***
— Нам нужно что-то придумать! У меня тренировки, запланированные встречи! Ты меня слушаешь вообще?! — Гневно разводя руками, стоит Лея в их общей спальне и пытается достучаться до странно молчаливого брата. — Послушай, у меня нет желания перекрикивать тебя. Я очень устал и хочу поспать. Так что меньше воплей и больше конструктивных диалогов. — Парень вышел на балкон, прикуривая сигарету из новой пачки, купленной на Юге. — Ты издеваешься, что-ли? Оливер, да нам конец! Это ещё мама Тони не проснулась! — Что ты требуешь от меня на данный момент, Лея? — Искренне не понимает парень, втягивая в лёгкие табачный дым. — Что я по-твоему должен сделать сейчас? Пойти к родителям, упасть к ним в ноги и молить о прощении за то, что проживаю эту жизнь так, как хочется мне? А не напомнить ли тебе, что ты сама рвалась за мной за черту? Тебя никто никогда не заставлял. Наоборот, я оберегал тебя от этого до последнего, пока в тебе не закричала гордость и желание везде иметь влияние. Ты не можешь не сувать нос в мои дела, ведь так? Девушка отступила назад, словно обоженная обвинениями. Она лишь обняла себя за плечи в попытке согреться в ночной прохладе, исходящей с балкона. — Это говорит не мой брат. Не тот человек, которого я знаю. — А что ты обо мне знаешь? — Оливер хмыкнул, стряхивая пепел за перила. — Вы, хоть кто-нибудь, попытались понять, почему мне так важно ездить туда? Почему я разрываюсь, прислушиваясь и к родителям и к собственному желанию? Меня не было последние недели в Саутсайде, Лея. Потому что я, правда, уважаю слова родителей. Но сегодня было собрание, на котором я не мог не появиться. Потому что я — Змей. Тебе придется с этим смириться, как бы тебе не хотелось. — Не понимаю, это твой бунт против нас всех? Решил поиграть в плохого парня? Так знай, тебе больше шло в роли любящего брата и сына. — Я всё ещё остаюсь им! — Не выдержал парень, вскрикивая на опешившую сестру. Его руки безвольно упали по швам в отчаянии, и он прикрыл глаза в попытке достаточно чётко сформулировать свою мысль. — Если бы Саутсайд был таким, как нас учат, мама бы не открывала там бар, продала бы свой трейлер и забыла всё, как страшный сон. Но она продолжает сама туда приезжать. Потому что, Лея, мир не делится на черное и белое. И Змеи не исключение из правила. Я не продаю наркоту, не избиваю людей и не краду их деньги. Так же, как и мама. А пытаются нас отгородить от этого, просто потому что думают, что мы не способны за себя постоять. Но время нашей детской неприкосновенности прошло. Вот что происходит. Мы выросли, а наши родители не могут этого понять. — Оли… — Да что? Я просто устал от того, что вы все поголовно делаете из меня прокаженного! — Мамы пытаются нас уберечь, вот и всё. — Попыталась достучаться до рыжеволосого Лея, встав рядом. — Почему просто нельзя их послушать? Это не так сложно, как тебе кажется. — Лея, ты когда партнёра себе выбирать будешь, тоже слушать мам будешь? Нет, так вот и я не стал спрашивать, кем мне быть. Не волнуйся, я поговорю с мамой Шерил по поводу твоего ареста. Тебя она простит. — А тебя? — Рыжеволосая заглянула в карие глаза с надеждой, звуча неуверенно и тихо. — А меня нет. Ложись спать, завтра в школу. Лея вернулась в спальню и укрылась одеялом, дожидаясь брата. Когда тот сел в плетёное кресло на балконе и тяжело вздохнул, кладя голову на упирающиеся в колени руки, она тихо заговорила. — А почему тебе так важно быть Змеем? — Спросила его, прокручивая в голове их разговор. — Я чувствую себя там своим. Понимаешь? Как ты испытываешь тихое умиротворение на льду, так же и я могу быть свободным в банде. Меня не окружают головорезы или наркоманы. Меня окружают непонимающие нашу семью люди, так же как и дома окружаете непонимающие южных вы. Это же не повод вас ненавидеть? У каждого своя точка зрения на изменения политики Юга. Но Змеи остаются семьей. Они преданны друг другу, но жестоки по отношению к несогласным. Слишком жестоки. Но кто мы такие, чтобы их судить? Ты порой смотришь на родителей через розовые очки, воспринимая каждое их слово за истину. Но они такие же люди, со своими изъянами и недостатками, и это не мешает нам любить их. Все делают ошибки, Лея, и