Солнце за горизонтом (Sun is below the horizon)

      Женю разбудил звон будильника на телефоне Андрея, который остался на ночь и пристроился на полу. Парень лениво поморщился и нащупал рукой спортсмена, после чего толкнул его несколько раз в плечо. Тот в ответ промычал и перевернулся на другой бок, но через пару минут соскочил с криками «Я опаздываю!» и в спешке бросился собираться.       — Что такое? Зачем ты тогда так поздно ставишь будильник? — поднялся на шум слепой.       — Поздно? Мне от дома до ВУЗа двадцать минут ходьбы, а отсюда мне целый час пиликать на автобусе! — он довольно быстро оделся и убежал, а Женя упал обратно на подушку, но уснуть больше так и не смог: в его голове блуждали мысли о вчерашнем вечере. Когда они готовились ко сну, Андрей снова спросил, почему Женя не снимает одежду и все время ходил в чем-то широком и длинном, посчитав, что ему может быть жарко. Слепой так и не смог придумать оправдание. Этот вопрос начинал уже довольно сильно его нервировать. Да, он понимал, что рано или поздно волейболист узнает обо всех его «приключениях» детства, но Женя, наверное, никогда не будет готов сам рассказать ему об этом.       Вечером слепой кое-как выбрался во двор. Он уже отвык от самостоятельного передвижения, но беспокоить Андрея, особенно учитывая то, что они провели так много времени вместе, ему не хотелось. Он прошелся пару метров от подъезда и облокотился на дерево, с которого слегка падал снег.       — Так, так, без меня гуляешь? — послышался тот самый бархатный голос. Услышав его, Женя невольно улыбнулся, а потом прислушался к появившимся вместе с ним звукам.       — Что это у тебя? — заинтересованно спросил он.       — А, это, не важно, — парень явно засмущался и почесал затылок.       — Скажи, — требовательно произнес слепой, от чего спортсмен на некоторое время потерял дар речи: Женя редко проявлял какие-то эмоции, а уж тем более просил что-то ему рассказать.       — Гитара, — тихо ответил Андрей, стараясь придумать, как можно сменить тему.       — Что? Ты еще и музыкант? — продолжал расспрашивать Женя.       — А, ну, я самоучка, — продолжал смущаться Андрей.       — Сыграй мне что-нибудь, — сегодня парень приятно удивлял, но вместе с этим такие изменения в нем немного пугали.       — Я плохо играю, — опустил голову, но все же улыбнулся волейболист, — Просто друзья попросили взять, мы немного подурачились после вуза. Ну, знаешь, дворовые песни разные…       — Ты и петь можешь? — продолжал цепляться за каждое слово слепой, — Ты просто обязан мне показать.       — Что? Ну нет, — отказался тот, но седоволосый упрямо скрестил руки на груди и отвернулся, — Ладно, — протянул Андрей, — Так и быть, только уйдем куда-нибудь в более тихое место, — он потащил чуть не упавшего Женю куда-то в сторону.       Когда гитариста наконец устроила окружающая обстановка, и людей стало гораздо меньше, он вытащил из чехла инструмент и начал извлекать поочередно звуки каждой струны, изменяя их звучание.       — Что ты сейчас делаешь? — спросил Женя, внимательно прислушивавшийся к каждому из них.       — Надо ее настроить. На морозе струны ослабляют специально, чтобы они не лопнули, поэтому их надо прогреть и подтянуть обратно, — пояснил Андрей, не отрываясь от занятия.       — А говоришь, что плохо умеешь, как по мне – профессионал, — завороженно протянул слепой.       — Нет, до профессионала мне далеко, просто знаю азы, и все, — покачал головой Андрей и внезапно начал играть вступление. Эти звуки расслабили Женю, и он молча сидел, закрыв глаза и наслаждаясь музыкой. Ветер развивал его челку, Андрей пел песню. Пел для него. В такие моменты слепой всегда осознавал, что он любит в нем все: внешность, которую рисовало его воображение, характер, прикосновения, пусть даже и через одежду, голос. Те самые моменты, когда кроме них двоих не существовало никого в мире, когда Андрей был только его. Жене хотелось, чтобы такие моменты длились вечно…       — Ну как? — закончил парень.       — Хорошо, — слегка заторможенно сказал слепой, — Очень хорошо. Надеюсь, я буду чаще такое слышать.       — Ты снова преувеличиваешь, — отмахнулся Андрей, — Но, если так хочешь, может быть, буду брать теперь ее почаще, когда буду к тебе заходить.       — Да, хочу, — как-то с необычным для него оживлением кивнул седоволосый. Раньше он и мечтать не мог о том, что кто-то будет с ним так просто общаться, а уж тем более петь для него. Он впервые за долгое время почувствовал умиротворение и спокойствие, коих его душа не видела столько, сколько он себя помнил.       — Темнеет уже. Пойдем, провожу тебя домой, — парень поднялся, убрал обратно гитару, а после Женя, как всегда, ощутил его тепло на своем плече.

