Нечего скрывать

В Глухариную рощу ночь пришла почти незаметно: солнце уже после трёх часов скрылось за деревьями и больше не показывалось, лишь с каждым часом становилось все темнее и темнее. Люпин не успел оглянуться, а на часах уже было девять вечера. Сириус мылся в душе, радостно что-то напевая и иногда заливаясь предвкушающим смехом с легким оттенком пошлости, так похожим на собачий лай. Римус, тоже недавно вышедший из душа, вынул из холодильника пачку холодного сока и, сделав несколько глотков, отправился в спальню. Он вытащил палочку из кармана потрепанных домашних штанов и приблизился к зеркалу. В темноте спальни ничего не было видно. — Коллюце! — четко произнес Римус, направив палочку на зеркало, и оно засверкало легким светом. Теперь Люпин видел свое отражение. Он взглянул в глаза себе самому и увидел в них испуг. Палочка дрожала в его руке. Римус распахнул свою рубашку и скинул её с себя. Он опустил штаны с трусами до линии мягких волос на лобке, чуть выше которой шел грубый, стёганый горизонтальный шрам 10-15-ти сантиметров, судя по виду, уже давно заживший от глубокого пореза. Римус аккуратно провел палочкой по шраму и поморщился, будто испытывая тупую боль. — Абскондере, — выдохнув, тихо проговорил Люпин, и шрам, будто его и не было никогда, исчез, оставив после себя только ровную гладкую кожу. Люпин провел рукой по месту, где раньше была шероховатая полоса, и, убедившись, что не осталось никакого рубца, выдохнул спокойно и поднял резинку штанов обратно на талию. — Ресцингуо, — произнес он, направив палочку на зеркало, и зеркало потухло, снова став обычным стеклом. Люпин устало опустился на кровать и кинул палочку куда-то в угол. Его мучило какое-то неприятное чувство, но вот в дверях тихо появился Сириус, и Римус от одного его вида забыл обо всех своих мыслях. — Эх, а я думал зайти незаметно, — чуть улыбнулся Сириус, присаживаясь рядом с Лунатиком. — Ты же знаешь, что со мной у тебя это не пройдет, — улыбнулся в ответ Люпин, укладывая голову на колени Блэку. Еще влажные руки Сириуса мягко заскользили по лицу и волосам друга, и Римус в блаженстве прикрыл глаза. — Ты сегодня подозрительно покорный, — усмехнулся Блэк, нагибаясь к щеке Лунатика, чтобы легко поцеловать его. — Будешь много болтать — устрою очередной неудавшийся вечер, — усмехнулся в ответ Римус. — Ну и чем бы ты меня смог остановить? Оливер в гостях у друга, мы совершенно одни. — Я бы нашел причины, — усмехнулся Римус. — Если бы хотел. — Как хорошо, что ты все-таки этого не хочешь, — усмехнулся в ответ Сириус. Он коснулся губами губ Римуса и только поддался вперед, когда почувствовал, что на поцелуй отвечают. Блэк осторожно переложил Лунатика со своих колен и, нависнув над ним, прижался к обнаженному торсу Римуса. — Я гляжу, тебе не терпелось раздеться, — с улыбкой выдохнул Блэк в губы напротив. — Еще как, — с такой же улыбкой ответил Люпин, снова прижимаясь к губам анимага. Продолжая целовать Римуса, Блэк мягко скользил руками по его разгоряченной коже, то и дело опускаясь к кромке штанов. — Ты позволишь? — вопросительно взглянул он в глаза друга, оттягивая штаны за резинку. Люпин только согласно выдохнул, приникая к губам Сириуса, будто не в силах оторваться от них ни на секунду. Блэк легко стянул штаны, а затем и бельё, оставляя Римуса полностью обнаженным. Лунатик в ответ скинул с любовника халат, под которым ничего не было, и легко провел дрожащими пальцами по его спине. А Сириус переместился губами на шею Римуса — он прекрасно помнил, что это одно из его самых чувствительных мест — и принялся ласкать ее поцелуями. Люпин издал сладостный выдох, смешанный со стоном, и Сириус понял, что полностью пленил тело своего любовника. — Эй, Рем… — Блэк оторвался от сосков любовника и взглянул в его затуманенные удовольствием глаза. — Сейчас не лучшее время для болтовни, — быстро прошептал Римус, прижимаясь к любовнику всем своим телом. — Рем, — серьезно повторил Блэк, лаская Люпина мягкой рукой по щеке, — я люблю тебя. Лунатик тихо выдохнул и улыбнулся: — Хорошо, я это понял. Сириус рассмеялся заливистым собачьим лаем: — Это все, что ты мне можешь ответить? Римус приподнялся на локтях и, приблизившись губами к уху любовника, шепотом выдохнул: — И я тебя люблю. Почувствовав знакомую дрожь по телу, Сириус только крепче обнял разгоряченное тело Римуса и снова опустился влажными поцелуями к отвердевшим соскам любовника. С каждым прикосновением шершавого языка к своей коже Римус готов был закричать от удовольствия, но он лишь кусал себя за предплечье и сдавленно мычал. — Эй, перестань себя мучить, — тихо прошептал Сириус, оттягивая руку Люпина от его крепких зубов. — Ты можешь кричать хоть во все горло — на много миль вокруг нет ни души. Мы совершенно одни, — шептал Блэк, облизывая влажные от слез щеки Римуса. — Я… не могу больше, — сдавленно прошептал Римус, перехватывая руку Блэка и опуская ее к своему возбужденному паху. Сириус расплылся в пошлой удовлетворенной ухмылочке и, коротко поцеловав Люпина в лоб, прошептал: — Я же обещал, что ты быстро привыкнешь. Его левая рука протиснулась под ягодицы Римуса, а правой Блэк обхватил его член и принялся легко скользить по нему вверх-вниз. Люпин стиснул в пальцах покрывало кровати и, толкнувшись телом ближе к руке Сириуса, застонал в голос. Наслаждаясь восторженными стонами любимого, Сириус опустился влажными поцелуями к его животу, обвел языком пупок и продолжил влажную дорожку вниз. А когда он коснулся языком сочащейся головки члена, Римус вскрикнул и, задохнувшись от удовольствия, запустил пальцы в еще влажные черные локоны. — Подожди… Сириус… я уже… — отрывисто шептал Римус, пытаясь оттянуть голову любовника за волосы. Но Блэк опустился губами к мошонке и принялся целовать яички, не забывая при этом двигать рукой по возбужденному члену. Вскрик — и Люпин излился в руку любовника. Его тяжелое дыхание разносилось по всей спальне. — Прости… так быстро… я слишком долго терпел, — пробормотал Люпин, накрывая свое смущенное лицо подушкой. — Я счастлив, что кроме меня никто не касался твоего великолепного тела, — с улыбкой прошептал Сириус, зубами отшвыривая подушку прочь с кровати. Рука Блэка, влажная от спермы любовника, опустилась к ложбинке меж ягодиц; два пальца принялись легко надавливать на анус. — Рем, ты позволишь? — прошептал Сириус в ухо любовника, свободной рукой опускаясь к его волосам. — А разве мой отказ тебя остановит? — нервно рассмеялся Римус, крепче обняв любовника за спину. Сириус улыбнулся и, прижавшись поцелуем к шее Римуса, медленно протолкнул пальцы в узкий сфинктер. Римус с коротким стоном прикусил губу, но Сириус, проведя по ней языком, вовлёк Люпина в долгий поцелуй. Его пальцы аккуратно растягивали любовника, а свободная рука ласкала вновь возбуждающийся член. — Сири…ус… больно, — зажмурившись, прохрипел Люпин. — Прости, я буду нежнее, — отрывисто выдохнул Сириус. — Нет… мне больно, потому что … я хочу большего, — смущенно отвернувшись, прошептал Римус. Блэк с хлюпающим звуком вытащил пальцы и, снова прижавшись к влажным губам любовника, одной рукой закинул его ноги на свои плечи и обхватил Люпина за поясницу, а другой