Двадцать четыре белых розы

      Звонкий смех раздавался по всему парку. Редкие прохожие осуждающе оглядывались на парочку, сидящею на траве под старым деревом. Рыжая макушка лежала на костлявом плече. Пряди волос были уже давно разлохмачены тонкими пальцами Дазая. Ему очень, даже слишком, нравилось играть с прядями рыжего. Их неплохо бы подстричь. Рыжие локоны давно переросли плечи. Они приятно пахли сандалом, наверное, Накахара опять без спроса взял шампунь шатена. Хоть Осаму и делает вид, что его это раздражает, на самом деле он находит это милым. Ему всегда нравилось, когда бывший врач таскал его вещи или как сейчас использовал шампунь. Что тут можно еще добавить. Дазай — жуткий собственник.       —Хватит на меня так смотреть — пробурчал Накахара       —А что. Мне нравиться тобой любоваться       —Мороженое ешь, а то растает — смущенно отвел взгляд голубоглазый       —Ладно-ладно. Как скажешь       С плеча чуть сползла одежда, открывая порезы, но обладатель огненно-рыжих волос упустил из вида эту деталь. Жара буквально поджаривала парней, но никто из них не хотел отодвинуться чтобы хоть немного охладиться. Первый пожелтевший листик упал на нос суициднику. Чуя со смехом убрал его, не забывала чмокнуть шатена в нос. Дазай, фыркнув, изобразил на лице раздражение.       —Скумбрия — вопросительно посмотрел на Осаму обладатель рыжих волос       —М?       —Ты же меня любишь?       —Что тебе надо?       —Да ничего. Я что ли не могу спросить своего парня, любит ли он меня? — надул губы рыжик       —Колись, что ты хочешь       —Ну Осаму — растягивая гласные игриво проныл чуя. В ответ получил лишь пристальный взгляд       —Ладно, так уж и быть расскажу. Вот вчера я видел такой огромный и красивый букет, который парень дарил своей девушке. Вот почему ты мне букеты не даришь?       —Забинтованный замялся, не зная, что ответить       —Давай я сейчас схожу и куплю тебе букет       —Нет. Это не романтично — сложил руки на груди рыжик — и вообще та- его тираду прервал громкое журчание его живота       —А ты мне говорил, что не хочешь мороженое. Теперь ты голодный — ворчал шатен— и ты даже отказался от моей прекрасной яичницы, твои действия ранят меня в самое сердце — уже с драматичным сарказмом выдал Осаму       —Не прерывай меня! Я еще не договорил. И что ты там говорил про яичницу? Осаму, она была горелая и целиком черная. Я думаю, человека этот завтрак может убить       —Но я же ради тебя старался. И я ее доел и нормально все, пока еще жив — данный комментарий вырвал усталый вздох Чуи       —Это конечно мило, но давай в следующий раз я буду готовить — живот рыжего опять выдал недовольное урчание       Осаму решил не дослушивать своего возлюбленного и перевесив его через плечо понес к ближайшей кофейне. Все это время тот самый возлюбленный колотил и материл другого, ведь он никогда не признает, что это ему нравится. Все что он получи в ответ это смех.       Чуе было не положено беситься с красивой внешности партнера, несмотря на это раздражение закипало в нем каждый раз, когда к нему подкатывала какая-то баба. Ведь на гея или даже би он был совсем не похож. Официантка назойливо крутилась вокруг их столика. Ее грудь почти выпадала из ее кофты, а губы были сильно накачены. Из-за губ она становилась похожа на утку, сбежавшую с фермы.       Никакие злобные взгляды не могли отпугнуть женщину, а Дазаю даже нравилось внимание, хоть интереса он к ней не проявлял лишь игнорировал комплименты и подкаты. Накахара уже не мог это терпеть и схватив кареглазого за воротник притянул к себе для поцелуя. Та женщина покраснела и быстро скрылась на кухне. На протяжении дальнейшего пребывания в кофейне, их обслуживал уже другой официант.       Часть жутко сладкого пирожного испачкала уголки губ Дазая, и кофе осталось на верхней губе, создавая иллюзию усов. Но Чуя не собирался в ближайшее время ему об этом говорить. Слишком уж смешно наблюдать, как официантка и другие люди в кафе на него смотрят.       Как обычно, за еду платил шатен. Чуя уже открыл рот для вопроса откуда деньги, но в последний момент передумал. Он верил, что Дазай ему расскажет, когда сам захочет. Конфликта он точно не хотел. Ему нравилось просто жить в тихом счастье без ссор. Отношения парней пока не видел сильных разногласий и то менять не хотелось.       —Накахара, блять — послышался гневный мат Осаму — Хули ты мне не сказал, что я весь измазан       —Нууу…. Ты не спрашивал       Диалог прервал мужик, который медленно опустил окно машины в котором Дазай минут десять рассматривал свою физиономию, пытаясь оттереть остатки обеда. Кареглазый сделала вид что ничего не заметил, но все же пошел быстрым шагов в другую сторону. Кончики его ушей, которые по цвету стали похожи на свеклу, выдавали его состояние.       —Как ты мог меня предать? Ты очень жестокий человек       —И ты все равно меня обожаешь       После прогулки и перекуса влюбленная пара направилась домой. Дазай почти сразу куда-то пропал, хлопнув дверью. Чуе было не привыкать.       Весь оставшийся день кареглазый нервно крутил маленькую коробочку в кармане. Много мыслей крутились в его голове «а вдруг ему не понравится, и он уйдет, может для него это все не так серьезно, как для меня»

***

      Оба парня сидели на крыше дома. Ноги свешивались с края, а ветер развивал волосы. Рядом лежал недавно подаренный букет сухоцветов. Как говорил Д азай, чтоб долго стояли и новые не пришлось покупать новые каждые пару недель и совсем не потому, что они любимые цветы рыжего.       Чуя частично чувствовал себя виноватым, ведь именно он попросил партнера о покупке. Такой большой букет не мог быть дешевым, а про цену кольца даже страшно думать. Но он также был дико рад, он ничего больше в жизни не хотел больше чем то, что у него есть сейчас. Накахара может с уверенностью сказать в этот момент он по-настоящему счастлив. Осаму — единственный человек, который смог его принять.       Раньше в мыслях бывшего врача кружились мысли, что Дазай может его вовсе не любит и скоро бросит. Но сейчас он искренний. Верно ведь?       Солнце почти зашло за горизонт, окрашивая небо и парочку облаков в оттенки розового. Несмотря на теплый день, ночь была противоположностью. Накахара тихо чихнул и поежился, прижимаясь ближе к шатену. Куртка Дазая поспешно покинула его плечи ради Ученых.       —Спасибо — тихо прошептал бывший врач       —Эх, что с тобой, мерзляком, поделать — вздохнул второй — а то потом еще заболеешь       —Ты же будешь меня потом лечить       —Как будто у меня есть выбор       —Эй — легко толкнул другого в плечо рыжий       Пальцы возлюбленных переплелись. В остатках солнечного света блеснуло новое кольцо на безымянном пальце. Полу допитая бутылка была забыта, когда губы Накахары накрыли Дизаины.