Нечего скрывать

— Рем… Ночь тихо опустилась на домик, затерянный в Глухариной роще. Люпин уже лежал в кровати, плотно укутавшись одеялом, когда Сириус пришёл в спальню после душа. — М? — сонно отозвался Римус. — Мне нужно с тобой кое о чём поговорить… Оборотень недовольно заворочался, завертелся на широкой постели, но всё-таки показал из-под одеяла утомлённое лицо и прищуренные глаза. — Нам завтра рано вставать, чтобы проводить Оливера на Кингс-Кросс. Ты уверен, что разговор не подождет до утра? — Помнишь, ты рассказывал про зелье, которое сделал для тебя Снейп? — сразу перешёл к делу Сириус. Сон как рукой сняло. Римус резко сел на кровати, недоуменно смотря на любовника: — Почему ты спрашиваешь? — Я… просто хотел узнать, каким оно было? Какого цвета и вкуса? И какие у тебя были ощущения после него? — Что ты задумал, Сириус? Блэк постарался беззаботно улыбнуться, но переживания и размышления, отраженные на его лице, перекрыли всю беспечность. Он хотел что-то сказать, объяснить, но не находил нужных слов. — Ладно, — задумчиво пробормотал Люпин. — Я расскажу. Чтобы зелье сработало, нужно согласие двух человек, желающих ребенка. Оливер бы никогда не родился, не желай ты этого. — Что? Но как? Я ведь ничего не знал! — недоумённо воскликнул Блэк. — Я… я поступил немного нечестно, — смущённо отвел глаза Люпин. — Я же хотел сделать сюрприз, но мне нужно было твоё согласие. И я спросил тебя, когда ты спал. Ты иногда болтаешь во сне, знаешь? Я спросил: «Сириус, ты хочешь, чтобы у нас был ребенок?». Боялся, что это не сработает, но ты вдруг прохрипел во сне: «Очень хочу», — и пузырёк наполнился зельем. Я выпил его сразу же и — может, помнишь, — разбудил тебя, чтобы… ну… — Это случилось в ту ночь, когда ты разбудил меня минетом? Такого я бы никогда не забыл, это был единственный раз, когда ты меня так приятно удивил, — усмехнулся Блэк. — Но подожди, что значит «пузырёк наполнился зельем»? — Северус предупредил меня, когда давал пустую склянку. Он сказал, что это особое магическое зелье, которое исчезает, когда его разливают по склянкам, и появляется только тогда, когда оба партнёра присягнут зелью в желание вырастить ребенка. Оно не работает, если ребёнка хочет только один из партнёров. Сириус вдруг распахнул глаза, хлопнул себя ладонью по лбу и, вскочив, принялся рыться в полке со своими вещами. Когда он слёту приземлился обратно в кровать, оказавшись в нескольких сантиметрах от губ любовника, в его руках подозрительно блестел какой-то бутылёк. Блэк вложил его в руки Люпина, накрывая тыльные стороны ладоней своими крепкими пальцами. —Рем, ты хочешь, чтобы у нас был ещё один ребёнок? Люпин явно был ошеломлён. — Откуда у тебя…? — Рем, ты хочешь? — перебил Блэк. — Я… Сириус, я не знаю. Пустой пузырёк выпал из ослабевших рук Люпина. Блэк, казалось, застыл, только глаза недоуменно быстро моргали. — Извини, но все это не так просто, как кажется, — прохрипел Римус, аккуратно касаясь холодными пальцами крепкого плеча любовника. — Я ведь… я был один, я не знал, куда идти, где раздобыть деньги, как воспитать ребенка в одиночестве… Мне было так страшно. Всё вышло совсем не так, как я планировал, и главное — тебя не было рядом. Я знаю: в этом нет твоей вины. Я просто хочу сказать… Давай ещё немного подождем? Я хочу быть уверен, что ты никуда не денешься. Что ничто больше нас не разлучит. Блэк коротко кивнул, потянулся сильными руками к любовнику, крепко прижал к себе опущенные плечи Римуса, уткнувшись носом в исцелованную тысячи раз шею Люпина. — Прости. Как всегда, не думаю ни о чём, кроме себя. Я такой эгоист. Римус легко улыбнулся, обнимая Блэка в ответ: —Спасибо, что понял меня. Я всё равно счастлив, что ты мне такое предложил. У нас ещё будут дети, Сириус, обещаю. Просто дай мне время насладиться тобой. Нежно поглаживая растрепанные волосы Люпина, Блэк поклялся себе в эту минуту сделать всё, чтобы Римус был счастлив. Оставив лёгкий поцелуй за ушком, анимаг теснее прижался к возлюбленному. Люпин довольно улыбнулся: — На всякий