у каждого разное мнение на тот или иной счёт. Мама Тони обозлилась на Змеев, они на маму. И нет в этой истории правых и левых. Если вдруг мне или нашей семье будет угрожать опасность, я сниму куртку. Если я увижу тот беспредел, о котором все так кричат, я уйду. Однако сейчас я не вижу ни одной причины, чтобы бежать и убеждать всех, как опасен и ужасен Сайтсайд. — Ты обещаешь быть осторожным? — Я итак осторожен до предела. — Улыбнулся парень. — И остаюсь быть тем же Оливером Блоссом, твоим братом и поддержкой. Изменения в моей рутине никак на это не влияют. И спасибо, что выслушала. Родителям я этого всё равно не скажу. Порой лучше сделать вид, что ты послушен, чем спорить. — Думаешь, они тебя не смогут понять? — Осторожно предположила Лея, задумавшись. — Они не захотят. У родителей твердая позиция на этот счёт, и я их не виню. У них есть причины так думать, но это не значит, что и я должен мыслить так же. У нас всех есть это право.***
На утро Тони просыпается одна в постели и укрывается сильнее одеялом, всё ещё согретым возлюбленной. Не хочет даже вставать и встречаться взглядами с Шерил, с которой успела поссориться под конец дня, но всё же спускается вниз, на кухню. Подходит к готовящей завтрак для всей семьи рыжеволосой, осторожно обнимая, пробираясь руками под длинную домашнюю футболку. Будто извиняясь за свое поведение, нежно гладит нежную кожу на её животе и целует в макушку, слыша в ответ усталый вздох. Неприятно. — Нам не стоит. — Только и повторяет свои вчерашние слова Шерил, выскальзывая из теплых объятий и уходя из кухни, оставляя жену стоять в непонимании происходящего. Она всё ещё переживает по поводу гуляющих по ночам в Саутсайде детей и даже понятия не имеет, как рассказать об этом ничего ещё не знающей розоволосой. Их ссора, кажется, уже забылась, а на первое место поселилась иная проблема. Поэтому Шерил избегает её всячески, не имея сил смотреть в любимые глаза и молчать. Однако знает, что Тони отреагирует экспрессивно, открыто в своих негативных эмоциях. Громко и весьма агрессивно, если её этот порыв вовремя не сдержать. — Принцесса, ну хватит дуться. Давай поговорим. — Врывается в её сознание любимый хрипловатый голос, когда она умывается холодной водой в попытке прийти в себя и к верному решению. Рыжеволосая резко выпрямляется, смотря через зеркало на виновато выглядящую мулатку. — Не хочу, чтобы мы игнорировали друг друга весь последующий день. — Дело не в тебе, любовь моя. — Неоднозначно отвечает ей Шерил, получая такую же неоднозначную реакцию в ответ, ввиде приподнятых бровей и кривой усмешки. — Тогда в чём дело, Шерил? Женщина мнётся, не зная, что ответить, и лишь пожимает плечами. Тони закатывает глаза, испытывая раздражение. — Замечательно. Жду вас всех в машине, завтракать не буду. — Она закрывает за собой дверь ванной комнаты, оставляя осязаемое в воздухе напряжение, заставившее Шерил вздрогнуть и тяжело облокотиться на раковину.***
После уроков Оливер догоняет сестру в школьном коридоре, мягко останавливая за плечи. Забирает у неё тяжёлые книги, которые она только что взяла в библиотеке, и направляется к их шкафчикам, заставляя девушку молча следовать за ним. — Я утром поговорил с мамой. Ты можешь задержаться после школы, а потом она отвезёт тебя на тренировку. — Дарит он младшей слабую улыбку, надеясь, что её обрадует эта новость. — Правда? — Светлые голубые глаза тут же загораются и смотрят на парня с неверящим восхищением. Лея чуть ли не подпрыгивает от радости на месте, быстро открывая свой шкафчик, нетерпеливо запихивая в него учебники. — Она простила нас? — Скорее, дала тебе отсрочку для наказания. — Пожал плечами Оливер, поджимая губы. — Прости, я попытаюсь ещё. Она почти не дала мне времени объясниться. Ты сама видела, в каком напряжении были мамы. Обе. — Думаешь, мама Тони всё знает? — Предполагает Лея, разрываясь от противоречивых чувств. — Она была на удивление спокойна, если сравнивать с мамой Шерил. — Не знаю, я не уверен. Скорее всего они просто поссорились между собой. Вчера или сегодня. Это объясняет агрессивное поведение мамы в баре, как минимум. — Отлично. — Фыркает девушка. — Истерии по поводу Змеев нам же не хватает. Иногда хочу стать Марти и просто уехать к бабушке. Сидит, наверное, пирожки хомячит. Представляя маленького брата с набитыми щеками в бабушкином кресле, Оливер рассмеялся, приобнимая сестру за плечи. — Иди на свою запланированную встречу, пока мама разрешила.***
