"You love me. Real or not real?" "Real"

      Мы ещё долго сидели вчетвером в лазарете, никто не решался встать и уйти. Все понимали, что издевательство над Эффи — это предупреждение всем нам. Не будете играть по правилам — ваша жизнь превратится в ад. Я все глубже осознаю тяжесть своего положения. Из одного змеиного гнезда я попала в другое, вопрос лишь в том — не сделала ли я своё положение ещё хуже? Наверное, пока я ещё жива, не всё потеряно.       Весь остаток дня я провожу в разных кабинетах, не в состоянии ни на чем сконцентрироваться. Моя новая команда подготовки учит со мной тексты. Плутарх рассказывает мне новую идею сценария видео, потом знакомит меня с Крессидой. Эта молодая женщина-режиссёр отвечает за всю работу по созданию пропо — местное дурацкое название политагитационных роликов. Крессида тоже явно не из местных, потому что на выбритой половине головы у неё изящные зелёные татуировки в виде листвистых лиан.       Главное отличие местных трансляций от Капитолийских заключается в том, что повстанцы не владеют эфиром постоянно и вынуждены каждый раз пробиваться через надёжную защиту и захватывать его клочки. Поэтому текст в пропо всегда максимально краткий, ёмкий и мотивирующий. Он должен цеплять независимо от того, какую часть удалось услышать зрителю.       На моих плечах лежит ответственность не только за жизни умерших, но и тех, кто ещё жив. Прим, Эффи, Пит, Гейл и его семья, все, кто хоть раз открыто проявлял ко мне симпатию, будут наказаны, если я оступлюсь. Это можно было бы счесть надуманным, но ведь Коин примерно так и сказала на вечернем разборе дня:       — Выдвигая столь беспрецедентные требования, солдат Эвердин со своей стороны обязуется целиком и полностью, даже с риском для собственной жизни, посвятить себя делу революции. Таким образом, всякое отступление от возложенной на нее миссии — словом или делом — будет рассматриваться, как нарушение сделки. В этом случае амнистия будет отменена, и вопрос виновности того или иного трибута или его родственника будет решать суд Тринадцатого дистрикта. Равно как и судьбу самой Китнисс Эвердин.       Другими словами — один неправильный шаг, и все мы умрем или окажемся на минус тридцать восьмом этаже, пропахшем болью и хлоркой. Все больше понимаю насколько Хеймитч был прав, надо было посоветоваться с ним, прежде чем устраивать представление. До этого Коин просто имела на меня зуб, теперь она держит револьвер у виска моей семьи.       Послезавтра обещаю, что для сборов придет Эффи, о которой я думаю весь день и всю ночь без перерыва. К Питу зайти не успеваю, просто валюсь с ног от усталости. Вечером, когда Прим мирно сопит в своей постели, я понимаю, что очень соскучилась по моему мальчику с хлебом. Мне не хватает его смешливой улыбки и неисчерпаемого оптимизма.       Весь следующий день прошёл так напряжённо, что я даже забыла проведать сестру в госпитале. Зато узнала, что мне наконец-то разрешили передвигаться по дистрикту без сопровождения, и это было чертовски приятно. За ужином, плавно переходящим в сонник, Прим, в красках, поведала мне, как героически обрабатывала раны, а ещё наблюдала, как другие медсестры их зашивают. Даже не сомневаюсь, что если нам удастся не только победить, но каким-то чудом выжить после всего этого ада, то из моего маленького утёнка получится потрясающий лебедь-врач. Мои мысли прерывает Гейл.       — Привет, Прим!       — Давно не виделись! — отвечает сестра и задаёт Гейлу пару вопросов о том, что он делает на новом месте и как его семья. Конечно, пропажу Вика переживают, как большое горе до сих пор, но Гейл всеми силами старается избегать этой темы. Зная это, решаю спасти друга.       — Покажи лучше ей свой новый браслет!       — Вааау, — пищит Прим, — какой красивый, а почему у тебя не такой?       — Мне выдали их в качестве награды за помощь в эвакуации. Я попросил поделиться и с вами, но по правилам строго 18+, — Гейл дарит Прим самую печальную мину на какую способен, на секунду мне даже кажется, что он не врет.       — Ну вот, а через пять лет, когда мне исполнится восемнадцать, они уже и забудут, что я тебе помогала, — раздосадовано отвечает Прим. Конечно они забудут, они же даже не знают об этом.       Я неспешно ковырялась в жаренных овощах и безвкусном соевом фарше, пока сестра уплетала все за обе щеки.       — Я, пожалуй, пойду, у меня много домашки по истории дистрикта, — похоже, что ощущая скованность беседы, тактичная Прим решила дать нам возможность поговорить тет-а-тет.       — Ты все ещё переживаешь из-за Эффи? — и когда Гейл успел стать таким наблюдательным?       — В том числе… — расплывчато отвечаю я. — Меня пугает Коин, стоит мне оступиться, она сорвётся с цепи.       — Я понимаю тебя, но искренне считаю, что ты все сделала правильно, — в полном удивлении впервые встречаюсь со взглядом Гейла.       — Я думала, ты скажешь, что я сама виновата и осудишь за сочувствие к капитолийке[1].       — Нет, я, конечно, не люблю Капитолий и все, что с ним связано, но издеваться так за ломоть хлеба? Они же… как недалекие родственники, капитолийцы просто не умеют думать, как мы…. раньше я был зол и желал смерти каждому из них. Но увидев Эффи, я понял, что был неправ. Настоящее зло — это тираны, под какой бы маской они не прятались.       — Ты и правда решил стать лучшим другом на свете или это все программа по подготовке моего развода? — Гейл смеётся, по-настоящему, как я скучала по его очаровательному смеху. По его искренней реакции я вижу, что то, что он сказал — правда.       — Ты меня раскусила… — он щурится и добавляет. — Хотя знаешь, на самом деле нет…. — Гейл выдерживает такую заговорщицкую паузу, что я начинаю волноваться. — Ты понимаешь, Эффи была почти голая, без всей этой мишуры …. ну-у-у….       Мы оба заливаемся таким громким смехом, что на нас оборачиваются соседи. Наверное, это не лучшее, что стоило делать, но я так соскучилась по искренности и понимаю, что просто кладу голову на плечо «кузена».       — Я скучала… — он целует меня в макушку, как нашкодившего, но любимого ребёнка.       На обратном пути мы не перестаём шутить и глупо хихикать, все как раньше и даже лучше. На несколько минут я даже забываю, где мы находимся.       — До завтра.       — Спокойной ночи, — желает Гейл и удаляется в сторону лифта, еще пару раз он оборачивается и машет мне рукой, строя забавные рожи. Сегодня у него ещё одна тренировка по стрельбе. А я иду до жилого блока, но стучу не в свою дверь, а в противоположную.       — Финник, это я! — никто не отзывается, для сна слишком рано, прикладываю ухо к двери и слышу приглушённые всхлипы. — Финник, пожалуйста, давай поговорим.       Повторяю попытку достучаться до друга ещё дважды, после неудачи возвращаюсь в свою комнату. Моюсь и ложусь в постель, но мрачные мысли об Эффи не без труда вытесняю тёплыми воспоминания о Пите. Я обещала прийти и не сдержала слова, но ведь последние дни и правда получились сумасшедшие. Как бы мне хотелось сейчас просто прижаться к его крепкой груди и уснуть, окутанной ароматом уюта и спокойствия. Там, где меня любят, в объятиях, где я чувствую себя в безопасности.       После очередного разбора дня мне выдали наручный браслет, который будет напоминать мне мое расписание на черно-белом маленьком дисплее и передавать краткий анализ моего состояния в лазарет. Ставлю на часах будильник на сорок минут позже того, что требовало от меня руководство тринадцатого и наконец-то засыпаю.       