***

      — Почему ты так не любишь жизнь?! — кричал на него Андрей, но его голос словно уходил в никуда.       — Потому что я не нужен ей, так же, как и она мне, — мрачно пояснил Женя, виновато опуская голову.       — Как ты можешь быть таким эгоистом?! Это ж надо было прийти, забраться сюда! Да как тебя вообще ноги донесли?! — они стояли на крыше дома слепого, обдаваемые ветром с мокрым снегом, — А что, если бы я не пришел бы?!       — Я бы отмучался, — пожал плечами парень, на что Андрей взорвался:       — Серьезно?! Посмотрите на него, как он мучится! Живет припеваючи, не работает, не учится, ничего никому не обязан, никаких забот! — размахивал руками спортсмен, явно не понимая слепого, — Да тебе позавидовали бы сотни людей, нет, тысячи! А ты так просто хочешь покончить с собой?! Совсем спятил?! — он больно толкнул Женю в плечо, от чего тот слегка вскрикнул, потом схватил за капюшон куртки и потащил обратно внутрь, не отпуская до самой квартиры.       — Послушай, ты не знаешь всего обо мне, — начал было слепой, но его тут же заткнули:       — Нет, ни слова больше! И даже не пытайся оправдать себя! То, что ты собирался сделать, это… Это… Ай, я даже слова подобрать не могу приличного! — вечно добрый парень на этот раз был в ярости, и его злость пугала еще больше, чем простая доброта. Женя притих, опустив голову и выслушивая все обвинения, летевшие в его адрес, — Неужели я все делаю напрасно все это время? Пытаюсь тебя отвлечь, помочь, развеселить, стараюсь для тебя, а ты опять все это так пропускаешь… — последние слова были произнесены с горечью, уже не на повышенных тонах, но они глубже всех попали в душу Жене. Он встрепенулся и вскинул голову, направив невидящий взгляд примерно в район Андрея.       — Ты это все специально для меня? — он тихо, каким-то низким голосом, спросил, надеясь услышать нужный ответ.       — Да. И еще… Мне трудно это признавать, но и для себя тоже, — Женя вопросительно вскинул бровь, чувствуя, как парень взволнованно начал ходить перед ним из стороны в сторону, — У меня была еще одна сестра. Когда мне было девять, ей было пять. Мы играли с ней на улице, ну, она маленькая была, несмышлёная совсем, а я… А я струсил. Не смог ее защитить, — руки Андрея сжались в кулаки, — Не уследил за ней, не уберег родного человека. Она выскочила на дорогу, а я стоял. Я стоял и смотрел, как на нее мчится машина! Я трус! — последние фразы он выкрикнул с самой настоящей злостью и обидой на себя, — Я видел, как она умерла, и я ничего не сделал. Ничего…       — Так поэтому ты тогда меня спас? — немного помолчав, аккуратно спросил Женя.       — Нет, я бы в любом случае так сделал, но ты… Ты не просто какой-то там прохожий, как оказалось потом.       — У тебя комплекс вины выжившего, — фыркнул слепой.       — Да, но ты так и не понимаешь. Ты для меня не просто мальчик, которого я вытащил из-под колес. Ты больше, значишь для меня больше. Ты не такой как остальные, ты настоящий! Наверное, не поймешь…       — Я понял, — перебил его Женя, — Я ощущаю по отношению к тебе что-то похожее, наверное, но я не из тех, кто привязывается или бросается спасать кого-то, даже если это семья.       — У тебя просто ее никогда не было настоящей, — возразил Андрей.       — Те дети из приюта были моей семьей, но, если бы кто-то из них решил бы поступить с собой так, как я, я бы не стал останавливать. Это их выбор, не мой, — сурово заключил слепой.       — А я не хочу так! Нет, не им решать! — вновь сорвался на крик спортсмен, — Все должно быть тогда, когда придет время, а наложить на себя руки – удел слабых! Я не позволю тебе быть слабым, слышишь? — он опустился перед Женей, заглядывая в его пустые глаза, на что тот немного сердито кивнул. Его вовсе не устраивали такие условия, но с настойчивостью Андрея он ничего поделать не мог. К тому же история из его жизни пробудила какие-то новые ощущения, после которых он не скоро смог бы пойти вновь на крышу. Он осознавал, что привязался к этому парню сильнее, чем думал в самом начале, и это злило, но он ничего уже не мог с собой поделать, пока этот чудак находился постоянно рядом. Нет, он был вовсе не против такой участи, к тому же с ним рядом бывало весело, но вот это его рвение, любовь к жизни, целеустремленность немного раздражали. Наверное, все спортсмены такие.       С того дня Андрей практически не спускал глаз с Жени, тот уже начинал нервничать, но одновременно с этим ему и нравилась компания парня, особенно когда тот соглашался спеть для него. После их ссоры обоим пришлось вновь привыкать друг к другу до тех пор, пока напряжение не утихло.       — Же-ень, — протянул как-то волейболист, когда они лежали вместе на полу в квартире слепого после тренировки. Да, парень заставил седоволосого заниматься вместе с ним, хоть он и явно не мог сравниться в физической подготовке, тело его было в неплохой форме.       — М? — повернул в его сторону голову тот.       — Так почему ты не снимешь кофту и штаны, не переоденешься в что-нибудь полегче? Знаю, что достал тебя уже этим вопросом, но я не понимаю, — он приподнялся на локте и в упор посмотрел на слепого, тот вздохнул.       — Зачем тебе это знать? — безэмоционально спросил парень.       — Ну как зачем? Мы же друзья, уже давно, ведь так? — с надеждой в голосе проговорил Андрей, — И зачем нам секреты друг от друга? У меня вот от тебя секретов нет, ты все обо мне и о моей семье знаешь, а я о тебе совсем мало всего, и уверен, что есть что-то, что ты не говоришь до сих пор.       — Тебе не нужно этого знать, — отвернулся Женя, но его резко повернули обратно.       — Нужно! Говори! — его упрямство злило.       — У меня отметины на теле, — процедил сквозь зубы слепой.       — Что? Родимые пятна что ли? В этом нет ничего плохого, — не понял Андрей.       — Нет, не совсем. Я не знаю, как это объяснить, но это выглядит устрашающе, так что не думаю…       — Показывай, я ко всему готов, — седоволосый почувствовал, как волейболист поднялся с пола, и со вздохом поступил так же.       — Ты может и готов, а я нет, — отрезал он, подумав, что сейчас, возможно, тот самый случай, когда он сможет себя побороть.       — Давай, я верю в тебя, — постарался поддержать его Андрей, на то тот усмехнулся:       — Что? Не говори, словно отправляешь меня на волейбольное поле.       — Женя! Не переводи тему. Ну пожалуйста, — вновь растянул слова парень.       — Черт. — Он сжал руки в кулак и прикусил губу, отвернувшись в сторону. Он знал, что Андрей сейчас смотрит на него, не отводя глаз. Он знал, что он давно ждет этого дня. Сегодня. Сейчас.       Он неуверенно схватил кофту за края и потянул ее вверх, затем снял свои длинные широкие штаны и носки, оставаясь в одних трусах. Его грудь взволнованно вздымалась, а спортсмен ошарашено замер.       — Жень, — прошептал наконец он, болезненно морщась при виде друга. Все его тело от кончиков пальцев на ногах до пояса и от плеч, заканчивая чуть выше запястий, было почти сплошь покрыто рубцами, шрамами, вздутыми воспаленными венами, а кожа приобрела темный красно-фиолетовый оттенок.       — Это химическое поражение, последствия взрыва. — Больше он ничего не сказал, но Андрей ничего и не требовал, смирно наблюдая, как парень одевается обратно. Он и не думал, что такое бывает, никогда не видел до этого в реальной жизни, только в фильмах каких-нибудь. «Взрыв?» — он судорожно старался вспомнить последние новости, в которых что-то говорилось бы про катастрофы подобного типа, но в голову ничего не шло, значит по новостям не показывали. Неловкое молчание, к его счастью, прервал телефонный звонок – вызывали в ВУЗ, и Андрей в спешке удалился, пообещав прийти на следующий день.       