случай, завтра спросим у Оливера, хочет ли он братика или сестренку. Блэк кивнул, на всё согласный. Его проворные пальцы уже пробирались под рубашку оборотня, ненавязчиво вынимая пуговицы из петель. — Тогда… — как бы задумавшись, начал анимаг, — может, попробуем пока зачать ребенка без зелья? Потренируемся, так сказать. — С ума сошёл! — тут же шикнул Римус, пытаясь высвободиться из окрепшей вдруг хватки Сириуса. — Оливер спит в соседней комнате. — Именно поэтому я уже поставил заглушающее и запирающее, — довольно ухмыльнулся Блэк, роняя любовника на мягкие подушки. Когда он так смотрел в хитрые глаза Сириуса снизу вверх, когда любовался его шальной улыбкой и игриво вздёрнутой бровью, Люпин снова возвращался в мыслях в то счастливое время, когда они были простыми семикурсниками, влюбленными и счастливыми. И, конечно, когда он не мог отказать любимому ни в одной его безрассудной идее. — Какой ты предусмотрительный, — усмехнулся Люпин. И сам потянулся поцелуем навстречу, соглашаясь на все, только бы чувствовать эту восхитительную, переполняющую сердце и душу любовь. ***

Где-то в ближайшем будущем: спустя три (+один) года обучения в Хогвартсе, 1095 попыток флирта с профессором Снейпом, 362 поцелуя и одну сумасшедшую дрочку на двоих в темных подземельях в сопровождении хриплых стонов Северуса.

Форма выпускника сидела на нём слишком хорошо, и Снейпу казалось, что все вокруг только и смотрели на высокого, стройного героя войны — бывшего ловца гриффиндорской команды — читающего речь перед сокурсниками. Светящаяся на пол-лица улыбка и радостно блестящие глаза озаряли всю фигуру Поттера каким-то блистающим ореолом. Свежий шрам, идущий под глазом, пересекающий полщеки, был практически незаметен на посвежевшем после отдыха от выпускных экзаменов лице. Речь Поттера была как всегда эмоциональной, воодушевляющей и, кажется, уже завершалась: — … После того, что мы пережили, ничего хуже быть не может. Поэтому дерзайте, стройте своё будущее только так, как вы хотите. Пока длится наш короткий век — живите, радуйтесь, любите. Любите так сильно, как можете. Снейп перевёл взгляд куда-то в угол отреставрированного витражного окна: на последних словах Поттер смотрел прямо на него, не отводя уверенных ослепительных глаз. Семикурсники не сразу поняли, что прощальная речь закончилась, но как только пауза затянулась достаточно, снопы искр и фейерверков вырвались из всех палочек в зале, освещая счастливые лица тех, кто доучился-таки. Тех, кто выжил. Гарри Поттер с довольной улыбкой спустился с кафедры, уступая место директору Макгонагалл. Пройдя мимо гриффиндорского стола, получив с десяток дружеских похлопываний и поздравлений, он подошел к большой двери, ведущей в холл, где как раз стоял на страже по-прежнему самый грозный и нелюдимый профессор зельеварения и защиты от тёмных сил. — Как вам моя речь, профессор? Написал её вчера ночью. Вообще-то, большую часть написала Гермиона, но последние предложения мои. — Подходящая речь для того, кто её читал, — сухо ответил Снейп. Вытянувшийся Поттера был теперь чуть ли не на полголовы выше, и уничижительно смотреть на него сверху вниз больше не получалось. Минерва Макгонагалл что-то договорила по поводу ночной вечеринки в честь выпуска в Хогсмиде, и наконец все с удовольствием приступили к вкушению яств, особенно тщательно приготовленных домовиками к такому событию. Двое возле дверей к столам почему-то не спешили. — Профессор, надеюсь, вы уже отужинали? — Почему вы спрашиваете, Поттер? — Я хочу вас немедленно. Никто не обратил внимания на то, как вспыхнули вдруг щёки профессора Снейпа. — Полагаю, теперь у вас нет причин мне отказать? — победоносно улыбнулся Поттер. — Нахальный мальчишка… Я хотел предложить вам аппарировать ко мне в поместье ночью. — Боюсь, я не дотерплю даже до подземелий. И слава Мерлину, что ближайший пустой кабинет находился на первом этаже. Снейпа втолкнули туда так, что он чуть не перевернулся, уперевшись поясницей в ученические столы. Поттер послал невербальные заглушающее и запирающее