***
Аллен набрал полный рот грязи, когда споткнулся обо что-то на большой, неухоженной территории особняка. Лави взвизгнул и увеличил свой молот-Чистую Силу, готовый ударить любого нападавшего, который вызвал падение Аллена. — Постой! — сказал Аллен, выплёвывая грязь. — Я просто споткнулся! Ни на что не нападай! В темноте широко раскрытые глаза Лави уставились на него. — Я думал, вампир высасывает твою кровь. — Нет, это просто… — Аллен замолчал, внезапно заметив металлический привкус земли во рту. Он нащупал какой-то предмет, вызвавший падение, среди камней и травы. — Здесь есть крест. — К-как кол? Здесь д-действительно должен быть вампир, — испуганно ответил Книгочей. — Все знают, что деревянные колья — единственное, что может их убить. — Все знают, — пребил Аллен, — что вампиров не существует. Наверное. — Кроме того, я думаю… — он похлопал по неровной земле, стоя на четвереньках, — это надгробие. Чуть ниже земли его ноги зацепились за что-то холодное и твёрдое, и он сдвинул это с места. Он потянул слишком сильно, и оно вылетело, едва не задев лицо Лави. — Череп?! — Лави взвизгнул, чуть не упав, чтобы выбраться из радиуса костей. Аллен чувствовал то же самое. Теперь, когда он мог видеть, что этот ужасный, жуткий предмет был человеческим черепом, он переосмыслил согласие на просьбу деревенских жителей. Слава небесам, кость была достаточно старой, чтобы не осталось никаких других остатков физического тела. — Эт-то странно. — Подожди секунду, — сказал Книгочей, по-видимому, достаточно успокоившись, чтобы подойти поближе к грязному черепу, — на нём повсюду пентаграммы. Аллен понял, почему грязь на вкус и запах была как метал. — Это череп акума. Они оба замолчали. Скелет мёртвого акума — это совсем другое дело, чем скелет мёртвого человека. В тусклом свете Аллен мог видеть другие деревянные надгробия, ранее скрытые среди высокой травы, некоторые полусгнившие, некоторые свежие. Судя по металлическому запаху в воздухе и тому, как его акума-чувства были возбуждены, все могилы принадлежали демонам. — Почему кто-то хоронит здесь акума? Пение дрозда сквозь шум ветра заставило обоих вздрогнуть. — Может быть, прошение, отправленное в Орден, не было фальшивкой, — сказал Лави. Особняк возвышался над ними, далёкие огни внутри казались более угрожающими, чем ближе они подходили. Аллен сделал ещё несколько шагов к нему, собираясь с силами и повторяя себе, что вампиров, скорее всего, не существует, прежде чем продолжить. Похожий на замок дом был чрезвычайно прогнившим, заметил он, когда темнота рассеялась достаточно, чтобы увидеть фундамент. Дыры в деревянных перекладинах, врытых в землю, образовывали частично открытый подвал. Оглянувшись на Лави, чтобы убедиться, что они действительно собираются войти в особняк с привидениями, Аллен шагнул в большую дыру в кромешную тьму. — В полу дыры, — сказал он, понизив голос до шёпота на случай, если там были другие невидимые обитатели. Как вампиры. — Не провались. — Я думаю, мы должны составить план на случай, если вампир действительно появится. — Когда Аллен не ответил, Лави продолжил. — Я попытаюсь проткнуть его одной из этих сломанных половиц, а ты активируй свой коготь и… — Ш-ш-ш! Ты слышишь? Послышался слабый, отдалённый звук бегущей воды. Когда его глаза ещё больше прищурились в темноте, он увидел странное зелёное свечение, исходящее дальше из разрушенных коридоров. Это был не тот цвет, что излучала Чистая Сила. Больше зелёно-жёлтого оттенка, который показывал, насколько стены и полы особняка улучшались в качестве по мере их продвижения вглубь. — Это становится всё более и более жутким по мере того, как мы идём дальше, — пробормотал Аллен. Перед ними своды простирались в огромный старинный бальный зал, покрытый пылью и паутиной. — Я думаю, что свет исходит из-под пола. Наблюдение было верным. Аллен опустился на колени, более отчётливо видя свечение, исходящее из щелей между деревянными досками. Там были куски потрескавшейся мраморной плитки, которые когда-то покрывали их, но большинство из них было разбито и рассыпалось в пыль. Не может быть, чтобы этот цвет исходил от электрического света, подумал он, а солнце давно село. — Подожди… — сказал Лави, делая ещё один шаг по скрипучим доскам, но прежде чем Аллен успел ответить, они провалились под ним, и он упал с громким криком.***
В ушах у Неа всё ещё звенело от того, что Джасдеби кричали на Вайзли, а Роад пыталась всех разнять. Он смутно осознавал, что у него из носа текла кровь в том месте, где его импульсивно ударил Вайзли (решение проблем с нездоровым насилием, казалось, было тенденцией, которую никто никогда не преодолевал). — Он может быть подделкой, — сказал один из близнецов позади него, Роад прижала его шею к стене, пока он всё ещё пытался поцарапать её. — Они не знают, что это Четырнадцатый. Может быть, это двойник. — Аллен — это даже отдалённо не уникальное имя, — сказал Вайзли, едва не пропустив удар, когда, наконец, отпустил другого близнеца. — Кросс сказал, что это должен быть «мой племянник», — выдавил Неа. — Неужели вы действительно думаете, что вокруг будет бегать фальшивый Четырнадцатый? Зачем кому-то притворяться этим? Я не думаю, что кто-либо, кроме генералов или высших чинов, даже знал бы, что это такое. Кросс сказал, что «ребёнок» может контролировать ковчег Четырнадцатого и всё остальное. Наконец-то на них снизошло подобие спокойствия. Вайзли сел на пол напротив Неа, скрестив руки на груди. — Допустим, тогда, что это… Аллен. Наш Аллен. — Он был ужасно резок, когда продолжил. — Простите мне отсутствие словесных фильтров, но это означало бы, во-первых, что Мана был неправ, и его сын никогда не умирал ужасной кровавой смертью на руках своего отца десять лет назад. — Он поднял другой палец. — Во-вторых, это также означает, что Аллен решил не искать свою собственную семью и не говорить нам, что он жив. Чем больше Неа думал об этом, тем хуже становилась ситуация. Мы не можем не рассказать об этом Мане, подумал он. Но что мы ему скажем? Именно то, что сказал Вайзли? Если это был Аллен (а он чувствовал, думал, знал, что это так), почему он не вернулся домой? Что же произошло? Другая часть его мозга, тёмное, слабое место, которое никогда не исчезало после того, как Четырнадцатый захватил его, прошептала твой племянник пройдёт через то же, что и ты, но он будет один, он не будет знать, что с ним происходит, он будет… Неа вскинул голову. — Т-так что нам просто нужно рассказать остальным членам семьи, — слабо сказал он. — И Мане. А потом мы разберёмся с этим.***
Тики, сказал голос в его голове, ты должен сейчас же вернуться домой. Он уставился на пыль и грязь на стене шахты, как будто голос исходил оттуда. Вайзли? Убирайся из моей головы. Кроме Графа, Вайзли был единственным Ноем, обладавшим способностью общаться с ними мысленно, хотя он мог делать это только индивидуально, и это было намного страшнее, чем когда это делал Граф. Конечно, и то и другое было лучше, чем в те времена, когда Роад проникала в его сны. Серьёзно, тебе нужно вернуться в поместье. Мы пытаемся собрать всех дома. Шерил уже в пути. Что случилось? Люди вокруг Тики не заметили его внезапной неподвижности, скорее всего, потому, что пыль и грязь затуманили всё вокруг. Я гораздо ближе к дому Шерила и Трисии, если только Граф не сможет открыть для меня Врата. Как далеко от поместья Кэмпбеллов? Минимум полтора дня на поезде. Что происходит? Сейчас я веду себя хорошо, так что, если это ещё один рейд Чёрного Ордена, я не хочу участвовать. Сын Маны жив. Тики уронил кирку на ногу и громко выругался. Речь, предостерёг Вайзли, как будто он только что не проболтался о самой большой проблеме Ноев в их жизни. Откуда ты знаешь? Сын Графа умер много лет назад, довольно настойчиво сказал он. Он почти видел, как Вайзли вздрогнул от мысленного давления. Мы пока не знаем, почему, но это вполне допустимо. Орден преследует его из-за обладания памятью Четырнадцатого… Что это такое?! Было бы намного легче, если бы ты был здесь, пробормотал Вайзли. Почему звонит не Граф? Пауза. Тики почувствовал, как начинает болеть голова. Неужели он… не знает?! Не хочешь ли ты сказать ему? проворчал Вайзли. Неа пытается отрепетировать то, что он расскажет Мане, когда мы, наконец, доберёмся до него. Забудь. Он оглядел шахты, раздражённый тем, что всё произошло, когда он только прибыл туда. (Раздражение, вероятно, не то, что ты должен чувствовать, услышав, что ребёнок Маны всё ещё жив), предположил его разум. Я вернусь домой, как только смогу, ответил Тики после долгой паузы. Скажи Неа, чтобы он перестал валять дурака и сказал Мане, если хочет, чтобы я вернулся домой быстрее, чем на поезде. Тогда вы сможете объяснить это «дело» Четырнадцатого. Ребёнок Маны был каким-то образом связан с Орденом, сказал Вайзли, и они знают о том, что им овладевает Четырнадцатый, поэтому будь осторожен, если встретишь ещё кого-нибудь из них по пути домой. Он был учеником у кое-кого по имени Кросс. Тики подавил желание сказать, что он всё ещё понятия не имеет, кто такой этот «четырнадцатый», но прежде чем он успел ответить, он почувствовал внезапную тишину в своём сознании, когда Вайзли закончил связь. Перед Тики встал вопрос о том, чтобы отказаться от своей миссии по поиску Уолкера раньше, чем это было предусмотрено его идеальными, первоначальными планами. Он поднял кирку и поставил её, затем, не раздумывая, прошёл сквозь стены пещеры и исчез. Ребёнок Маны или Уолкер? Он знал, что оба были первостепенными задачами, о которых нужно было позаботиться. Семья, как всегда, была на первом месте, но он сомневался, что поместье Кэмпбеллов было в порядке, так как Мана ещё даже не знал о своём ребёнке. Звёзды, Неа придётся нелегко с этим. Нет смысла возвращаться домой сейчас, если это займёт у меня так много времени, подумал Тики. По крайней мере, я смогу справиться с этой миссией до того, как Граф узнает и всё взорвёт.***
