Хамелеон

Двенадцатый Дистрикт встретил Эффи дождём. Словно мир плакал вместе с трибутами. — Погодка под стать настроению, — подумала Тринкет. Шофёр отвёз её в Гостиничный Дом, расположенный возле Дворца правосудия. Из года в год, на протяжении последних пятнадцати лет, с момента закрепления за ней Двенадцатого Дистрикта, Эффи проживает в нём. — Мэм, ваша комната ждёт вас, — администратор протянул ей ключ. Да! Комната — унылые четыре стены серого цвета. Вся мебель тусклая и вид на площадь за окном тоже тусклый! За что Эффи всегда любила Капитолий так это за его яркость! Красочная мода и стильный дизайн — один из девизов столицы. Чрезмерность прилагается. Но нужно отдать мэру должное, если откинуть претензии к цветовой гамме, комната обставлена со вкусом, качественная мебель в стиле минимализма. Кровать, комод, два кресла и журнальный столик с телевизором. Но всё же… Одна из причин её желания сопровождать трибутов более высокого Дистрикта заключалась в цветах. Чем богаче Дистрикт, чем больше у него ресурсов, тем разнообразнее цвета их одежды. В самом деле, не носить ведь шахтёрам — красный, жёлтый или розовый. Они ведь не клоуны какие-то. Но серый цвет… Напоминает ей прежний дом. Хотя нет… Приют, сложно назвать домом, скорее место временного проживания. В дверь постучались. — Мисс, прибыл мэр. — Пусть заходит. Гость вошёл в комнату. — Мистер Андерси, рада снова вас видеть! — Эффи протянула руку для рукопожатия. — Взаимно, мисс Тринкет, — для шестидесятилетнего мужчины удивительно крепкое рукопожатие, но не для бывшего шахтёра. — От имени Двенадцатого Дистрикта приветствую вас! Надеюсь, проведённые здесь два дня не разочаруют вас. Светская беседа с мэром завершилась примерно через час. Едва дверь за мистером Андерси закрылась, Эффи решила направиться к Хеймитчу, как в дверь вновь постучали. — Мисс, прислали документацию! Дырявая голова! Ежегодная документация. Конечно же. Как она могла забыть! Отчёты, прошения, которые ей как представителю Капитолия предстоит рассмотреть. И решить — какие отклонить сразу, а какие отвезти в столицу для дальнейшего рассмотрения. Эскорт это вам не только красивая улыбка и заученная фраза! Мать вашу за ногу! Как итог, о встрече со старыми знакомыми и речи не шло. Весь оставшийся день и половину ночи Эффи провела за работой. Встреча состоялась уже на сцене. Солнце осветило площадь Дворца правосудия. Вот миротворцы ведут Хеймитча. Китнисс. Пит. Они обращаются с ними словно с заключёнными. Улыбайся Эффи. — Здравствуйте-здравствуйте. Мы отмечаем Семьдесят пятую годовщину и Третью Квартальную бойню Голодных игр! Как всегда… Как же не справедливо… — … дамы вперёд. Лицо Китнисс ничего не выражало. Наверное, она до сих пор не может поверить, в то, что вновь вернётся на арену. …поступать так с ними. Эффи взяла листок, словно бумага была пропитана ядом. — Первый трибут, из Дистрикта Двенадцать, — Эффи развернула бумагу, напрасно надеясь увидеть там другое имя. — Китнисс Эвердин. Одинокая слезинка сбежала с лица Китнисс. Ах, как же Эффи захотелось обнять её, пообещав, что всё будет хорошо! Но всё будет ложью. — Замечательно! — Не смей раскисать Эффи. Не время и не место. — А теперь, мужчины. Эффи не знала, чего не хочет больше. Вытянуть Хэймитча — старый спивающийся вояка, шансы выжить меньше чем у Пита. А Пит… мальчишка не заслуживает, снова оказаться там. — Второй трибут из Дистрикта Двенадцать… Нет, только не это! Выдохни Эффи! Боги, как же сложно это сказать! — Хеймитч Эбернати! Пит сразу возразил: — Я вызываюсь добровольцем. Хэймитч попытался вразумить его: — Стой. Не выдумывай. — Ты меня не остановишь. Отпусти. Мальчишка. Влюблённый мальчишка. Как же давно Эффи не видела такой безвозмездной любви! Дышать