-Не грусти, - сказала Алиса. - Рано или поздно всё станет понятно, все станет на свои места и выстроится в единую красивую схему, как кружева. Станет понятно, зачем всё было нужно, потому что всё будет правильно. Льюис Кэрролл. "Алиса в Стране чудес"
- Отвратительно, - протянул блондин, вздымая голову вверх и щурясь. Не опуская головы, он обратился к Шикамару: - Кто тебе это сказал? - Знакомый из делегации Суны, - коротко отчеканил высокий брюнет с туго затянутым хвостом на затылке. Жёсткие волосы забавно топорщились в разные стороны, что совсем не соответствовало строгому и привлекательному лицу молодого человека с тёмно-карими глазами. - Бля, - голос Наруто сорвался на по-детски истеричные ноты, - думаешь, эта информация разойдётся по Фестивалю? - Уже разошлась, - Шикамару нащупал пачку сигарет в кармане жилетки, вытащил оттуда сигарету и поднёс её к губам, в то время как Узумаки мотал головой, хватался за голову, матерясь и чертыхаясь. Брюнет не собирался его останавливать или утешать, потому что лучше всех понимал, что его друг сам возьмёт себя в руки, когда ему это потребуется. К тому же, тратить свои время и силы на то, что произойдёт естественным образом, было бесполезным занятием. Больше всего Нара не любил совершать усилия впустую, так что каждый его шаг был точным образом выверен для достижения лучшего результата из возможных. - Хотя бы один Фестиваль может пройти без этой хуйни? – снова громко протянул блондин, поднимая руки в ночное небо, усыпанное звёздами. Ещё 10 минут назад всё было прекрасно: он был уверен, что все неприятности позади, ведь он поговорил и с Хинатой, и с Конохамару. Конфликт был исчерпан, и абсолютно ничто не предвещало плохих новостей. - Что на этот раз у тебя случилось, дебилок? – отрезвляющий голос Саске, незаметно подошедшего к товарищам, по ощущениям прекрасно подходил для этого холодного вечера. – Шика, зажигалка? - На, - Шикамару подкурил свою сигарету и передал блестящую зажигалку Учихе. И хотя невербальные знаки свидетельствовали о полном равнодушии со стороны Саске, вопрос всё-таки прозвучал, так что Нара продолжил: – По Фестивалю пошёл слух, что руководитель делегации Хьюга спит с Наруто. - Смешно, - губы молодого человека тронула лёгкая ухмылка, но взгляд всё так же остался непроницаемым. - Мне вот совсем не смешно, я только перед ней извинился, - блондин активно жестикулировал, разрубая прохладный ночной воздух резкими движениями рук. – Любые сплетни – это хуёво, с какой стороны ни посмотри, а я даже не знаю, как это остановить. - Перестань реагировать так, словно у вас с Хьюга действительно что-то есть, - Шикамару начинали раздражать хаотичные движения Узумаки. – Это всего лишь слухи, которые, к тому же, не соответствуют действительности. - Вдруг это повлияет на нашу репутацию? Вдруг повредит бизнесу? Вдруг будет докучать самой Хинате? – вопросы сыпались один за одним, не давая возможности и слова вставить собеседникам. Наруто пока ещё не закрепился в совете директоров, и лишние пересуды о его личной жизни могли вызвать лишь волну недопонимания со стороны партнёров и спонсоров. Саске молча наблюдал за вспышками эмоций, отражающимися на лице своего друга: гнев, досада, разочарование и едва уловимый азарт игрока, который сложно было с чем-то перепутать. «Наследница Хьюга, да? У этого дебилка появился вкус?» - подумал про себя Учиха. - Не перегибай, - серьёзно оборвал череду риторических вопросов Нара. – Твоя репутация настолько богата на разного рода выдумки, что эта новость никак на неё не повлияет. - А Хината? – блондин внезапно остановился и заглянул в тёмно-карие глаза брюнета, который с уверенностью выдержал его обеспокоенный взгляд. Сколько Шикамару его знал, тот всегда был таким, с чем пришлось покорно мириться, ведь в Наруто сочетались лучшие качества, которые Нара ценил в окружающих, такие, как доброта, искренность, предприимчивость. Всё же чрезмерная эмоциональность была в большей степени раздражающим качеством, хоть в этом и заключалась значительная доля его личностного обаяния. Нерациональное использование человеческих ресурсов – вот что значило для Нары эмоциональность