Трагическое так же смешно, как и комическое.
Ф.Достоевский
Хината глазами пробежалась по плану дня, который ей на руки выдал Киба. Молодой шатен энергично рассказывал про последовательность дней Фестиваля, периодически путаясь в датах и деталях предстоящих событий. Он был достаточно весёлым, судя по его беглым шуточкам и лёгкому стилю ведения диалога, и всё же что-то смущало брюнетку, и она пока не могла понять, что именно. В своей речи куратор не чувствовал границ и часто выпаливал первое, что приходит ему на ум, что совсем его не красило. Было очевидно, что он старался контролировать себя, но удавалось из рук вон плохо. Наверное, старшую Хьюга напрягало то, что он регулярно нарушал границу допустимого: неловко касался её локтя каждый раз, когда в очередной раз эмоционально на что-то реагировал. - Киба, спасибо большое за информацию, - мило улыбнулась девушка, в который раз освобождая свой локоть от цепкой хватки сильных пальцев, - я обязательно всё передам членам нашей делегации. - Хината, я уверен, ты будешь считать, что это лучший Фестиваль, на котором ты была! У нас прекрасная команда организаторов и волонтёров, - продолжал шатен, расправляя невидимые складки ткани на груди, где красовалась надпись «X Фестиваль международной кухни». – И я являюсь её частью. Стоит признать, что в этот раз Наруто, на удивление, постарался. - Наруто? – протянула брюнетка, вспоминая эпизод на стойке регистрации, - он сидел на регистрации, когда мы приехали. Он главный организатор? - Один из, - спешно проговорил Киба, разочарованно хмыкнув, всем видом демонстрируя, что был не рад, что заговорили о ком-то другом. – Он неплохой паренёк, немного странный, как по мне. - Почему странный? – с любопытством поинтересовалась девушка. - Да, как сказать-то, блин. Ну, - шатен мялся, не зная, как правильнее сформулировать свою мысль, - он тут считай по блату, а ещё постоянно пытается всё взять на себя типа он реальный босс, хотя сам мой ровесник! – в конце молодой человек хмыкнул, приподняв подбородок, вспоминая, как Наруто вызвался сидеть на стойке регистрации во время обеда ответственных за заселение. - По блату? - Да, я тебе говорю. Его приёмный батя один из главных спонсоров этого Фестиваля, - переходя на низкий шёпот, произнёс Киба. – Его крышуют тут все, вплоть до главного организатора, Хатаке. - А фамилия у Наруто случайно не Узумаки? – сопоставляя очевидные факты в голове и игнорируя всю лишнюю информацию, Хината приподняла брови и округлила пухлые губы. - Точняк! Узумаки, - кивнул молодой человек. – А ты откуда знаешь? Он обычно с ней не палится вроде как, не любит по какой-то причине. Я бы на его месте уже давно везде ей козырял, в конце концов, такие крутые проекты мутят его предки, почему бы не гордиться? - Да так, где-то прочитала, - увильнула от ответа брюнетка, нацеленная закончить разговор, во время которого возникло бы ещё больше ненужных вопросов. – Слушай, Киба, я пойду к своей делегации. Увидимся на концерте открытия, хорошо? - Без проблем! Если что, пиши, - он вновь потянул свою ладонь к локтю девушки, при этом картинно подмигивая, - и не только по организационным моментам, - закончил он. В ответ Хината лишь улыбнулась, кивнув головой, и уверенно направилась в противоположную от куратора сторону. Девушка с лёгким трепетом прокрутила в голове сцену на стойке регистрации: её чарующая уверенность и его внимательная почтительность. Ей внезапно стало стыдно за свою вольность в общении: кровь моментально прилила к щекам, окрашивая их в свекольный цвет. Она и представить не могла, что их первая встреча с будущим партнёром по бизнесу произойдет именно таким образом. Братья Хизаши и Хиаши уже несколько раз за последний год безуспешно пытались познакомить Хинату как будущую владелицу сети кондитерских «Бьякуган» с молодым совладельцем ресторана «Клан», однако девушка испытывала такое