На самом деле у Неа сейчас всё было просто ужасно. Он чувствовал себя ужасно с того момента, как Кросс позвонил и сообщил, что его величайшая надежда и злейший враг были живы в одном и том же человеке, и теперь он чувствовал себя ужасно из-за необходимости объяснять это своему брату. — Мана, твой сын жив, и он на самом деле одержим демоном, который уже однажды терроризировал твою жизнь, — пробормотал он вслух. — Разве это не здорово? То, как мы рано узнали, так удачно, если ты понимаешь, что я имею в виду… Увидев невозмутимое выражение лица Вайзли, Неа понял, что это было не то время и не то место. — Или, привет, Мана. Твой сын жив. Возможно. Я повесил трубку прежде, чем смог услышать больше, но… Мана любит меня. Он не убьёт меня, сказал себе Неа. Прежде всего он знал, что Мана любит своего сына. Или любил его. Теперь Мана был другим. Но, может быть, это сделает его прежним. — Готов? — сказал Вайзли, очевидно, заметив панику на лице близнеца. — М-может, и нет. Неа теребил свои рукава. Никто даже не потрудился попытаться уснуть, услышав эту новость. Они воспользовались другим телефоном в доме, чтобы попытаться набрать номер Кросса, но линия не прошла, что означало, что Кросс, вероятно, в движении. Неа задавался вопросом, насколько внимательно Орден наблюдает за генералом, и получит ли тот ещё одну возможность сообщить им о возможном местонахождении Аллена. — Положи трубку, это ничего не изменит, — сказал Вайзли. — Твой друг позвонит нам, если сможет. — Х-хорошо. Я умру. Даже Джасдеби молчали, пока Ной, затаив дыхание, ждал, что произойдёт. Вайзли сидел в медитативной позе, глаза на его лбу светились, когда он мысленно взывал к их графу. В комнате воцарилась тишина, и не в первый раз Неа пожалел, что у него всё ещё нет никаких сил Ноя, кроме физических. После долгой минуты или двух он открыл глаза. — Он уже в пути. — П-подожди, — сказал Неа, понимая, что теперь пути назад нет. — М-может быть, нам стоит повременить… Роад похлопала его по спине. — Слишком поздно. Под её вышколенным выражением лица он знал, что она нервничает так же, как и он. Неа ненавидел своё внутреннее беспокойство из-за чего то, что должно быть счастливым и… чёрт побери, в комнате появился жёлтый свет, и это были врата Ковчега… — Всем выйти! — решил он за несколько секунд до того, как врата материализовались. — Это касается только меня и моего брата. — Это касается всех нас, — пробормотал Вайзли, но Неа бросил на него взгляд, как бы говоря хочешь ли ты разобраться с этим, и он больше не спорил. В течении минуты магия врат рассеивалась с той же скоростью, с какой его братья и сёстры Нои покидали комнату, и как раз в тот момент, когда он подумал, что это ложная тревога, поддельные врата или Мана передумал, появился его близнец. У Тысячелетнего Графа была его вечная трёхдневная щетина, и выражение его лица было мрачным, когда он осматривал теперь уже пустую гостиную. Он пристально посмотрел на Неа, и другой близнец внезапно пожалел, что выгнал всех. Однако он не знал, как отреагирует Мана, и уединение казалось лучшим вариантом, когда все их братья и сёстры Нои были так склонны к насилию. — Что такое? — сказал Мана мрачным голосом. — Лучше бы была веская причина, по которой Вайзли прервал меня на полпути к четвёртым уровням, расположенным в Южной Америке. — Она есть, — сказал Неа и внутренне проклял тихую мягкость собственного голоса. Он прочистил горло и попытался снова. — На то есть веская причина. Когда Мана не пошевелился, ожидая продолжения, он провёл рукой по волосам. — Может, тебе лучше присесть? Это займёт некоторое время. — Разве это не может подождать? — Неужели ты думаешь, что я связался бы с тобой, если бы это не было важно? — рявкнул Неа, теряя самообладание. Мана ничего не сказал. — Звёзды, Мана, я знаю, что ты не хочешь быть здесь, дома, сильнее, чем я хочу, чтобы ты был, но Кросс позвонил, и я решил, что это, вероятно, связано с тобой. — Его тон стал горьким, саркастическим. — Мариан? — Мана неохотно сел, наконец, его гнев угас. — Я не знал, что он всё ещё держит наши отношения в секрете. Разве он не в Чёрном Ордене? — Несмотря на его Чистую Силу, ты не хуже меня знаешь, что Кроссу не нравится Святой Орден. Мана кивнул, снимая пальто. Вспышки Неа, вероятно, было достаточно, чтобы убедить его, что остаться и поговорить стоило его драгоценного времени. — Он, э-э, звонил раньше, чтобы сообщить нам о ситуации, происходящей там. Мана не ответил, ожидая, когда он передаст то, что сказал их старый друг. Неа застонал, закрыв лицо руками. — Теперь, когда ты действительно здесь, это трудно сказать. — Я могу уйти и вернуться, когда ты сформулируешь мысль. Он слышал едва скрываемое раздражение в голосе брата. Неа был слишком уставшим и сосредоточенным, чтобы огрызнуться, и когда он вздохнул в ответ, Мана остановился. — Все в порядке? Тики? Шерил? Что-то с Трисией? — С ними всё в порядке. Я думаю. Неа поднял голову, глядя на своего близнеца, на годы, запечатлённые в золотой коже и глазах Маны. Он собрался с духом. — Ты помнишь, что Четырнадцатый сказал тебе в последний раз? В то время, когда он всё ещё управлял мной? Эту тему они почти не затрагивали за последние пятьдесят лет. Память Неа была нечёткой, хотя боль контроля всё ещё была ясной, но он знал, что главные слова, которые его одержимое «я» сказало Мане, были теми же самыми словами, которые оно сказало Неа, когда его изгнали. Я заберу то, что ты любишь больше всего. Ещё одна пауза. — Я заберу то, что ты любишь больше всего, — сказал Мана странно тихим голосом. Неа кивнул. — И он забрал, не так ли? По крайней мере, одного из тех, кого мы оба любили. — Мана имел в виду не Аллена, а кого-то другого, и Неа почувствовал, что годы вины грозят захлестнуть его. — Да. Но я думаю, что был… есть… кто-то ещё, кому он сейчас может причинить боль. — Он прикусил губу, понимая, что это был неправильный способ выразить ситуацию. — У тебя случаются рецидивы* памяти? Поэтому ты меня позвал? — Голос Маны был намного мягче. Он знал, как сильно Четырнадцатый ранил Неа, и внезапное беспокойство заставило желудок Неа сжаться от эмоции, которую он не мог назвать. Мана протянул руку через пространство между креслом и диваном и схватил Неа за руку. — Извини, что разозлился. Что случилось? — Это больше, чем просто рецидивы памяти, — ответил он, сглотнув так сильно, что в горле пересохло. — Четырнадцатый вернулся. Мана побледнел. — Прости? Неа сделал паузу, позволяя графу переварить эту информацию, прежде чем он ошарашит его ещё больше. — Как это возможно? У нас нет родственников, только мы сами… об этом ты говорил с Кроссом? Это было похоже на повторение предыдущего разговора с их большой семьёй Ноя, но намного хуже. — Чёрный Орден охотиться за Четырнадцатым. Они обнаружили его раньше нас. — Как? Кто? Вот оно. — Носитель — пятнадцатилетний мальчик, который, по словам Кросса, был его учеником. Возраст не вызвал удивления на лице его брата, но, с другой стороны, тот навсегда запомнил сына, которому было только пять лет. Мана только выглядел встревоженным. — Как, чёрт возьми, Четырнадцатый захватил носителя, не имеющего к нам никакого отношения? Он эволюционирует? Не нуждается в кровном родственнике? — Он бросил на Неа испуганный взгляд. — Неудивительно, что ты выглядишь таким растерянным. Я понимаю. Если Четырнадцатый… — Четырнадцатый не эволюционировал. — перебил Неа, пока это не стало слишком болезненным. — Он всё ещё находится в родственнике Графа по мужской линии. — Но мальчик… — Мана замолчал. Пожалуйста, пусть это не уничтожит его. Пожалуйста, пусть это будет по-настоящему. — Кросс сказал, что носителя зовут Аллен. Мана был очень, очень неподвижен. — Аллен? Он говорил так, словно это имя было кислотой, стекающей по его горлу. — Десять лет назад ты… так и не нашёл тело Аллена, когда вернулся, — сказал Неа, — верно? Даже во всех близлежащих