направил свой возбужденный член к сжимающемуся анусу. Люпин сдавленно замычал, чувствуя вторжение внутрь, а Сириус, отрывисто дыша, сделал резкий рывок — оборотень снова сорвался в крик — и остановился, полностью оказавшись внутри. — Ты… невероятно тесный, — выдохнул Блэк, скользя губами по тяжело вздымающейся груди Римуса. Но у Лунатика уже не было сил отвечать — он просто теснее прижался ягодицами к Сириусу, безмолвно прося его о большем. И Блэк, притянув Люпина за поясницу вплотную, вышел на несколько сантиметров и вновь вошел до упора, но даже такие простые действия, заставили Люпина хрипло стонать, потому что кричать уже не было сил. Чувствуя все большую свободу в действиях, Сириус начал ритмичные движения, иногда меняя угол проникновения, и, наконец, нашел то место, коснувшись которого вызвал у Лунатика взрыв эмоций и очередной громкий вскрик-стон. Анимаг начал двигаться медленнее, но глубже, и с каждым толчком внутри чувствовал, как тело Римуса дрожит в его руках. Блэку хватило лишь несколько минут — он снова прижался губами к уху любовника и, не останавливая движений, тихо прошептал: — Рем… можно я… в тебя? Но прежде чем Римус успел ответить, он выгнулся дугой в накрывающем с головой оргазме, чувствуя, как Сириус кончает мощной струей своего семени прямо по его простате. Отрывисто дыша и дрожа, Римус опустился обратно на кровать, Сириус тяжело повалился прямо на него. В спальне стояла невероятная духота, но им обоим было плевать на это. — Рем, я так счастлив, — прохрипел Сириус, проведя пальцем по влажным ресницам своего любовника. — Мне мало, — прошептал в ответ Римус, ласкаясь о горячие пальцы любимого. — А я и не собирался останавливаться, — усмехнулся Сириус, и его губы вновь опустились к влажным губам любовника. *** Блэк снова проснулся рано, хотя солнце сегодня пряталось за серыми тучами — его разбудило чье-то мерное дыхание рядом и тепло нежных объятий. Сириус открыл глаза и чуть не залился радостным лаем от неописуемого счастья: рядом с ним тихо сопел, иногда подергивая носом, его любимый Рем. Лицо Лунатика было непривычно спокойным, даже морщины, избороздившие его лоб, казались, исчезли совсем. Руки Люпина крепко обвивали Сириуса за талию, а его нос прижимался к плечу Бродяги. Блэк провел ладонью по обнаженной спине Люпина и зарылся носом в его растрепанные волосы: он был так счастлив, что спустя долгие годы ожидания снова может чувствовать любимое тело рядом с собой. Подумав о том, что к пробуждению Римуса неплохо было бы чем-нибудь его обрадовать, Блэк осторожно убрал его руки с талии, надел трусы, тихо скользнув с кровати, и вышел из комнаты. Сириус подошел к холодильнику, взяв с тумбы большую разделочную доску, разложил на ней несколько тостов, делая нехитрые бутерброды с карбонатом и овощами, пирожные и открытую пачку сока с кружкой. Аккуратно подхватив все, он двинулся обратно в спальню. Римус еще спал, поэтому Блэк, поставив доску с завтраком на тумбу, на цыпочках подошел к изножью кровати и, схватившись за края одеяла, медленно стянул его с любовника. Он распластался на кровати полностью обнаженный, прекрасный в бледном утреннем свете. Сириус невольно залюбовался телом, которое так долго ожидал и которое вчера, наконец, держал в своих руках и ласкал: искусанная шея, за которую Блэк потом наверняка сам получит по шее; сильные, почти кровавые засосы на груди; синяки на талии от крепких рук Сириуса… Да уж, картина страстной ночи налицо. И натело. Сириус невольно расплылся в улыбке, опускаясь взглядом по животу вниз, но вдруг его улыбка исчезла с лица — взгляд его привлек неровный поперечный шрам, судя по всему, давно заживший, над лобком. Блэк был абсолютно уверен, что вчера ночью, лаская обворожительное тело своего любовника, этого шрама он не обнаружил. Будто боясь причинить боль своим прикосновением, Сириус легко, почти невесомо, коснулся пальцем середины рубца. И вдруг… «Ещё каких-то семь-восемь месяцев остался бы на свободе и увидел бы этого мальчишку совсем младенцем». «Что? Ты ему еще не сказал»? «Думай, что хочешь, но я был тебе верен». Лица Дамблдора, Снейпа и Римуса и их слова пронеслись в его голове в одну секунду. Его палец, все еще касающийся шершавой кожи шрама, дрогнул. Словно почувствовав чужое прикосновение, Люпин мгновенно распахнул глаза. Увидев лицо своего любимого, Римус расплылся в улыбке: — Доброе утро, — прохрипел Люпин: голос, ввиду вчерашних стонов и криков, был сорван. — Доброе, — натянуто улыбнулся Сириус. Улыбка слетела с губ Римуса — словно почуяв что-то неладное, он напрягся. — Что с тобой? — прохрипел Люпин, ища, чем бы укрыться: одеяло было откинуто Сириусом. — Ты не отец Оливера, — тихо прошептал Блэк. — О, ты умеешь поднять мне с утра настроение! — мгновенно разозлился Римус и принялся искать свою одежду. — Эта тема закрыта! И хватит… — Рем, — Сириус тихо притянул любовника за руку, — ты его мать. Люпин замер. Взгляд его опустился вниз — шрам снова был на своем месте. — Но заклинание… я же… — Люпин был растерян, руки его дрожали. — Скоро полнолуние, — пробормотал Сириус, — кровь оборотня становится активнее и наскоро ликвидирует все заклинания. Ты же должен помнить об этом. — Да… точно, — все так же растеряно пробормотал Люпин, натягивая на себя белье и штаны. — Рем, подожди, — Сириус притянул готового сбежать из спальни Люпина за запястье. — Но как?... И почему ты не сказал мне?..Это же и мой ребенок тоже. Люпин замер; он повернулся лицом к Сириусу, но, будто не в силах смотреть ему в глаза, отвернул голову. — А что бы это изменило? — поджав губы, прохрипел он. — Я собирался тебе сказать, но… помнишь, тот вечер, когда я пришел к тебе в дом? Я уже готов был сообщить тебе об этом! А ты сказал, что мы поговорим позже — тебе нужно было убедиться, что Джеймс и его семья в порядке! А на следующий день тебя уже схватили прихвостни Министерства! Я… я не мог ничего сделать, я был таким беспомощным! — по щеке Люпина скатились первые слезы и он раздраженно смахнул их ладонями. — Я… я уже не мог ничего изменить. Сириус притянул любимого к себе и, присев с ним на кровать, прижал его крепче. Римус, пряча лицо в роскошных кудрях Блэка, дрожал. — Я же хотел сделать тебе подарок… Гарри был тебе так дорог, ты так хотел своего сына и я… я попросил Снейпа об одном очень трудном зелье — долго уговаривал его, и он согласился мне помочь. Зелье смогло подстроить мой организм для рождения ребенка. Я так хотел сделать тебя счастливым! — шептал Римус, крепче прижимаясь к любовнику. Блэк сжал Римуса в объятиях, будто пытаясь перенять хоть часть той боли, которую Люпин испытывал. — Ты даже не представляешь, каково мне пришлось… Без гроша в кармане, без работы, без друзей и родственников, человек с кровью оборотня, да еще и беременный. Лишенный самого дорогого мужчины в жизни. Я не представляю, как мне удалось выжить… — А как же твои превращения? Ну… я никогда не видел беременных оборотней, — нервно хмыкнул Сириус. — Весь период беременности у меня не было превращений, Северус сказал, что это зелье подавляет любые другие сущности, помимо человеческой, чтобы беременность проходила безопасно. Хоть восемь месяцев провел