большое волнение всякий раз, даже разговаривая об этом, что до сих пор не решилась на этот шаг. Её интересы в рамках деловых встреч представлял её двоюродный брат, Неджи, которому она полностью доверяла. «Я гораздо лучше управляюсь с кремовыми начинками и коржами, чем с процентами и прибылью», - отшучивалась девушка, отвечая на очередное приглашение на встречу. Неджи был совсем не похож на любителя посплетничать за спиной у деловых партнеров, поэтому старшая Хьюга никогда не слышала ничего ни плохого, ни мало-мальски ценного ни про кого из команды руководителей «Клана». Её брат был рассудителен и рационален, не любил разбрасываться громкими словами и обещаниями, и лишь однажды после одной из встреч он уверенно произнёс: «Когда-нибудь Узумаки станет лучшим из тех, кто когда-либо управлял ресторанным бизнесом в нашем городе». Подобная высокая похвала от Неджи стала для всей семьи большой неожиданностью, ведь он сам был талантливым управленцем и грамотным человеком в ведении бизнеса. Старший брат Хинаты был одним из лучших выпускников факультета бизнес администрирования Университета Страны Огня, и несомненно заслужено считался «молодым гением». Помимо прирожденного таланта, он обладал стойкостью духа и упорством, которому могли позавидовать самые маститые «акулы» бизнеса: уже на первом курсе он стал личным советником совета директоров в «Бьякугане», что стало очередным подтверждением его способностей. Он умел смотреть в самую суть, отмечая лишь первостепенное, ловко обходя незначительное, и это помогало избежать неудачных сделок. На его плечах лежал большой спектр дел и задач в фирме, однако было заметно, что наибольшее удовольствие он получает от работы с сотрудниками совета директоров ресторанной сети «Клан». Глаза Неджи буквально горели азартом, когда он возвращался с их совещаний. Может, причиной тому было то, что большинство из совета директоров ресторана были новыми людьми, молодыми специалистами, которые лишь начинали свой путь, в отличие от закостенелых основателей кондитерской, и были полны энтузиазма. Может, причина была в том, что союз двух семей приносил самую большую прибыль обоим фирмам. Брюнет ничего не объяснял: только улыбался и досконально проверял все документы и отчёты, связанные с бизнесом двух фирм. Когда брюнет вскользь обронил фразу про Узумаки, все застыли. Громкие слова о том, что кто-то «станет лучшим», от блестящего аналитика и стратега Неджи звучали самым лестным комплиментом из возможных. В городе о Наруто то и дело шептались, создавая противоречивые и взаимоисключающие слухи, обрастающие по мере его взросления всё новыми и гиперболизированными подробностями. Хуже всего, что он привлекал к себе огромное количество внимания одним фактом своего существования: он был единственным наследником ресторана, негласно владельцем которого он являлся после гибели его родителей. Для семьи Хьюга же имело значение только то, что люди, с которыми они заключили союз, имели такие же сильные семейные ценности, как и у они: верность, постоянство, уважение. Хината много раз слышала, как говорят про Узумаки, но редко прислушивалась, чтобы не судить о нём до того момента, пока они не познакомятся лично. Тем не менее, слухи до неё все-таки доходили, и чем больше она их слышала, тем с большим волнением воспринимала Наруто, и в конце концов, стала опасаться встречаться с ним: её пугал общественный резонанс, который вызывала его фигура. Щёки Хинаты вновь налились румянцем, едва она вспомнила о том, как позволила себе легко и мило флиртовать с блондином на стойке регистрации. Теперь ей было ещё стыдно и за то, что она так долго избегала личного знакомства с ним, что свидетельствовало о том, что она всё ещё является страшной трусихой, неспособной перебороть свою робкую неуверенность и вырваться из оков общественного мнения. Она почувствовала острую потребность переиграть