Тебе не нужно бояться

— Ещё что-то? — уже не сдерживая обеспокоенности переспросил Саске. Итачи сглотнул. С каждым мгновением его покидала решимость, но обратного пути уже не существовало. — Саске, просто выслушай. Ничего не говори, только слушай. Наши родители знали, что умрут, да. Но это не всё. Когда я сказал, что они погибли на миссии, я соврал. На самом деле, несколько месяцев назад на совете каге решили, что наши родители являются угрозой безопасности деревни. Именно тогда было принято решение их устранить. Те два месяца, когда их поведение казалось тебе странным, были отсрочкой. Им дали время побыть с нами. Их увели в тот день, когда мы с тобой ушли гулять, помнишь? Собственно, всё это и было причиной, по которой я ушёл из АНБУ. Я не хотел участвовать в этой расправе, — выпалил Итачи на одном дыхании. В словах старшего Учихи не было и намёка на попытку оправдаться. Он говорил так быстро и безостановочно, боясь внезапного порыва солгать в очередной раз. Дыхание мужчины почти полностью сбилось. Такая откровенность выбила почву из-под ног Саске. Он сидел неподвижно, пытаясь уместить в своём сознании всё услышанное. Старший брат, немного отдышавшись, присел ближе к ошарашенному младшему. Уже ничего не хотелось говорить, это было бы неуместно. Итачи лишь предпринял попытку обнять Саске. Однако тот тут же отстранился, поднялся на ноги и молча, пытаясь усмирить тряску в коленях, побрел прочь. Как оказался в ванной, парень попросту не помнил. Сердце колотилось в бешеном ритме, тело пробивала мелкая дрожь, перерастающая постепенно в крупную, мощную, не поддающуюся контролю. Саске знобило, дышать было нечем. Желая успокоиться, он прямо в одежде вошёл в душевую кабину и включил воду. По голове потекли холодные, почти ледяные струйки. Учиха, постояв какое-то время, поддался эмоциям. Ноги совсем перестали держать, поэтому он сел, откинувшись на незакрытую стеклянную дверь. От холодной воды тело начинало коченеть, но Саске было плевать. Не было ни слёз, ни крика. Только отчаяние, опутавшее с головы до пят. Из состояние забвения Саске вывел настойчивый стук в дверь. — Саске, открой! — эхом раздавался обеспокоенный голос Итачи. — Чёрт побери, Саске! Не молчи! Не молчи, Саске! Открывай! Голос за дверью быстро превратился в яростный крик. Младший Учиха был напуган, но его брат был так усерден, что дверь в ванную комнату начала дребезжать, точно вот-вот сорвётся с петель. Саске подполз к двери и отпер её. В тот же миг в помещении появился Итачи. Он тут же набросился на брата, заключив его в настолько крепкие объятия, что, казалось, рёбра не выдержат такого давления. Учиха ослабил хватку и принялся беспокойным взглядом осматривать тело младшего брата. Ни единой царапинки, ни капли крови. Итачи с облегчением выдохнул, после чего опустился на колени, увлекая за собой Саске. От его холодной сдержанности не осталось и следа. — Ты же обещал! Саске, ты же обещал мне больше никогда так не делать... — со слезами на глазах произнёс Итачи. — Прости, — виновато промямлил Саске, явно намереваясь продолжить фразу, но это ему не удалось. Лицо начали покрывать многочисленные поцелуи. Тёплая ладонь легла на макушку. Старший Учиха встал с колен, взял из лежавшей на полке стопки большое махровое полотенце и опустил его на плечи Саске. Затем сильные руки принялись убирать с продрогшего тела лишнюю влагу. Озноб, ещё недавно мучивший парня, понемногу отступал. Его место заняла слабость. Саске обмяк, уткнувшись лицом в грудь старшего брата. В следующее мгновение тот подхватил его на руки, желая донести до комнаты. Но младший неожиданно взбрыкнул и выпутался из рук Итачи. — Я... Сам дойду, — неловко произнёс младший Учиха и, пошатываясь, быстрым шагом удалился. Итачи в недоумении проводил брата взглядом. "Да что же это с ним?" Тем временем Саске добрался до своей комнатки. Закрыв дверь на щеколду, он лёг на кровать. Взгляд устремился в потолок, после чего лицо было закрыто ладонями. Опять это чувство. Скользкое, неправильное, вязкое, идущее из самых тёмных глубин подсознания. Терзаемый странным ощущением парень беспорядочно ёрзал по кровати. День только начался, а уже стал таким тяжёлым. — Почему я сейчас переживаю об... Об этом?.. Это неправильно, я столько всего ужасного узнал, но думаю только... Не-е-ет! — мучительно протянул Саске и накрыл голову подушкой. Наконец, к нему начало приходить более полное понимание этих чувств. Парень боялся признаться даже самому себе в том, что его отношение к Итачи зашло несколько дальше братского. Это казалось наваждением, бредом, временным помешательством, да чем угодно, только не тем, чем является на самом деле. В горле пересохло. Как назло, графин с водой, обычно стоявший на маленькой тумбочке у изножья кровати, оказался пуст. Для утоления жажды нужно было идти на кухню, а это означало почти стопроцентный шанс наткнуться на Итачи. Как себя вести? Что делать? Саске казалось, что если брат поймает его взгляд, то прочтёт в нём все его мысли. А ели он всё же узнает? Он возненавидит? Отречётся? Разочаруется? Превозмогая желание провалиться сквозь землю от стыда, Учиха всё-таки переступил порог комнаты. Стараясь вести себя как можно тише, он начал движение по направлению к кухне. Во всём доме стояла почти звенящая тишина. Итачи не было видно. Это даже к лучшему. Вот расстояние осталось позади, а в руке поблёскивал прозрачный стакан, наполненный водой. Осушив его, парень тенью проскользил обратно до комнаты.