спокойно, — усмехнулся Римус, по-прежнему пряча лицо в кудрях Блэка. — Восемь? Но ведь должно быть девять? — удивленно прошептал Сириус. Люпин еще раз тяжело выдохнул и хрипло продолжил: — Все эти стрессы и нервы, я ужасно измотался. И Оливеру захотелось появиться раньше, чем положено. Северусу пришлось экстренно вытаскивать его из меня, чтобы не дать ему задохнуться. Прости, что я не смог продержаться нужный срок. — Что? За что ты извиняешь? Оливер — отличный пацан, и всем этим он обязан только тебе! Эй, Рем, ты справился со всем в одиночку, и я тобой горжусь. Это ты прости, что меня не оказалось рядом, — Сириус прижался губами ко лбу Римуса, притянув его за затылок. — Нет, ты ни в чем не виноват. Я должен был сначала сказать тебе о том, что мы… мы могли бы стать настоящей семьей, я должен был сказать тебе, что хочу… хочу ребенка от тебя, — Римус снова начал безмолвно рыдать. — И это бы ничего не изменило: я был бы счастлив, если бы узнал, что ты хочешь от меня ребенка! И я бы, пожалуй, даже согласился подружиться с Северусом ради его чудодейственного зелья, — горько усмехнулся Блэк. — Мне жаль только то, что я не был рядом с тобой эти прекрасные моменты, когда ты носил плод нашей любви под сердцем. Римус, наконец, оторвался от Блэка и слегка покрасневшими глазами, полными надежды, взглянул в бледно-серые глаза Сириуса: — Ты не сердишься на меня? — Сержусь? За что, Рем? Что ты говоришь такое! Нет, конечно! Во всем виноват только я. Ты молодец, Рем, ты просто чудо. Сириус поцеловал влажные ресницы Люпина и облизал его влажные щеки. — Обещаю, теперь все изменится, Рем, я тебе клянусь. Мы станем настоящей семьей: ты, я, Оливер — мы станем самыми счастливыми! Рем, все будет хорошо, просто поверь мне! Казалось, Римус снова готов был разрыдаться, потому Сириус скорее попытался его отвлечь: — Эй, Лунатик, я вообще-то попытался быть романтичным, так что оцени это, —с этими словами Блэк вскочил с кровати, подхватил доску и аккуратно поставил ее на колени Римуса. — Это что, завтрак в постель? — сквозь проступившие слезы улыбнулся Римус. — Ну, это, скорее, пародия, — радостно оскалился Блэк, наливая сок в прозрачный стакан. — Я и позабыл, что ты у меня настоящий романтик, — прохрипел Люпин, принимая стакан с соком из рук Сириуса. — Другого ты бы и не полюбил, — усмехнулся в ответ Блэк, протягивая Римусу сандвич. — Я полюбил бы тебя любого, — с улыбкой заверил любовника Люпин, с удовольствием откусывая полбутерброда. *** Первые пару дней все было идеально: Сириус и Римус будто переживали свой второй медовый месяц — настолько нежными и ласковыми были их взгляды и касания друг друга. Бродяга с упорством вспоминал чувствительные точки любовника на практике, так что Римусу оставалось только плавиться в горячих и крепких объятиях Блэка. Но Сириус был бы не Сириусом, если бы в очередной раз все не испортил: — Рем, ты же не будешь против, если я отлучусь на пару часов? Вопрос застал Римуса врасплох — тарелка, которую он сушил полотенцем после того, как любовники пообедали, выпала из его рук и разбилась об пол. — Что? Тебя разыскивает все Министерство по всем переулкам, и ты хочешь сам им сдаться? Ты сошел с ума?! — Рем, мне нужно завершить кое-какие дела. Я буду крайне осторожен и вернусь через пару часов. — Сириус — Не выводи. Меня. Из себя. Понятно? Я никуда тебя не пускаю, — твердо сказал Римус, собирая палочкой тарелку из осколков. — Рем, давай не будем ссориться, — мирно пробормотал Сириус. — Ты же знаешь — я все равно уйду. — Если ты уйдешь — ты уже сюда не вернешься, — твердо отчеканил Римус. — Ты не можешь лишить меня возможности общаться со своим сыном и моим любимым после того, как я, наконец, обрел свою семью, — воскликнул Блэк, вскакивая со стула. Люпин развернулся к Сириусу и, поджав губы, уставился на любовника. — Ты не посмеешь сказать Оливеру всю правду, — напряженно прошептал лунатик. — Ты не хочешь, чтобы он узнал обо всём? — Блэк удивлённо поднял бровь. — Он может не понять нас. А я не хочу терять своего единственного сына, — Люпин отвернулся от Блэка и продолжил вытирать посуду. — То есть ты думаешь, что ему легче думать, будто мать пропала без вести, а не о том, что у него есть нормальная полная семья? — Нормальная? — Римус снова уставился на любовника; взгляд его был полным негодования. — Два мужчины, один из которых — оборотень, а другой — сбежавший из Азкабана преступник? Это ты называешь «нормальным»? — Я не преступник, Рем. Я оклеветанный, ни в чем неповинный человек! А оборотнем ты являешься не по своему выбору! И это не то, что можно исправить! — Во всяком случае, Оливеру не стоит знать правду. Я так решил. Блэк вскочил со стула. Ему хотелось кричать, трясти Люпина за плечи. Но Сириус только медленно направился к выходу. — В конце концов, общественное мнение для тебя всегда было важнее счастья близких людей, — тихо пробормотал анимаг и скрылся за дверью. Римус готов был взорваться криками о том, что это неправда, обвинять Сириуса в легкомыслии, но чёрный пёс уже торопливо бежал куда-то вглубь леса. *** Северус прогуливался по холлу своего имения, то и дело останавливаясь возле плаката с горящими буквами и подписью Гарри. Иногда он хмурился, будто пытаясь найти способ отодрать навязчивую бумажку со стены, но уже через секунду на кончиках его губ появлялась довольная улыбка. — Господин, простите, что отвлекаю — к вам пожаловал гость, — как из ниоткуда пропищала Геба. Снейп удивленно поднял бровь, но пустить пришедшего разрешил. Тяжелые входные двери приотворились, и в холл просунулся черный собачий нос. Брови Северуса только выше поползли вверх. Весело лая, пес полностью прошел в поместье и, только когда двери за ним затворились, тряхнул длинной шерстью, на месте обращаясь в человека. — Очень неожиданный визит, — сухо заметил Северус. — Я люблю делать приятные сюрпризы, — как можно дружелюбнее оскалился Блэк. Северус прижался спиной к стене, закрывая собой плакат Гарри, и, скрестив руки на груди, натянуто спросил: — Какими судьбами? — Совесть замучила — пришёл мириться, — Сириус дружески хлопнул зельевара по плечу, на что тот только поморщился. — Какая у тебя может быть совесть? Говори, чего надо. Но прежде чем Блэк успел что-то сказать, голос Гебы пропищал о приходе очередного гостя: — Господин, Люциус Малфой просит разрешения войти в ваш камин. В глазах Блэка промелькнул лёгкий испуг. — Думаю, мне пора удирать. Но Снейп, даже бровью не поведший, выхватил из мантии палочку и, направив на гостя, четко произнес: — Колорем муто. Вультум муто. Воцем муто. Волосы Сириуса опустились до лопаток в светло-русой косичке, щеки налились полнотой, нос вырос в размерах и стал крючковатым, глаза переменили цвет на темно-зеленый, а губы стали пухлее раза в два. Тело разрослось в размерах, и теперь Сириус напоминал забредшего в гости к зельевару викинга. — Вау! — неожиданно для себя пробасил Сириус, оглядывая себя. — Ты всегда был искусен в заклинаниях! — Впусти Люциуса, — проговорил Снейп, и тут же наверху, в его кабинете, раздался треск пламени. — Северус! — послышался слегка истеричный голос Малфоя. — Мне необходима твоя помощь! Волшебник тут же возник наверху