☆☆☆
Феликс Ли известен тем, что от него частенько пахнет брауни, в его карманах можно найти фантики, записки от друга Джисона, которыми он любит кидаться на уроках истории, спутанные наушники и жвачки со вкусом кока-колы. Феликс любит играть в компьютерные игры, таскать худи с логотипом NASA и готовить печенья. У него выкрашенные в песочный цвет волосы и нагоняй за это от мамы. Ликс ходит в клуб любителей манги, чуть реже – на занятия тхэквондо, он обожает отрываться под танцы TWICE, битбоксить и пересматривать по несколько раз «Последнюю фантазию 7». Феликс – подросток, который ходит в школу, тоже порой чистит историю браузера и любит поболтать со старшей сестрой о разных странных вещах по типу «мальчик/девочка». Феликс – подросток со своими мечтами и своей реальностью, никак не ожидавший встретить в ней кого-то вроде Хёнджина. Очень хочется поговорить об этом хоть с кем-нибудь. Рейчел после его водопада слов, дрожащих рук и бешеного взгляда согласилась поспать с братишкой в его комнате три ночи подряд. Но когда случалось очередное ничего, сестра только посоветовала не играть какое-то время Outlast и попить перед сном чай с ромашкой. Если уж не поверила Рейчел, на родителей можно было бы и не надеяться. А пугать всякими ночными мальчиками младшую Оливию, которая и так боится монстров в шкафу, не хотелось от слова совсем. Джисон только больше обрадовался: остановить его эмоциональные рассказы призраками, пришельцами, полтергейстами и почему-то Йети было невозможно. Феликс об этом глубоко пожалел, потому что друг не только заморочил голову, но и подсыпал пищу для не самых приятных мыслей. Хёнджин – призрак? Пришелец? Полтергейст? Придуманный персонаж его воспалённого учёбой и компьютерными играми мозга? Кстати о приятном. Хёнджин назвал его нос милым. И почему-то именно эта мысль не давала покоя. Было страшно. Очень страшно. Возвращаться в собственную комнату не хотелось, просыпаться беспокойной ночью и обнаруживать парнишку, словно манекена, смотрящего на тебя немигающим взглядом, – тоже. Однако каждую ночь Хёнджин не появлялся. Иногда его не было неделями, и как только Феликс расслаблялся, он снова появлялся – всё такой же неизменный: бледный, спокойный и да. Очень красивый. Спустя время эта мысль сама находит своё место в беспокойной головушке. Феликс недовольно вздыхает и в сотый раз переворачивается с бока на спину. Одеяло, будто скомканная бумажка с неудачными рисунками супергероев, валяется где-то у ног и противно греет ступни. За открытым нараспашку окном середина июля, глубокая ночь и привычная отдающая серебряными бликами луна. Феликсу чертовски душно, он тяжело дышит и злобно таращится в потолок. Спать хочется – будь здоров, но влажная духота противно забирается под кожу и терзает костлявое мальчишеское тело будто в котельной. Где-то недалеко в кронах деревьев снова орут цикады, вконец делая ночь невыносимой. Лоб и шея неприятно взмокли, и Феликс глухо ругается, снова перекатываясь на бок. Одеяло плюхается на пол и поднимает несколько пылинок в воздух. Ликс чувствует себя сосиской, которую валяют на горячей сковороде – лопатки гадко чешутся, будто уже успели накалиться до алого блеска. Ей богу, мальчик готов предательски захныкать и пойти спать в холодильник. Через неделю начнутся экзамены, и семестр, слава богам, закончится. Каникулы он проведёт у бабушки в Порёне подальше от сеульской духоты, джисоновского нытья пойти в кино на очередной безвкусный фильм, постоянной домашки, тренировок по тхэквондо и, конечно, подальше от Хёнджина, который, к слову, не приходит уже вторую неделю. Феликс чувствует облегчение. Он трёт уставшие глаза и вглядывается в потолочные плитки, чуть подсвеченные лунным светом. Он смотрит, не моргая, полностью растворяясь в своих мыслях, и замечает, что линии на потолке начинают идти волной, будто танцуя арабские танцы. Знаете, те самые – с голыми животами и ярко подведёнными подводкой глазами. Феликс хмыкает и думает, что это похоже на наркотический угар. – Эй, у тебя одеяло упало. Линии резко останавливаются, и Феликс быстро моргает. Мальчик не двигается, потому что следом за секундным абсурдом приходит уже хорошо знакомый страх, который впрыскивается в кровь каждый раз, когда слышит этот голос. Ужас скользит по ногам, обдавая ледяным холодом, и Феликс чудом сглатывает, даже не замечая, что задерживает дыхание. Кислород в комнате как будто насыщается всеми звуками