их знакомство. Брюнетка знала: если бы была возможность, она бы с радостью оттянула день их встречи, чтобы подробно изучить всю доступную ей информацию о Наруто и обо всех членах совета директоров «Клана», чтобы с уверенностью говорить о делах и общаться на равных с деловыми мужчинами. Она мысленно ругала себя за свою проницательность и за то, что успела заметить жадный взгляд блондина, мазнувший её по спине. Ещё больше её пугало, что именно этот взгляд приятно отозвался внизу живота, пробуждая в девушке женскую игривость и любопытство. Она до боли в ладонях сжала кулаки, позволяя острым ноготкам впиться в мягкую ткань, в попытке отогнать от себя подобные мысли. Хьюга не относилась к числу влюбчивых и неразборчивых дам, бросающихся на первых встречных. И всё же тогда на стойке регистрации она кожей почувствовала тепло и свет, исходящее от голубоглазого блондина, что внушало доверие и желание познакомиться поближе. - Хината? - услышала она резкий, звонкий голос, после чего кровь от лица в момент отхлынула, меняя алый румянец щёк на зеленоватую бледность. Видимо, она не заметила, как в своих рассуждениях добрела до холла, где располагался штаб проекта. Она была уверена, что мозг дал какую-то неверную команду ногам, и теперь наследница Хьюга вынуждена была стоять перед голубоглазым блондином, чувствуя себя последний идиоткой под вопросительными взглядами тех, кто находился в этот момент в штабе, не в силах произнести ни одного слова. - Наруто, - в глазах внезапно потемнело, ноги стали подкашиваться и последнее, что она почувствовала, прежде чем потерять сознание, сильные мужские руки, которые ловко обхватили её за талию.***
После короткого знакомства Шизунэ предложила медикам пройти несколько простых тренингов на знакомство: узнать друг друга поближе, привыкнуть друг к другу, чтобы составить собственное впечатление о тех, с кем предстоит работать на Фестивале. Сакура старалась расслабиться, но создаваемое напряжение между ней и загадочным фотографом нарастало с почти неосознаваемой скоростью. Окружающие, казалось, не замечают, с какой жадностью высокий брюнет с чёрными глазами прожигает спину девушки. Чтобы хоть как-то унять кипящее внутри беспокойство, Харуно приняла решение не верить своей интуиции, которая с помощью глаз подмечала малейшие знаки внимания по отношению к ней. Её прекрасные изумрудные глаза не раз её обманывали, когда читали неприкрытый интерес в глазах собеседника: они ловили едва различимые перемены в мимике собеседников, они изучали невербальные признаки симпатии и с жадностью впивались в тех, кто смотрел в них: «Мы тебе нравимся?! Загляни уже в нас! Красиво?». Вечное желание кому-то понравиться мешало относиться к людям непредвзято, и сейчас она намеренно контролировала своё поведение, чтобы вновь не сорваться в длительный марафон по завоеванию внимания. «Ебучий случай», - прокрутила в голове Сакура, когда заметила, как на них с Каруи направляется объектив фотокамеры. Они проходили очередное задание главного медика: рассказывали про свои профессиональные компетенции и то, как они интегрировали их в свою повседневную жизнь, в то время как Саске постоянно курсировал в свободном пространстве холла, успевая нажимать на затвор своей фотокамеры. Розоволосая девушка чувствовала, что её исследуют под микроскопом, записывая все наблюдения на подкорку памяти. Её всю трясло от распирающего чувства внутренней несправедливости: он может так ненавязчиво блуждать глазами по её телу, а она – не смеет даже взгляда кинуть в его сторону. Тягучая атмосфера раздражала: девушка была вынуждена сохранять пошатнувшееся спокойствие, при этом сопротивляться дикому, жгучему желанию узнать брюнета ближе. Стискивая зубы, она радовалась, что ей удается не смотреть на него: никаких внешних признаков беспокойства, кроме напряженного взгляда. Харуно отказывалась признавать зарождающийся