Будни Довакина

***

      Скайримская земля была усыпана курганами как волчья шкура блохами. Эйтар повстречал их много на своём пути ещё в бытность вольным наёмником. Однако заходить внутрь не спешил: считал, что негоже тревожить мёртвых. Лежат себе, да лежат, хлебушка не просят. Однако после того, как он узнал, что является Довакином, в курганах стал частым гостем. И не сокровища влекли его в путанные подземелья, а Слова Силы, которыми исписывали стены усыпальниц.       Так Эйтар познакомился с драуграми: существами крайне загадочными, ведь в движение их приводила магия времён драконьего Культа. Они были сильны, но в ловкости сильно уступали живому противнику. Битвы с ними не доставляли Эйтару хлопот, к тому же эти ребята были нордами, пусть и древними, а нордов всегда учат быть отважными, встречать врагов прямо, лицом к лицу, биться открыто и честно.       Эйтар принимал эту тактику как наиболее эффективную: в самом деле, проще парой ловких движений упокоить ходячего мертвеца, чем подкрадываться, выбирать позицию для атаки, зашиваться в тенях. Дядька бы одобрил его подход, потому что так называемую тактику крысы искренне презирал и считал недостойной норда. Эх, знал бы он, старый вояка, как часто, на самом деле, Эйтар к этой тактике обращался…       А началось её использование с одного из курганов. Всё шло как обычно: Эйтар по наводке некого «друга» залез в очередное подземелье и начал спуск, осторожно обходя ловушки на полу. Однако в отличие от тех курганов, в которых Эйтар уже бывал, этот был поразительно большим. Довакин плутал там несколько часов и порядком устал. Драугры встречались на каждом шагу: агрессивные и неутомимые. Они что-то скрипели на своём древнем языке, и порой Эйтару чудилось, что его кроют матом за то, что он, сволочь такая, тревожит их посмертие. В целом их претензии понятны: мало кого обрадует вторжение чужака в свою обитель.       Довакин хохотнул своим мыслям. «Претензии», ага. Скорее, просто вшитая в них магией установка защищать то, что сокрыто в этих глубинах.       Наконец, его путь подошёл к финальной точке: Эйтар стащил с одного из постаментов драгоценный коготь и открыл им массивную каменную дверь. А за дверью этой…       Прижимаясь к колонне и мечтая слиться с ней, Довакин во все глаза разглядывал грёбаного драконьего жреца, который с потусторонним визгом вырвался из своего саркофага, обложился огненными чарами уровня мастера и кружил по залу как большая рассерженная муха.       «Твою мать! Твою мать! Твою мать!» — сжимая в руке старый нордский лук, Эйтар крался в тенях с такой ловкостью, какую ранее никогда в себе не подозревал. Чудо, что дохляк его не заметил сразу!       Довакин выпустил стрелу в другой конец зала, чтобы отвлечь врага от того угла, в котором затаился: как хорошо, что умертвия, независимо от уровня силы, тупые и не могут в логику! Иначе жрец сразу бы врубился, что смотреть надо не туда, куда прилетела стрела, а откуда.       В тот момент Эйтар подумал, что дядька со своими установками был ужас как неправ: порой ситуация складывается так, что надо наплевать на честь и отвагу и обратиться к тактике крысы.       Довакин понимал, что не побьёт драконьего жреца противостоянием лоб в лоб: уровень его чар болтался на уровне захудалого адепта, а противник невероятно силён. Эйтар видел, как вокруг ссохшейся фигуры вибрирует магия — настолько жрец был мощным! Да к такому даже подойти со своим мечом не успеешь, скорее раньше в головёшку обратишься! Поэтому всё, что оставалось Эйтару, это смертельная игра в прятки. Он стрелял в жреца, прятался за колонной и обращался в слух. Когда тварь подлетала близко, он тихо-тихо обходил колонну так, чтобы она постоянно закрывала его от взора умертвия. После пускал стрелу в другой конец зала, отвлекая от своего угла, ждал, пока враг отлетит подальше, и стрелял уже в него, целясь в щели в странных доспехах.       Сколько они так со жрецом «танцевали», Эйтар не знал. Он задвинул за задний план усталость и, унимая дрожь в руках, стрелял. Дышал тихо, как мышка, когда враг оказывался близко, и старался не делать лишних телодвижений, чтобы не выдать себя. Когда тварь с воплем рассыпалась в прах, Эйтар даже не сразу поверил в то, что всё закончилось, и он справился.       Довакин выронил лук из уставших рук и осторожно подошёл к кучке пепла. Подумав, расшевелил её ногой, выкапывая странную жреческую маску, на которой до сих пор потрескивали остаточные чары. Немного подумав, Эйтар забрал маску с собой как трофей — и как напоминание: не зря Гайден Шинджи говорил, что лучшая техника боя — это техника выживших. Пусть даже это позорная для норда тактика крысы.