на дверь, зельевар усмехнулся, уже готовый опустить колкость по поводу раскрывшегося таланта Поттера к заклинаниям, но его грубо заткнули поцелуем ещё до того, как вздох сорвался с губ профессора. Руки Гарри резво стягивали мантию с возлюбленного, за ней на пол полетела изумрудного цвета рубашка. Снейп только успел убрать выбившиеся пряди волос за ухо, а Поттер уже принялся вылизывать его шею, опускаясь горячим шершавым языком к соскам. — Гарри, притормози… Но договорить не позволили сильные пальцы, стягивающие штаны сразу с бельем прямо к ботинкам. — Я не собираюсь больше ждать ни минуты, — сверкнув грозными глазами, отчеканил Поттер, на секунду отрываясь от сладких ласк. — Я слишком долго ждал этого момента, чтобы терпеть ещё. Снейп ничего не успел сказать, как его вдруг резко перевернули, перегнули через стол, а через секунду крепкие пальцы сжали половинки его ягодиц, разводя их в стороны. Паника пробила всё тело профессора, он попытался закрыться, перевернуться, но мощные руки бывшего ловца силой удержали его на месте. И вдруг влажный, горячий язык слишком мокро и грубо принялся вылизывать его анус. Зельевар позорно пискнул, сжался и просипел высоким голосом:  — Ты с ума сошёл? Я даже Темному лорду не позволил себя нагнуть! Нежной кожей ягодиц Снейп почувствовал, как лицо гриффиндорца расплылось в усмешке, а потом он вдруг услышал свой болезненный вскрик прежде, чем понял, что мозолистая ладонь Поттера с силой шлёпнула его по заднице. — Только вот других мужиков в моей постели вспоминать не надо, — прошипел Гарри, наваливаясь всей спиной на исхудавшего профессора. Налившийся каменный член прошелся по скользкой ложбинке между ягодиц, и Снейп замер в ожидании болезненного вторжения. Но вдруг… Град поцелуев горячих губ обрушился на его оголенную спину, шею, плечи… — Сев, сожми бёдра, пожалуйста, — жаркий шёпот обжёг ухо. Зельевар мгновенно подчинился, чуть ли не скрещивая колени. И чужой большой член тут же протиснулся между молочных бёдер, проезжая головкой по напрягшимся яйцам. Снейп даже охнуть не успел, как ладонь Гарри легла на его поднявшийся член, принимаясь двигаться в такт толчкам. Тяжёлый торс героя войны тесно прижимал Северуса к потёртой деревянной столешнице, с каждым толчком Снейп сильнее врезался тазом в край стола, но эти странные чувства от быстрого, влажного трения между бёдер напрочь перебили все остальные мысли, а горячее дыхание в ухо, то и дело на шёпоте зовущее по имени, окончательно выбивало из реальности, и профессор очнулся только от своего протяжного стона, ощущая оглушительную волну оргазма. Поттер над ним тяжело, на долгом выдохе низко зарычал, вгрызаясь вдруг укусом-меткой в шею, пачкая своей спермой бёдра любимого профессора. Отдышаться никак не получалось, загнанные выдохи гриффиндорца начали холодить влажный след болезненного укуса на шее. Снейп медленно толкнулся задницей, ворча: — Двигайся. Поттер без сил перевалился на спину и сполз на каменный пол. Профессор быстро очистил палочкой все следы преступления и натянул бельё со штанами, так и оставшимися висеть над ботинками. Гриффиндорец застегнул свои брюки и довольно улыбнулся, притягивая профессора за волосы, чтобы поцеловать. — Теперь можно и в подземелья. Думаю, у меня хватит терпения потратить десять минут, чтобы достаточно растянуть тебя. Снейп вспыхнул, попытался выбраться из крепких объятий молодого любовника, но Гарри не отпускал, только добавил со смехом: —Я буду нежен с тобой, мой дорогой мистер Девственник. Тебе нечего бояться. Судя по грозно сверкнувшим глазам Снейпа, так просто сдаваться он не собирался. Но все его попытки сбежать или избежать своей судьбы обернулись провалом, потому что как только закрылась дверь изумрудной спальни декана Слизерина, он тут же оказался поваленным на кровать задом к верху, а злосчастную мантию, обувь, джемпер и брюки с бельем в этот раз с него стянули одним бесцеремонным заклинанием. Обнаженный Поттер тут же оказался рядом, уже привычно нависая сверху, шепча какое-то незнакомое