Звук тишины

Впервые за тридцать восемь лет Фортуна повернулась к Снейпу лицом. Ему удалось не только пережить укус крайне ядовитой змеи, но и — благодаря усилиям бывшего ученика — ему позволили продолжить работу в Хогвартсе в должности профессора по защите от Тёмных искусств: директор из него вышел скверный, зато его познания в чёрной магии помогут выпускникам в будущем. По крайней мере, так говорил Поттер, уверяя, что, если бы Снейп не занимал пост учителя ЗОТИ с 1996 по 1997 год, чёрта с два бы студенты пережили вторую магическую войну. Это была полнейшая чушь, но многие старшекурсники решили не акцентировать внимание на том, что последние три года они нарушали правила, готовясь к войне своими силами. После столь яростной защиты со стороны Поттера многие стали думать, что Снейп действительно герой. Однако те, чьи родственники и друзья пострадали во время его «правления» в Хогвартсе, считали профессора бессердечным и аморальным ублюдком. Все они отчасти были правы. Снейп противостоял Тёмному Лорду отнюдь не потому, что считал его идеологию тоталитарной и агрессивной. Нет. Он боролся с ним потому, что Том Риддл убил его возлюбленную. Всегда, в любых ситуациях, Снейп искал выгоду для себя. Отлёживаясь в больнице святого Мунго, он тоже решил провести время с пользой. Читать ему было нечего, никто, кроме Поттера, его не навещал и, следовательно, передать что-нибудь интересное не мог. Однажды к нему в палату заглянули молодые студенты. Будущие целители очень долго изучали рваные раны на его шее, испытывали различные настойки и мази под чутким руководством лечащего целителя. Целых полтора часа издевательств окупились — один из мучителей, сняв халат и благополучно забыв про него, оставил не только одёжку, но и музыкальный инструмент в небольшом тканевом чехле. Снейп не побрезговал присвоить его — в качестве компенсации за причинённые неудобства. В больнице будущим целителям учиться нужно, а не дудеть. Долгое время он изучал продольную деревянную игрушку, пытаясь понять принцип её звучания. Инструмент разбирался на три части и даже в собранном виде был невелик. На одной стороне обнаружилось семь отверстий разной величины, а с другой, ближе к съёмной части, — ещё одна дырка. Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, что это что-то вроде флейты. Целых три месяца второй этаж наслаждался прекрасной игрой Северуса Снейпа. В начале августа его выписали из больницы. Все обитатели больницы, сотрудники и пациенты, выдохнули с облегчением, когда музыкант-самоучка покинул их. Эстафету принял Хогвартс. Снейп решил записаться в музыкальный кружок Флитвика, и хоть декан Рейвенкло больше занимался вокалом, он также в совершенстве играл на духовых и струнных инструментах. Таким образом, кроме хора, Флитвику приходилось обучать всех желающих играть на музыкальных инструментах. Какофония царила страшная, и по окончанию музыкального урока на Флитвика было жалко смотреть. Но всё же профессор был горд своим лучшим учеником — Северусом Снейпом: он так искусно играл, что ему предложили выступать на Рождественском пиру после хора, как бы заканчивая концерт, и он с удовольствием согласился. Каждый день Снейп усердно готовился к концерту, разучивая самые популярные мелодии. Он был почти счастлив, если это состояние можно назвать счастьем. Ложку дёгтя преподнёс Гарри Поттер, вернувшись в Хогвартс на седьмой курс вместе со своими друзьями. Снейп надеялся, что больше никогда не увидит этого паршивца. Но госпожа Фортуна повернулась к нему задом и, гордо вскинув голову, ушла в закат, оставив его наедине со своими демонами. Вернее, демоном — Гарри Джеймсом Поттером… Снейп старался избегать его. Но по непонятной для него причине Гарри вбил себе в голову, что из заядлых врагов они стали лучшим друзьями. Пришлось прибегнуть к угрозам: если Гарри и дальше будет пытаться вывести его на откровенный разговор, он, как профессор ЗОТИ, сделает всё возможное, чтобы тот провалил ЖАБА. Снейп ясно дал понять, что не намерен обсуждать что-либо с Поттером. Перед ним стоял его обидчик. Только зелёные глаза напоминали, что это не Джеймс, а всего лишь его сын. Но ненависть была сильнее здравого рассудка. Время шло, и чем ближе были новогодние праздники, тем тщательнее Снейп готовился к концерту. Флитвик так восхвалял его игру, что многие студенты решили остаться на Рождество в Хогвартсе. Северус был польщен, но виду не подавал. Время пролетело незаметно, и двадцать четвёртого