стало сразу легче. Чёрт! Когда этот Эбернати стал тебе дорог? — Замечательно. Трибуты из Дистрикта Двенадцать — Китнисс Эвердин и Пит Мелларк. Ну что ж, нам осталось… Её речь прервал жест скорби. Двенадцатый Дистрикт прощался со своими героями. — О нет. Но-но-но-но-но! — Эффи попыталась словами остановить действия миротворцев. Но словно в миг разучилась говорить. До самого вечера в поезде никто и слова друг другу не сказал. Вагон затопила безнадёжность. Ну, нет! Не дело в таком настроении воевать. Проше сразу в могилу. Нужно всех взбодрить. А что может быть лучше командного духа? — Ну, что ж! Для начала, я тут подумала… — Да ты, что? — Хэймитч в своём репертуаре. — У Китнисс есть её золотая брошь с сойкой, у меня мои волосы. У вас тоже, мальчики, должно быть что-нибудь золотое. Если Хеймитч сейчас вставит едкий комментарий, она его обреет и будет у него лысина, золотая! — Ааа…это зачем? Помните — терпение, тоже золото. — Как символ, — почему она должна объяснять столь очевидные вещи? — Пусть знают, что мы команда. И что нас нельзя так просто, -дыхание перехватило. Китнисс согласно взяла руку Эффи: — Спасибо. Хеймитч поддерживая, сжал другую руку. Кто бы знал, ещё двадцать лет назад, что они так по-доброму, будут держаться за руки. Подумать только! Прошло целых двадцать лет, с их знакомства! А ведь в первую встречу, единственная эмоция, одолевшая их, была взаимная неприязнь. — Может, расскажите о вероятных участниках игр? Ночь на дворе, а Пит как всегда рвётся в бой. Молодой ещё. — Да и ты, не старая, — Хеймитч в одного допивал бутылку виски. — Я что, это вслух сказала? — нужно себя контролировать. — Верно. Возвращаясь к твоему вопросу, Пит, об участниках узнаете в столице, раньше времени не забивайте голову. Вот только… — Только, что? — Похоже, Китнисс поймала волну своего ментора. — От каждого ли Дистрикта будут трибуты? Что-то мне не нравиться к чему это ведёт. — Обязательно. Таково правило, — как само собой разумеющейся ответила Китнисс. — Да-да, — он отмахнулся от её слов словно от мухи. — Вам что-нибудь известно о трибутах из Тринадцатого Дистрикта? Эффи замерла. — Тринадцатый? В школе рассказывали, что он был уничтожен около тридцати лет назад Капитолием за попытку переворота. — Четыре, мистер Мелларк, — Хеймитч откупорил вторую бутылку. — Если быть точнее, то двадцать семь лет назад… — И что, какое это к нам имеет отношение? — Терпение Китнисс, терпение. До этой трагедии Тринадцатый Дистрикт также принимал участие в играх. Более того. Двадцать восемь лет назад, на Сорок седьмых Голодных играх, победителем вышел именно его житель. — Но почему, о нём ничего не известно? Большинство победителей на слуху. А уж победитель плюс единственный выжавший вдвойне популярно. — Видишь ли, Пит, — Эффи вступила в разговор. Было бы странно, если бы ей, жителю Капитолия, было ничего неизвестно о давней истории. — В тот раз президент Сноу решил внести разнообразия в игры. Добавить стимула. Чтобы борьба была жарче. Он ввёл дополнительный приз — желание. — Желание? — Президент Сноу лично выполняет желание победителя. Любое. — Разве жизни и денег недостаточно? — Как оказалось, нет, Китнисс. Недостаточно, — продолжил Хеймитч, после минутного молчания нашей золотоволосой. — Она попросила гражданство Капитолия. Гениально, правда? Президент, конечно же, выполнил её желание. Всё-таки обещание, данное на всю страну нельзя нарушить. Вот только после принятия гражданства, процедура проходила публично, транслировалась по всем каналам, о ней больше никто не слышал. Словно её существование стёрли. И теперь её помнят лишь плёнка и знакомые, — последнее предложение Хеймитч произнёс с потаённой грустью. — А как её звали? — Её имя — Эфферти Смит.