моргах? — Всё сгорело. За пределами города были сотни безымянных могил. — Его голос был хриплым. — Аллен… если ты имеешь в виду моего сына, то он в одной из них. — Но знаешь ли ты наверняка? — Он наблюдал, как Мана побледнел ещё больше, заламывая руки в состоянии полного шока. — Когда я упомянул, что единственным возможным родственником может быть Аллен, Кросс сказал, что он уверен, что носитель — твой сын. Что наш «Аллен» жив. — Нет. Я не могу принять это — всё — только потому, что позвонил Мариан. Ты не знаешь наверняка, что Четырнадцатый не просто эволюционировал или что-то ещё… что-то… Ещё мгновение. — Нет, — повторил Мана. — Нет, я не могу… Неа знал, что пути назад нет. Он ставил всё на двухминутный телефонный разговор со старым другом, на то, что в его животе всё перевернулось от надежды, что мальчик, который заслуживал жизни десять лет назад, действительно был жив. Если он ошибся, и Аллен был трупом, давно лежащим в земле, он знал, что Мана не сможет оправиться. Продолжай идти, прошептал он себе. Пути назад нет. — Не имеет значения, что ты можешь или не можешь сделать. Мана поднял на него затуманенные глаза. Неа продолжил. — Мариан сказал мне, что Аллен жив. — Его голос сорвался, потому что он внезапно представил себе фантомную боль из-за Четырнадцатого, темноты и… — Поэтому я ему поверю. Аллен жив. И если он жив, то должен быть напуган. Ты ведь помнишь, что со мной сделал Четырнадцатый, верно? Можешь ли ты представить, что твой сын тоже через это проходит? Что, если Чёрный Орден найдёт его раньше нас? Что, если они уже его нашли? Он встал, повысив голос. — Мы не можем этого допустить! Ты Граф, у тебя под командованием двенадцать других Ноев, которые сделают всё необходимое, чтобы спасти его! Несмотря на то, что я не знаю, что, во имя всего святого, происходит или как Четырнадцатый уже вернулся, я не могу сидеть здесь, представляя, как АЛЛЕН ПРОХОДИТ ЧЕРЕЗ ЭТО В ОДИНОЧКУ, КОГДА ЕГО СЕМЬЯ ПРЯМО ЗДЕСЬ, МАНА! Тишина. Мана не смотрел на него. Неа дышал через нос, пытаясь успокоиться. брат пожалуйста я не могу сделать это в одиночку он твой сын он твой сын пожалуйста вернись Глаза Маны закатились, и он потерял сознание. — О, небеса, — выругался Неа, хватая своего близнеца, прежде чем Мана опустился лицом на ковёр перед ним. — Тяжёлый… Ребята! Поможете мне, пожалуйста? Его братья и сёстры, которые, конечно же, подслушивали у двери, чуть не упали внутрь в своём любопытстве и ужасе, чтобы узнать, что произошло после откровения. Лицо Роад исказилось от беспокойства, когда она увидела, что их Граф парализован, всё ещё бледный и потный в судорожном бреду. Вайзли и Борик шагнули вперёд, чтобы снять вес с Неа, помогая положить Ману на диван. — Как всё прошло? — нервно пропищали Джасдеби. — А вы как думаете? — сказал Неа, его слова были едкими и такими же сломленными, каким он себя чувствовал. Он ожидал, что Мана справиться с ситуацией, вернётся в прежнее состояние, услышав новости об Аллене. Вместо этого Мана ушёл в себя и оставил Неа разбираться с осколками их ситуации. В его руках была настойчивость, в теле — беспокойство, которое заставляло его кровь бежать быстрее, потому что Аллен — сын Маны, Мана — наш Граф, наш лидер, и он должен сказать, что мы будем делать… — Тебе нужно дышать, — сказал Вайзли, поморщившись, вероятно, услышав в этот момент ужасный беспорядок мыслей Неа. — Иначе ты тоже упадёшь в обморок, и мы окажемся в полной заднице. Кто-то подал ему чай, из всего именно чай, когда его горло снова словно сжали тиски. — Итак, это не сработало, — выдохнул он. Неловкая пауза. Роад провела пальцами по лбу Маны, сосредоточившись. — От Адама сейчас будет мало толку. На какое-то время его разум погрузился в мир грёз. Конечно. Нелепо, но Неа хотел, чтобы его мать была ещё жива, чтобы обнять его и сказать, что ему делать. — Я… я думал, что он станет таким, как прежде. Признание обожгло ему язык вместе с чаем. Это помогло его горлу чувствовать себя менее больным, и мысли, которые он обдумывал, вырвались наружу. — Но этого не произошло. — Констатация очевидного. Как будто то, что их Граф потерял сознание на диване, не было достаточно сильным объяснением. — Звёзды, как мы вообще должны найти его сына? Мы не можем использовать Ковчег, но Чёрный Орден охотится за ним, и Ч-Четырнадцатый может захватить его до того, как Мана проснётся, а мы даже не знаем, где он! Борик шмыгнул носом, а Джасдеби бросили на Неа раздражённый взгляд за то, что их неуклюжий брат ещё больше измотался. — Предполагая, что мы согласимся с тем, что Аллен жив, Чёрный Орден может знать, где он находится, — задумчиво произнёс Вайзли, постукивая пальцами по ноге. — Разве ты не спросил своего друга-экзорциста, где Аллен? Неа покачал головой. — Кросс не поддерживал с ними никакой связи в течение многих лет, и он знал только, что они охотятся на носителя Четырнадцатого. — Он не хотел говорить, что повесил трубку до того, как Кросс смог поделиться какой-либо дополнительной информацией о местонахождении Аллена. Он застонал, в отчаянии дёргая себя за волосы. — Если они доберутся до него раньше нас… Конечно, было больше проблем, таких как проблема, что Аллен не захотел вернуться домой и был сыном Маны, и на самом деле никто из них никогда не встречался с ним лично, кроме Маны, который был в отключке, и, о, Аллену было пятнадцать и он, возможно, больше не выглядел как мальчик, которого мы представляем, он… более тёмный цвет кожи… стигматы… золотые безумные, одержимые глаза носителя Четырнадцатого… — Неа! — сказал Вайзли, и его резкий тон снова вырвал Неа из кровавой бойни его воспоминаний. — Ты понимаешь его лучше, чем любой из нас. Ты нужен нам здесь, в настоящем. — У нас есть идея! — Джасдеби подняли руку, как будто это было заседание совета. — Как насчёт того, чтобы спросить Чёрный Орден? — Я уже говорил вам, Кросс- — В Ордене есть не один экзорцист, — раздражённо перебил один из близнецов. — Разве мы не можем просто пытать их, как обычно, когда хотим что-то узнать? Неа заметно поморщился. Это звучало намного грубее, когда они так формулировали, но их слова были правдой. — И как нам схватить экзорциста? — сказала Роад. — Несмотря на то, что они появляются в неудобное время, их удивительно трудно вытащить из этих больших, страшных штаб-квартир. Она замерла, встретившись глазами с Неа, когда они оба пришли к одному и тому же выводу. — Тики!***
На секунду Аллену показалось, что он вернулся в Орден. Что-то крепко обхватило его руки и туловище, и он не мог дышать, потому что лежал на лабораторном столе, и они собирались отрезать ему руку, и ему нужно было двигаться, чтобы выбраться… — Аллен! Дыши! Голос Лави прорвался сквозь панику в его сознании, и он вдохнул, втягивая воздух. Его зрение сфокусировалось, и Аллен понял, что они попали в гигантскую оранжерею-джунгли. Штуки вокруг его рук были лозами, неловко перемещающимися, а не металлическими скобами, как в лаборатории. Лави пробивался сквозь извивающуюся зелень, беспокоясь не только об их положении. — Ты как? — Я… я в порядке, — сказал он хрипло, тошнота отступила. — Я думал… я думал, мы в Ордене, — голос упал до шёпота. Судя по выражению лица Лави, это была не здоровая или нормальная путаница. Он знал, что Книгочей делает больше выводов о том, как он справляется со своим побегом, но Аллен не мог беспокоиться об этом сейчас. — Г-где мы? — спросил он, морщась, когда лоза крепче обвилась вокруг его туловища. — Почему эти растения живые? — Это какая-то форма плотоядного цветка, — сказал рыжеволосый, а затем вскрикнул, когда один из бутонов укусил его за палец. — Я думаю, они собираются съесть нас, если мы не сдвинемся с места! Он пошевелился, потом встревожился. — Я не могу дотянуться до своего молота. Аллен пошевелился, поморщившись, когда что-то укусило его и в человеческую руку. — Я попробую акти… — он снова замер, поражённый, когда его восприятие дрогнуло. Здесь есть акума. Живой. Его присутствие тяжело давило на него, напоминая о фантомной боли от удара Роад в глаз, дубинки по затылку, а затем лоза снова плотно обвилась вокруг его запястья, и Аллен начал судорожно хватать ртом воздух. — А-акума, — выдохнул он, услышав отдалённый зов Лави, когда парень бросился к нему. Его глаза затуманились от панических слёз, которые он пытался подавить, потому что не хотел плакать, если рядом не было Отца, чтобы защитить его… Охваченный паникой, он вырывался, едва не размахивая руками, и проваливался всё глубже в растения. Как только Аллен подумал, что он погибнет в холодной темноте зелени особняка, чья-то рука схватила его и вытащила наружу. — Время вашей кормёжки ещё не пришло, — сказал шелковистый голос растениям, когда его владелец осторожно снял их с его плеч. Аллен моргнул, его зрение прояснилось, и он посмотрел на лицо светловолосой медсестры. Она была потрясающей, с глубоко озабоченным хмурым взглядом и нежными пальцами, которые провели по его лицу и плечам, проверяя, нет ли ещё ран. Увидев, что он невредим, она наклонилась и подняла фонарь, который несла с собой. — Мне жаль, что вы попали в такую переделку, — сказала она с искренним извинением в голосе. — У нас не часто бывают гости, и я, ну, я полагаю, растения были не готовы. Оцепенев, Аллен почувствовал, как Лави подошёл к нему сзади, когда женщина указала на лестницу, которую они раньше не видели. — Пойдёмте наверх, вы можете присоединиться к нам за полуночным завтраком. Он попытался сделать шаг, но чуть не упал, прежде чем Лави схватил его за локоть. — Ч-что? — растерянно спросил он. Женщина рассмеялась. — Вам нужно время, чтобы перевести дыхание? Я знаю, что растения могут быть довольно необычными. Вспомнив о том, что осталось позади, Аллен заставил себя успокоиться. Он не хотел снова оказаться в лозах. Лави бросил на Аллена взгляд «я-понятия-не-имею-что-происходит-но-давай-плыть-по-течению», когда он последовал за блондинкой, довольный тем, что освободился от их зелёных пленителей. Позади них он всё ещё слышал шелест лоз и знал, что должен идти дальше. Паника, охватившая его всего минуту назад, заставляла его тело болеть, а горло саднить, не в силах сказать Лави то, что должно было быть ясным, очевидным, определённым… Эта женщина была акума.***