Весь следующий день Андрей провел в интернете, обыскивая статьи, сайты про ЧС, взрывы и так далее, но никак не находил ничего похожего на Женины последствия. Даже вписывал в поисковую строку описания увечий – ничего. Он устало отклонился на кресло, уже без интереса листая ленту рекомендаций, пока не наткнулся на пост одной девушки, в котором были показаны фото, похожие на отметины на теле слепого. Андрей щелкнул по ссылке и перешел на страницу автора. Девушка рассказывала про некий военный объект, название которого расшифровывалось как «Солнце над горизонтом», и на котором произошла трагедия пару лет назад. По описанию подходило, и спортсмен вбил данную строчку в поиске. Первой же попалась статья, в которой было все, абсолютно, вплоть до имен…       Женя сидел за столом, направив невидящий взгляд в пустоту. Он слышал, как тикали часы, и каждый их «тик» отдавался пульсацией и эхом в голове. Он не понимал, какие чувства его охватывали, но он знал точно, что жалеет о признании и о том, что показался Андрею в полном обличии, ведь тот так и не пришел, хоть и обещал. Должно быть, его все же напугал этот вид. Слепой разочарованно ударил по столу кулаком: ну кто его просил? Андрей просил… И сам не принял его таким, каким хотел увидеть. Наверное, все слишком ужасно даже для него.       Где-то внутри начало ныть, наверное, это имеют в виду, когда говорят, что душа болит. Он одновременно и злился, и переживал, и ему так же хотелось вновь плакать. Не от того, что его не приняли, а от того, что он потерял Андрея. Похоже, дела были куда глубже, чем ему казалось. Он не мог поверить, что больше не сможет ощутить его тепло, присутствие, услышать его бархатный голос, который так поразил в первый же день знакомства, не почувствует его тело, или то, как спортсмен управляет им, уверенно ведя вперед. Он чувствовал к нему нечто большее, чем просто привязанность, и это отличалось от чувств к друзьям или семье, его буквально притягивало к волейболисту. Из-за его отношения, слов, даже банально – помощи, которую не предлагал так охотно никто кроме него, при этом не брал ничего взамен.       Он не заметил, как уснул, как прошло время до момента, как в его дверь кто-то настойчиво постучал. Он вздрогнул, проснувшись, после чего направился к двери, приглаживая взлохмаченные волосы. На пороге стоял Андрей.       — Я все знаю про «СИБЗ», — без приветствия, с серьёзным взглядом заявил он, заваливаясь в квартиру. Женя ошарашено замер, не двигаясь с места и пытаясь осознать происходящее, после чего его рот начал искривляться в болезненную гримасу, но Андрей внезапно ринулся к нему и крепко прижал к себе, отчего тот ахнул. Спортсмен положил ему руку на голову и, слегка поглаживая, приговаривал: — Я никогда тебя не брошу, больше никогда не оставлю. — В тот вечер ему пришлось многое обдумать, но теперь он точно знал, чего хочет, — Прости за все, что я тебе говорил, я не понимал, что тебе пришлось пережить, но клянусь, такое больше никогда не повторится, — он отстранил слепого, а тот продолжал удивленно смотреть на него невидящими глазами, пока его щеки вдруг что-то не обожгло.       — Что это? — он слегка напугано коснулся рукой и ощутил мокрые следы.       — Это слезы, Жень, — улыбнулся Андрей, — Ты плачешь.       — Что? Но я же не…       — Нет. Ты все можешь. Только поверь в себя так же, как верю в тебя я, слышишь? — он положил парню руки на плечи.       — Андрей… — прошептал Женя, потирая глаза. От этого спортсмен заметно встрепенулся: это был первый раз, когда парень произнес его имя. Ощутив это, слепой слегка вытянулся и подался вперед, на что волейболист, поняв все, притянул его к себе и их губы соприкоснулись во влажном поцелуе. Андрей нежно целовал сухие губы Жени, быстро обдумывая все последние события.       — Переезжай ко мне, — внезапно отстранился он, прерывая момент.       — А? — не понял слепой, неровно дыша.       — Я хочу, чтобы мы жили вместе.