на планете. Цикады за окном продолжают петь свои гимны, в гостиной на первом этаже щёлкает еле слышно стрелка часов, а, если максимально прислушаться, то можно услышать, как где-то на соседней улице негромко играет музыка – кто-то на ночное пати решил включить трот – Феликс не очень понимает прикола. В его же комнате только натягиваются пружины в матрасе от любых микродвижений и бухает испуганной птицей сердце – дыхание мальчик сдуру продолжает сдерживать. Лёгкие не выдерживают и кислород резко врывается внутрь, Феликс закрывает ладонью рот и снова прислушивается. Тишина. Но противная мысль, как яблочный червь, зарывается глубже в голову – это не тишина. Это молчание. Вязкое и топкое. Он поворачивает голову на то самое место на ковре, но никого не видит. Феликс чуть успокаивается и, наконец, может расслабить замершее в напряжении до боли в мышцах тело. Кажется, у него начались галлюцинации. Он даже снова переворачивается набок и старается заснуть, несмотря на духоту. Но ни одну конечность за пределы кровати не высовывает. Феликс решает, что его измученному жарой и недосыпом организму просто послышалось, поэтому уже через несколько минут его дыхание медленно выравнивается, а ладошка всё-таки выскальзывает наружу. Когда её мягко сжимают в своей, Феликса выбрасывает из дрёмы с такой силой, что он едва не вскрикивает. Ликс вскакивает на матрасе и прикрывает искривлённый в ужасе рот обеими руками. Лежащий до этого на полу – прямо рядом с кроватью – Хёнджин медленно садится и смотрит на испуганного Феликса огромными глазами: сам удивился своей выходке. Феликс снова чувствует панику – никогда Хёнджин не подбирался к нему так близко, никогда его не касался. Феликс встречается с ним глазами, видит как расширяются зрачки и решает, что нужно бежать. Делает рывок в сторону, огибая кровать и несётся к двери. – Нет! Пожалуйста, не уходи! Едва маленькая ладошка скользнула к ручке двери, как чужие руки смыкаются у Феликса на талии и дёргают назад. В шею тут же упирается тяжёлое дыхание, а голова мальчика ударяется о грудь. Не трудно догадаться чью именно. – Мама, па!.. – на удивление тёплая ладонь ложится на рот Феликса и звуки утопают в мягкой коже. Его продолжают крепко держать, несмотря на сопротивление. О том, что Феликс ходит на тхэквондо, тело попросту забывает. В голове бьётся только пьянящий страх. – Не кричи, Ликс. Не надо. Я тебя отпущу, когда ты успокоишься, – в ухо горячо шепчут, а Феликс жмурится. Сильно-сильно. – Я не сделаю тебе больно, ничего плохого не сделаю. Просто успокойся, ладно? Наконец, в шёпоте Феликс может разобрать сам голос: немного взволнованный, но мелодичный и тихий. Когда дрожь немного сходит, покрасневшего и запуганного Феликса садят на кровать. Хёнджин делает несколько шагов назад, в сторону двери, будто заграждая её на всякий случай. Он впервые вытягивается в полный рост и впервые Феликс замечает, что Хёнджин вообще-то высокий, на нём светлые льняные шорты и совсем обычная белая футболка. Он выглядит как обыкновенный мальчик, кроме явной нездоровой бледности. – Не трогай меня. – Хорошо, я больше не буду, – обещает Хёнджин и садится на колени перед Феликсом, не выдерживая привычную дистанцию в пять метров. – Извини, я не хотел тебя напугать. Феликс сморит на него сверху вниз, поджимает губы и держится, чтобы снова перед ним не расплакаться. – Я устал, – честно говорит Ли. – Я очень устал. Чего ты от меня хочешь? Хёнджин чуть наклоняет голову набок, отчего чёлка падает на левый глаз. Он смотрит на лицо, усеянное веснушками, вглядывается в раскосые глаза, на дне которых копятся слёзы, и старается спокойно нежно улыбнуться. – Я уже говорил, Феликс. Мне ничего от тебя не нужно, – но опускает взгляд и смотрит на стык ковра и ножки кровати. – Тогда зачем ты приходишь? – Мне нравится за тобой наблюдать. – Кто ты? Хёнджин поднимает голову. – Я – Хёнджин. Феликс готов завыть и вцепиться в волосы руками. Их разделяет метр, молчание и глупости. Луна на небе всё также сверкает, словно начищенное серебро. Сквозит. – Можно я возьму тебя за руку? – Феликс дёргается от этих слов как от пощёчины, но не произносит ни звука, только следит, как чужая ладонь мягко касается его пальцев. Рука Хёнджина больше, мягче и теплее. Он улыбается, разглядывает фаланги и гладит большим пальцем костяшку указательного пальца. – Спасибо, – шепчет он. – Больше не пугай меня, – просит еле слышно Феликс. – Больше не пугайся меня, – трогательно отвечают ему.☆☆☆
