Twin flames

Тайлер Джозеф был луной. Серебряным, ледяным лучом света, освещающим ночь. Джош был единственным оставшимся в живых представителем древнего народа, поклонявшегося Луне, следовавшего ее циклам, его мысли постоянно крутились вокруг ночного неба. Будучи потенциальным исследователем ночного неба, он, естественно, хотел присоединиться к Тайлеру через его фазы. Тайлер меняется вместе с бурными волнами времени, что обрушивается на их жизни. Во время фаз, продиктованных Джошу его Лунным Мальчиком, волны грохотали и бурлили, устремляясь им навстречу, но Тайлера тащило обратно, оставляя Джоша плыть по их следам. Эти всплески совпадали с четырьмя отрезками времени, о которых Джош думает, глядя на своего Лунного Мальчика. Четыре бездыханных, бездонных отрезков времени, которое утекло с того момента, когда они были вместе, раскрасив его в серебро и заставив Джоша ещё больше удивляться Луне и ее странной, сверкающей красоте. Поначалу он задавался вопросом. Каково было бы встретить свою вторую половинку? Кем был для него Тайлер? Раньше Джош всегда думал, а чувствует ли Тайлер такие же чувства к нему, к мальчику, который поклоняется Луне? Вначале Джоша мучил страх. Страх того, что его Лунный Мальчик был его родственной душой, но не мог или не хотел признавать это. Или слово "платоническая" будет стоять между словами "родственная душа", чтобы ослабить напряжение, заставить его меньше нуждаться в Тайлере, чувствовать себя не настолько тяжело, когда Джош смотрит на него, пока он пел, пока писал, двигался по сцене, вздыхал. Первая волна приливов, продиктованных Лунным Мальчиком, произошла в те дни. Они были отмечены в его песнях: "Мальчик, ты пришелец. Твоё прикосновение такое чужое.", фестивальным шатром, отчаянной надеждой сделать больше, сделать больше просто вдвоём. Просто Джош и Тайлер будут на плаву после отлива. Это было отмечено альбомом. Он содержался в нём, первый из тех бездыханных, бездонных моментов, которые продолжались в уме Джоша бесконечно. Это произошло после долгой поездки в фургоне. Джош не мог сказать, куда они направлялись, даже в каком штате они были. Они приехали из Колумбуса или откуда-то ещё? Почему это было так тяжело? Ехали ли они в одиночку? Был ли там Марк, а если нет, то где он? Он не мог вспомнить. Это была наименее важная мысль об этом дне. Что он действительно помнил, так это то, что он был истощён. Он вспомнил огни остановки для отдыха, на которой они остановились. Они светились искусственно, имитируя день. Без них Джошу было бы хорошо. Тайлер за рулём с подсветкой приборной панели, освещающей его лицо было всем, что ему было нужно, всем, чего он действительно хотел. Однако им пришлось остановиться, обещанные ванные комнаты, еда и отдых были слишком заманчивыми, чтобы отказаться от них, как бы они не отставали от графика. Джош не мог вспомнить, были они, или нет. Он вспомнил запах бензина, вкус лимонада, который он пил, и что пол в ванной был липким. Он помнил слова Тайлера в фургоне. - Мне очень надоел искусственный свет, я скучаю по солнечному свету. Затем он посмотрел на Джоша и улыбнулся. Джош не помнил, давно ли они были на солнце, или нет. Они стояли снаружи фургона, прислушиваясь к звуку автомобилей на ближайшей автостраде и жужжанию жуков возле фонарей. Джош точно не помнил время, кроме ночи. Он помнил липкую влажность, затяжную привязанность лета. Он посмотрел на Лунного Мальчика и почувствовал, как поднимаются и опускаются волны, все выше и выше. В каком бы цикле ни находился Тайлер, какую бы фазу ни имитировал Лунный Мальчик, это заставляло моря рычать. Что-то менялось, а что-то оставалось таким же. Джош оставался неизменным в своем поклонении, но всё поспешно двигалось вперёд. Решение. Сделай перерыв. Мы можем просто посидеть сзади секунду. Да, было бы хорошо передохнуть секунду. Так что они открыли заднюю дверь фургона и сели на самом краю. Джош вспомнил, что не было места, чтобы поставить колено или опереться назад, потому что их оборудование, усилители и барабаны занимали всё пространство. Хотя это было лучше, чем сидеть спереди. Джош не помнил, что они ели, когда сидели там: чипсы или попкорн? Твизлер или Орео? Он действительно помнил, Тайлер сказал, что устал и... - ... Напуган. Я не хочу бояться, но что, если это не сработает, и мы проиграем? Ты бросил работу, я бросил колледж...