лестницы: белые волосы как всегда аккуратно прилизаны, роскошную изумрудную мантию украшают драгоценные камни, а трость, а которой прячется волшебная палочка, как всегда утонченно блестит лакированной поверхностью. Впрочем, увидев незнакомого гостя у хорошего друга, Малфой заметно растерялся. — Я помешал? — Немного. У меня клиент на зелье. Но если твоя проблема срочная, думаю, мистер Кэлб согласится подождать пару минут? Сириус усердно закивал. — О, на самом деле, мне тоже нужно зелье! Что-нибудь, урезонивающее подростковую активность, — Малфой обворожительно улыбнулся мускулистому викингу. — Иначе эти Уизли меня затрахают до смерти. Северус обреченно выдохнул: — То тебе не нравится, что они трахают тебя по отдельности, то тебе много их двоих — определись уже, что конкретно надо! Малфой, задумавшись, невинно прикусил губу. — Хорошо, я понял. Тогда мне нужны безопасные афродизиаки. Для меня. Много. — Тебе повезло: у меня есть на складе пару литров. Зельевар отодвинулся от стены, совершая этим роковую ошибку: плакат с горящими буквами о чувствах Гарри стал виден всем присутствующим. Сириус, первым обративший на это внимание, задохнулся в возмущении и громогласно пробасил: — Снейп! Удивленный взгляд Люциуса его тут же успокоил, и Блэк продолжил уже спокойнее: — Мистер Снейп! Какое… душещипательное признание. Не поведаете своим гостям об истории этого плаката? — Ничего особенного, — проворчал Северус. — Всего лишь заклятие вечного приклеивания. — Оу, а ты хорошо подкапываешь под Поттера, — ухмыльнулся Малфой. — И какие позы любит золотой мальчик? Снейп сердито стрельнул взглядом в тут же притихшего блондина: — Я ничего с ним не вытворяю. Идем, я отдам тебе зелья. Северус с Люциусом поднялись на второй этаж и скрылись в длинных коридорах. Блэк внимательно осмотрел плакат, бубня себе под нос проклятия по душу зельевара. Мужчины тем временем о чем-то разговаривали, но анимаг не мог разобрать слов, а затем снова послышался треск пламени. Через полминуты Снейп возник вверху лестницы. — Блэк, говори четко и кратко: что тебе надо. Сириус запнулся, но его гордость не позволила Блэку мямлить, поэтому он уверенно выговорил: — То зелье, которое ты делал Римусу двенадцать лет назад. Благодаря которому я стал отцом Оливера. Северус невесело усмехнулся. — Я так и думал. А ты знаешь, что оно готовится из исключительно редких ингредиентов? Что это чрезвычайно трудно даже для такого великолепного зельевара, как я? Блэк смешно прищурился, и его измененный пухлый нос сморщился картошкой: — До этого смог — сделаешь и ещё раз. И ещё ты подкатываешь к моему крестнику. Снейп измученно закатил глаза: — Все как раз с точностью до наоборот. — Северус, помоги мне. — Почему Люпин не с тобой? Блэк нервно усмехнулся: — Он немного занят, поэтому попросил меня… — Он даже не знает, что ты здесь, верно? — Я хочу сделать ему подарок! — А ты уверен, что он этому подарку обрадуется? Анимаг непонимающе уставился на Снейпа. Тот недовольно фыркнул: — Во всяком случае, надеюсь, ты не собираешься опоить Римуса зельем без его ведома. — Не собираюсь! Просто помоги мне. Зельевар прищурился: — Да уж, мистер-самый-гордый-шалопай просит помощи у своего заклятого врага-зазнайки. Мир точно сошел с ума. Сириус просящее уставился на Северуса. Выглядело это достаточно комично с его временной внешностью, и Снейп даже изобразил что-то наподобие улыбки. — Хорошо, иди за мной. Блэк догнал зельевара, и они вместе пошли по длинным коридорам замка. — Разве Малфой не ненавидит Уизли? — любопытно поинтересовался Блэк. — Не совсем. Он считает Артура простачком и упивается мыслями о бедности их семьи, только и всего. — И как он начал с близнецами… ну, того? Северус недовольно посмотрел на анимага: — Тебе так хочется это узнать? — Просто интересно, — пожал плечами Блэк. — Уизли как-то напроказничали: подорвали неиспользуемый класс в Хогвартсе. Экспериментаторы! А там Драко прогуливался рядом. Его задело — так, царапинка, — и он сразу отцу ныть. Люциус тут же прилетел в школу. — Ну это неудивительно, с его папочкиным комплексом, — загоготал Блэк. Северус стрельнул в него недовольным взглядом, и анимаг смолк. Снейп продолжил: — Разбирались втроем, без участия Дамблдора и МакГонагалл. Вот и доразбирались. — Малфой что, просто подставил им свою задницу? — Да конечно! Близнецам надоело выслушивать нравоучения, вот они и достали очередную пакостную штуку, которую собирались дорабатывать и даже не проверили на побочные эффекты. Они накинули её на Люциуса, и через секунду он был связан. Этого Уизли ожидали, а вот то, что эта штука превратится в тентакли — нет. — Превратится во что? — непонятливо пробурчал Блэк. — Неважно. В общем, веревки принялись раздевать Малфоя и ласкать его. А он же афродизиаки литрами глотает, вот и понесло от него феромонами. Близнецам сорвало крышу, и они по очереди пристраивались к его заднице по нескольку раз. А Люциусу это понравилось. С тех пор Малфой почти каждые выходные вызывает их в мэнор, так что они таким образом «отрабатывают» свой косяк. Снейп остановился возле тяжелой каменной двери, отворил её взмахом волшебной палочки и прошел внутрь. Блэк протиснулся за ним. Это был целый склад всяких склянок: наполненных и пустых, прозрачных и самых различных цветов, маленьких пузырьков и огромных бутылей. На отдельных полках лежали подписанные убористым почерком мешочки, полиэтиленовые или матерчатые, а отдельный стеллаж занимали закрытые стеклянными крышками ящики с различными травами и специями. Все аккуратно было расставлено по деревянным полочкам, без единой пылинки: Снейп тщательно следил за своим добром. Посередине стоял большой стол с несколькими котлами и парочкой пузырьков и мешочков. Сириус с интересом оглядывал все помещение, а зельевар уверенно двинулся куда-то вглубь кладовки. — Блэк, коснешься своими грязными руками хоть чего-нибудь в этой комнате — помощи не жди, — рявкнул Снейп как раз тогда, когда Сириус потянулся к небольшой склянке. Анимаг тут же отшатнулся от стеллажа и, втихомолку показав зельевару язык, пошел за ним, засунув руки в карманы. А Снейп, достав с одной из нижних полок небольшой прозрачный бутылек, протянул его Сириусу. Блэк непонятливо потряс склянку в руке. — И что это? — Твое зелье. — Но там ничего нет! Северус усмехнулся: недалёкие выводы школьного задиры его всегда веселили. — Больше мне предложить тебе нечего. — Снейп, ты обещал помочь! — Я ничего тебе не обещал. — И что мне делать с этим флаконом? Сварить зелье самому? — Только если ты хочешь угробить своего любовника. Блэк снова тряхнул пустой флакон, но ничего нового в нем не появилось. — Простых зелий не бывает, — пробормотал Снейп, навязчиво выталкивая анимага из кладовки. — Попробуй обсудить это с Люпином. Северус запер свою сокровищницу. Блэк прищурился, снова проглядывая флакон насквозь. — А в прошлый раз ты тоже дал Римусу пустой бутылек? — Не проще ли спросить это у него самого? Анимаг, прищурившись, недовольно поглядел на Снейпа, мысленно проклиная его. Мужчины спустились обратно в холл. Было ясно, что больше терпеть давнего врага в своем доме зельевар не намерен. — Тебе лучше выйти из моего замка под