друга. - Уверен, она понимающая девушка, проблем с этим не возникнет, - Шикамару тяжело выдохнул и поднял глаза к ночному небу: яркими сполохами из-за облаков сияли звёзды. Недвижимое, спокойное, глубокое ночное небо добровольно забирало все лишние переживания, и раздражение растворялось так же быстро, как и появилось. – Я бы на твоём месте переживал за то, что новости дойдут до Хэнэко. Ты же всё ещё придерживаешься своих принципов верности? - Я ей всё объясню сразу, - блондин недовольно цыкнул и быстро набрал сообщение в чат с Хэнэко: «Есть разговор. Спишь?» - Наруто, - Саске редко встревал в подобные диалоги и предпочитал не раздавать бессмысленных советов, которыми человек ни при каких обстоятельствах не воспользуется. Но отчего-то поступки и поведение Наруто сильно на него влияли, и он не мог остаться безучастным к неприятной ситуации. – То, что происходит в личной жизни, должно касаться только двоих человек: тебя и твоего партнёра. Будешь ли ты комментировать эту ситуацию, не будешь – не имеет никакого значения. Эта тема никого, кроме тебя, не касается. Он потушил окурок, не дожидаясь ответа, пожал руки своим товарищам и, предварительно пожелав спокойной ночи, удалился. Шикамару не был удивлён высказыванием Учихи, так как хорошо знал, что напускное равнодушие – очередная маска, которую тот нацепил на себя, чтобы казаться неуязвимым. Саске был человеком, обладающим уникальным интеллектом, чему способствовала его врожденная интуиция и хитрость. В начальной школе его называли «гением»: он всегда показывал выдающиеся результаты по предметам и выигрывал в городских олимпиадах. Тем не менее, в старших классах он демонстрировал полное равнодушие к урокам, поэтому его успеваемость перестала отражать его реальный уровень знаний. Шикамару был точно таким же «гением», поэтому хорошо понимал, что на самом деле из себя представляет Саске: огромный скрытый потенциал, обладатель которого не хочет его обнародовать. - Как я ненавижу моменты, когда он прав, - Наруто в очередной раз поморщился, не скрывая раздражения, - Проницательный ублюдок… - Он говорит тебе только то, во что сам верит, - Нара засунул озябшие руки в карманы жилетки, не отрывая взгляда от входа отеля, в который минуту назад зашёл Саске. – Но не всегда это оказывается правдой. - Мне повезло, что вы выбрали меня в друзья, - брюнет резко повернул голову, чтобы увидеть задумчивую улыбку на лице блондина. Искренность Узумаки обескураживала, усиливая сосущее ощущение в области солнечного сплетения: когда-то у Наруто не было никого. - Идиот, - брюнет закатил глаза и докоснулся длинными пальцами до подбородка, - у меня не было никакого иного выбора, - ночную тишину взорвал радостный смех Наруто, Нара же остался серьёзен: - Поговори с Хэнэко сегодня же. - Если она не спит, - голубоглазый молодой человек проверил сетевой статус девушки – «Была онлайн 15 минут назад». - И если тебе ещё не надоело ваше представление, - продолжил брюнет, исподлобья наблюдая за реакцией друга на его слова. - Шикамару, - эта тема очевидно доводила Наруто до возмущения, и он не собирался её развивать, - не начинай эту пластинку снова. Всё равно моя позиция останется неизменной: на данный момент меня всё устраивает и большего я не хочу. - Ты можешь говорить такое кому угодно, но не мне, - Нара искренне не понимал, зачем его близкий друг ввязался в отношения с кем-то, с кем не видел своего будущего. Стоило признаться, что сам Шикамару являлся сомнительным экспертом в отношениях, предпочитая лёгкие и ненавязчивые связи сексуального характера любым серьёзным обязательствам. В его жизни было много девушек, с которыми он не задерживался больше, чем на одну ночь, и всего одна, отношения с которой продлились почти год. «Долгосрочные», в его представлении, отношения так его вымотали, что он решил взять паузу на неопределённый срок, освободив время и пространство для ничего не обещающего секса. Внутри он чувствовал, что где-то там зрел план завязать с этим тогда, когда ему встретится подходящая особа. И никто не был виноват в том, что ни одна девушка не соответствовала требованиям молодого стратега, как его любили называть в