декабря, в половине шестого, перед ужином, начался концерт. Сперва директор всех поздравила со светлым праздником и пожелала студентам успехов в учёбе, затем выступил хор Флитвика, а после… Пришла его очередь. Северус вальяжно поднялся на сцену, держа в руках деревянную блокфлейту, и, подойдя к пюпитру, театрально прочистил горло. После он бегло окинул зал равнодушным взглядом и, убедившись, что воцарилась гробовая тишина, коснулся губами мундштука. Краем глаза он увидел, как присутствующие затаили дыхание, широко распахнув глаза. Пару раз он замечал, как некоторые студенты неуверенно переглядывались, а Поттер вообще вытянулся в струнку, широко раззявив рот. Снейп улыбнулся уголком губ и продолжил своё выступление. Длилось оно всего четверть часа, но этого было достаточно. По завершению выступления, к удивлению Снейпа, вместо ожидаемых оваций зал разразился безудержным хохотом. Снейп не мог понять, из-за чего его аудитория так смеётся. Студенты гоготали, держась за животы, у многих даже выступили слёзы на глазах, и он стал подозревать, что смеялись они из-за его игры. Его студенты — слизеринцы — были более сдержанными. Они просто непонимающе смотрели на него, с опаской косясь на Флитвика. Снейп неуверенно глянул на преподавателей и увидел, как Хагрид, стуча ладонью о стол (так что тот едва на ножках стоял), ржал чуть ли не до потери сознания. Флитвик сидел скрючившись, прикрывая ладонью лицо, Слизнорт театрально прочищал мизинцем ухо. Только Макгонагалл держала себя в руках, хотя ему показалось, что уголки её губ нервно дёргаются. Странно, ведь коллеги говорили, что он хорошо играет… Поначалу он дудел из вредности, прогоняя назойливых интернов от себя, а потом один дедушка сказал, что у него есть талант, и Снейп задумался над своим новым увлечением. Флитвик же уверял, что, если тренироваться, из него выйдет отменный музыкант, и Снейп загорелся своим хобби. Только сейчас до него дошло, каким идиотом он был. Почему-то он поверил, что коллегам понравилась его игра, старался изо всех сил, а в итоге? Они ржут под столом, сбросив свои маски, под которыми так усердно скрывалось невиданное ранее лицемерие. Ещё никогда он не чувствовал себя таким оскорблённым и униженным. Снейп словно вернулся в прошлое, в тот день, когда Поттер подвесил его вверх тормашками, выставив напоказ его грязные подштанники. О-о-о! Как ему хотелось провалиться сквозь землю. Тяжело дыша, он спрятал свою флейту и, гордо подняв голову, направился в сторону выхода. Проходя мимо Гарри, он заметил, что тот что-то бормочет, но был слишком зол, чтобы обращать внимание на его слова. Мальчишка имел наглость схватить его за руку, но Северус вырвал её, бросив взамен испепеляющий взгляд. Краем глаза он заметил, что студенты стихли и теперь сидели с поникшими головами, и выглядели они весьма пристыженно. Ещё бы, смеяться над ним, Снейпом, злобным и бессердечным уродом, крайне неразумно. Одарив всех присутствующих тяжелым взглядом, он дал понять, что его месть будет жестокой. Скривив губы в ухмылке, он фыркнул и покинул зал, зловеще шелестя своей чёрной мантией. Он был очень злопамятным и уже придумал, как отомстить неблагодарным студентам. Неожиданный срез знаний: контрольная работа по всем темам для каждого курса — что может быть лучше? Разумеется, результаты будут ужасными, и он, как хороший профессор, даст столько материалов, что домашней работы студентам на весь год хватит. Медленно спускаясь в подземелье, он пытался найти ответы на ряд немаловажных вопросов. Почему Флитвик предложил ему выступать, раз он играет так плохо? Почему директор Макгонагалл, неоднократно посещая его репетиции, не остановила его? Почему никто не сказал, что его музыка звучит как… как вопли подыхающего взрывопотама? Почему он поверил в то, что сможет играть на музыкальном инструменте, если он…глухой? Снейп не помнил, как оказался в своём кабинете. Так же, как не помнил, когда успел разломать пюпитр и разодрать нотные тетради. Стоя на коленях возле камина и приложив флейту к губам, Снейп выдувал воздух. Он чувствовал легкую вибрацию под пальцами, пламя огня содрогалось от струи воздуха, но он не слышал мелодии… Он не знал, как звучит его флейта, он не имел ни малейшего представления, как вообще звучат ноты. Но он имел наглость представлять это по-своему… Ему было всего семнадцать, когда он оглох… До этого он слышал музыку лишь отдалённым эхом и никогда не интересовался игрой на музыкальных инструментах. А