всех так, будто это я затеяла драку.
Ответить сразу оказалось непосильной задачей. Фил немного растерялся, не зная, что именно хотела слышать Эрина, и где именно он совершил промах. От мыслей и попыток что-то понять, у него голова пошла кругом.
Но продолжила Эрина:
— Я даже не ударила её. Только блокировала удар один раз. А вот она…
— Вышло недоразумение.
— Угу… Согласна. Полнейшее.
— Что ты имеешь в виду? — Фил напрягся: её тон звучал так, словно туго натянутые скрипичные струны вот-вот лопнули бы, настраивай он скрипку, а не разговаривал с живым человеком.
— Ты нас обеих обманул.
— Я же тебе сказал, — сохранять спокойствие выходило с трудом. Недоверие Эрины порядком выбивало из колеи — даже слишком. — Между мной и сержантом Сарон ничего нет.
Ненадолго повисла тишина. Фил искренне надеялся, что понурая Эрина поверила ему и сейчас улыбнётся, и все недоразумения и непонимание улетучатся сами собой, но она спросила:
— А было?
Вопрос будто бы воткнулся меж рёбер, как нож, не давая нормально вдохнуть и сказать хоть слово. Уместна ли ложь во благо? Сказать правду? Фил давно так не нервничал. Вдруг от этого ответа зависел исход их отношений. И можно ли простой секс без обязательств обозначить как «было»? Он не знал. Ничего не знал. Кроме страха обидеть Эрину, в голове ничего не осталось. Но врать всё же Фил не смог:
— Один раз. Давно. Почти в самом начале семестра. Больше ни-че-го, — последнее слово Фил отчеканил по слогам, молясь уже хоть кому-то, несмотря на то, что был атеистом, чтобы Эрина услышала его и не выкинула глупостей. Что-то ещё вертелось на языке, и Фил дал словам волю: — Мне, кроме тебя, никто не нужен. Уж поверь.
Звучал для себя Фил так жалко, что мерзко стало стыдно за себя, но зато он был честен. Он обнял Эрину, и она больше не сопротивлялась. Даже обняла в ответ, но совсем легко и устало.
— Хорошо. Я тебе верю.
— Ох… Я рад.
— А с ней? Что будет с ней? Вы её накажете?
— Она уже получила выговор. — Филу показалось, что Эрина заявит, что этого мало за её избиение, но она лишь тихонько прошептала:
— Понятно… Главное, чтобы она просто больше меня не била. Я… видимо никогда не научусь хорошо драться.
— Прости.
Эрина ничего не ответила. Вместо этого она просто уткнулась носом в Фила и засопела.
***
Наотрез отказавшись ложиться в больницу, ведь сотрясения не было, Эрина не смогла отказать Филу в его приглашении остаться на ночь у него: поесть запечённую с овощами курицу оказалось непреодолимым соблазном. В его доме у неё уже давно появилось несколько своих полок, поэтому менять одежду на более уютную домашнюю не составляло никакого труда. А тёплые удобные тапочки приносили куда больше радости, чем холодные сланцы в общежитии.
Обилие цветов, просторные заставленные приличной мебелью комнаты и мягкий желтоватый свет лампочек люстр дарили чувство уюта и расслабляли Эрину. Перекусывая сочным яблоком и слушая музыку из немного шипевшего радио, она чувствовала себя по-настоящему счастливой. Как дома.
— Может, я помогу тебе? — но без дела сидеть ей было довольно трудно.
— Да нет, отдыхай.
Фил с огромной ответственностью подходил к готовке, когда дело касалось ужина для неё. Эрина не против: готовка – не её конёк.
— Тогда я помою посуду, — предложила она.
— Договорились.
Когда Фил отправил курицу в нагретую духовку, а из радио заиграла чуть более романтичная и мелодичная музыка, у Эрины появилось странное, даже безумное для неё, желание. Она подошла к Филу и попыталась начать с ним танцевать, хотя еле держалась на ногах – буквально из последних сил. Она была уверена, что он откажет, но Фил охотно подыграл ей.
— Ты совсем не умеешь танцевать, — хихикнула Эрина.
— Я не могу быть идеальным во всём.
Эрина знала и чувствовала, что не только ей, а им обоим друг с другом хорошо. Она не держала на него зла. Не могла.
Она чуть привстала на цыпочки, чтобы поцеловать Фила, на что он встречно наклонился к ней. Но не успели они соприкоснуться губами и отдаться порыву чувств, как вдруг у Эрины снова буквально заболел мозг. Она сморщилась и чуть не свалилась на пол, хватаясь за голову. Фил успел удержать её от падения.
Прямо внутри головы всё шипело, как будто кто-то пересыпал песок. Много песка. Каждая песчинка шумно соприкасалась с другой, обтачивая поверхности друг друга. Звук их трения напоминал истерию моря в шторм, когда волны звучно и громко ударялись об пологий скалистый берег.
Эрина держалась за голову, терпя боль и не понимая, что делать.
— Эрина! Эрина! Что с тобой?! — голос Фила доходил до неё с трудом: не то песок, не то волны заглушали практически всё вокруг. Эрине хотелось выть от боли и безысходности.
На мгновение всё стихло. Эрина, не на шутку испугавшись, схватила Фила за руки. Она только хотела прижаться к нему, рассказать, что что-то странное слышала прямо внутри своей головы, как кое-что повергло её в ужас:
«Здравствуй, Эрина».
Эрина могла только в ужасе визжать, но даже не слышала себя — она слышала только голос своего отца.