совете директоров. Он знал, ему нужна была сильная личность, за которую ему не придётся брать лишнюю ответственность: в бывшей его раздражала эта юношеская неготовность сделать всё самостоятельно. Помимо силы характера, он высоко ценил умение девушки переключаться между рассудительностью в обществе и безрассудством в постели, а это встречалось редко. Вернее, не встречалось лично, тем не менее, он знал, что такие девушки существовали. Пока же в коллекции Нары были деловитые на публике и скупые в сексе на эмоции и телодвижения, или дикие в постели, но абсолютны пустые с утра на кухне, когда приходило время вести ленивые беседы за завтраком. Что ж, видимо, его судьба – остаться холостяком. У Наруто была совершенно другая история – блондин любил заводить длительные и стабильные отношения, в которых практически отсутствовали любовь и романтика, зато присутствовали дружба и секс. Девушки, соглашавшиеся на это, испытывали по отношению к смазливому и перспективному молодому человеку чувство ложной надежды, что ситуация изменится. Выбор Узумаки определялся внешней красотой и ненавязчивой тупостью, как считал Шикамару. Этот факт лишь отражал суровую действительность: достойные девушки не соглашались на этот бесперспективный суррогат отношений. Обычно «дружба» продолжалась в течение года, а после ухода одной – сразу же находилась другая, кто был готов на всё ради привилегий, не имеющих для блондина никакой особой ценности: полная материальная обеспеченность, хороший секс, интересные беседы - на этом всё. Такая стабильность устраивала блондина, ведь он обожал свою свободу. Несмотря на то что в отношениях он был верен своему выбору, оставаясь с девушкой до тех пор, пока та сама не принимала решение уйти. Тем не менее, были и неглупые девчонки, ставившие ультиматум после пары месяцев общения: либо официальные отношения, либо – расставание. Блондин всегда выбирал второе, не испытывая ни малейших угрызений совести или сожалений по этому поводу. Подобной холодности молодого человека было много объяснений, о каждом из которых его гениальный друг был осведомлён. Именно по этой причине он и был одним из трёх человек, кто периодически «полоскал» ему мозги на тему отношений. Оставшиеся два, кстати говоря, - приёмные родители, Джирайя и Цунадэ. - Я в штаб, перепроверю протоколы на завтрашние конкурсы, и в номер, - неожиданно подал голос Нара после затянувшейся тишины, ладонью поправляя идеально зачёсанные волосы. – Прошу, не шатайся допоздна: завтра будет активный день, а ты мне нужен отдохнувшим. - Добро, - кивнул блондин, протягивая руку. – Кстати, куда ты дел цветы, которые мы заказали для Хинаты? - Оставил Темари, - небрежно бросил брюнет. – Она же девушка? Хоть и со стальными яйцами… Наруто в очередной раз искренне рассмеялся: любые трудности становились незначительными, когда он был рядом с Нарой. Они были знакомы с детства и проводили множество часов исправительных работ вместе: блондин отдувался за свою шаловливость, а Шикамару – за лень, доходящую до безобразия. Незаметно для них самих, они в какой-то момент стали близкими друзьями: Узумаки бежал к ленивому гению за помощью и советом, тот неохотно откликался, испытывая хорошо скрываемое удовольствие от общения с блондином. Для Нары он стал своего рода уникальным явлением, не другом, но и не братом, человеком, без которого он не представлял свою судьбу. И в этом, безусловно, была заслуга самого паренька с его необычайной судьбой. Наруто Узумаки был особенным с самого момента своего рождения, и никто никогда не учил его этим грамотно пользоваться. Его родители погибли, когда ему было 6 лет, что пробило огромную дыру в груди маленького беззащитного мальчика. Сразу после печальных событий того дня пролившееся водопадом Анхель излишнее внимание со стороны вечно заинтересованной общественности его даже не испугало, потому что оно хоть как-то заполняло ту пустоту, которая образовалась в сердце после гибели Минато и Кушины. Он был слишком мал, чтобы защищать свою личную неприкосновенность и слишком глуп, чтобы контролировать то, что про него говорили на улицах и писали в газетах. Он был никем, маленькой