теперь он дудел со всей силы, надеясь хоть что-то услышать, хотя бы писк… Но безуспешно. Только слабые потоки воздуха под пальцами намекали ему, что он играет. Погрузившись в тяжёлые думы, он не заметил, как в его кабинет вторглись. Снейп не видел тени; только когда чья-то ладонь неуверенно легла ему на плечо, он вздрогнул. Блокфлейта вылетела из его рук и угодила в очаг. Языки пламени жадно обхватили деревяшку, и ему осталось лишь с грустью наблюдать, как Гарри резко сунул руку в камин, спасая инструмент. — Пришли насмехаться надо мной, Поттер? — хрипло проговорил Снейп, глядя ему в глаза. Видеть этого мальчишку ему хотелось меньше всего на свете, особенно сейчас. Но он был слишком подавлен, чтобы встать и вышвырнуть незваного гостя вон. Сидя на полу у еле горящего камина и тупо всматриваясь в ненавистное лицо Поттера, Снейп старался понять, почему, глядя в эти зелёные глаза, он видел её. Любимую Лили, которой оставался верен до сих пор. — Нет, сэр, — проговорил Гарри, — мне показалось, что вам нужна поддержка. — Поттер, неужели вы правда думаете, что я стану рыдать на вашем плече? Вон из моего кабинета, — сквозь зубы процедил Снейп, сверля Поттера недовольным взглядом. Но упрямый гриффиндорец остался сидеть рядом с ним, руками обхватив себя за колени. Снейп не стал что-либо говорить, просто отвернул голову и старался не смотреть в его сторону. Достав волшебную палочку, он мягко рассёк воздух, и разодранные страницы нотных тетрадей полетели в огонь. Флейту ждала та же участь. В какой-то момент Поттер его покинул, и Снейп облегчённо выдохнул, но спустя четверть часа он снова вернулся — с бутылкой огневиски и двумя бокалами. — Поттер, сегодня Рождество. Идите к друзьям и радуйтесь жизни. Оставьте меня в покое, — устало проговорил Снейп, но его не слушали. Они сидели в креслах друг напротив друга. Гарри играл на продолговатой конусовидной дудочке золотистого цвета. Его пальцы быстро закрывали отверстия, и казалось, что они танцуют на бездушной железячке. Северус мог только гадать, какую мелодию он играет. Взгляд Гарри был полон тоски, но для грустной музыки его пальцы двигались слишком быстро. Когда Поттер убрал от губ свою дудочку и поднял взгляд на него, Снейп театрально захлопал в ладоши. Он не слышал музыку и не знал, хорошо ли было исполнение. Но выдавать свою глухоту он не хотел. Гарри мягко улыбнулся, и почему-то от этой улыбки внутри Снейпа что-то сжалось. — Вы глухи, сэр? — медленно прошептал Поттер, и Снейп вопросительно изогнул бровь. — Я не извлёк ни одной ноты… Вот почему вы так плохо выступили… Вас обманули, внушили, что вы хорошо играете. Это объясняет, почему вы играли с таким удовольствием, не замечая насмешек в зале… — Вы стали весьма наблюдательным, Поттер, — удивлению Снейпа не было предела. — Либо я уже слишком стар и потерял осторожность. — Вы перестали слышать после войны? — поинтересовался Гарри, кладя дудочку на кофейный столик. — Вы говорили об этом целителям? — Поттер, я глух уже двадцать два года. Меня прокляли в конце седьмого курса. Это всё, что вам нужно знать. Я буду вам очень благодарен, если вы никому об этом не скажете, — холодно ответил Снейп, сцепив пальцы в замок. — Почему вы тут? — Я праздную с вами Рождество. Вы очень многое сделали ради меня и… — Поттер, вы так ничего и не поняли, да? — раздраженно проговорил Снейп, вскакивая на ноги. — Я потратил семь лет на вашу защиту не ради вас… — Ради мамы, знаю. Хотел бы я любить, как вы. Жаль, что мама подставила вас. — Снейп вновь вопросительно изогнул бровь и, подперев голову кулаком, стал пристально смотреть на губы Гарри, читая, что же он говорит. — Я помню надпись на полях книги Принца-Полукровки: Левикорпус, невербально. Вы отдали учебник маме, она поделилась им с отцом, а тот использовал ваше заклинание против вас. Снейп нахмурил брови, отворачивая голову и поднося к губам стакан с огневиски. Гарри прав, Лили действительно предала его. Но он всё равно любил её. И будет любить. Тяжело закрыв глаза, он спрятал лицо в ладонь. Рука со стаканом повисла на подлокотнике. Неожиданно тёплая ладонь накрыла его руку и отобрала грозящий выскользнуть из тонких пальцев сосуд с виски. У Снейпа не было сил отталкивать мальчишку. Ему очень хотелось придушить его за терзание старых ран, но… Он был ему обязан. Жизнью и свободой. В конце концов, именно благодаря Гарри он преподаёт в Хогвартсе. Как бы сильно профессор ни ненавидел Поттера, но приглушить слабое