под рёбрами интерес, списывая странные ощущения на то, что ей просто любопытно, какой он человек. В какой-то миг напрягающее чувство испарилось, словно его и не было, что заставило розоволосую девушку оглядеть помещение: Саске ушёл. Девушка позволила себе выдохнуть и с этого момента вела себя более естественно. За рутинной и привычной работой Сакура забывала обо всем: и о проблемах в городе, и о том взгляде новоиспеченного знакомого, которого она не понимала. В окружении людей, которых она видела впервые, она чувствовала себя в большей безопасности, чем рядом с ним, а ведь у неё не было ни одной причины доверять им больше, чем ему. В течение нескольких часов они успели составить подробное расписание утренних дежурств на площадках кулинарных мастер-классов, где больше всего нужны были медики, распределить территорию отеля по зонам оказания первой помощи ночью, согласно тому, как они были расселены. Помимо этого, каждый составил своё личное расписание присутствия в основном медицинском отсеке, куда будут приводить тех, кто плохо себя чувствует. Было очевидно, что медики испытывают большую радость от того, с какой внимательностью относятся к ним на Фестивале. Несмотря на то что каждый приехал для того, чтобы поддержать свою делегацию, под чутким руководством Шизунэ они успели превратиться в «команду стражей здоровья», как выразился Чоджи, чем вызвал взрыв хохота присутствующих. Они закончили распределять обязанности, когда в руке Харуно завибрировал телефон, на экране которого высветилась черно-белая стильная фотография красивой брюнетки. Сакура отошла подальше от скопления людей, чтобы не мешать своим разговором окружающим, когда заметила, что по коридору по направлению к ней движется темная фигура. Розоволосая девушка цыкнула, прикусывая губу, и отвела взгляд в противоположную сторону. - Хината, - девушка подняла трубку, радуясь, что она нашла повод не сталкиваться с высоким брюнетом. - Госпожа Харуно, здравствуйте! – Сакура удивленно приподняла брови, услышав мужской голос на том конце провода. – Вашей подруге стало плохо. Не могли бы Вы подойти в холл, где располагается штаб Фестиваля? Господин Наруто запретил нам отпускать её без сопровождения. - Что? – девушка вытянулась, превращаясь в звенящую от нервов тонкую струну, готовую вот-вот лопнуть. Бывало, что Хината падала в обмороки, но лишь от большого волнения или переизбытка чувств, но, когда они расходились пару часов назад, она была безмятежна и спокойна. - Госпожа Хината упала без сознания. Сейчас она пришла в себя, но господин Наруто… - затараторил голос. - Так, я буду через 5 минут, - взволнованно бросила Сакура, резко разворачиваясь на носках. - Проблемы? – девушка была так сосредоточена на телефонном разговоре, что не заметила, как к ней со спины подошёл таинственный незнакомец. Лицо Саске не выражало никаких эмоций: ему было всё равно, были ли у девушки проблемы, он задал вопрос механически, прочитав беспокойство, исходившее от розоволосой девушки, на интуитивном уровне. Девушка отреагировала на звук его голоса, и их глаза пересеклись, вызывая моментальную реакцию организма где-то в районе рёбер. Сакура сглотнула, пытаясь слюной затушить горячее и резкое ощущение, раздирающее грудь. Она никогда раньше не испытывала такого, и этот факт ещё больше её смущал. Его участливый тон сбил девушку с толку: Учиха не был похож на тех, кто за кого-то переживает, что подтверждал холод, исходивший от его взгляда. - Сама разберусь! Ни один мускул на лице Саске не дрогнул, когда он услышал подобный ответ. Хотя резкость остановила его следующий вопрос, который он намеревался задать. Розоволосая худощавая фигурка промчалась мимо него, оставляя после себя сладковатый запах духов с примесью едва различимого аромата детского мыла. Резким движением Учиха поднёс фотоаппарат к лицу, прогоняя из головы мысль, что он только что