этим же обличием. Обращаться в собаку будет слишком опасно. Зайдешь поглубже в лес и трансгрессируешь. Блэк пробубнил что-то про себя, но Снейп, уставившись в плакат от Гарри на стене, не услышал его ругательств. Анимаг спрятал пузырек в карман и поторопился к выходу. — Когда вернешься домой, прекратишь действия заклинаний обычным «Финито», — пробормотал Северус, не отрывая взгляда от плаката. — Как прикажете, белый господин, — пробурчал Сириус и, выйдя из мэнора Снейпа, громко захлопнул за собой ворота. *** Люпин сидел на пороге своего дома и с трудом сдерживал то и дело подкатывающие к горлу слезы. Что сейчас происходило с его любовником, был ли он на свободе, или Министерство уже схватило его, или он заблудился и не мог найти обратную дорогу, или на него напали, а он же совершенно безоружен — Римус не знал, что и думать. Он уже сотню раз успел обругать себя за то, что затеял этот глупый спор вместо того, чтобы просто спросить, куда собрался Блэк, и сопроводить его, но совесть продолжала грызть Люпина изнутри. Теперь, когда в доме не осталось никого, Римус чувствовал одиночество прямо под кожей: холод обволакивал его, словно дементоры окружили оборотня со всех сторон. Люпин перестал сопротивляться чувству горечи, и слёзы покатились по его впалым щекам. Именно в этот момент кто-то трансгрессировал всего в двух шагах от него, и Римус, тут же смахнув слезы, вытянул палочку вперед. Мощный викинг с глуповатым выражением лица смотрел на оборотня, почему-то улыбаясь, а потом вдруг нахмурился и, быстро приблизившись к опешившему Люпину, порывисто его обнял. — Прости, что заставил тебя плакать! — пробасил викинг, сжимая Римуса до хруста в ребрах. Оборотень выбрыкнулся из объятий незнакомого мужчины и, внимательно вглядевшись в его глаза, сам кинулся на викинга с жаркими объятиями. — О Боже, Сириус, я чуть с ума не сошел, пока тебя не было! Что с твоим внешним видом? Блэк непонятливо взглянул на свои полные руки и, воскликнув, хлопнул себя по лбу. — Я совсем забыл об этом! Нукать, кинь в меня «Финито»! Послушно использовав заклинание на любовнике, Люпин с улыбкой наблюдал, как возвращаются привычные черные кудри и извиняющиеся морщинки в уголках глаз. — Рем, прости за те слова, которые я тебе наговорил. Я все обдумал и понял, что только ты имеешь право решать, говорить Оливеру правду или нет, потому что только благодаря тебе он появился и вырос таким чудесным парнем. Я не могу претендовать даже на малую часть в его жизни, но, пожалуйста, позволь мне просто быть рядом с ним. Римус прижал Блэка к себе, ощущая, как крепкие руки переплетаются на талии, и коротко кивнул. — Пошли в дом, — примирительно улыбнулся Люпин. И Сириус поспешил за любовником. *** Стоя возле двери в комнату Фреда и Джорджа Уизли, Гарри Поттер продолжал клясться себе, что совершенно не собирался подслушивать. Просто так уж вышло, что он проходил мимо, а близнецы уж очень шумно спорили. — Я, может, хочу заниматься этим только с тобой! — воскликнул Фред или Джордж в отчаянии. — Ну так мы же и занимаемся этим вместе! Подумаешь, плюс минус один человек — это роли не играет! — Играет! Я не хочу, чтобы в этом участвовал посторонний! Это занятие только для нас двоих! — У тебя слишком консервативные взгляды, Джордж! Чем больше людей, тем больше пользы и удовольствия! — Сам ты консервативный, Фред! Вот и ищи других людей, потому что я больше в этом участвовать не буду! Гарри, внимательно прислушиваясь, лихорадочно соображал, что же подразумевалось под «этим», раз близнецы, всегда принимавшие решения единогласно, вдруг так раскудахтались. В первую очередь пришла мысль об ужастиках Уизли, которые пятикурсники отчаянно и дерзко продвигали на рынок развлекательных предметов, — но кто стал третьим — и сразу камнем преткновения — в их слаженном коллективе? Джордж обиженно засопел. Фред молчал, но, даже не видя его за дверью, Гарри был уверен, что тот, скрестив руки на груди и поджав губы, украдкой поглядывает на отвернувшегося брата. — Я не хочу ставить тебя перед выбором, — пробурчал, шмыгнув носом, Джордж, — но если ты продолжишь заниматься этим с Люциусом — можешь про меня забыть. Гарри зажал рот рукой, чтобы не ахнуть — никогда бы он не подумал, что близнецы могли связаться с Малфоем! —Джордж… — Вот только уговаривать меня не надо! Я знаю, что тебе крышу сносит из-за афродизиаков Люциуса, но я ведь просто хочу… Джордж внезапно замолк; из комнаты послышались тихие звуки борьбы и — Мерлинова борода! — поцелуев? Гарри прижался к двери всем ухом: шорохи одежды и шумные вздохи ему точно не могли послышаться! Тем более, когда они переросли в тихие стоны. — Подожди, не кусай, мне больно! — Я буду нежнее… Еле уловимые скрипы кровати заглушались тяжёлыми выдохами. — Фред, мама может… —Я поставлю заглушающее, так что перестань отвлекаться! — Ах, хорошоооо…. Но тут все звуки за дверью прекратились — видимо, Фред дотянулся до палочки, — и Гарри на цыпочках пошёл к лестнице, ведущей в их с Роном комнату. Теперь-то он точно понял, насчёт какого «это» близнецы спорили. *** — Письмо от Гарри Поттера, сэр, — торжественно провозгласила Геба, протягивая Северусу конверт. — Неужели с этим мальчишкой опять что-то случилось? — пробурчал Снейп, торопливо разрывая конверт. «Дорогой Северус! Я знаю, что ты уже начал волноваться, так что спешу успокоить — со мной всё в порядке!», — гласили первые строчки. Зельевар облегченно выдохнул и опустился на софу. «В Норе всё спокойно, Артур пропадает на заданиях Министерства по поиску Сириуса Блэка, Молли занята хозяйством. Иногда вот близнецы нашкодят, да Рон с Гермионой погрызутся — хоть веселее становится. Мне практически нечем заниматься. Я хотел купить учебники на следующий учебный год, чтобы можно были отвлечься чтением, но Молли отказывается отпускать меня одного». — Ну посмотри на него: «отвлечься чтением»! — бормотал под нос Северус. — Учебники за прошлый год ты даже открыть не удосужился. «Я понимаю, что у тебя нет времени, да и, скорее всего, желания, чтобы прогуляться со мной по Косому переулку, но, конечно, всё ещё питаю надежды увидеть тебя до начала учебного года. С любовью, Гарри». — Где только наглости поднабрался: «питаю надежды увидеть тебя»! —воскликнул Северус, подскакивая с софы. — Я и так сделал огромное исключение, забрав тебя от Дурслей и оставшись на ужин вместе с Блэком! «Питаю надежды увидеть» — ещё чего соизволите, Золотой мальчик?! Снейп принялся мерить шагами комнату, то и дело выкликая очередные негодования. Геба, не понимая, чем может помочь, наблюдала за хозяином, иногда жалобно шепча: «Сэр… сэр, нечего волноваться…» — Как можно быть таким несносным? И откуда он узнал адрес? Геба тут же трансгрессировала в свою каморку. — Так это заговор! — воскликнул Снейп. — Чёрта с два я поддамся на эту провокацию! Но тут в его глазах вспыхнули картинки комнаты, в которой Гарри жил у Дурслей, лошадиного лица Петуньи и буйствующей в глазах мальчика радости, когда он увидел самого чёрствого и сурового профессора Хогвартса. Никто не баловал Гарри с самого младенчества: Дурсли отравляли ему жизнь, как могли, да и Молли, любившая мальчика как собственного ребёнка, с Артуром