неприметной точкой на карте взрослых и важных дяденек, тётенек. У него было всё и внезапно – ничего, абсолютное ничего, как дырка от бублика, как пустой файл, носящий имя «Документ 1», как пустое заброшенное пространство, обнесённое забором. Он стал пуст и никому не нужен. Молодая пара Намикадзе были признаны как самые молодые предприниматели Конохи буквально за месяц до их убийства. Поздно ночью они ехали домой после официального приёма в Суне, торопились к своему любимому сыну, с которым весь вечер сидела няня. На въезде в Коноху супруги остановились, чтобы довезти молодую пару с маленьким ребёнком. Минато поддался на уговоры жены: она настояла, чтобы они помогли незнакомцам. На утро, когда Намикадзе не вернулись домой, няня позвонила в полицию. Тела мужчины и женщины нашли в лесу с множественными колотыми ранами. Семейная пара, которой они помогли, не намеревались их убивать, однако Минато оказал сопротивление при ограблении, за что отдал свою жизнь, Кушину устранили как свидетеля. Нищета, толкнувшая пару с обочины на совершение преступления, стала роковой причиной жестокости с их стороны: им срочно нужны были деньги и средство передвижения, и времени на раздумья не было. Убийство стало обычным методом достижения поставленной цели. А разве не все методы хороши? Родители Наруто оказались не в том месте, не в то время, так ведь обычно говорили, когда инциденты заканчивались случайной смертью. В одночасье история счастливой и успешной семьи превратилась в яркие газетные заголовки: «Сирота – наследник многомиллионного прибыльного бизнеса», «Птенец без гнезда: что будет с сыном четы Намикадзе?» и многие другие. Больше года в Конохе повсюду раздавались громкие давящие голоса таблоидов, которые Наруто не суждено было услышать до своего совершеннолетия. Главный партнёр отца по бизнесу был тем человеком, кто решительно изменил судьбу несчастного ребёнка, от непонимания способного погрязнуть в грязи скандальных TV-шоу и страниц жёлтой прессы. Джирайя взял ситуацию полностью под свой контроль. Он нашёл дальнюю родственницу Кушины, имеющую полную семью, которая согласилась оформить документы на опекунство и передать мальчику фамилию «Узумаки» для обеспечения безопасности. А дальше всё завертелось с невероятной скоростью, события размывались и всё, что помнил Наруто о том времени: переезд в новый совершенно не знакомый город и спортивная школа-пансионат с раздельными кампусами для мальчиков и девочек. Занятия в утренней школе, вечерние тренировки, соревнования по выходным, большой коллектив незнакомцев, не внушающих доверия, строгие преподаватели и ещё более требовательные тренеры – всё смешивалось в калейдоскопе событий, оставляя в памяти лишь осязаемые вспышки эмоций, блокирующие все значимые детали. Стареющую Мито, свою приёмную мать, он видел стабильно раз в месяц, когда та, собирая угасающие силы, приезжала к нему, чтобы подарить перепуганному мальчугану немного женского внимания. Поначалу он был в полной растерянности: эмоции сдавливали грудь, не позволяя дышать, ему хотелось сделать больно старательной бабульке, которая делала вид, что ей не всё равно. Всё развивалось постепенно, и он не заметил, как поддался её необъяснимому очарованию и спокойствию: она была похожа на его покойную мать. Она начала восхищать его своей мудростью и размеренностью. В голове набатом звучали её тихие слова, сказанные ему после очередной проделки: «Наруто, на пути к чему-то великому, срезать нельзя, даже если хочется» или «Мой дорогой, красота всегда в глазах смотрящего». Он наблюдал, как она усыхает: с каждым годом она становилась всё меньше, невесомее, голос её превращался в едва различимый шёпот, движения замедлялись. Казалось, что она держалась исключительно на привязанности к Наруто, которого боялась оставить. Может, по этой причине на третьем году обучения она всё чаще приезжала в сопровождении Джирайи, в необоснованном доверии к которому юный мальчик не желал признаваться. Своим присутствием они дарили ему чувство дома, остро резонирующее с незнакомыми и холодными стенами пансионата, в котором он пребывал бОльшую часть своей сознательной жизни. Любовь