прислушался к аромату незнакомой девушки – он не встал, как вкопанный, потому что она прошла мимо, он ловил кадр. До сегодняшнего дня молодой человек был уверен, что он не способен чувствовать по отношению к девушкам ничего, кроме физических желаний. Он успел смириться с тем, что все земные удовольствия в любви не для него: он не умел любить по-настоящему. Единственное, что радовало его в этой жизни – секс, алкоголь и его фотоаппарат. Он не испытывал потребность ни в чём: ему было глубоко плевать на его учебу, его не волновало то количество внимания, которое ему уделяют его родственники и знакомые, его не особо заботил уровень его дохода, хотя он предпочитал иметь то, чего нет у большинства. В юности же, наоборот, всё это имело чересчур большое значение: он постоянно чем-то «горел»: сначала – спорт, потом – фотография. Он умел испытывать глубокие чувства, и даже был уверен, что кто-то способен его полюбить так, как он это себе представлял. Когда ему изменила та, кого он, как ему казалось тогда, любил больше всего на свете, все переживания и эмоции исчезли, будто бы их никогда не было. Нельзя сказать, что те отношения были идеальными и что он был предан только ей одной, но он готов был отказаться от всего себя, лишь бы она оставалась с ним. После расставания он испытывал прожигающую ненависть, чувствуя себя виноватым и брошенным. Одновременно с этими событиями, он получил травму колена, и профессиональный спорт, которым он грезил с начальной школы, закрыл перед ним двери навсегда. Жизнь повернулась к нему совершенно не тем местом, и он презирал её за это. Бросив спорт, он начал пить, бросив любовь своей юности - он стал трахать любую, кто обращал на него внимание. Он жаждал признания хоть в чем-то и пользовался своими внешними данными, чтобы получить его. Он не хотел признавать нелицеприятную правду: он добивается внимания девушек, которые ему совсем не нужны. Саске не понимал сути человеческих эмоций и не признавал важность связей. После того, как его привычный уклад жизни со спортом и отношениями резко изменился, он, казалось, стал проявлять ещё большую стабильность и уверенность. Исключительно он знал, что эта видимость так легко создавалась лишь по той причине, что он был талантливым и умелым актёром: он не лгал, он исполнял ту роль, которая была выгодна ему в той ситуации, в которой он находился. Он научился менять маски в зависимости от того, чего он хотел добиться. По этой причине, например, его равнодушие к учёбе легко прощалось, стоило ему хотя бы один раз показать отличные знания по предмету, а его небрежное отношение к людям с лихвой компенсировалось большим количеством поверхностных знакомств, в которых он не успевал проявлять себя как бесчувственная скотина. Учиха точно знал, что он не был добрым и классным парнем, за которым тянутся люди, хотя и верил, что его сила обаяния способна растоптать любого добряка. Вопреки его отчужденности и холодности он не любил находиться один: он предпочитал, чтобы окружающие отвлекали его от глухого и тяжелого осознания, что он совершает много неправильных и откровенно плохих поступков. Со стороны складывалось впечатление, что у него есть всё, что нужно для хорошей и счастливой жизни, и всё же младший Учиха каждый день боролся со своей слабостью и каждый день проигрывал ей, уступая алкоголю, беспорядочным влюбленностям и, конечно, апатии. Вопреки всему этому, в тот день, когда он увидел розоволосую макушку, он ощутил прилив сил, свежий как дуновение морского бриза: ощущения накрыли его с головой. Ему внезапно захотелось, чтобы она шутила с ним так же, как шутила с толстощёким здоровяком, чтобы она улыбнулась ему, чтобы она обратила на него своё внимание и заговорила с ним первая. Он не думал, что она была красивой или сексуальной, максимум, что он мог бы о ней сказать, что она была милой, не более того. Но что-то в ней едва заметно успело пробраться туда, где, как он думал, всё давно прогнило. И теперь это что-то стало единственным светлым участком в кромешной тьме мутных внутренностей. «Сакура Харуно…» - он попробовал это имя на вкус. Ему стало интересно, как будет звучать его имя в её устах в момент, когда она будет кончать. К его собственному удивлению, его губы сами растянулись в улыбке: уверенность в том, что он не забудет это, если услышит, даже не смутила его.***