Без своего ученика пространство рядом с ним казалось странно пустым. Лави отсутствовал всего один день, но из-за хаоса и почти не прекращающихся криков, которые постоянно кружили вокруг Европейской штаб-квартиры, его очень не хватало. Близился рассвет. Книгочей, которому требовалось очень мало сна, всё ещё посещал Комуи и других учёных, которые, в свою очередь, посещали Рувелье. У этого человека (несколько часов спустя) шла пена изо рта всякий раз, когда кто-то пытался успокоить его или объяснить, что нет, Уолкера не нашли. Никто не заметил, когда Книгочей отправил сообщение Кроссу. Он был доволен своим решением. Книгочей был превосходен в апатии и поддержании нейтральной позиции в Священной войне, но предупредить Мариана Кросса о событиях, связанных с Четырнадцатым, когда он был так близок к Тысячелетнему Графу, было отличным выбором. Если предположить, что Уолкер каким-то образом связан с Графом, подумал Книгочей, это может быть событием, которое подстегнёт военные действия. Стычки между Ноями и Чёрным Орденом были безжалостными, особенно в последнее десятилетие или около того. Конечно, в предыдущие годы Нои были гораздо менее враждебными. Полагаю, я должен быть благодарен за то, что по какой-то причине в последние годы они были гораздо более сосредоточены на искоренении экзорцистов. — Я правда не знаю, куда он ушёл! Полный слёз голос мисс Ли застал Книгочея врасплох, и он поднял глаза, заметив её на другой стороне научного отдела рядом с Рувелье. Её глаза покраснели, и она продолжала вытирать щёки, сгорбив плечи. — Я даже не знала о Ч-Четырнадцатом, пока вы не накричали на всех ранее! Книгочей сохранял бесстрастное выражение лица, но с трудом сдерживал улыбку. В её словах был скрытый укол. Большая, тяжёлая рука Рувелье легла ей на плечо, не больно, но определённо угрожающе. Линали выглядела больной от этого контакта. С кем-то подобным в штаб-квартире рядом с его сестрой, подумал Книгочей, я почти могу понять решение Комуи Ли предать Уолкера. — Конечно, вы этого не знаете, — жеманно улыбнулся Рувелье. — Но нам нужно — хотелось бы — знать, куда ушёл ваш дорогой друг Алек, и есть ли у вас, мисс Ли, хорошие идеи. Она недоверчиво уставилась на него. — Вы имеете в виду «Аллен»? — Конечно, — сказал он, даже не потрудившись скрыть свою ошибку. — Очень важно, чтобы мы нашли мистера Уолкера, — сказал человек рядом с Книгочеем. Книгочей обернулся, удивлённый тем, что до сих пор не заметил близкого присутствия этого мужчины. Это был один из руководителей Чёрного Ордена, кардинал, который, казалось, меньше всего был заинтересован в том, чтобы напугать или искалечить Аллена на допросе. У него были очки и квадратный подбородок, на груди почти не было эмблем, если не считать символа креста на сутане. Увидев пытливый взгляд Книгочея, мужчина добродушно улыбнулся. — Я заметил, что вы выглядите обеспокоенным тем, что Рувелье допрашивает мисс Ли. Не выказывая никакого дискомфорта в том, как ответить на это острое замечание, Книгочей кивнул. — Она превосходный экзорцист, но молода и плохо реагирует на стресс. Я думаю, она мало знает о том, куда ушёл Уолкер. Мужчина хмыкнул, мягкая улыбка всё ещё была на его лице. — Вероятно, это правда. Рувелье склонен… не скрывать своей страсти к искоренению Ноев. Книгочей обнаружил, что не может скрыть улыбку от недооценки их лидера. — Разве вы не чувствуете то же самое? — спросил он кардинала. Мужчина напрягся, всё воздействие его взгляда внезапно стало неудобным, напряжённым и древним. К своему удивлению, Книгочей обнаружил, что ему трудно дышать под его тяжестью. — Минимизация потери Чистой Силы — мой личный приоритет. — Ах, — это было всё, что он мог сказать в ответ. Он развернулся, чтобы посмотреть, как Рувелье расхаживает по комнате с разными людьми, словно бык в загоне для овец. По шее Книгочея струился пот, что было смешно, потому что всё было в порядке, за исключением странного, раздражающего взгляда кардинала. Кардинал тоже наблюдал за Рувелье. — Похоже, мисс Ли ускользнула от его пристального внимания. — Это хорошо. — Она близкая подруга вашего ученика, верно? Вопрос был странным. — Да, — сказал Книгочей, пытаясь понять, как и когда кардинал мог видеть их вместе. — Он познакомился со многими экзорцистами и Искателями. — Я полагаю, ему нравиться быть частью Ордена и понимать Священную войну со стороны праведников. Книгочеи всегда сохраняли нейтралитет, да? — Конечно. Вопросы становились всё более колкими, и внезапно у него появилось новое понимание того испытания, через которое прошёл Уолкер. — Тогда почему, — и его улыбка стала теперь тошнотворно нормальной и доброй, как будто ничего не изменилось, — вы послали сообщение Мариану Кроссу и помогли сбежать дорогому Уолкеру? Каждый дюйм его тела чувствовал отвращение и холод от того, как этот человек беспечно разрушил его покой. Его инстинкты, кричащие ему бежать, уходить, были подавлены его постоянной тренировкой оставаться спокойным и апатичным. — К-как вы узнали? Мужчина радостно рассмеялся. — О, ну, вы же нас знаете. Повсюду камеры. Но я ещё не сказал об этом дорогому Малькольму, так как он был очень вспыльчив, и я беспокоюсь, что случиться с вами и вашим дорогим учеником, когда он узнает, что вы не были так преданы нашему праведному делу, как мы были преданы вам. Дать дорогому маленькому Дику дом… — Его зовут Лави, — сказал Книгочей, ужаснувшись до глубины души. «Дик» было старым именем Лави, более пяти лет назад, ещё до того, как они вступили в Орден, и откуда он узнал… — Дорогому Лави, простите мою ошибку. Он обладает Чистой Силой, не так ли? Я уверен, что быть вынужденным покинуть этот Орден и его друзей, а также отобрать у него доверенное оружие было бы очень болезненно. Сколько учеников вы потеряли? Было бы ужасно потерять ещё одного. За очками его глаза были сморщены в улыбке, хотя в них не было настоящей теплоты. У Книгочея пересохло в горле, что-то сжалось в груди, когда он проследил за взглядом кардинала на Рувелье. — Я понимаю, что вы имеете в виду, — сказал он кардиналу, шагнув к Рувелье и отвлекая его внимание от человека, на которого он кричал. Когда Книгочей заставил себя упомянуть, что Уолкер был близок с Лави, и, вероятно, он отправился к нему, его собственный голос звучал далёким и чужим, и всё было по-другому, потому что… Потому что он был осторожен с Рувелье, но теперь он чувствовал настоящий страх. В Ордене были монстры и похуже, и один стоял прямо за ним.***