чувство благодарности он не мог. Стареет. Снейп приоткрыл один глаз и злобно посмотрел на Гарри, который даже не думал убирать ладонь с его руки. — Почему вы не хотите отпустить её и жить дальше? — прошептал тот. — Как жить, Поттер? — грустно пробормотал Северус, глядя на его руку. — Ради чего? — Ради музыки, — мягко улыбнулся Гарри. — Я помогу вам избавиться от проклятия, и вы… — Это бесполезно, Поттер. Думаете, я не пробовал вернуть себе слух? Впрочем, это уже не важно, я привык к этому. К звуку тишины. — Можно последний вопрос? Почему вы, зная, что не можете слышать, решили играть на блокфлейте? — Мне стало интересно, может ли глухой играть на музыкальном инструменте, при этом не выдав свой недуг. Как видите, не может. Но то, что я поверил в это, — моя проблема. Проблема старого дурака. Моя очередь задавать вопросы. Почему вы празднуете Рождество со мной, а не с невестой? Снейп с любопытством склонил голову, глядя в глаза Гарри. Тот повел плечами и странно улыбнулся. — По той же причине, по которой вы не прогнали меня. Снейп хмыкнул, отворачиваясь. Сегодня его унизили, оскорбили и высмеяли перед всей школой. Единственное, чего он никак не мог понять, — почему Поттер здесь? Сидит напротив и нагло потягивает огневиски. Прогонять нарушителя своего покоя он не стал. Желание, конечно же, было, но вот сил… Слишком он был подавлен. Да и при виде бутылки огневиски захотелось напиться. В конце концов, канун Рождества, большой и светлый праздник… Который он не отмечает. Что ж, всё бывает впервые. Как бы это ни было странно, в компании злейшего врага ему комфортнее, нежели среди коллег-лицемеров. — С Рождеством, Поттер, — тихо выговорил Снейп, поднимая свой стакан вверх. Гарри повторил его движение и широко улыбнулся. Поначалу они сидели молча, но после третьего стакана виски Поттер ближе придвинул кресло к нему, и они стали обсуждать недавние события. Войну, тиранию Волдеморта и приключения Гарри в процессе поиска крестражей. Затем каким-то образом разговор зашёл о музыке, и Снейп узнал пару моментов из жизни Поттера. По сути, знать ему это было не обязательно. Какая ему разница, почему Гарри учился в музыкальной школе вместо Дадли? Он всё равно не может оценить это. Пустая болтовня быстро наскучила, Снейп и без того лениво отвечал на вопросы, а в конце концов и вовсе стал игнорировать попытки Гарри разговорить его. Тогда тот решил сыграть в магические шахматы. Вот это было интересно, Гарри оказался хорошим противником, и они достаточно долго играли, но партию так и не закончили. Северус переключил своё внимание на жестяную свистульку. Гарри называл её тин вистл. Инструменту явно было много лет — затёртый, поцарапанный, с отполированными до блеска отверстиями. Тут не было октавного клапана, как в блокфлейте, и нот было не семь, а шесть. Не спросив разрешения, Снейп взял её в руки и коснулся губами мундштука, закрывая все отверстия и извлекая ноту. Открывая отверстия одно за другим, он усиливал дыхание и, пройдя гамму, глянул на Гарри. — Это было ужасно? — поинтересовался он, возвращая вистл хозяину. Поттер странно покосился на левую руку и, глянув ему в глаза, едва прошевелил губами: — Да, это было ужасно. Но я думаю, что вас можно научить играть на духовом инструменте. — Не представляю, как вы будете меня учить, — равнодушно произнес Снейп, довольствуясь тем, что хотя бы один человек с ним честен. — Если вам удастся обучить меня игре на флейте, я подарю Гриффиндору двести очков. — А если не получится? — хитро сощурил глаза Гарри. — Я оштрафую Гриффиндор на те же двести, — неожиданно улыбнулся Снейп, предвкушая интересное пари. — Что ж, я рискну, профессор, — Поттер протянул ему ладонь. — Я верю, у нас получится. Северус расплылся в довольной улыбке и скрепил пари рукопожатием. Его интересовала не игра на блокфлейте, а то, справится ли Поттер с невыполнимой задачей. Опершись локтем о подлокотник, Снейп вернулся к игре в шахматы и разбил Гарри в пух и прах. О, это будет лучшая месть Минерве Макгонагалл! Таких потерь Гриффиндор ещё никогда не переживал. Вдохновлённый грядущей местью, он вновь расставил шахматные фигуры, и Поттер, расстегнув рубашку до половины и отбросив галстук к камину, стал нервно кусать костяшки пальцев, просчитывая ходы наперёд. Снейп же сидел в кресле, скривив губы в усмешке, и внимательно изучал мысли Гарри касательно этого боя. Да, это было нечестно, но Поттер сам виноват в том, что так и не овладел окклюменцией.