Блоссом младшая сидит в раздевалке команды поддержки РивердейХай, нервно подергивая ногой, сидя на скамейке. Лея, будто невзначай ждёт подругу после тренировки, прекрасно зная, что возлюбленная остаётся в зале до последнего, продумывая материал для следующих тренировок и провожая каждого члена команды из раздевалки. Она это знала, потому что девушки нередко пользовались данной блондинке привилегией, оставаясь в раздевалке наедине. Мэдисон удачно задерживается в душевой, предоставляя девушкам возможность остаться одним в закрытом помещении и поговорить без лишних глаз. Когда Камила проходит к шкафчикам, замотанная в полотенце, она замечает, что в помещении посторонний. Однако умело делает вид, что рыжеволосая вмиг стала невидимой и игнорирует её, начиная одеваться. Лея аккуратным взглядом изучает оголенный рельеф девушки почти напротив неё, задержав дыхание. Пытается собраться с мыслями и наконец подать голос, но ком, вставший в горле, моментально заставляет её онеметь. Камила понимает, что Блоссом оказалась в этом месте в это время неслучайно, и терпеливо ждёт, когда та наконец заговорит. Она в курсе, что Лея ей скажет. — Мы можем остаться друзьями? — Озвучивает осторожно предложение Лея, кусая в неуверенности губы. Она имеет силы смотреть лишь на собственные руки, ковыряя заусенцы в ожидании ответа. После последнего их взаимодействия девушка потратила немалое количество времени, чтобы обдумать, как более правильно ей поступить в сложившихся обстоятельствах. И не смогла придумать ничего лучшего. — Ты шутишь? — Камила разразилась безудержным хохотом в абсолютном удивлении и неверии в услышанное. Блондинка ожидала явно не этого. — Это безумство! Девушка встала напротим сидящей, поднимая её лицо к своему за подбородок, аккуратно сдавив его пальцами. Лея взглянула на изящно приподнятую в горькой усмешке светлую бровь и туго сглотнула. — Почему?.. — Прошептала она одними губами, не сдержавшись и опустив на долю секунды свой взгляд на пышные уста, после с невероятной скоростью вернув его в пол. — Потому что ты сбежишь точно так же, как делала до этого. — Камила отпустила бывшую возлюбленную, подходя к свою шкафчику, вновь оборачиваясь к той спиной. — Мы были нужны друг другу для урока, но не для любви. Признай себе, что лучше нам на разных берегах. Так, ты не боишься любить, а я не забочусь о том, чтобы быть непризнанной. Так спокойнее. — Но… — Никаких «но», лисёнок. Это моё последнее решение. Будь добра его уважать. Лея молчаливо кивнула и постаралась как можно скорее покинуть отягощащую её компанию прошлой любви, тихо выскальзывая из женской раздевалки в коридор. Она роняет слёзы, безуспешно пытаясь успокоиться и принять для себя новые реалии. Осознает, что их разговор на вечеринке в ванной был последним криком Камилы, после которого она отчаялась и согласилась с правилами игры, что начала сама Блоссом. «Пока не стало поздно, говорите друг другу, что чувствуете.» — вспомнила девушка слова Оливера, что хотел помирить их, и усмехнулась. Она сумела понять смысл этого совета слишком поздно.***
Шерил уже собирается отлучиться на обед и стоит на выходе из своего кабинета, проверяя конечную версию договора, как в помещении входит знакомая брюнетка, освещая пространство своей широкой улыбкой. В руках её аккуратных букет пышных лилий, который приковывает к себе внимание тут же. — Привет. — Марбл подходил к женщине ближе, протягивая свой небольшой презент, в ожидании, когда Шерил поблагодарит её и возьмёт цветы. — Они очень красивы, Минерва. — Улыбнулась Шерил, смотря на букет в руках женщины, не спеша его брать. — Но я не приму их. — Почему? — Непонимающе усмехнулась Марбл, выгнув бровь. — У меня уже есть человек, который дарит мне цветы. И ты это прекрасно знаешь. — Не будешь же ты отказываться от моего подарка из-за ревнивой жены? Она ничего не узнает. — Весело шепчет на ухо рыжеволосой Минерва, оставляя лилии на столе. Шерил в ответ натягивает улыбку, понимая, что иначе отвязаться от настойчивости подруги не получится, и согласно ей кивает, напрягаясь от собственных действий. — Пообедаем вместе? — Внезапно предлагает она в благодарность брюнетке, которая естественно принимает её приглашение с заметной радостью.***