Тикиииии…? Тики вздрогнул, пнув сиденье перед собой, и, вероятно, разбудив половину вагона своим криком. Звёзды, Вайзли, что такое? Мана приготовил врата Ковчега? Он не возражал против долгих поездок на поезде, но знал, что из-за дерьма, происходящего в поместье Кэмпбеллов, Неа понадобится вся помощь, которую он сможет получить. Нет, он потерял сознание, когда Неа сказал ему, что Аллен жив. Как и ожидалось. — Зачем ты меня разбудил? — потребовал Тики в пустое купе, прежде чем закрыть рот, напомнив себе не вести себя как идиот. Он потёр глаза и потянулся, завязывая волосы на затылке, чтобы привести себя в порядок, несмотря на всё ещё тёмный утренний час. В вагоне было тихо из-за грохота рельсов. Что ж, сказал Вайзли, и Тики уловил нотку самодовольства, мы придумали план, как найти Аллена, даже несмотря на то, что наш дорогой Граф нездоров. Разве ты не выслеживал экзорциста для Маны? Да, но я ещё не нашёл его. Тики вспомнил странную парочку, ту, у которой даже не было одежды или знаков отличия Чёрного Ордена. Я работал в шахтах, когда ты впервые связался со мной. Как быстро ты сможешь его найти? Или другого экзорциста? Вчера я столкнулся с двумя. Что ты с ними сделал?! Ничего… ? Они даже не знали, кто я такой. Вайзли молчал. Предположим, это сработает. Ты можешь схватить одного из них? Схватить?! Скорее всего, они узнают о нашем предполагаемом мёртвом маленьком члене семьи больше, чем мы выясним сами. Он не стал продолжать, позволив Тики заполнить пробелы. Ты хочешь, чтобы я… допросил их? Помимо прочего. Вайзли сделал паузу, вероятно, понимая, как безжалостно звучит их разговор. Ну… это зависит от того, насколько они молоды. Ты же знаешь, какими смертоносными могут быть эти маленькие мыши с Чистой Силой, независимо от их возраста. Роад недавно столкнулась с одной, и она была синей в течение прошлой недели, так что ты не должен недооценивать их. Тон его брата Ноя был окрашен сардоническим юмором, он прекрасно знал, что Тики может постоять за себя. Мне понадобиться день, чтобы вернуться к их местоположению, сказал Тики, не отвечая на предыдущий комментарий Вайзли. До тех пор не связывайся со мной. Я не могу вынести так много твоего нытья. Я пожалуюсь на тебя Шерилу, сказал он, и затем жужжание в его мозгу прекратилось, поскольку связь была разорвана. Тики снова потёр виски, жалея, что его разбудили. Провод звонка, идущий по потолку купе, звякнул, сигнализируя, что приближается ещё одна остановка. Лучше поскорее пересесть на другой поезд, подумал он. Ему нужно было сменить всё ещё пыльную одежду шахтёра. Через несколько минут Ной вышел из крошечной кабинки, замаскированной под уборную, и предстал перед всем миром хорошо одетым джентльменом из английского общества, с аккуратно зачёсанными волосами и отглаженным галстуком. Он остановился на мгновение, позволяя тёплым искрам трансформации Ноя пройти по его коже к кончикам пальцев рук и ног, его кожа приобрела странный золотистый оттенок загара, а глаза стали золотыми. С каждым новым разговором из дома Тики чувствовал себя всё более и более нервно. Сначала выяснилось, что мёртвый сын Маны на самом деле не мёртв, а затем Тики оказался тем, кто фактически должен был что-то сделать, чтобы найти блудного пятнадцатилетнего мальчика. Он сын Маны, подумал он с немалым раздражением. Из всех Ноев я меньше всего подхожу для этого. Он годами страдал почти-комплексом из-за того, что Аллен Кэмпбелл сделал с их семьёй своей смертью, и теперь ситуация снова становилась запутанной. Даже Вайзли, казалось, забыл со своими шутливыми словами о пытках экзорцистов, что Аллен был (вероятно) одним из тех «невинных крыс». Кажется, я помню, как Вайзли упомянул, что Аллен был учеником Кросса, который, как я знаю, является чёртовым генералом… Очевидна, была огромная проблема в том, что блудный сын не возвращался домой в течение десяти лет. Теперь ему предстояло допросить двух экзорцистов, которых он встретил в поезде, об одном из их возможных товарищей, который является носителем Четырнадцатого (всё ещё не знаю, что это такое), и, о, да, на самом деле сыном Тысячелетнего Графа. Сойдя с поезда в облаке утреннего тумана и дыма, Тики посмотрел на почти пустую станцию и вздохнул, когда понял, что с остановки, которую он выбрал, вряд ли поезда будут возвращаться на север в течение длительного времени. Ему предстоял долгий день пути, чтобы забрать пальто у этого мальчика.***
Она была акума, и если бы она решила раскрыть себя и напасть на них, Аллен не стал бы сильно сопротивляться. Его желудок был давно пуст, он провёл предыдущий день в медикаментозной коме и теперь тратил всю ночь, чтобы разобраться с тем, почему монстр-вампир создал все эти могилы в лесу снаружи. Поэтому он последовал за ней, ничего не сказав Лави, который, казалось, был без ума от белокурой красавицы. Аллен ругал себя за то, что не почувствовал её, или это, раньше, но запах трупов акума, тяжело нависший над особняком, и его собственная слабость притупили его чувства. Коридор казался бесконечным. При свете свечи, которую она держала, он уловил признаки высоких, внушительных портретов вдоль пыльных и обшарпанных стен. Тени вокруг них двигались, и он вздрогнул, снова задаваясь вопросом, были ли вампиры настоящими. С другой стороны, осознал беловолосый мальчик, я предпочёл бы встретиться лицом к лицу с вампиром, чем с лидерами Чёрного Ордена. — У нас не часто бывают гости, так что Алистер может быть немного удивлён, но вы можете присоединиться к нему за ужином, — сказала она беззаботным, заговорщическим тоном, постучав в огромные деревянные двери, у которых они остановились. Лави странно посмотрел на Аллена. Ужин? В такой ранний час? Затем он уловил запах жаренного мяса и чего-то сладкого, и его рот наполнился слюной. Нелепо, но он был голоден, были ли они вампиром и акума или нет. Он печально подумал о горожанах и их решительном прощании и пожалел, что они с Лави не догадались сначала попросить еды (если не хорошего ночного сна), прежде чем их отправили в жуткий особняк. Дверь со скрипом открылась, впуская свет из огромной столовой. Аллен моргнул, глядя на силуэт, его глаза привыкли, прежде чем он застыл на месте. Напротив них сидел мужчина. Он был самым странным человеком, которого Аллен когда-либо видел, и это включало в себя много странных вещей. У него были вьющиеся, наполовину чёрные, наполовину белые волосы и острый нос, и когда он улыбнулся, они увидели острые клыки, что заставило Лави ахнуть. Вампир? Но первоначальные опасения Аллена исчезли, когда мужчина неуверенно улыбнулся им. — Э-Элиада, я не знал, что у нас б-будут гости. — Они, похоже, потерялись, и я уверена, что они предпочли бы провести эти часы с вами, чем бродить по коридорам, — сказала она, и Лави и Аллен уловили резкие нотки в её голосе. Она с силой толкнула их вперёд, хотя Аллен не был удивлён демонической силой, и они оказались прямо перед мужчиной. — Н-ну, пожалуйста, садитесь, — сказал он, теребя своё ухо, которое, как внезапно понял Аллен, было заострённым. Лави бросил на Аллена взгляд, как бы говоря: «Акума»? Седовласый мальчик едва заметно покачал головой. Каким бы чудовищем ни был этот человек, его не могла спасти Чистая Сила. Однако, опять же, когда Аллен оценивал обстановку, его инстинкты не говорили ему, что этот человек представляет угрозу. Сама ситуация была похожа на ту, когда они с Линали вошли в квартиру Миранды и обнаружили акума и Роад Камелот, но этот человек вызывал совершенно другие чувства, чем она. Неделю назад Аллен изгнал бы Элиаду и связал «Алистера» без жалости и вопросов. Тот Аллен доверял миссии Ордена. Этот Аллен, подумал он, голоден, устал и, похоже, ему наплевать, что за нами стоит акума. Конечно, акума были злыми, кровожадными, безжалостными машинами, которым нельзя было доверять, и он не забывал об этом. Но когда Аллен сел за стол рядом с Лави и посмотрел на горячие тарелки с едой, которые в пять утра назывались «ужином», он не мог сосредоточиться ни на чём другом. — Пожалуйста, угощайтесь, — сказал Алистер, прикусив губу и наблюдая за их реакцией на еду. — Элиада всегда балует меня и готовит слишком много, и поэтому… очень приятно принимать гостей. Светловолосая акума обошла Аллена и поставила перед ним на стол изящную, отделанную золотом тарелку. Когда её рука коснулась его плеча, он скорее почувствовал, чем увидел, как она немедленно отстранилась от него. Она знает, что я экзорцист, подумал он. Но почему она не нападает на них открыто? Все акума, которых он знал, сбрасывали кожу, находясь рядом с людьми, которые знали их личность, особенно с экзорцистами. Элиада только улыбнулась ему, когда она обошла стол, чтобы положить руки на плечо Алистера. Он поймал острый клинок в её взгляде, и его смысл, когда Алистер посмотрел на неё с обожанием, был ясен: он мой. — Вы хотите, чтобы мы разделили вашу трапезу? — спросил Аллен, его голос был мягким и почти надтреснутым от надежды, которую он не мог скрыть. Звёзды, что за ситуация? Они вошли в дом предполагаемого вампира, который сейчас ужинал до восхода солнца и у которого была акума медсестра-экономка-возлюбленная? И я ещё не почувствовал необходимости изгнать её. Может быть, он устал от забот. Лави с ужасом посмотрел на Аллена, когда беловолосый мальчик, не задумываясь, наполнил свою тарелку дымящейся олениной, (капустой?) зеленью и какой-то фруктовой кашей (и изо всех сил старался игнорировать странное поведение Элиады). — Аллен! — прошипел он. — Это, возможно, человеческое мясо! — Нет, — прошептал в ответ Аллен. — И даже если бы это было так, я бы всё равно съел его. Если ты подключён к медицинской капельнице в течение нескольких дней, я бы не стал осуждать из-за того, что ты ешь после. Лави только продолжал с ужасом смотреть на его готовность есть, когда в комнате, скорее всего, был вампир (Аллен думал, что блондинка была большей проблемой), пока Элиада не издала печальный звук. — Ты не голоден? — спросила она Лави, положив руку ему на плечо. Его желудок быстро начало сводить