За ночь я дважды просыпаюсь в холодном поту от ужаса, последний раз ровно за час до будильника. Пытаться заснуть процесс небыстрый и пробовать сейчас нет никакого смысла, видимо придется прийти вовремя. Сестру я чудом не разбудила, укрываю ее до самого подбородка, целую в лоб и иду умываться. Перезаплетаю косу, одеваюсь. Решаю, что если стучать в дверь особенно настойчиво и экспрессивно, то спросонья Финник может и открыть дверь просто от растерянности. Проверяю свою теорию в деле, но терплю полную неудачу, ещё до первого удара.       — О, привет, Кис-Кис. Ты уже готова? — за секунду до удара дверь открывает «кузен». Вид у него помятый, но он явно пытается это скрыть.       — К чему? — рассеянно спрашиваю.       — К полету домой, — лицо Гейла наполняется коктейлем противоречивых эмоций.       — Как к собственным похоронам, — фыркаю я.— Но вообще-то я пришла к Финнику.       — Сегодня тут только я, когда я вернулся он был… очень плох, я боялся, что он навредит себе: его руки все были в царапинах, на лице странные отеки. Я отвёл его в больничное крыло, похоже что Финник не пьет таблетки, которые ему прописали. Он постоянно зовёт Энни, поэтому в ближайшие несколько дней за ним будут наблюдать врачи. А ты свои пьёшь, я надеюсь?       — Строго по расписанию, — раздражительно отмахиваюсь я. — Значит за нападение на тюремщика они и тебя решили наказать, отправив со мной? — спрашиваю я.       — Нет, я сам не против, — Гейл отводит глаза, и прикрывает за собой дверь. — На самом деле это была идея Хеймитча, он здесь никому не доверяет, узнал про Эффи, пришёл ко мне позавчера уже заполночь, когда я спал, с таким тревожным видом и попросил быть твоей нянькой. Я решил, что отказываться не в моих интересах. Если я хочу добиться твоего «развода», то должен во всем тебя поддерживать! — я недовольно фыркаю.       — Этому тебя Финник научил?       — И не только этому! Даже с поехавшей крышей парень весьма талантлив… ну ты меня понимаешь — Гейл поднимает одну бровь и соблазнительно закусывает нижнюю губу, а я едва сдерживаюсь, чтобы не засмеяться ему в лицо. Гейл всегда был для меня надежной опорой, плечом на которое можно положиться, соратником, помощником, но только недавно я осознала, что он хочет видеть себя моим любовником и партнером. От этой мысли мне становится неловко.       — А насчет развода: ты прекрасно знаешь, что между нами ничего не было. И свадьбы не было.       — Было, пусть и не то, что вы говорите, — Гейл придерживает меня за руку и останавливает прежде, чем я успеваю выйти в зону общей видимости. — Но сейчас это не имеет значения, это осталось на Арене, да? — Я молчу, тогда Гейл быстро целует меня, а затем крепко обнимает, скорее по-братски, чем романтично. За последние полгода он так сильно вытянулся, что теперь я буквально дышу ему в подмышку, точно младшая сестра.       — Будь осторожна, Китнисс, не лезь на рожон, ты знаешь, что я всегда тебя прикрою, но не нарывайся на проблемы тогда, когда их легко можно избежать. От тебя зависит много жизней! Обещай мне.       — Я пообещаю все что угодно, только, ради всего святого, опусти меня на землю! Мне больно!       — Извини. Тогда пойдём? — я киваю, и мы вместе добираемся до кабинета подготовки. Кажется, Гейл неправильно понял мое требование к Коин на его счёт. Час от часу не легче.       Возле уже привычного кабинета меня встречает моя новая команда подготовки - Эффи. Моя любимая, недалекая, бестактная, но одновременно чувствительная и уже такая родная Эффи.       Полностью смыть с ее лица следы истязаний за один день никому не удастся, но сегодня она выглядит совершенно здоровой, разве что пара синяков и ссадин выдают то, как нелегко ей пришлось. Я рада этому как никогда, пожалуй, даже больше, чем следовало.       — Эффи! — мы никогда не были близки, но сегодня бросаюсь к ней навстречу с распростертыми объятиями.       — Китнисс! — я из прошлого фыркнула бы и завопила: «Какое клише!», но сейчас я просто рада видеть друга в живых. — С тобой все хорошо? Выглядишь просто отвратительно! — я нервно хихикаю от неожиданности, Эффи как всегда говорит быстрее, чем думает.       На девушке больше нет привычно вычурной одежды, вместо парика на голове скромная бандана, разукрашенная, похоже, простым черным маркером в разные причудливые узоры напоминающие пламя. Этот же рисунок продолжается на лацканах и отворотах брюк, вроде бы у нее нет ничего, кроме серой робы, нитки и иголок, но она умудряется выглядеть прекрасно, да еще и в такой короткий срок.       — Лучше, чем могло быть! А ты? — не успеваю закончить, как Эффи перебивает меня и начинает галдеть обо всех ужасах, что произошли за это утро: как ужасно все с ней обращаются, как чешется тело от грубых тканей, и как некрасивы все люди вокруг без макияжа.       — Я встала в семь утра! Ты представляешь? После всего того, через что мы прошли неужели нельзя просто дать выспаться?! — я сочувственно киваю и поддакиваю в нужных местах.       — Может быть все же приступим? — через полчаса осторожно напоминаю. — Я должна быть неотразима, а вылет меньше чем через час!       — Ну да, ну да! — замолкает разом мой новый стилист, визажист и парикмахер, а я закрываю глаза. Косметики Эффи удалось забрать с собой немного, поэтому макияж довольно сдержанный, мне такой по душе, весь акцент на хищные, но не слишком большие стрелки и графичные брови.       — Эффи, все как я люблю, спасибо, как тебе удалось? — наигранно восхищаюсь я, потому что знаю, как для неё это важно.       — Пустяки, теперь главное, — я продолжаю сидеть в кресле, а Эффи достаёт из шкафа портплед. — Это от Цинны, не единственное, что удалось сохранить, но самое ценное!       Расстегиваю молнию, внутри меня ждёт идеальный костюм, который я уже видела на эскизах: он чёрный, плотно прилегающий, но нигде не жмет, легкий, однако пуленепробиваемый в тех местах, где располагаются жизненно важные органы. Имеет несколько потайных карманов, в одном из них капсула «морника», места для пары небольших ножей, пары крошечных дымовых шашек и шумовые гранаты, представляющие из себя супер громкие устройства с заранее записанные пищащим и кричащим звуком. В правом носке ботинка спрятано маленькое лезвие, отравленное уникальным быстродействующим ядом, парализующим жертву. Высокие перчатки без пальцев способны извлекать искру, если ударить одним запястьем о другое, а ещё их невозможно порезать, ткань едва ли не прозрачная, я дважды провожу по ней ножом, но не остается даже следа.       В обновленную версию моей сойки вмонтировано устройство для прослушки: как символично, спустя семьдесят пять лет пересмешницы все еще записывают и передают сказанное в их присутствии в Тринадцатый.       Все эти возможности моего снаряжения я узнаю из записи голоса Бити через наушник, сидя в планолете на пути в Дистрикт-12. За моей спиной отцовский лук, который Гейл умудрился спасти каким-то чудесным образом. Для себя он тоже взял один побольше и тяжелее, не самый лучший, но он располагался ближе других к месту эвакуации. Все остальные участники экспедиции имеют при себе огнестрельное оружие, у кого-то пистолеты, у кого-то автоматы. Нас пока не снабжают такой роскошью, так как мы не успели сдать огнестрельные нормативы. Всем раздают по сигнальной ракете, на случай ЧП, и минимальный паёк из сушёного мяса, пачки галет и обеззараживателя воды.