Выражение лица Хинаты, которое увидела Сакура, как только вошла в холл, где располагался штаб, испугало её больше, чем известие о том, что она свалилась в обморок. На первый взгляд, могло показаться, что лицо брюнетки выражает лишь лёгкую взволнованность, однако за годы тесной дружбы розоволосая девушка научилась различать все оттенки беспокойства Хинаты и сейчас была уверена в том, что её подруга находилась на грани срыва. В зависимости от сложности и неловкости ситуации у старшей Хьюга было несколько абсолютно разных выражений лица. Если её щеки наливались пунцовым цветом, ей было волнительно и стыдно, одновременно с этим она легко контролировала такое состояние. В основном, эти эмоции отражались только на её внутреннем самоощущении и никак не касались окружающих людей. В случае, когда лицо брюнетки полностью окрашивалось в ярко-свекольный цвет, девушка чувствовала себя потерянной и испуганной, с трудом могла формулировать свою речь и была полностью дезориентирована. Иногда в таком состоянии она впадала в ступор или падала в обморок от переполнивших её чувств. Тем не менее, самое пугающее выражение лица Хинаты появлялось в моменты неконтролируемого дикого испуга и страшного гнева, когда её лицо становилось нежно-молочного цвета, а глаза покрывались серой дымкой. Эти незначительные изменения лишь прибавляли бледной красотке ещё большее очарование, так что незнакомцам требовалось какое-то количество времени, чтобы те догадались, что лишь тоненькая грань отделяет брюнетку от нервного срыва, обладающего убийственной силой. Сакура лишь однажды до событий того дня видела свою подругу настолько разъяренной. После очередного веселого вечера, проведенного с подружками в хорошем баре, девушки решили зайти домой к Хинате, чтобы переодеться и отправиться в ночной клуб для продолжения вечеринки горячей летней ночи. Хината выпила всего пару коктейлей и задорно смеялась, когда они зашли на территорию их частного дома, и убедила свою подругу подождать её на улице, пока она наденет туфли и подкрасится. Она зашла в дом всего на пару минут, румяная и бодрая, а вернулась оттуда побелевшая и напуганная, что подействовало на Харуно отрезвляюще. -Х-…Ханаби… - прошептала она, поднимая глаза, сверкающие стальным нездоровым блеском. - Что с ней? – Сакура повернула голову на бок, приподнимая подбородок в вопросительном жесте. - Она… Она... - Ну что? – розоволосая девушка повысила голос, пытаясь заглушить внезапно возникший страх, излучаемый тонкой фигурой подруги. - Ханаби занимается сексом… - ошарашенно продолжала девушка, не реагируя на громкость голоса собеседницы. - Хе, - рассмеялась Харуно, - и что тут такого? Ей 17 лет, она достигла возраста согласия. - В родительской спальне... – закончила свою предыдущую мысль брюнетка, вжав голову в плечи. - ЧЕГО? Хьюга старшая была ужасающе холодна и чертовски прекрасна в гневе: она не кричала, не размахивала руками, не кидалась обвинениями. Тихо войдя в спальню и даже ни капли не смутившись, она схватила парня за шею, оттаскивая от своей младшей сестры, и выставила его из дома, выкинув его ботинки и вещи за порог. Она была пугающе уверенна в себе и не проронила ни слова, чем вызвала у Ханаби неконтролируемую истерику. Даже в таких обстоятельствах Хината не смягчилась и остервенело снимала постельное бельё с кровати родителей, пока её младшая сестра пугливо поглядывала на неё, сидя на кресле в углу