заклинание, от которого по ягодицам и бёдрам Северуса разлилась приятная прохлада. Он понял, что на этот раз его мальчик дойдёт до конца, поэтому позволил себе покориться ему — но только на этот раз! — Сев, если будет больно, сразу скажи, — снова горячим дыханием по уху. Снейп бездумно кивнул, цепляясь напряжённо за покрывало. Один раз увидев мощный член Поттера во всём возбуждении, он уже был уверен, что без боли не обойдется. Его побелевшие пальцы вдруг оказались в теплой большой руке, а поцелуи любовника, ласково заскользившие по напряженной спине и плечам, немного расслабили профессора. Влажные, густо смазанные пальцы (ещё одно достижение Поттера в невербальных заклинаниях) осторожно поглаживали анус, совсем легко надавливая. Один палец медленно погрузился в манящую узость сразу до конца, не встретив никакого сопротивления, за ним почти сразу — второй. — Почему это так… не неприятно? — недоуменно выдохнул профессор, не замечая, как сам тянется навстречу длинным пальцам гриффиндорца. — Нравится? — довольно усмехнулся сзади Гарри, оставляя несколько поцелуев на напряжённых лопатках зельевара. — Старенькое заклинание из книги в Особой секции. — Боюсь представить, какие ещё извращенства ты там нашёл, — пробормотал Снейп, тут же возмущенно задохнувшись: Гарри резко всадил три пальца, разводя их внутри, медленно раздвигая податливые стенки. — Ничего из того, что тебе не понравилось бы, — скользнул быстрый шёпот по уху. И легким мановением руки Поттера, Северус оказался быстро перевёрнут на спину. По крепкой груди героя войны, испещрённой мелкими шрамами, блестели первые тонкие капли пота. На напряженном лице была неумолимая жажда и откровенное желание. Снейп хотел отвернуться, чтобы не видеть сверкающих ненасытностью глаз, но Гарри не позволил, ласково хватая пальцами упрямый подбородок профессора и тут же приникая обжигающим поцелуем к его губам. — Смотри на меня, — оторвавшись на секунду, прохрипел Поттер, и столько неуёмного первобытного желания было в этом низком голосе, что Северус не мог не подчиниться магнетическому, гипнотизирующему взгляду потемневших зелёных глаз. Он почувствовал, как сильные руки подхватили его бёдра, разводя ноги в стороны; как крепкий член гриффиндорца скользнул меж раскрытых ягодиц, проникая во влажный, расслабленный анус. Северус не ощущал боли — только необычное чувство заполненности и единения, от которого перехватило дыхание. Гарри медленно проникал глубже, распирая изнутри, пока не прижался мошонкой к мягким ягодицам профессора, войдя до основания. Давно лелеемое в мечтах счастье накрыло Поттера с головой, он исступленно целовал шею, грудь, руки профессора — всё, до чего мог дотянуться. — Сев, я столько лет этого хотел… — прошептал он, вовлекая зельевара в глубокий, непрерывный поцелуй. Осторожно двинувшись на пробу и поймав надрывный стон профессора в поцелуе, Поттер, забыв о ласке и осторожности, принялся резкими амплитудными толчками терзать тугую задницу, но, судя по ответным отрывистым стонам и тонким пальцам, впившимся ногтями в широкую спину гриффиндорца, профессор был совсем не против быть вытраханным так грубо… Они смогли оторваться друг от друга, только когда неяркий свет восходящего солнца озарил изнемождение и усталость на их лицах. Последний раз заполнив задницу Снейпа глубоко внутри, неутомимый Поттер с удовлетворенным стоном перекинулся на спину, наконец, дав себе возможность отдышаться. Одеяло под Снейпом было насквозь мокрое от спермы, да и — чего уж скрывать — профессор даже не думал, что впервые познает сегодня прелесть сухого оргазма. Всё ещё дрожащая ладонь Поттера нашарила руку зельевара и тут же крепко сжала её, переплетаясь пальцами. — Я люблю тебя, Северус, — с довольной улыбкой прохрипел Гарри, внимательным взглядом упираясь в чёрные глаза напротив. Снейп спрятал в подушку смущённые щёки и пробурчал: — Я слышал это уже тысячу раз. — И… что ты об этом думаешь? — несмело добавил Гарри. Краем глаза Северус взглянул на выжидающие глаза героя и вдруг увидел в них