не могли позволить себе действительно шикарных подарков. И Северусу вдруг отчаянно захотелось, чтобы детство Гарри (профессор упорно считал Поттера ребёнком) прошло приятнее и светлее, чем его собственное. Через секунду Снейп исчез в камине, отправляясь прямо в Нору, в которую недавно обещал себе ни за что не вторгаться. *** Римус тяжело выдохнул: — Подожди… Но кудри Блэка вместе с головой продолжали медленно двигаться между ног Люпина. — Я больше не могу, — прошептал Римус, до побеления пальцев сжимая одеяло под собой. Голова Сириуса на мгновение приподнялась с довольной улыбкой, и, прошептав одними губами: «Тогда кончай», — снова опустилась на место. Римус откинул голову назад и, зажмурившись, мелко задрожал, изливаясь в теплый податливый рот Блэка. Сириус поднялся с довольной улыбкой и, сглотнув, поцеловал расслабленного любовника в губы. — Ты… высосал из меня… все соки, — тяжело выдыхая, прошептал Римус. — Кончить три раза — не твой предел, — усмехнулся Блэк, опускаясь поцелуями на шею и вздымающуюся грудь оборотня. — Но я хочу, чтобы ты тоже… получил удовольствие! — Люпин смущённо отвёл глаза, когда Сириус уставился на него. — Тогда, — наконец, самодовольно хмыкнул анимаг, — я хочу, чтобы ты мне в этом оказал непосильную помощь. Блэк уселся на постели, опираясь обеими руками об спинку кровати; его возбуждённый член натягивал ткань трусов высокой горкой. Римус, повинуясь, перевернулся и, усевшись на колени, потянулся дрожащими пальцами к белью Блэка, и, приспустив одежду, неуверенно взялся руками за сочащийся член. — Не бойся, он не кусается, — усмехнулся Блэк, чувствуя неуверенность любовника. Римус вспыхнул обворожительным румянцем и, бросив на Бродягу укоризненный взгляд, опустился губами на головку члена, с удовольствием услышав прерывистый выдох. Сириус в блаженстве откинул голову и, прикрыв глаза, наслаждался решительными, но несколько неумелыми ласками оборотня. — Рем, милый, будь немного аккуратнее с зубками, — поморщился Сириус, почувствовав острые клыки, всё ещё не втянувшиеся после бурного полнолуния, на чувствительном стволе. Люпин что-то промычал с забитым ртом, но, почувствовав твёрдые зубы оборотня на своей головке снова, Сириус за волосы оттянул любовника от члена и, впившись поцелуем в скользкие от слюны и предэякулята губы, хватанул уставший язык Люпина своими зубами. — Ай! Римус вскрикнул и отстранился от Блэка, а Бродяга только нагло усмехнулся: — Не могу дождаться, когда ты уже сядешь на мой член своей прекрасной задницей. — Мы так не договаривались! — тут же воскликнул оборотень. — Ты не хочешь сделать такую приятную малость для меня? — игриво нахмурился Блэк. Рем тут же покачал головой: — Нет, просто я… боюсь не справиться. — Я тебе помогу, — хищно облизнулся Блэк. Его сильные руки тут же притянули любовника, и пальцы, огладив острые лопатки, с силой сжали мягкие ягодицы. Римус дёрнулся, почувствовав, как напряженные, влажные от смазки пальцы Блэка протиснулись в тугую узость, и, подчиняясь желанию любовника, принялся медленно насаживаться. — О, Рем, с тобой каждый раз, как в первый раз, — выдохнул с наслаждением анимаг, припав зубами к торчащим соскам Римуса. Люпин вскрикнул, схватив Блэка за чёрные кудри, пытаясь оторвать его голову от своей груди, но Сириус, упорно не поддаваясь, продолжал мучить укусами его покрасневшие соски. Анимаг толкнулся пальцами глубже в любовника и, уверенно пройдясь по возбуждённой простате, вырвал с его влажных губ ещё один стон. — Перестань… мучить меня, — выдохнул оборотень, утыкаясь любом в острые ключицы Блэка. Напряжённый член Римуса подрагивал, жаждая горячих прикосновений Блэка, но анимаг, продолжая терзать любовника укусами, только усмехнулся: — Что ты имеешь в виду? Не понимаю. — Возьми меня, Блэк! Я хочу твой член, — покраснев, прошептал Люпин, впиваясь в улыбающиеся губы анимага. И несколько ошеломлённый, но полностью удовлетворённый откровенностью любовника Блэк почти повиновался. Он подтянул Римуса под бёдра ближе к себе, утыкаясь сочащейся головкой в мягкий растянутый анус. — Настолько, что готов сесть на меня сам? — хрипло усмехнулся Бродяга, сдерживая неуёмное желание вставить максимально глубоко и быстро вдалбливаться в размякшее от удовольствия тело. Люпин ничего не ответил, но его действия были красноречивее любых слов: оборотень, помогая направлять член любовника рукой, неторопливо, пугаясь новых ощущений, насаживался ниже, медленно вбирая в себя сантиметр за сантиметром немалый член любовника. Сириус откинул голову, блаженно закрывая глаза. Римус стонал над ним, и Блэк готов был кричать от нежного шелковистого нутра любовника, так тесно обволакивающего его член. Люпин прерывисто выдохнул; Сириус почувствовал, как упругие ягодицы оборотня прижали его яйца — оборотень полностью принял в себя любовника. — Рем, ты потрясающий, — прикусывая губу, расплылся в улыбке Блэк. Люпин, раскрасневшийся, с тонкими капельками пота на лбу, победно улыбнулся в ответ, стискивая кудри анимага в побелевших пальцах. — Я выполнил твоё желание, — прохрипел он, легко целуя губы Сириуса. — Теперь твоя очередь. — И каково желание моего любимого? — Трахни меня, чтобы я забыл обо всём на свете, — выдохнул Люпин. — И когда только ты набрался таких грязных словечек? — хмыкнул Блэк, тут же поднимая любовника под бёдра и, выскользнув из растянутого ануса наполовину, снова вошёл в тугую глубину. Римус покорно напряг бёдра и, стоя на полусогнутых коленях, наслаждался отрывистыми движениями Блэка, позволяя себе иногда самому задавать ритм. Сириус же, активно двигая членом, сжимая пальцами напряжённые ягодицы до синяков, вторгался в манящую узость, выбивая отрывистые стоны из любовника вместе с дыханием. Люпин тянул локоны анимага, на что тот грозно рычал и насаживал разгорячённое тело до основания члена, а Римусу оставалось только подмахивать Блэку, жадно вбирая большой член, и медленно сходить с ума. *** — Северус, а что… — Профессор, — тут же перебил Снейп. — Называй меня «профессор», мы же не дома. Гарри обиженно закатил глаза, но послушался. — «Профессор», а что мы будем делать после того, как закончим с покупками? А Снейп уже в сотый раз пожалел, что поддался порыву и забрал мальчика. Голова начинала медленно гудеть от постоянных «Северус, а что?..», «Северус, а как?..», «Северус, а когда?..» — После этого я верну тебя обратно в Нору, — раздражённо ответил Снейп, заворачивая в последний магазинчик. Оставалось только пополнить запасы продуктов для зелий в магической аптеке, и Снейп уверенно зашел в тихое, пахнущее волшебными порошками помещение. — Тем более, мы увидимся уже через три дня, когда Хогвартс-экспресс привезёт тебя в школу, — добавил профессор. — Так какие травы тебе нужны? Профессор обернулся, ожидая получить от Поттера список ингредиентов, но… Мальчишки не было. На секунду Снейпу показалось, что мир вокруг застыл и что его сердце тоже остановилось. Он выскочил на улицу, не обращая внимания на удивленный возглас ведуньи за прилавком, но среди людного потока Косого переулка не было видно знакомой вихрастой макушки непослушных черных волос. Снейп бросился было в одну сторону, но толпа волшебников