спазмом, Аллен откинулся на спинку стула и попытался заставить себя замедлиться. Лави, увидев печаль красивой женщины из-за того, что он не ел приготовленную ею еду, быстро наполнил тарелку. — К-конечно, я голоден! — сказал рыжеволосый парень, довольно быстро преодолев свои опасения по поводу Алистера и наполнив свою тарелку вдвое большим количеством еды, чем было у Аллена. Мужчина во главе стола улыбнулся, искренне довольный тем, что они разделили ужин. — Я… я боюсь, — сказал он после ещё одной минуты молчания, — что я ещё не знаю ваших имён. Я Алистер Кроули, а это Элиада. — Я Лави, — Книгочей протянул руку и сжал ладонь Элиады в своей дольше, чем это было строго необходимо. Когда момент был слишком сильно затянут, Элиада сделала на удивление невинное выражение лица, глядя на Аллена. — О! Это мой друг, Уолкер. — Великолепно, — сказал Алистер Кроули, похлопав в ладоши и напомнив Аллену маленького ребёнка, впервые желающего произвести впечатление на старших (что было иронично). Он взял вилку для салата и начал есть вместе с ними. — Откуда вы п-прибыли? — Немного севернее отсюда, — уверенно сказал Лави. — Мы уже некоторое время путешествуем на поезде. — О-одни? А где ваши родители? Аллен чуть не рассмеялся над вопросом, почему Лави выглядел оскорблённым. — Мне двадцать лет! — П-прошу прощения! — быстро поправился Кроули. — Я не разговаривал со многими людьми в течение д-долгого времени. Он посмотрел на обоих, вероятно, более внимательно наблюдая за признаками того, что они не были нормальными членами общества, от повязки на глазу Лави до проклятых белых волос и шрама Аллена. Беседа явно обходила более серьёзную проблему, а именно почему они навещали Кроули после нескольких часов в поезде и почему Кроули, очевидно, не спал в этот час. Лави потянулся за едой, подмигнув Элиаде, что Кроули явно пропустил. Аллен сделал глоток фруктового напитка, который был налит блондинкой-акума, гораздо меньше поражённый её феромонами из-за того, что он знал, что масло-кровь и механика были тем, что заставляло её выглядеть молодой. С другой стороны, Кроули… Чувствуя на себе взгляды Кроули и Элиады, Аллен посмотрел на них, не зная, что ему следует сделать или сказать, чтобы разговор с Лави не был таким односторонним. Еда была замечательной, и по какой-то странной причине глаза Аллена защипало от её тепла после стольких часов стресса, боли и притворной уверенности перед мужчинами в поезде… и если он закрывал глаза, ему казалось, что он сидит в столовой с полным ртом еды Джерри, как будто ничего не случилось… — С вами всё в порядке? — мягко спросил Кроули. Аллен яростно вытер глаза, злясь, что позволил себя одолеть, как ребёнка. Он увидел длинные клыки человека, и мир рухнул обратно. Еда была тяжёлой для его желудка, и Аллен посмотрел на свои руки, на ту, которая была сделана из Чистой Силы и темнела в свете свечей. Чёрный Орден никогда не примет его обратно, не тогда, когда он был носителем Четырнадцатого, хотя он и не понимал, что это было, кроме того, что из-за этого ему вечно снились кошмары. Он с громким лязгом положил вилку. Лави подскочил, а Кроули нервно положил свои приборы. — Простите мою прямолинейность, — сказал Аллен, — но почему в вашем особняке есть кладбище перед домом? Мужчина замер. Его бледные глаза блуждали между Алленом и Элиадой, рот открывался и закрывался от удивления. — Я… я не могу сказать. — Понятно, — ответил он. Кроули прикусил губу, и это выглядело комично с общим убранством комнаты и его внешним видом. — Правда, я не могу ничего объяснить. Аллен ненадолго сосредоточился на остром клыке, раскрытом поведением Кроули, всё ещё с трудом веря, что он сидит напротив вампира. Эта ситуация требует от меня непредубеждённости, но, конечно, есть и другое объяснение. — Мисс Элиада, — серьёзно сказал Лави. Он наклонился вперёд, опёршись на руки. — Я не хочу показаться самонадеянным, но я думаю, что нам нужно поговорить с мистером Кроули наедине. На самом деле мы приехали по делам из… Аллен успел пнуть его под столом, прежде чем рыжий загнал их в ещё худшую ситуацию. Она акума, попытался сказать он, но Лави не обратил на него внимания. Элиада только продолжала улыбаться со своего места у плеча Кроули. Его взгляд скользнул обратно к зубам вампира.***
Элиада сдержала вздох раздражения, когда снотворное наконец, наконец, подействовало, и беловолосый мальчик потерял сознание на столе. Рыжеволосый тоже вскоре уснул. Она дала им дозу в четыре раза больше той, которую обычно принимал Кроули, и с немалым облегчением поняла, что она сработала. — Что случилось? — спросил Кроули, отодвигая стул, чтобы проверить внезапное отсутствие сознания у своих гостей. — Они явно больны, — проворковала она. — Посмотри, как они устали. Они всего лишь дети. Дети, от которых ей нужно избавиться как можно скорее и как можно дальше от особняка. Если бы их послал Чёрный Орден, наверняка были бы и другие. — Больны? — спросил Кроули. — Конечно. Большинство людей не посещают других посреди ночи… или на рассвете, — исправилась она. — Может быть, мы могли бы дать им отдохнуть в гостевых комнатах, пока они не проснутся? Сердце Кроули было слишком большим для его запятнанного Чистой Силой тела, и он решительно кивнул. — Безусловно. Я понятия не имел, что эти двое так отчаянно нуждаются в помощи. Вот и всё, подумала она, только не задавай мне вопросов…***
Тики продолжил свой путь по вагону, полностью осознавая, что это был третий поезд, на который он (едва) успел за последние несколько часов. Дождь барабанил по стеклу снаружи, пока они, пыхтя, преодолевали ещё несколько миль тёмного леса. Он знал общее направление, в котором ехали экзорцисты, и было только три поезда, которые шли по тем же остановкам, что и накануне. Хотя он понятия не имел, на какой остановке находятся мальчик, играющий в покер, и его спутник, Тики верил, что скоро сможет их найти.***
— Он не проснётся, — пробормотала Роад. — Я никогда не видела, чтобы он так глубоко спал. Она протянула руку и убрала чёлку Маны с его лба. Круги под его глазами никогда не казались глубже, и его дыхание было достаточно медленным, чтобы на мгновение Неа задался вопросом, жив ли он вообще. Он прислонился к дверному косяку, сжимая пальцами переносицу. Я не думаю, что твой отец окажет большую помощь в твоих поисках, Аллен.***
Чёрный металл личного голема Книгочея сверкнул в тёмной комнате, когда он завис над двумя бессознательными телами. Облака снаружи были достаточно тёмными, чтобы скрыть любые признаки восходящего солнца, но свет свечей из-под двери освещал бледные лица мальчиков. Голем беспокойно порхал. Сообщение было срочным, но даже укус в ухо не разбудил младшего Книгочея. — Я не могу оставить их одних, Элиада, я хозяин этого дома, и это было бы неприлично… — …солнце взошло, мой дорогой господин, вам пора в постель. Они всё равно крепко спят. Я разбужу вас, когда нашим гостям станет лучше… — Если ты пообещаешь мне это, то… В коридоре снаружи затихли шаги. Оскалив зубы, голем устроился у уха Лави и прокрутил сообщение в надежде, что получатель может проснуться. — Бззззт! Лави. Чёрный Орден знает, что Уолкер с тобой. Забери его и немедленно прекрати свою миссию. Убирайтесь из своего текущего местоположения как можно скорее. -бзззт! Лави. Чёрный Орден знает, что Уолкер с…***
В другом поезде, не говоря ни слова, прошёл эскадрон одетых в красное людей. Раскачивающиеся серебряные кресты и странные символы на их одежде привлекали немало взглядов других пассажиров. Прозвенел звонок, сигнализируя, что скоро они прибудут на другую остановку.***
Даже с её сверхчеловеческой силой, нести обоих экзорцистов, не задев ни одного из их ужасного оружия Чистой Силы, было трудным подвигом. Она подозревала, что соприкосновение с божественным кристаллом заставит её принять демоническую форму и потерять человеческую кожу, которая была незаменима. Элиада была благодарна за укрытие от проливного дождя, когда она летела через лес. Зная острое обоняние Алистера, она решила, что перерезать горло экзорцистам, пока они всё ещё были в поместье, было плохой идеей. Станция была лучшим местом для захоронения их трупов (и самым лёгким для неё, чтобы туда добраться), не давая Чёрному Ордену намёка на то, где и почему умерли экзорцисты. Они пришлют ещё, печально подумала она. Как раздражающе.***