Мито ослабевала стремительно, растворялась в старости, как сахар в кружке крепкого чая. Юный Узумаки с жадностью глотал этот сладкий чай, как несмышлёный, не желая думать о том, что в скором времени кружка опустеет. Когда Джирайя появился у ворот пансионата с доброй извиняющейся улыбкой, было понятно – время, подаренное жизнью для создания семейных уз с Мито, закончилось быстрее, чем они планировали. Так, Наруто лишился семьи во второй раз. Он готовился к этому, но в итоге не был готов: недостаточно сильно старался, как он тогда думал. Похороны родителей он почти не помнил, потому что был слишком мал и проплакал всю церемонию, уткнувшись в бедро няни. Он помнил лишь устрашающую боль внизу живота и пустоту в груди, где образы родителей, улыбающихся и живых, застыли навсегда. Зато похороны Мито он запомнил хорошо: он с жадностью впитывал слова всех, кто рассказывал про неё, он всматривался в лица её взрослых детей, во взгляде которых концентрировалась вся её мудрость. Он пугался себя, ведь был слишком заинтересован, чтобы заплакать. Он много говорил и мало думал, чтобы не вспоминать о том, что в сердце замерла ещё одна фигура, которой не суждено оттаять никогда. Когда десятилетний мальчуган увидел её красивую и умиротворенную в гробу, он задержал дыхание, борясь с внезапно возникшим глупым желанием залезть к ней, лечь на грудь и уснуть. Он не дышал, а мысли пчёлами роились в голове: «Они покидают тебя, потому что ты такой», «Ты виноват», «Тебе суждено быть одному». Жалящих мыслей было так много, что на теле не осталось ни одного живого места: оно моментально покрылось воспалёнными укусами отравленных слов. Каждый сантиметр кожи чесался, хотелось содрать с себя зудящий покров и топать его, пока тот не сотрется в пыль. Неприятно жгло глаза, заставляя зрачки плясать в диком танце скорби, мешая мальчику запомнить лицо, запомнить самую близкую и так мало знакомую женщину, учившую его любить. - Ты не один, - тяжёлая рука Джирайи опустилась на плечо из ниоткуда. Высокая фигура закрывала мальчика от посторонних жалостливых глаз, к которым у Наруто просыпалось отвращение. Мужчина заявил громко, без слов и криков: «Не смейте его жалеть!» - Я? Не один? – голубые воспалённые глаза мальчика стеклянно уставились на седовласого мужчину. - Я буду рядом столько, сколько дней подарит мне жизнь, - он опустился на корточки, равняясь с Узумаки, и сгрёб хрупкое тельце в охапку. – Мы справимся! - Жизнь меня не любит? – мальчик зарылся носом в длинные волосы мужчины, и голос его теперь звучал приглушённо и неразборчиво. - Жизнь очень тебя любит и считает сильным, поэтому верит в тебя, - шёпотом ответил Джирайя, – Как и я. Начиная отсчёт с того дня, Наруто ни разу не отметил, что Джирайя как-либо нарушает данное ему слово. Мужчина был ярчайшим примером человека с большим сердцем: он никогда не пытался заменить ему отца или мать – он воспитывал и помогал, иногда чрезмерно давил и настаивал на том, чтобы внимание Наруто было направлено на самосовершенствование, развитие. Он всей душой хотел, чтобы мальчик стал сильнее, чтобы как можно больше человек увидели в нём то, что он сам не видел. Он забрал его из пансионата и устроил в закрытую школу Конохи, где учились одарённые дети, среди которых недальновидный и наивный блондинчик, разумеется, сразу прослыл тупым разгильдяем. Сколько воды утекло с тех пор… Из размышлений его вырвал громкий звук рингтона, на экране высветилось имя «Хэнэко». - Здарова, - радостно поздоровался Узумаки, отпихивая от себя мысли о прошлом подальше, - что не спишь? - Не спится, думаю о тебе, - печальный голос Хэнэко сдал её с головой: влюблена по уши. - Ой, я не достоин такого внимания, - Наруто не притворялся дураком, который не замечал, с какой интонацией было сказано предыдущее предложение, Наруто был мудаком, намеренно игнорировавшим любые намёки на влюбленность со стороны девушки. - Очень даже достоин, - бодро возразила та. – Опять ты себя недооцениваешь! - Нет, я просто высоко оцениваю важность твоего сна, - как бы между делом заметил блондин и быстро продолжил, не позволив девушке продолжать петь ему незаслуженные дифирамбы: - Хэнэко, мне нужно кое-что тебе сказать. - Говори, - напряжение между ними вспыхнуло как сухой хворост жарким летним днём: девушка ненавидела проекты Узумаки, потому что там всегда приключались разные истории, вызывающие у неё недоумение и не только. - Тут про меня пробежал слушок, что я трахаюсь с руководителем делегации Хьюга, - блондин решил не смягчать смысл сплетен, содержание которых будет лишь гиперболизировано расти на следующий день. Пару минут после произнесенных слов он слушал упоительную мелодию тишины на том конце, пока в конце концов девушка не решила произнести хоть что-то. - Слухи не бывают безосновательными, ведь так? – искра напряжения разгорелась в огонь страха и негодования, полыхающий в голосе девушки. - В этот раз они не обоснованы абсолютно, - честно признался Наруто. – В любом случае, я говорю это, чтобы предупредить тебя: не обращай на это внимание. - Ты говоришь мне это как мой парень? - Я говорю тебе это, как твой друг, - тут же отозвался молодой человек. Он был готов к такому вопросу и знал, что Хэнэко не упустит возможности надавить на него. - И только? - Хэнэко, мне больше нечего тебе сказать, - всё ещё не теряя искренность, сказал Узумаки. – Бросай заниматься всякой хуйней и ложись спать, прошу тебя! - Доброй ночи, родной, - безжизненное прощание скрежетом отозвалось в душе. Теперь он чувствовал себя ещё больше виноватым, хотя не сделал ничего плохого. Они обговаривали в самом начале формат их отношений, и снова она цеплялась за призрачную придуманную ей же самой надежду. - Обнимаю тебя! – не дожидаясь нового ответа, молодой человек скинул звонок. Он точно знал, что не был совсем не прав. Может, он и был не прав в том, что его устраивала дружба, а не любовь. Однако в этом плане он, скорее, подставлял самого себя. Может, ещё вселенную, которую хотел контролировать. Но никого из тех, кто соглашался на отношения с ним. Жуткая правда для него заключалась в том, что он боялся любить по-настоящему, потому что лучше всех знал, что у всего хорошего было свойство заканчиваться быстрее положенного. А он терпеть не мог терять близких ему людей: обиженный на жизнь мальчуган всё ещё блуждал среди статуй умерших в своей душе. Узумаки догадывался, что он не мог долго бегать от любви, но пользуясь такими отношениями, он прятался от неё, обманывая вселенную и наслаждаясь полумерой, полудружбой, полулюбовью. Всего по чуть-чуть и как раз получался самый вкусный коктейль, который на баре «Вселенная на связи!» взрослые и побитые жизнью люди заказывают чаще всего. «Подумаю об этом завтра», - волшебная фраза, превращающая тяжелые мысли в изящных птичек, разлетевшихся в разных направлениях с намерением непременно вернуться когда-нибудь. «Завтра», на самом деле, не очень подходящий день, поэтому они никогда не возвращались.***
На проектах утро Наруто начиналось рано. Хотя в повседневной жизни Шикамару и Наруто были теми, кто обожал понежиться в кроватке с утра подольше, в рабочие моменты оба молодых человека были собраны и точны как швейцарские часы. Тик. Подъем, умыться, одеться, выбежать из номера, прихватив с собой все важные документы на день. Так. Забежать в штаб, включить компьютер, удостовериться, что все кураторы отписались о пробуждении своих команд, гульбанивших в отеле полночи. Тик. Выпить свой кофе с лимоном, сделанный заботливыми руками Моеги. Распечатать протоколы для жюри. Связаться с каждым из них, чтобы проверить, что они будут на локации вовремя. Так. Пробежать по площадкам, где будут давать лекционный материал: флипчарт, маркеры, проектор. Позвонить кураторам, выполняющим роль модератора площадки панелей обсуждения. Строго и чётко выдать инструкцию по встрече гостя. Напоминания важны. Тик. В более спокойном темпе посетить все утренние площадки. Собрать формы обратной связи по завершению мероприятий. Перечитывая комментарии участников Фестиваля и обсуждая первую половину дня с другом, спуститься в ресторан на обед после всех участников. Так. Получить короткое сообщение от куратора «Большой кухни»: «По завершению мероприятия произошло ЧП: руководитель делегации Хьюга обожглась кипятком. Помощь оказана». Тик. Тик.