робость и даже страх ожидания ответа. Снейп вдруг вспомнил, как его мальчик — уже взрослый, многое повидавший юноша — уходил на последний бой с Тёмным лордом. Даже тогда в его глазах не было такого испуга. Одним уверенным движением зельевар обнял гриффиндорца, тесно прижимаясь к всё ещё разгоряченному обнаженному телу, сдерживая стон от ломоты в утомлённых мышцах. — Я тоже тебя люблю, мой золотой мальчик, — совсем тихо ответил он. Но Гарри услышал. И счастья, переполнившего его душу, хватило бы, чтобы вызвать сотню телесных патронусов одновременно. Они ещё долго лежали, просто обнимаясь и смотря друг другу в глаза. Гриффиндорец ласково гладил тонкую молочную кожу, скользя пальцами по худым плечам и тонким шрамам на ключицах и шее от змеиного укуса. Он смотрел в тёмные глаза профессора и вдруг понял, что за все эти годы скованного общения, шуток и серьезных разговоров, обид и примирений, вечного ожидания чего-то большего, он научился понимать своего профессора без всякого легилименса. Во взгляде Снейпа за скромной радостью новообретённого счастья крылась давняя, непрошедшая боль и горечь. — Северус… о чём ты думаешь? Я чувствую, что ты переживаешь. Тонкие пальцы профессора осторожно потянулись к лицу гриффиндорца, Гарри уже собрался перехватить и поцеловать их, но мягкие подушечки невесомо заскользили по шраму на щеке — одному из многих неприятных подарков войны. Поттер бережно обхватил широкими ладонями руку зельевара, позволяя полностью прикоснуться к искорёженной щеке. Он боялся, что не услышит ответа. Но Снейпу больше нечего было скрывать. Перед любовью он готов был открыть душу нараспашку. — Тебя почти убили… — тихо начал он. — А я не мог ничего сделать. Мне до сих пор так больно и стыдно за это. Прости меня. —Что ты такое говоришь, Северус? — Гарри осторожно приподнялся на локте, не переставая внимательно смотреть в тёмные глаза напротив. — Только ты был мне надеждой, лучом света, озаряющим жизнь. Только для тебя я стремился покончить с этой войной — чтобы скорее спокойно обнять тебя вот так, ни о чём не переживая. Тогда… видение с Дамблдором на вокзале… если бы ты не ждал меня, так отчаянно и жаждуще, я бы просто не вернулся. Весь путь, который я проделал, был путь к тебе. И ради тебя я готов хоть тысячу раз через ад и рай пройти. Снейп доверчиво прижался к сильным рукам, обнимающим крепко и надёжно. Он боялся поверить своему счастью, боялся отпустить свою вину, но для Гарри, кажется, его страхи не имели никаких оснований. — Должно пройти время, — тише добавил Поттер, — чтобы мы смогли всё это забыть. Но теперь я рядом навсегда. И если тебя будут мучить эти воспоминания или кошмары — я защищу тебя, спрятав в своих руках. Ни за что больше не отпущу тебя. В сердце бешено забилась жажда жизни и любви, и Снейп, впервые наполнившийся этими чувствами, добродушно усмехнулся: — Да ты оратор. — Ну, надо же натренировать язык, чтобы глубже толкать его в твою задницу. Щёки профессора вспыхнули, и он беззлобно швырнул в смеющегося Поттера подушкой. Когда они поднялись из подземелий в холл, большинство студентов уже волочили тяжёлые чемоданы к каретам, запряженным фестралами. Теперь почти все студенты, от мала до велика, могли их видеть. Вдалеке загудел свисток прибывшего Хогвартс-экспресса. — Немного непривычно не уезжать со всеми на Кингс-Кросс, — неловко пробормотал Поттер, изредка махая на прощание знакомым и друзьям. — Ты всё ещё можешь успеть на поезд, — едко усмехнулся Снейп. Он не хотел уколоть Гарри, но привычка — вторая натура. Поттер это хорошо понимал, поэтому на поддевки и язвы не реагировал. В конец концов, он знал, каким честным и откровенным профессор может быть в постели. Этого было достаточно. — Нет, спасибо. Единственное, куда я хочу успеть — это в тебя сегодня ночью. Может быть, даже несколько раз, — также ехидно ответил Поттер, наблюдая за расцветающим лёгким румянцем на щеках зельевара. — Кстати, во сколько мы отбываем? — Когда ты захочешь. Я написал Гебе, что мы будем дома сегодня или завтра. Она будет