Дождь холодил его щёки, когда Лави, наконец, пришёл в сознание. Я больше никогда не буду спать, отстранённо подумал он, когда то, чем его накачали, освободило его из своих когтей. Он дёрнул головой, вскрикнув, когда ударился ею о металл. Дождь капал ему в глаза. Он моргнул, глядя на фигуру над собой в сером свете. Женщина, Элиада, стояла над ним, её униформа горничной выглядела до смешного неопрятной. — Ты просыпаешься, — нахмурилась она. — Я думала, ты захочешь поспать, прежде чем я перережу тебе горло. Её большой палец надавил на его ярёмную вену, и Лави начал судорожно хватать ртом воздух, ещё больше дождевой воды стекало по его горлу, пока он безнадёжно боролся. Его руки не были связаны, но лекарство замедлило его рефлексы. Он даже не мог дотянуться до пояса, где висел его молот. Её глаза были такими же тёмными, как масло, бегущее по её венам. Она акума, отстранённо подумал он. — Н-нет, — пробормотал он, даже не зная, был ли это конец и убила ли она уже Аллена? и это моя вина, я должен был защитить этого ребёнка, и это даже не было его миссией, и он… — даже не должен был быть здесь… — Нет, не должен, — согласилась она. Она наклонилась ближе, и он закрыл глаза, ожидая конца и понимая, что никогда не станет полноценным Книгочеем, потому что он вот-вот умрёт… Она остановилась. Он не осмеливался пошевелиться, но её пальцы ослабили хватку на его шее. Она… Она что-то нюхала? — Как странно, — пробормотала она. — Твой спутник странно пахнет. Лави мог только поднять затуманенные глаза к небесам и продолжать набираться сил, гадая, не спит ли он всё ещё. Он заметил, что Аллен лежит рядом с ним, и хотя она не отпустила его, ещё секунду он был жив. — Он очень странно пахнет, — повторила она, присаживаясь на корточки. — У него запах… Звук гудка приближающегося поезда прервал всё, что ещё собиралась сказать акума. Рука мгновенно отпустила его шею, и Лави обнаружил, что может поднять голову, потому что гудок поезда был заметно громче, чем он слышал раньше. Он яростно заморгал. Он лежал поперёк путей перед станцией, хотя дождь лил достаточно сильно, чтобы скрыть что-либо от маленькой деревянной остановки в нескольких метрах перед ними. Аллен лежал рядом с ним лицом вниз, без следов крови (слава богу), но полностью без сознания. Элиада посмотрела на быстро приближающийся поезд и вздохнула. — Перерезать вам глотки было бы намного быстрее. Полагаю, это подойдёт. Тогда мне придётся оставить вас здесь. Прежде чем Лави успел сделать ещё один вдох, закричать, и сказать нет, два экзорциста не могут так умереть, она исчезла в дожде и тумане. Лави попытался одной рукой приподнять верхнюю часть туловища. — Аллен, — закричал он. — Проснись. Между станцией и небольшой платформой было два ряда путей, и Лави отчаянно пытался сдвинуться, схватить Аллена и сойти с путей, сойти, сойти Ещё один гудок. С противоположной стороны. Прибывали два поезда?! Почему такой маленький городок стал остановкой для двух проклятых поездов? В ОДНО И ТО ЖЕ ВРЕМЯ?! Хотя они замедлялись, у Лави не было сил сойти с обоих путей и вытащить себя и Аллена на любую платформу. Его сердце колотилось так сильно, что почти заглушало нарастающий грохот досок между металлическими рельсами, когда оба поезда приближались. Под дождём были видны только их фары и огромные тёмные фигуры. А это значит, что они тоже нас не видят. Он снова потянул Аллена за слишком большое пальто, ухитрившись оттащить его к одной стороне рельс. Подняв голову, Лави увидел то, что, возможно, было их единственным шансом выжить. Там. Между двумя парами путей было пространство в полметра. Хотя вагоны поезда могли быть достаточно низкими, чтобы их всё равно раздавило, был шанс, что они выживут. Или, по крайней мере, не умрут от стальных колёс размером с верхнюю часть тела Лави, бегущих по ним. — Ааарггх! — закричал он, его тело отказывалось повиноваться ему. Аллен что-то пробормотал. — ПРОСНИСЬ! Ещё десять сантиметров. Верхняя часть его туловища была за рельсами, но на них всё ещё оставались его ноги (которые он не хотел терять) и остальная часть его друга. Поезда были очень-очень близко. О, звёзды, они были БЛИЗКО. Я умру я умру я Ещё один рывок и вдруг… Колёса с рёвом пронеслись мимо его уха, когда один поезд остановился рядом с ними. Лави вцепился в Аллена (или в руку Аллена?). Он не мог сказать, где находится остальная часть Аллена, но, по крайней мере, он, вероятно, не был на рельсах. Ещё секунда, и второй поезд, идущий в противоположном направлении, оказался над ним. Он зажмурил глаза, отмечая громкость, шум и жару, но… Они не были раздавлены. Звук визжащих тормозов был громче, чем любой шум имел право быть, и Лави отметил, что он мог бы оглохнуть, если бы они пережили это. Он услышал свисток только после того, как поезда остановились. Они проводят посадку? Хватит ли у него сил привлечь к себе внимание и помешать поездам тронуться с места? Потому что Лави не думал, что переживёт больше движущихся колёс поезда рядом со своим лицом. Среди пара и капель дождя, во внезапной темноте между вагонами, его слух начал приспосабливаться. Кто-то кричал.***
Тики выглянул в окно, пытаясь разглядеть, как выглядит станция, на которую они только что прибыли. Может быть, это та самая, на которой высадились два экзорциста? Дождь был слишком сильным, чтобы разглядеть что-либо, кроме размытых очертаний. Он раздумывал, не сойти ли ему. Они, конечно, были на одной из таких станций, но выйти и не найти их означало ждать ещё полдня до следующего поезда. Затем он почувствовал её. Чистая Сила. И она была очень близко. Были ли два экзорциста на станции? Тики вышел из купе, столкнувшись с суетой людей в коридоре, ожидающих выхода. Подавив раздражение, он посмотрел в сторону, понимая, что рядом с ними тянется ещё один поезд. Они также могут быть и на нём, подумал он. Или, возможно, они ждали, чтобы сесть в тот самый поезд, с которого он собирался сойти. Слух Тики обострился. Стук дождя по крыше вагона был громким, но было что-то ещё. Женщина перед ним что-то прошептала своему спутнику, и несколько других пассажиров, казалось, тоже оглядывались по сторонам. Вот, снова звук. Он нахмурился. Сначала он подумал, что это звук тормозов, сбрасывающих давление, или какая-то другая механическая деталь, но нет. Крик. Долгий, протяжный и полный боли. Раздался ещё один задыхающийся крик, и теперь большинство пассажиров, которых он мог видеть, нервно переминались с ноги на ногу. — Что это? — спросил кто-то. — Что-то не так? — Кто-то, должно быть, пострадал… Ещё один вопль. Кожа на затылке Тики покрылась мурашками. Достаточно высокий, чтобы быть детским голосом, подумал он. Поджав губы, он, наконец, сдался и использовал свои силы Ноя, чтобы пройти не вперёд, а вбок через борт поезда. В тот момент, когда он исчез за стеной вагона, крики стали громче. Теперь он, в некотором роде, парил между двумя вагонами, хотя одна нога всё ещё была в стене. На первый взгляд там были только туман и пар (и он понял, что вышел не с той стороны, потому что платформа была там, где должны были быть люди)… пока он не заметил две маленькие фигуры вдоль путей. К тому же, между вагонами. Источник криков стал ясен, когда Тики приблизился, шагая вперёд в узком пространстве. Два мальчика, которых он встретил всего день назад, лежали между поездами. Один из них опустился на колени почти над другим, вцепившись в борты пальто своего спутника. — …ен! Проснись! Тот, что поменьше, с белыми волосами и, о, смотрите, это же моё позаимствованное пальто, смотрел вверх, ничего не видя, и вопил. Под мокрыми волосами и тёмными кругами его глаза были расфокусированы. Уолкер выглядел дерьмово. — Что с ним не так? — сказал Тики, поморщившись от звука, когда подошёл ближе. Беловолосый мальчик ещё раз судорожно вздохнул и снова закричал. Другой экзорцист повернулся с широко раскрытыми глазами, прищурившись, чтобы не зацепиться головой за часть вагонов, нависших над ними. — Я… я не знаю. Он выглядит так, словно его накачали наркотиками, подумал Тики. — Не могли бы вы помочь нам выбраться отсюда? Тики не скрывал ухмылки. — Вряд ли. Парень, наконец, заметил безупречный внешний вид Тики и то, что капли дождя просто проходили сквозь него. Когда его полный ужаса взгляд переместился на лицо Тики, тот позволил стигматам и золотым глазам полностью проявиться. — Т-ты… — Ной. — Тики присел на корточки, ткнув сапогом лежащего экзорциста. — Ты знаешь, когда он перестанет кричать? Это Уолкер, верно? Состояние мальчика ещё сильнее ухудшилось с тех пор, как Тики видел его в последний раз. — Не трогай его! — Не думаю, что ты в том положении, чтобы выдвигать требования. — Вопли наконец перешли в хриплый крик, и Тики заткнул мизинцем ухо, чтобы избавиться от звона. — Так гораздо лучше. — Мы экзорцисты Чёрного Ордена, и ты не можешь… — Ммм, но у этого даже нет формы, видишь? — Тики наклонился вперёд и похлопал рукой по полам позаимствованного пальто. — Так досадно. Он попытался не рассмеяться, когда рыжеволосый, он всё ещё не мог вспомнить его имя, вцепился в него вялыми конечностями, слишком медленно, чтобы что-то сделать. Раздался ещё один свист, но это был не свисток поезда. Звук был странным, более низким, чем ожидалось, и очень навязчивым. Они оба замерли. — Это был свист Ворона, парень? Мальчик выглядел больным. — Я… я… Если это Ворон, нельзя терять времени даром. Тики не был глуп, и хотя он, вероятно, выживет, Вороны не были чем-то, с чем имел дело один Ной. Он сталкивался