спальни. Сакура, невольно ставшая свидетельницей печальных событий того дня, была поражена происходящим до глубины души: в скромной и доброй Хинате скрывалась необузданная сила злости: «Такая холодная, аж обжигает». Харуно представить не могла, что лишь за первый день Фестиваля она не только познакомится с таинственным мужчиной, пробуждающим в ней не изведанные до этого дня животные инстинкты, но и вновь встретится с разгневанной Хинатой. На короткий миг она даже замешкалась, прежде чем приблизиться к брюнетке, настолько сумасшедшая энергетика от неё исходила. - Добрый вечер, госпожа Харуно, - её поприветствовал энергичный шатен с ярко-розовыми щеками. – Это я звонил Вам! Меня зовут Конохамару Сарутоби. От девушки не укрылся медленный, липкий взгляд, которым одарила симпатичного паренька его подруга. Видимо, этот неловко мнущийся молодой человек успел что-то натворить до прихода Сакуры. - Спасибо за звонок! – Харуно кивнула головой в знак благодарности, не сводя взгляда с молочно-бледного лица подруги. Молодой человек продолжил нависать над ними положительно-заряженной тучей, поэтому девушка поинтересовалась: - Что-то ещё? - Господин Узумаки распорядился оставить для Вас места в первом ряду на концерте открытия. Он был очень обеспокоен состоянием госпожи Хинаты, - продолжил Конохамару, делая пометку в планшете, который держал всё это время в руках. - Передайте господину Узумаки нашу благодарность, - Сакура обожала яркие представления и её настороженность моментально сменилась детским восторгом. – А какие именно места? - 12 и 13, рядом с господином Узумаки и господином Хатаке, - широко улыбнулся организатор, подавая планшет. - Не стоит так утруждаться, - розоволосый медик уже забыла про подругу, бесшумно сидевшую рядом. – Мы будем сидеть со своей делегацией! – Хината даже не посмотрела в сторону молодого человека. – Теперь, когда госпожа Харуно сопровождает меня, я могу идти? - Безусловно, - Конохамару лишь на секунду замешкался, после чего добавил: - Берегите себя, госпожа Хината. Хината медленно и уверенно направилась к коридору, чудом не зацепив плечиком Конохамару, оставляя Сакуру позади. Девушка сдержанно попрощалась с новым знакомым и отправилась следом за своей подругой, поведение которой вызывало беспокойство. Уверенность в том, что произошло что-то из ряда вон выходящее, лишь окрепло, когда они поравнялись друг с другом. Зеленоглазая девушка поежилась, обхватив запястье за своей спиной. - Я готова была сквозь землю провалиться. Спасибо, что пришла за мной, - прошептала брюнетка. - Что-то явно серьёзное произошло за то время, что мы были не вместе, - аккуратно начала Сакура. - В чём причина твоего беспокойства? - Шутка, - ярость, владевшая девушкой, вырвалась наружу тихими всхлипами. «Хуевая шутка, судя по всему» - Харуно заключила свою подругу в объятия, прижавшись подбородком к плечику девушки до тех пор, пока та не восстановила сбившееся дыхание.***
- Конохамару, - оживленно произнёс Наруто, - как себя чувствует Хината? - Ну, - голос на том конце телефона звучал виновато и взволнованно, - мне показалось, что она чем-то недовольна. Или она всегда такая? - В смысле «всегда такая»? – Узумаки приподнял глаза к потолку и задумчиво почесал затылок. - Наруто, - последнюю гласную его младший товарищ протянул так, словно старался вывести того на чистую воду, - можешь не разыгрывать этот спектакль со мной. Ты так на неё смотрел, что я сразу понял, что это та незнакомка, которую я никогда не видел, зато прекрасно слышал у нас в квартире. - Чего? – произнесенные Конохамару слова эхом доходили до Наруто, глаза которого медленно расширялись, сужая расстояние между бровями и линией роста волос. – Чего, блять? - Ну-ну, ловелас, я всё понял, - даже через трубку слышалась его смешливая уверенность, из-за чего воображение Узумаки тут же подкинуло картинку нахальной фирменной ухмылочки