Под кроватью только укатившийся йо-йо, коробка из-под сандалий, древняя гантель и два тома посеревшей манги One Piece. Феликс проводит рукой по полу, собирая пыль, и хмурится, позволяя складке между бровей забавно исказить лицо. Если бы у него был хвост, то он сейчас бы задумчиво покачивался в воздухе. – Чем я занимаюсь?.. – в никуда бросает Ликс и исчезает в дверях комнаты, чтобы появиться там через несколько минут с ведром воды и половой тряпкой. При свете дня заглядывать под кровать не так страшно, а идея прибраться там появилась слишком внезапно. Настолько, что Феликс осознаёт, что делает, когда уже заканчивает с уборкой. Йо-йо оказывается задвинут в шкафчик, пустая коробка из-под сандалий идёт в мусорное ведро, гантель – в папин кабинет, а манга – красивым трофеем на полку. Теперь под кроватью чисто, просторно и пусто. Феликс, правда, не знает зачем устроил это всё, но чувство довольства самим собой плавно проходится по телу. – Ликси! – в комнату заглядывает мама и удивлённо вскидывает брови. – А что это ты делаешь? – Да так, – хмыкает Феликс. – Из-за пыли нос чешется. Решил прибраться. – Ну тогда уберись и внизу. Завтра к нам приедут тётя и дядя Ян. Феликс тут же напрягается. – Чонин тоже будет? – Конечно, – как-то грустно улыбается она и исчезает в проёме, – и предупреди свою сестру! А то она снова вернётся поздно и опоздает на ужин. Если бы мог, Феликс с досады перевернул ведро. Меньше всего на свете, он хотел бы видеть своего двоюродного брата. О чём и говорит за ужином, за что и получает строгий выговор от отца, на что и жалуется Джисону, лёжа на кровати вечером. Друг что-то гудносит в трубку, не отрываясь от Far Cry, и советует спустить Чонина с лестницы. Феликс хоть и смеётся в трубку, но тут же трясёт головой – лучше потерпеть и постараться не драться на глазах у старших. Отец ему тогда точно задаст трёпку. Когда разговор заканчивается, Ликс ещё какое-то время смотрит в никуда и крупно вздрагивает, когда слышит сбоку голос: – Кто такой Чонин? Ли тут же поворачивается и натыкается лежащего на полу Хёнджина. Он одет всё в те же шорты и в ту же футболку, лежит в точности как Феликс – на животе и с подпирающими подбородок ладошками. Смотрит прямо в упор, кажется, совсем не мигая. Феликс в этот раз даже не пугается внезапного появления своего… знакомого? Куда больше его поражает тот факт, что Хёнджин тут, с ним, в одной комнате при свете лампы. Его чернильные волосы мягкими волнами лежат на голове, ореховые глаза чуть сверкают – огоньки никуда не исчезли. – Мой кузен. – Вы в плохих отношениях? Феликс усмехается. – Он меня ненавидит. – Почему? Хёнджин в самом деле выглядит заинтересованным, следит за каждым движением, подмечает каждый выдох. Не улыбается. Просто слушает. – Так получилось, что в детстве я его чуть не утопил в речке у бабушки. Теперь у него серьёзная фобия, из-за которой он сильно страдает. Я признаю, что это моя вина. Но он не хочет меня прощать. Хёнджин молчит. Сопит еле слышно, опускает взгляд и проводит пальцами по излюбленному ковру, вырисовывая ему одному известные картины. – Сколько тебе лет? – внезапно спрашивает Феликс. – А сколько тебе? – Мне пятнадцать. Но через пару месяцев стукнет уже шестнадцать. – Тогда мне тоже пятнадцать, – мягко улыбается Хёнджин. Феликс хочет возмутиться, но решает промолчать. Если Хёнджин не говорит, значит, у него есть причины. В конце концов, Ликс до сих пор не знает с кем ведёт беседы, решив просто не обращать на этот факт внимание. Лучше он будет относиться к нему, как своему соседу, раз Хёнджин не хочет от него отстать. Тут Феликса прошивает мысль. – Хёнджин! – он впервые зовёт его по имени, не заметив, как вздрагивает из-за этого мальчишка на полу. – А ты видел, как я переодеваюсь?! – Что? – Хёнджин как-то странно фыркает. Со смешком. Огоньки в его глазах становятся ярче. – Нет, Феликс, я не видел. Не успевает Ли выдохнуть, как следом доносится чуть ехидное: – Но я слышал. И не только это. Феликс вмиг краснеет, за секунду вспоминается всё что Феликс здесь смотрел, а следом делал. – Эй! – в Хёнджина летит подушка, но это не останавливает его смех – звонкий и чистый. Счастливый. Когда утром Рейчел спрашивает с кем он разговаривал, Феликс врёт, что смотрел комедии на Нетфликс. И впервые в жизни радуется, что никто тогда не поверил в его комнатного… друга? Впервые за долгое время он расслабляется.