с ними только один раз за всю свою жизнь Ноя и не хотел, чтобы это повторилось во время миссии по похищению. Он снова потянулся к экзорцисту, решив, что предпочёл бы иметь дело с крикуном, играющим в покер. Во всяком случае, Уолкер меньше. К его удивлению, второй парень отпустил своего друга, не сопротивляясь. Тики поднял взгляд, встретившись с его единственным глазом. — Не убивай его. — Ты отдаёшь его мне? А что насчёт борьбы со мной? — Не убивай его, — снова попросил он. — Ты не можешь причинить ему боль. Но вы должны уйти, прежде чем Вороны… — УОЛКЕР И ЕГО СООБЩНИК ЗАМЕЧЕНЫ. ПРОИЗВОДИМ ЗАХВАТ, — они оба услышали магически усиленный голос, звучащий над поездами. Тики видел красные фигуры вдалеке, и они, очевидно, заметили их. Уолкер? Он уставился на мальчишку. Почему они преследуют его? Он подхватил потерявшего сознание мальчика на руки, сбив с ног рыжеволосого. — Спасибо. Но ничего не обещаю. Не оглядываясь, Тики побежал в противоположном направлении. Хотя экзорцист не смог бы пройти через физический объекты, Тики смог использовать бок поезда в качестве опоры и вытащить их на крышу. Вороны что-то пели и кричали вдалеке. Похоже, Уолкер — популярная цель, — подумал он. Он бросил ещё один взгляд назад. Да, они определённо преследуют меня. Мальчик в его руках пошевелился, вё ещё тихо всхлипывая. Я должен был убедиться, что у него всё в порядке с психикой, подумал Тики, пробегая вдоль поезда. Если он в таком состоянии, когда мы его допросим, я не думаю, что мы что-нибудь узнаем о ребёнке Маны, является он экзорцистом или нет. Времени на раздумья не было. На фоне проливного дождя Тики увидел знакомый развевающийся флаг на поезде напротив него. Кондуктор (по-видимому, не замечавший происходящего на платформе) дунул в свисток. Если я выберусь отсюда с целым экзорцистом и без травм, Вайзли будет мне должен, подумал он.***
Мир был громким, металлическим и горячим. Раздался визг, похожий на скрип тормозов поезда похожий на акума, когда экзорцист прорезал его насквозь, но Аллен не мог открыть глаза. — Аллен, я иду за тобой! — услышал он крик Отца. Под ним земля была скользкой от воды масла и крови акума а в затылок ему вдавился металлический рельс. — Отец! — крикнул он в ответ. Там было так много горящего дерева, и он не знал, как Отец доберётся до него, потому что люди в чёрном сражались Лави тряс его. Огромная, сокрушительная тень поезда над ними издавала громкий механический шум шум падающих деревянных балок и древесины, потрескивающей в огне Он видел глаза Отца, широко раскрытые и освещённые оранжевым сиянием, когда он отчаянно боролся, чтобы добраться до Аллена. Что-то падало на него, и последнее, что он услышал, был крик Отца, прежде чем мир рухнул ему на лицо…***
Четырнадцатый засмеялся. — Похоже, он вырывает свои воспоминания из твоих когтей. Чистая Сила ничего не ответила.***
Тики? Тики выпустил в своём сознании поток ненормативной лексики в ответ на вопрос Вайзли. Очень мило. Ты схватил экзорциста? Снова ругань. Я предполагаю, что это означает «да»…? Я не буду выполнять НИКАКИХ ДРУГИХ МИССИЙ, пока ГРАФ НЕ ВОЗЬМЁТ СЕБЯ В РУКИ. Жизнь без лёгкого путешествия, которое обеспечивал Ковчег, была жизнью, которой Тики не хотел жить. Я передам ему, когда он проснётся. Тики уставился на потерявшего сознание мальчишку на сиденье поезда напротив него, потирая всё ещё болящее место на руке, куда его задело заклинание Ворона. Мы едем к Шерилу. Поместье Кэмпбеллов слишком далеко, чтобы я мог добраться до него в моей нынешней ситуации. Экзорцист жив? Как ты его схватил? Я не хочу говорить об этом. Скажи Шерилу, что мы едем. Шеррил здесь, со мной, в голосе Вайзли звучало извинение. Мы собрали всех здесь, когда узнали эту новость. Но я могу послать письмо Трисии, чтобы она знала, что вы приедете. Он простонал. Громко. Мальчик продолжал спать своим неестественным сном, совершенно не обращая внимания на окружающий мир, пока поезд качался по рельсам. Тики даже не стащил обратно своё пальто, потому что тощий малец выглядел так, будто он может испустить дух, если кто-то не так на него дунет. Не беспокойся. Мы прибудем через полдня. Я допрошу экзорциста или что там ещё, когда мы туда доберёмся. Даже НЕ ДУМАЙ просить меня о чём-то ещё.***
. . . . . Аллен проснулся. . . . Кэмпбелл Отец Я люблю… Дождь прекратился, подумал он. Затем он попытался вспомнить, когда шёл дождь. Он был окружён одеялами, которые не имели права быть такими удобными, и многочисленные кремовые подушки почти душили его. Проведя пальцами по ткани, Аллен медленно вдохнул и выдохнул. Кэмпбелл аллен Мана дядя Ней привет бёрпи тик и отец мана граф отец Он шмыгнул носом, прижимаясь щекой к одеялу. С трясущимися плечами, он схватился за грудь и тихо всхлипнул. КЭМПБЕЛЛкэмпбеллкэмпбеллменязовуталленменя зовут отец кэмпбелл КЭМПБЕЛЛ Задыхаясь, Аллен попытался успокоить бешено колотящееся сердце. У него так сильно болела голова, но он никогда больше не заснёт. кэмпбеллкэмпбеллотецкэмпбелл КЭМПБЕЛЛкэмпбеллкэмпбеллотецОТЕЦ отец Он всё вспомнил. У него так сильно болела голова. Его мысли причиняли такую боль. Я всё помню. . . . Он не знал, что и думать. . . . — Мой отец — Тысячелетний Граф, — прошептал он в одеяло. Что это значит? Вся его личность, как экзорциста, как Аллена Уолкера из Европейского Подразделения Святого Ордена, исчезла. Уничтожена. А Нои были убийцами. Роад, лицо исказилось, когда она заговорила о своём мёртвом племяннике… Нои были убийцами. Отец целует его в лоб и обматывает шею шарфом от зимнего холода… Он слышал истории о Тысячелетнем Графе. Истории, которые безпощадно вернулись, и свисающие с них десятки гробов. — Не останавливайся, Аллен. Продолжай идти. Он не хотел продолжать идти. Он не хотел думать. . . . Знали ли они, что он жив? Его отец когда-нибудь… . . …искал его? . . . . Через какое-то время Аллен поднял голову. Где он был? Он лежал на кровати с балдахином, богато украшенным драпировками по обе стороны, достаточно большой, чтобы занять половину и без того просторной комнаты. Свет просачивался через окно справа от него, освещая красивый обеденный стол и шкаф с другой стороны. На тумбочке рядом с ним в вазе стояли цветы, и он уставился на мягкие жёлтые лепестки, удивляясь абсурдному домашнему ощущению всего этого места. Он не был связан. Не было медицинских инструментов. Ни Воронов, стоящих на страже рядом с ним, ни Рувелье, глядящего сверху вниз и требующего его секретов прошлого. Заглянув под одеяло, он понял, что всё ещё в одолженной одежде, если не считать пальто и ботинок, которых не было. Однако он не был влажным. Неужели кто-то его вытер? Где, чёрт возьми, я оказался? Он соскользнул с гигантской кровати на мягкий ковёр пастельных тонов, покрывавший всю комнату. На стенах не было ни портретов, ни картин, но несколько фарфоровых птиц и цветов усеивали их оконечности. Подкрадываясь к окну, Аллен раздвинул шторы. Под ним простиралась ухоженная трава и кустарник, блестевшие от росы. Он заметил несколько садовников, работающих в кустах и подстригающих зелень вокруг каменных статуй. Очевидно, он находился в дворянском доме. Богатом дворянском доме. Он был совершенно уверен, что трое садовников, которых он видел вдалеке, были акумами. Богатый, демонический дворянский дом? Опустив штору, чтобы скрыть вид снаружи, Аллен прислонился спиной к подоконнику. Акума они или нет, по крайней мере, на него не напали. В комнате было три двери. Одна вела к пустой гардеробной. Другая — в богато украшенную ванную комнату, заполненную пушистыми полотенцами и заканчивающуюся белой ванной и туалетом, который выглядел так, будто на нём когда-либо сидели только греческие боги. Аллен подошёл к последней двери и остановился, коснувшись ручки. Он не сомневался, что она ведёт к остальной части особняка, но не был уверен, хочет ли он нарушить тихий покой в комнате. Любопытство взяло верх, и он тихонько толкнул дверь. Длинный, ярко освещённый коридор извивался в обоих направлениях от него, прежде чем исчезнуть за поворотами. Аллен вытянул шею, выискивая что-нибудь необычное. Но, к его облегчению, всё в нём выглядело одновременно роскошным и опрятным. Кто-то кашлянул, и он подпрыгнул, чуть не хлопнув дверью от неожиданности. — Сэр? Могу я вам чем-нибудь помочь? Слуга стоял у стены рядом с ним, аккуратно сложив руки за спиной, и слегка поклонился Аллену. — Что? — сказал Аллен, смущённый сверх всякой меры. — Я… — Леди Камелот попросила меня позаботиться о ваших нуждах и предупредить её, если вы проснётесь до обеда, — спокойно ответил мужчина. — Вам что-нибудь нужно, прежде чем я доложу ей? Аллен закрыл рот. — Ах, н-нет. — Хорошо, сэр. Я скоро вернусь. Слуга поклонился во второй раз и повернулся на каблуках. Аллен посмотрел ему вслед. Это был акума. Почему он не напал на него? И кому он докладывал? Аллен закрыл дверь и прислонился к ней головой. Я буквально понятия не имею, что происходит.