Шерил возвращается в свой кабинет спустя час, тут же замечая сидящую за ее рабочим местом жену, что по хозяйски закинула ноги на стол. Ваза с подаренным сегодня букетом стоит на полу, вызывая у Блоссом тихий смешок. Тони, до этого момента изображающая занятый вид, отбрасывает папку с какими-то документами кленовой империи перед возлюбленной, после складывая руки в замок на груди. — Решила навестить любимую на работе, а у неё уже были гости. Не хочешь поделиться, кто твой тайный поклонник? — Начала недовольно мулатка, смотря в глаза напротив с явным вызовом. А Шерил упивалась тем, с каким голодом на неё смотрит жена. Как её злит лишь мысль о том, что рыжеволосая может сверкать для кого-то ещё. — Ты и сама прекрасно знаешь, кто. Минерва. — Алые губы расплылись в яркой улыбке, когда смуглое лицо вспыхнуло в безмолвной ярости. — Поздравила с успешной выставкой. — Долго она ещё будет поздравлять тебя подобным образом, Шерил? Тебе не кажется, что это уже отнюдь не приятельское признание твоего таланта? — А какая же разница? — Явно издевалась женщина, подходя к жене в плотную. Пальцы зарылись в русых с прорезью розового прядях, мучительно медленно массажируя кожу головы. Тони через мгновение вскочила с места, до боли сжимая в руках талию возлюбленной. Она скинула всё со стола, не обращая внимания на созданный ею шум, и усадила Шерил на дубовую поверхность. Ею полностью завладели чувства, в разрез с которыми она никак не могла пойти. Шерил нервно сглотнула, наблюдая за тем, как розоволосая задирает её юбку, обнажая бледный бархат бёдер. Её будоражило происходящее. То, как томительно поцелуи покрывают нежную кожу шеи. То, как чужое горячее дыхание обжигает влажные следы, оставленные любимыми губами. Будоражило само присутствие мулатки рядом. — Дверь. — Шепчет Шерил, падая спиной на стол и прогибаясь под сильными руками жены. — К чёрту эту дверь. — Отвечает ей Тони, нависая сверху. Не закрытая дверь кабинета её нисколь не заботила. Ухмылка растянулась на её лице. В жадном взгляде плясали черти. И рыжеволосая ухмылялась в ответ, охотно утопая в их тёмном танце. — Ты моя. — Так покажи мне это. — Бледные пальцы спустились на пуговицы рубашки женщины, оголяя грудь Тони со всем изяществом и страстью. Та в ответ прикусила кожу над острой ключицей, получая возбуждающий, вибрирующий по всему телу напротив стон. Когда ладонь Блоссом неожиданно скользнула в её брюки, Антуанетта намотала на кулак рыжие волосы, больно их оттягивая. Она явственно демонстрировала, кто из них главный, словно пытаясь доказать в первую очередь самой себе, даже несмотря на то, что сейчас именно она находится по власти рук Шерил. А Шерил касалась жену трепетно, нежно поглаживая влажные складки. Убеждала в своей преданности и безусловной любви, тяжело дыша. Бронзовое колено впилось между её бедер, заставляя обронить несколько тихих стонов. — Сильнее малышка. — Отчаянно попросила Тони, чувствуя, как возлюбленная входит в неё. Шерил пробралась к точке пульса на чужой шее и прикмкнула к покрытой мурашками коже, застывая от ощущения биения сердца Тони под губами. — Шер… — Горласто простонала мулатка и та отстранилась, чтобы посмотреть на жену, вмиг замерев от желания, написанного на лице бывшей Топаз. — Ты играешь нечестно. — Только и вымолвила Тони, падая на жену, потерпев неудачу и не удержавшись на дрожащих ногах. — Не доверять мне. Вот, что по-настоящему нечестно, милая. — И Тони в ответ целует ее, медленно и сладко, пока у рыжеволосой не перехватывает дыхание. Шерил предпочла бы поцеловать ее, чем дышать, поэтому, когда та отстраняется, женщина запускает руку в розовые волосы и притягивает обратно к себе. Она почти уверена, что живёт только благодаря общему дыханию между ними. — Я доверяю тебе. Доверяю всю себя. — Вперемешку с поцелуями шепчет в припухшие губы Тони, пальцем стирая смазанную красную помаду с уголка. Уязвимые. Честные. Настоящие. Любили они, утопая друг в друге. Мулатка в последний раз протяжно стонет, когда движения жены внцтри неё ускоряются, и ее бёдра прижимаются к бёдрам напротив, мелко подрагивая.***