ради чего? Было глупо даже думать о неудаче. Джош знал, о чём им нужно подумать, или о чём они должны подумать, но он также знал о приливах и смене фаз Лунного Мальчика. Влечение, которое он испытывал к путеводному вечернему свету уже привело его сюда, и почему бы этот прилив так вспыхивал, если бы им не суждено было соединиться и стать чем-то бо́льшим. - Это сработает, Тайлер. - сказал Джош. Он вспомнил, как сильно ему хотелось пошутить, чтобы уменьшить напряжение, но он этого не сделал. Его глаза переместились на Тайлера и он позволил напряжению нарастать. Оно всё возрастало и возрастало. Что-то внутри Джоша раздувалось, он почувствовал, как наполняется океанской водой, он чувствовал лунный свет, проникающий ему под кожу, оставляющий нечто противоположное солнечному ожогу. Лунные ожоги. Они казались мурашками по коже, дрожью, покалывающим возбуждением, которое текло по его спине и просачивалось в нижнюю часть тела. Джош знал, что Тайлер спросил, откуда он знал, что это сработает, он не мог вспомнить точных слов, но он знал, что ответил. - Я чувствую это - такой ответ ещё больше усилил напряжение. Тайлер сидел так близко к нему, Джош помнил, как их колени соприкасались. Навязчивое желание пошутить, разбавить это напряжение, возрастало, но Джош упорно игнорировал его. Ни к чему хорошему это не привело, только к разочарованию. Тайлер слегка двинулся, опуская голову, пока лбом не коснулся плеча друга. Мысли Джоша в то время были стёрты из его памяти, зато осталась смесь возбуждения, лунные ожоги покалывали, и казалось, что каждый атом в его теле ожил, вибрирует от ощущения Тайлера. Он вспомнил следующий выдох Тайлера, тепло его дыхания, что распространялось по направлению к шее Джоша. Его Лунный Мальчик был так близок, что он продолжал воображать, как плывет во время прилива, глядя в пустое пространство неба, на гигантскую Луну, которая казалась так близко, протяни руку - м ты коснешься её идеальных губ. Джош не мог вспомнить день, или то, во что он был одет, но он вспомнил, как дышал Тайлер, слова, которые вырвались наружу: - Я тоже. Даже когда мне страшно, я знаю, что это сработает. Его слова заставили Джоша прикупить щёки изнутри, подавляя улыбку. Он посмотрел на опущенную голову Тайлера, когда тот качал ею в стороны на его плече. Джош сказал что-то, чего не помнил, и это рассмешило Тайлера. Это могло бы сломать напряжение, но этого не произошло. Оно всё ещё крутилось вокруг них, поглощая их, пока они сидели в тусклом, искусственном свете, исходящем от остановки для отдыха. Тайлер медленно поднял голову, всё ещё наполовину склоняясь над плечом Джоша, но их взгляды встретились. Все внутри напряглись. Сегодня было полнолуние, и Джош был так очарован. Внезапно он оказался лицом к лицу с тем, чему поклонялся. Во время прилива появилась лестница. Джош, плывя по волнам, начал подниматься. Рука в руке, ступенька за ступенькой, и он взобрался к своему Лунному Мальчику, что сиял ему, посылая через него эти колющие ожоги, пропитывая его серебром. Джош не мог вспомнить, кто пригласил другого, но напряжение стало настолько ощутимым, что это должно было случиться. Волны под лестницей становились все выше и выше, достигая щиколоток Джоша. Он помнил, как их губы встретились в тот момент, когда смех утих с лица Тайлера. Поцелуй был похож на все, что было от ночи. Лимонад, конфеты, ночь, холодный флуоресцентный свет, и бензин. Джош втянул воздух через нос, его рука протянулась и обхватила лицо Тайлера, удерживая предмет своего давнего благоговения перед ним, когда его губы задавали вопрос, и Тайлер отвечал на него молча. Джош ждал, пока напряжение спадет, но по мере продолжения поцелуя оно только усиливалось. Рот Тайлера открылся, и рука Джоша опустилась к задней части шеи Тайлера. Парень повернулся к Джошу. Старший парень чувствовал, что его сердце вот-вот вырвется из груди. Лунный Мальчик сиял ярко, и теперь вместо того, чтобы плыть в потоках, контролируемых им, Джош парил в тонких нитях лунного света, которые сияли вокруг них обоих. Поцелуй закончился только тогда, когда раздался гудок с шоссе, и они оба подпрыгнули. Тайлер оторвался от Джоша, и тот чуть не упал вперед. Джош не помнил, кто его прервал, кто предложил продолжить путь, но он помнил, какими розовыми сейчас были обычно бледные щеки Тайлера. Он помнил это: они не хотели смотреть друг на друга, а волна приливов медленно отступала.