шатена, - Она, конечно, тоже отлично отыграла свою роль: вся такая невинная, чистая, ничего не подозревающая. - Только не говори, что ты ей что-то ляпнул… – голубоглазый молодой человек еле сдерживал своё недовольство. За время разговора он уже успел выбежать на улицу, взволнованный первым затруднительным ответом Конохамару, и теперь мог не стесняться в выражениях, в случае если случилось что-то непоправимое. Наруто все ещё не исключал возможность того, что его дружок как обычно решил несмешно пошутить. - Сказал, что меня очень вдохновляет то, как вы проводите время по ночам, и что в скором времени я приведу к нам домой того, кто перекричит её стоны, - пока шатен говорил, тихо посмеиваясь в телефонную трубку, блондин повторял про себя мысль: «Это шутка! Это шутка! Это шутка!». – Она, конечно, была в шоке от моей наглости, но виду не показала, хотя ты и рассказывал, что она вспыльчивая. Продолжая рассуждать, Сарутоби-младший совершил фатальную ошибку: чем больше он говорил, тем тяжелее становилось дыхание собеседника. - Конохамару, скажи мне честно, - прервал его рассуждения Наруто, намеренно растягивая слова. Его голос дрожал, выдавая лихорадочное волнение, моментально охватившее его. – Ты совсем идиот? - Это месть тебе за то, что я ни разу её не видел, - всё ещё веселясь, произнес шатен. - Нет, ты не идиот, - продолжал блондин, собирая в кулак последние остатки самообладания, - ты конченый идиот! Ты, блять, хотя бы немного бошкой своей тупой думаешь, прежде чем говорить всякую хуйню? - А в чем проблема?.. – попытался подать голос собеседник. - Заткнись и не перебивай! Научись уже пользоваться своей единственной извилиной! Я тебе помогу, говна ты кусок, фамилия Хинаты... – Наруто перешёл на крик. Ладонь и щёку неприятно жгло накалившемся телефоном. – Хьюга. Понимает ли твоя пустая черепушка, что это за человек и почему я мог на неё так смотреть? Или тебе объяснить по слогам? - Чё? – настала очередь юноши округлять глаза, которые он прикрыл рукой. - Хуй через плечо, - поддел его Наруто, - Это пиздец! Я, блять, больше никогда в жизни тебя не позову с собой работать. Нахуй надо! - Наруто, прости, я думал, что Хината- та самая, которую ты ото всех скрываешь. Она ведь тоже брюнетка, как ты и говорил, красивая, да и грудь у неё достаточно большая… И твой взгляд... Всё совпало... - Неужели во всей Конохе одна единственная брюнетка! Что за хуйню ты несешь? Я тебя умоляю, не открывай свой рот больше! – гневный тон сменился на внезапно равнодушный, что означало крайнюю степень недовольства руководителя. – Ты попытался как-то разрядить обстановку? - Ну, я не успел, пришла её подруга, но я позвал их сидеть на первом ряду вместе с тобой и господином Какаши. - А они что? – напускное спокойствие Наруто было лишь проявлением его жёсткой дисциплины на проектах, где был важен идеальный результат, и проявление эмоций являлось неуместной слабостью. Внутри него булькал гнев, подступающий к горлу и перекрывающий доступ к кислороду, однако он находил в себе силы дышать и думать. - Хината отказалась. - Блять, - Узумаки знал, что такая девушка, как Хината, никогда не согласилась бы даже сидеть рядом после подобного недоразумения, и отчего-то ему было до дрожи приятно, что он был прав. – Срочно звони Шикамару, рассказывай эту историю, как есть, пускай он придумает, как это исправить. Выясни, в каком номере она живет, найди госпожу Темари и узнай у неё адрес лучшего цветочного магазина. И, пожалуйста, ничего не делай без моего ведома и желательно не говори. - Я всё понял. Наруто сбросил трубку и со всей силы ударил себя ладонью по щеке, приводя себя в чувства. «Хуевая шутка», - прошептал в пустоту молодой человек и вбежал в здание отеля. До открытия оставался один час, и у него больше не было времени разбираться с отвратительной ситуацией, которая произошла с его будущим партнером по бизнесу.