рада, что ты вернулся. Она всегда мечтала служить в семье мракоборца. — Не каркай, вдруг меня ещё не примут. — Тебя? Не примут? — язвительно взметнул бровь профессор. — Ну-ну. На лестнице показались Рон и Гермиона. Уизли с довольным, горделивым видом левитировал их с Гермионой чемоданы к карете, на что Грейнджер со смехом хвалила новооткрывшиеся таланты своего парня в «вингардиум левиосе». — Хорошо, — задумчиво протянул Гарри, заметив друзей. — Тогда отправимся вечером. Он быстро наклонился к уху профессора и горячо зашептал: — Я хочу успеть трахнуть тебя на преподавательском столе в кабинете зелий. Я столько раз представлял это во время наших занятий. Он отстранился от совсем красного профессора и с довольным смешком добавил: — Провожу ребят до платформы. Когда вернусь, будь готов. Снейп возмущённо-быстро скрылся в подземельях. — Гарри! — Гермиона радостно замахала рукой, увидев друга. — Мы тебя обыскались. Думали, что придётся уехать не попрощавшись. — Но судя по твоему счастливому лицу, переживали мы зря, — рассмеявшись, добавил Рон. Они водрузились втроём в карету, ещё одно место было свободно. — Можно к вам присоединиться? — послышался знакомый голос. Это оказался Оливер Люпин-Блэк. Пятикурсник вымахал и возмужал, уверенный взгляд серых глаз часто напоминал Гарри крёстного. — Оливер, конечно! — воскликнула Гермиона. — Рада тебя видеть! Все когтэвранцы вроде уже уехали? — Да, меня задержали… эээ… в общем, я потерял кое-что. Пришлось искать. Друзья усердно закивали. Но они-то знали, что Оливер был влюблён в кого-то с Гриффиндора и постоянно держался рядом с их факультетом. — Как дела у Сириуса? — уступая место рядом, спросил Гарри. — Завтра последнее слушание. Так, для проформы, все уже знают, что он будет оправдан и реабилитирован. Папа на сносях, не сегодня-завтра родит, но тоже собирается пойти с отцом в Министерство. Из-за этого они опять ругаются, но ты же знаешь — им дай только повод. — Кто у тебя будет — братик или сестренка? — воодушевленно спросила Гермиона. — Брат. Отец сказал, назовём Тедди. Папа согласен: он вообще-то хотел девочку, а ещё малыш так пинается, что он уже ни о чем другом думать не может, — довольно усмехнулся он. — Отец, кстати, встретит меня на Кингс-Кроссе, так что, Гарри, вы сможете поболтать с ним. Он почему-то был расстроен из-за твоего последнего письма. — Э, да, я написал Сириусу, что теперь буду жить с Северусом, — признался Гарри друзьям. — Конечно, его это не обрадовало. — Ого, — ошалело присвистнул Оливер. — Я не знал. Так у вас всё серьёзно. Поздравляю. Не переживай, отцу просто нужно время, потом он примирится с твоим выбором. — Да, спасибо. И я не еду в Лондон, мы с Севом уже сегодня отбываем в его поместье. Так что передавай Сириусу привет. — Хорошо, — кивнул Люпин-Блэк. — В любом случае, мы отправим экстренное письмо, когда папе понадобится помощь профессора Снейпа в родах. Приходите вместе, повнушай отцу, как важен профессор для нашей семьи. Авось он и смягчится. Заодно сможете обсудить, когда вас ждать летом. Остаток пути ребята приглашали друг друга в гости на летние каникулы (Гарри тоже всех позвал, только предупредил, что надо будет спросить разрешение у Северуса), обещали не забывать писать письма и обсуждали планы на будущее. Приехали как всегда почти к самому отправлению, пришлось быстро загружать чемоданы, наспех обниматься, прощаясь, и вот уже поезд с энергичным свистком тронулся в путь. Гарри — единственный человек на перроне — махал друзьям, пока поезд не скрылся за поворотом. Приманив из замка метлу, Поттер неспеша отправился обратно, пролетая на верхушками высоких деревьев Запретного леса. Он ещё издалека заметил закрытые ставни окон в кабинете зельеварения. Сердце нетерпеливо зарокотало, и метла стремительно набрала ход. Фигура в знакомой чёрной мантии уже стояла, ожидая, у входных ворот. Гарри спикировал, всколыхнув тёмные волосы Северуса, спрыгнул с метлы налету, обнимая пальцами подрагивающую руку профессора. В нетерпеливом молчании они зашли в замок.