— Так ты объяснишь мне, что это было? Утром? — Заинтересовано спрашивает Тони, застегивая пуговицы на своей рубашке и смотря, как разнеженная после её очереди получать удовольствия жена сидит в своём кресле, скинув туфли. — Обещай мне не кричать. — Хорошо. — Настороженно соглашается мулатка. — Кто-то из наших детей убил человека и ты его покрываешь? — Шутливо хмыкнула она, наблюдая за слишком серьезной Шерил. — Оливер вчера был в Саутсайде на собрании. — Карие глаза вспыхивают и рыжеволосая поджимает губы, беря возлюбленную за руку, успокаивающе поглаживая острые костяшки большим пальцем. — И Лея тоже. — Добавляет женщина, удерживая Тони на месте. — Что?! Она то там что забыла? — Срывается Тони. — Где они сейчас? — Ты обещала не кричать. — Недовольно морщится рыжеволосая. — В школе всё ещё. Оливер отпросил их для Леи. — И ты позволила?! Я еду их забирать. — Безапелляционно заявляет она, вырывая свою ладонь из мягкого захвата бледных пальцев. — Ты либо мне не мешаешь, либо едешь со мной. — Предупреждает жену Тони, замечая, как та пытается ей возразить.***
— Пиши им. — Строго говорит мулатка, когда женщины подъезжают в школе детей. Напуганные близнецы садятся через несколько минут в салон автомобиля. Влажные глаза Леи не могут скрыть того факта, что она совсем недавно безутешно плакала в плечо брата, что нежно обнимал её и шептал слова утешения, сидя в школьном коридоре. Однако Тони этого будто не замечает, не желая тянуть кота за хвост, и сразу начинает чтение своего выгоровора. — Не хотите ничего мне рассказать? — Опасно спокойно звучит она. — Например, как нарушили все свои обещания в одночасье и лишились моего доверия. — Мам, всё не так, как ты думаешь. — Отвечает ей храбро Оливер, приобнимая всхлипывающую сестру за плечи. — Давайте перенесём этот разговор на вечер. Пожалуйста. — А ещё что сделать, Ваша Светлость?! — Милая. — Шерил накрывает бедро разозлившейся жены, поглаживая. Старается подарить хоть часть своего спокойствия, нежно скользя вверх по бронзовому запястью, после беря её за руку, переплетая пальцы. — Будь терпимее. — Да, мы были вчера на Юге. Потому что там было собрание, а меня итак там не видят в последнее время. Лея просто хотела убедиться, что я там в безопасности. Она ни в чём не виновата, мам. Не нужно кричать на неё. — Я сама решу, как мне разговаривать с собственными детьми, Оливер. Мы с тобой уже беседовали по поводу Саутсайда, что в пустую? — Вы говорили, но не слушали. — Подает впервые голос Лея, тут же получая холодный взгляд мамы Тони и обеспокоенный мамы Шерил. — Пожалуйста, давайте выясним отношения дома… — Что с тобой? Кто-то обидел? — Уже более мягко интересуется Тони, тяжело выдыхая. Шерил поддерживающе сжимает её ладонь, кивая. Пытается показать жене, что та хорошо справляется. — Я сама виновата. — Опускает голову девушка, закрывая лицо руками. Родители близнецов переглядываются между собой обеспокоенно. — Хорошо, поговорим дома. — Соглашается мулатка, не желая причинять вред итак расстроенной дочке.***
Сидя полным составом в гостиной, они молчат, не зная, что сказать друг другу. Некогда крепкая семья. — Слушайте, мы итак понимаем, что в ваших глазах мы разочарование. Но не нужно устраивать из этого похороны, сидя тут в гробовой тишине. — Не выдерживает эмоциональная Лея. Обида и тихая боль сменились открытой яростью. — Вы наказаны. Мне не о чем с вами разговаривать. — Выдыхает Тони и встаёт с дивана, выходя во двор. Понимает, что может неслабо сорваться на детей, поэтому принимает решение оставить никому ненужные разговоры за стенами этого дома. — Ты казалась мне до этого более справедливой. — Слышится за спиной голос Леи, вышедшей за женщиной. — А оказалась такой же, как и все. Мулатка прикусывает губу, желая, чтобы девушка просто оставила её одну и прекратила точечно наносить глубокие раны в самое сердце. — А ты мне казалась рассудительнее. Продолжить? Или сама закончишь предложение? — Безразлично откликается женщина.