и волшебниц будто нарочно преграждали ему дорогу; профессор выскочил на тротуар и, поднявшись на выступ фундамента старой лавки, осмотрел толпу сверху. Но мальчишки будто и след простыл. Люди недоуменно смотрели на мечущегося как большая летучая мышь Снейпа, некоторые бросали возмущенные фразы, если он их задевал или нечаянно толкал, но никто не в силах был понять, что же могло случиться с всегда спокойным и невозмутимым профессором. Северус уже собирался применить «сонорус» и позвать гриффиндорца зычным голосом на весь Косой переулок, но вдруг услышал знакомый голос: — А чой-то ты тут шастаешь опять, Гарри? Ты пришёл с Уизли? Высоченную фигуру Хагрида Снейп увидел за несколько метров от себя и тут же бросился к ориентиру. — Нет, Хагрид, мне просто нужно кое-что купить, это сюрприз, так что я… — Поттер! — послышалось вдруг злобное рычание над головой. — А, профессор Снейп, доброго денечка вам, — радушно улыбнулся Хагрид. Эту радость явно не разделил Гарри. Он медленно, как на расстрел, обернулся и тяжело сглотнул, увидев мрачное выражение обожаемого лица. — Не волнуйтесь, я сопровожу Поттера домой, — бросил Снейп лесничему и тут же, схватив мальчишку за шкирку, повёл в ближайшую лавку. У мадам Малкин оказалось шумно, но зельевар беззастенчиво протащил гриффиндорца через шушукающиеся кучки волшебников и затолкнул в одну из примерочных. Гарри уже понуро опустил голову, ожидая строгого выговора или ещё чего похуже, как вдруг оказался в теплых, крепких объятиях давно желанных рук. — Ты хоть понимаешь, как я испугался за тебя! Голос Снейпа был необычно взволнованным и надрывающимся. Поттер несмело протянул руки, тут же обнимая профессора крепче, прижимаясь носом к тонкой белой шее, пахнущей всеми зельями мира. — За тобой всегда по пятам следуют опасности и невзгоды, но ты всё равно упрямо идешь им навстречу! Так сложно было просто держаться рядом? — Простите, профессор, — понурым голосом проговорил Гарри, хотя сам был готов разорваться на части от счастья. — И что же такого важного тебе нужно было сделать, раз ты пренебрег моим спокойствием? — вернув самообладание, холодно проговорил Снейп, отрывая от себя подростка. Гарри был явно расстроен тем, что желанные объятия закончились, но ещё больше сердить своего профессора не хотел, поэтому ответил честно: — Я хотел выбрать тебе подарок на день рождения. Снейп грузно опустился на узкий пуфик, тяжело выдыхая. И это — причина?! — Во-первых, мне ничего не нужно, — наконец, сказал зельевар. — А во-вторых, мой день рождения только в январе. У тебя ещё куча времени. — Да, но скоро начнётся учебный год, а я не знаю, смогу ли выбраться в Хогсмид, ведь разрешение, подписанное Сириусом, может не сработать… — Помнится, в прошлом учебном году ты и без этого разрешения спокойно бывал в Хогсмиде, — хмыкнул профессор. — Не пойман — не вор, — пробурчал Поттер. Он коротко взъерошил и без того растрепанные волосы и вдруг, опустившись на колени, порывисто обнял профессора. — Я не хотел тебя расстроить. Извини, — искренне прошептал он в покрасневшее от горячего дыхания изящное ушко. Тонкие пальцы зельевара вдруг скользнули в его волосы, прижимая Гарри ближе. Его губы, легко коснувшись щеки гриффиндорца, быстро зашептали: — Следующий год в Хогвартсе — это испытание для всех учеников. Поэтому умоляю тебя: не суйся в неприятности, не шастай в одиночестве и держись рядом с подземельями. Иначе я навешу на тебя маггловский маячок, который лучше любой карты укажет твое местоположение. — Я понял, — усмехнулся Гарри, зарываясь носом в высокий воротник мантии профессора. — Буду тише воды, ниже травы. Снейп медленно отстранился, чтобы взглянуть тягучим, пронизывающим взглядом прямо в глаза мальчишки. Поттер в эту секунду готов был подчиниться любым приказам своего профессора. — Я пообещал стать твоим, — примирительно улыбнулся Снейп, — но для этого ты должен быть жив. Не прощу тебя, если что-то случится. — Я всё сделаю, чтобы заполучить тебя, — прошептал Гарри в ответ, не в силах противиться манящим как магнит чёрным глазам напротив. Поцелуй, который подарил ему профессор Снейп, заставил его легкие сгорать от нехватки кислорода; сердце бешено прорывалось сквозь грудную клетку, чтобы быть ближе к желанным ладоням. Поттер сам не заметил, как его руки, хаотично обнимающие зельевара, проскользнули вдруг под чужую мантию, ненавязчиво приподнимая край легкого джемпера, лаская разгоряченные оголённые ямочки на талии. Снейп отстранился так резко, как будто его током ударило. — Прости, — прошептал Поттер и потянулся ближе, пытаясь припасть к желанным губам. Но профессор его мягко остановил. — Мадам Малкин будет недовольна, что мы так бессовестно заняли примерочную. Надо выходить. Зельевар поправил растрепанную мантию, пригладил ладонями встрепанные волосы, поправил рубашку на Гарри. — Но Сев… — Никаких «но»! Что-то слишком рано ты начал находить мои эрогенные зоны. Вспыхнув от смущения, Гарри попытался что-то ответить, но получались только странные смущённые звуки. —Тем более, — хитро продолжил зельевар, — ты же не хочешь, чтобы наш первый раз был в подобном месте? Покрытый цветом спелого томата Поттер и невозмутимый профессор зельеварения вышли из примерочной через минуту. Никто не видел, что их задержал ещё один чувственный, продолжительный поцелуй. *** Подходили последние деньки лета, которые Римус и Сириус проводили наедине. Время зря они, конечно, не тратили: изнеможденное, и без того в нескончаемых шрамах тело Люпина почти сплошь было покрыто укусами и засосами. Между бёдер закрепились фиолетовые синяки, сверкающие на светлой коже всеми оттенками. Но на губах Римуса играла неизменная улыбка, а уставшие болотные глаза, как будто наполнившись жизненной силой, радостно блестели при взгляде на того, кто занимал всё сердце и все мысли оборотня. Однажды Люпин, пока Сириус, уставший от бурной ночи, мирно сопел под одеялом, исчез на несколько часов, а вернулся с небольшим подарком, упакованным в красивую продолговатую коробку. — Я купил тебе палочку, — улыбаясь, пробормотал Люпин. — Она меня совсем не слушалась, но Олливандер сказал, что ей нужен хозяин с характером. Уверен — она создана для тебя. Он протянул Блэку средней длины палочку из чёрной древесины, и когда Сириус сжал её в руке, он почувствовал невероятное тепло, исходившее от неё. — Без палочки любому волшебнику тяжело, — тихо говорил Римус, любуясь радостной улыбкой на лице любовника. — Мы можем выйти на улицу, и ты попробуешь пару заклинаний. Блэк только схватил оборотня за руку и рванул с ним во двор. — Авис! — уверенно воскликнул Блэк, и стайка маленьких пёстрых птиц выстрелила из его палочки, тут же, по велению хозяина, обволакивая Люпина и сладко щебеча, щекоча ему ухо. — Орхидеус! — снова воскликнул анимаг, и огромный букет нежно-бордовых цветов возник у Римуса в руках. — Акцио, Римус Люпин! — хохотнул Блэк, направляя палочку, и, оборотень даже возмутиться не успел, как оказался в крепких объятиях любовника, тут же утыкаясь лицом в пышный цветочный букет. Сириус коротко поцеловал любимого в макушку и собрался было трансгрессировать с ним в кровать, как вдруг внимание его привлекло яркое свечение среди облаков. — Эй, Рем… смотри! — анимаг развернул Люпина, и тот смог, наконец, выглянуть из-за ароматных бутонов. С неба, неторопливо двигая копытами и широко развернув крылья, спускался голубоватый пегас. Плавно приземлившись, он вскинул голову, дыша тяжело и прерывисто. — Это патронус Оливера! Пегас остановился возле Люпина, тряхнув серебристо-голубой гривой, и быстрым, радостным голосом Оливера заговорил: — Дорогая мамочка! В очередной раз я надеюсь, что это послание найдёт тебя. Мой пегас рыщет по всему свету и возвращается ни с чем, но я не теряю надежды! Хочу рассказать тебе прекрасную новость! К папе приехал в гости его лучший друг, Сириус Блэк. И знаешь, папочка изменился настолько, что я с трудом его узнаю. Уже в первые дни его приезда отец улыбался больше, чем за все те годы, которые мы с ним провели. А ещё я впервые увидел, как папу кто-то обнимает… Патронус замолк. Люпин зажал дрожащие губы руками, сглатывая напросившиеся слёзы. Сириус обнял его за плечи. — Мамочка… — голос Оливера стал хриплым, будто мальчик тоже с трудом сдерживал слёзы, — я не понимаю, почему тебя нет рядом со мною, но я очень бы хотел, чтобы мы все — я, папа, ты — были вместе. Я всё пойму и всё прощу — только скорее возвращайся к нам. Жду тебя каждую минуту,с любовью, Оливер. Серебристый пегас наклонил голову и, встряхнув гривой, с громким ржанием умчался в небо. Римус, прижавшись к груди Бродяги, мелко дрожа, разразился слезами. Букет выпал из его рук, и несколько лепестков, оторвавшись от нежных цветов, лежали среди травы. — Я много раз видел, как Оливер отправлял своего пегаса искать мать, и продолжал упорно молчать, — всхлипывал, содрогаясь, Люпин. — Как я мог быть таким чёрствым к его мольбам? — Это не твоя вина, — поглаживая любовника по голове, прошептал Сириус. — Один ты бы не смог справиться с этой проблемой. Но теперь я с тобой, и вместе мы всё преодолеем. Римус отпрянул от любовника, чтобы взглянуть ему в глаза и полной решимости голосом твёрдо сказать: — Давай расскажем ему правду, когда он приедет. Я не знаю, как справлюсь с этим, но… С тихим хлопком Оливер возник в нескольких шагах от них, взъерошенный, с чемоданом в одной руке и старым башмаком в другой. Он кинул багаж, использованный портал выпал из его рук, и Оливер спешно обнял Люпина, тут же радостно тараторя: — Папа! Мой пегас! Он нашёл маму! Он доставил ей письмо! Она жива и с ней, надеюсь, всё хорошо! Мы срочно должны её разыскать! Но Люпин — на удивление сына — не прыгал от радости, как сам Оливер. Он только положил руку сыну на плечо — глаза его были всё ещё красные, и мальчик понял вдруг, что его отец только что плакал — и еле слышно пробормотал, обращаясь к Сириусу: — Приготовь палочку, подумай о самом счастливом воспоминании и вызови защитника. Оливер недоуменно смотрел на отца. Сириус, кажется, тоже не до конца понимал, в чём дело. — Я знаю, что мы подумаем об одном и том же, — тепло улыбнулся Люпин. Сириус приготовил волшебную палочку. Оборотень ласково кивнул любовнику, направляя палочку перед собой и с уверенностью выдыхая: — Экспекто патронум! Серебристая огромная птица, известная древним как аргентавис, выпорхнула из конца его палочки, грозно размахивая огромными крылами, и тут же взлетела ввысь. Блэк взмахнул палочкой в свою очередь, громко повторяя заклинание, и мощная серебряная струя, вырвавшаяся из его палочки, превратилась в большого, с шелковистой блестящей гривой коня, который, вскочив на дыбы, пустился по кругу вокруг небольшого домика Римуса так, что земля дрожала под его мощными копытами. — Смотри внимательно, — сказал Люпин сыну, направляя своего аргентависа прямо на коня Блэка. И мудрая птица, со вспышкой врезавшись в патронус Сириуса, вдруг слилась с ним, превращаясь в почти белоснежную крылатую лошадь. — Пегас! — воскликнул Оливер, не веря глазам. — Это же мой патронус! Люпин отвёл палочку; крылья пегаса растаяли, и конь Блэка, успокоившись, подошёл к своему хозяину. — Я врал, говоря, что у тебя мамины глаза, — хрипло начал Люпин. — Но ты, наверное, и сам уже понял, насколько вы похожи и близки с тем, кто эти глаза тебе передал. Сириус — твой отец. Оливер, быстро моргая, переводил взгляд с Римуса на анимага и обратно. — А я родил тебя от него, — пробормотал Люпин, упираясь взглядом в землю под ногами. Повисла неловкая тишина. С каждой секундой Римус терял надежду, что сын сможет его принять. И был совершенно ошеломлён, когда Оливер накинулся на него с горячими объятиями: — Так мой пегас нашёл тебя? Я так счастлив! — всхлипнул он, утыкаясь лицом в грудь оборотня. — Теперь у меня целых два папы! И моя семья любит меня так же сильно, как я их! По-моему, это самое главное в жизни! Римус крепко сжал сына в объятиях, чувствуя, как Сириус, обнимая его за плечи, обхватывает своих любимых людей в нежных руках. — Прости, что я не говорил тебе раньше, я так боялся, что ты не поймёшь, — выдохнул Люпин с облегчением. — Я думал, что тебе будет легче перенести то, что у тебя нет матери, чем тот факт, что твоя мать — мужчина. — Но как же… я отправлял тебе письма через патронус и раньше, но он нашёл тебя только сейчас, — удивился Оливер. — Патронусы ищут людей через чужие мысли. Только вот ни одна живая душа не знала, что я родил тебя, кроме Северуса Снейпа, но ведь он настолько искусен в окклюменции, что ни одно существо не сможет залезть ему в голову против его воли. Я тоже скрывал свои мысли от всех, подделывал их, когда твой патронус проникал в моё сознание. А когда об этом узнал Сириус, твой пегас смог обнаружить меня, узнав нужную информацию в его сознании. — А как ты узнал? — восхищённо взглянул на Блэка Оливер. — Я сам случайно проболтался, — тут же перебил заикнувшегося Сириуса Люпин, впрочем, настолько стыдливо краснея, что любой бы понял, что оборотень что-то недоговаривает. — А теперь — ты же только что вернулся! — все за стол! Будет замечательный ужин, я обещаю! И, окрылённый после свалившегося с плеч груза многолетнего обмана и вранья, полетел на кухню, на ходу зажигая палочкой конфорки и духовку. Сириус немного задержал Оливера, аккуратно перехватывая его за запястье: — Я правда очень люблю твоего отца, — серьёзно прошептал он. — Также сильно, как полюбил тебя. Раньше ему одному было очень трудно, но теперь, когда мы рядом, давай постараемся сделать так, чтобы он стал самым счастливым человеком в мире. Оливер с готовностью кивнул, радостно улыбаясь. — Пошли! Я даже знаю, с чего начать, — подмигнул Блэку он, хватая его за руку. И прокричал на всю кухню: — Пап, подожди! Давай мы с папой приготовим всё сами, но под твоим чутким руководством? Люпин удивлённо поглядел на добровольцев — Сириус уверенно закивал головой. — Ну, хорошо, — улыбнулся оборотень. — Тогда ты, Оливер, набери в саду яблок и груш, а Сириус будет месить тесто. Напечём сладкого! — Есть, сэр! — хором воскликнули сын с отцом и, коротко поцеловав Люпина в обе щеки, ринулись по своим делам. А Римус, пожав плечами, просто уселся на стул посреди кухни и, с невообразимой бурей счастья в душе, приготовился командовать своими драгоценными помощниками. Начинались новые, полные радости и счастья дни.