Научиться чувствовать

Лай собак где-то на улице заставил голубоглазого вздрогнуть, приподнимая голову и приоткрывая единственный, почти нетронутый, глаз. От побоев, казалось, опухло всё лицо. Его били так долго и сильно, что Кастиэль потерял счет времени. Лицо опухло, губа треснула, точнее, превратилась в кровавое месиво, нос разбит, но вместо боли лишь легкий холодок пробегался по местам побоев. Мужчина сидел в центре какой-то комнатушки с заколоченными окнами, сквозь щели, между досок которых пробивались слабые лучи лунного света. Он тяжело выдохнул, затем вдохнул и закашлял. Пострадало не только лицо. Кастиэль был привязан к стулу крепкими веревками, его рот был завязан какой-то вонючей тряпкой, которой наверняка обидчики вытирали «улики». Запах разлагающейся человеческой крови прямо-таки въедался в ноздри несмышленыша, заставляя его иногда морщиться. Как только голова мужчины перестала кружиться, он немного осмотрелся, прищурился, вглядываясь в темные углы незнакомой комнаты, надеясь разглядеть хоть что-то, хоть кого-то. Попытка провалилась. Он сидел как под лучом прожектора, заменяемый лунным светом, проникающий прямо через дыру в потолке. Мужчина поднял голову, посмотрев в проем в потолке, немного щурясь и тихо мыча. Немного попривыкнув к свету, Кастиэль смог разглядеть пару верхушек елей, так же освещенных лунным светом, что помогло ему догадаться, где примерно он находится. Он не до конца помнил, что с ним произошло. Вполне возможно, что во время нанесения побоев один из действующих ударил по определенной точке, заставляя парня вырубиться, а потом, закончив своё дело, они собрали свои пожитки и покинули ангела, оставив парня помирать в одиночестве. Кастиэль медленно закрыл глаза, после тяжело вздохнул. Через некоторое время он стал голосом воспроизводить мелодию одной песни, чтобы хоть как то развлечь себя и заглушить противное завывание существ снаружи. Час, два, три. Только теперь, когда на улице начало светлеть, парень предпринял попытку освободиться. Дернул руками, пытаясь высвободить их из веревок, которые до крови натерли запястья мужчины, но боли как будто быть и не должно. Присутствовало лишь ощущение крови на руках, слизи.. Рывок, два и вот она долгожданная свобода. Одна рука выскользнула из веревок, после чего Новак поспешил стащить вонючую тряпку с губ, отплевываясь, облизывая губы и снова сплевывая в сторону. Тут же он вытащил и вторую руку, начиная тереть запястья, рассматривая порванные кожаные лоскуты, свисающей кожи. Он лишь усмехнулся, фальшиво, как мог, после взялся развязывать ноги. Полностью освободившись, мужчина поднялся со стула и, немного пошатываясь, прошел к одной из стен. Так как на улице постепенно становилось светлее, обзор комнаты улучшился и теперь парень видел, с каких сторон, у каких стен находятся окна и двери. Долго искать не пришлось. Не заколоченную дверь выдали просветы. По запутанным лесным тропам Кастиэль бродил уже чуть больше часа. Как в лабиринте, повернув немного не туда, парень все время возвращался к месту, на котором был несколькими минутами ранее. Кровавые капли на растениях, отпечатки кровавой ладони на деревьях выдавали эти места. В очередной раз выйдя на знакомое место, парень тяжело вздохнул, опустив голову и слабо покачав ею. Нет, парень вовсе не устал. После аварии он совсем забыл, какого это - уставать? Какого это после долгого трудового дня возвращаться домой и, уваливаясь на кровать, прямо в одежде, обуви, отключаться буквально за несколько мгновений? Теперь Кастиэль целую ночь мог смотреть телевизор или же таскать тяжести. Трудовые нагрузки теперь ничто для него, впрочем, как и естественные потребности. Чувства голода мужчина не испытывал. Он ел, скорее всего, по привычке. Чтобы не нарушать баланс, установленный природой, чтобы не заболеть, не умереть от истощения. Из за дня в день парень жил, как запрограммированный: проснулся, принял душ, туалет, поел, погулял с собакой, возможно прибрался, посмотрел телевизор и уснул. Скорее всего, и на такую грязную, неблагодарную «работу» он согласился ради хоть какого-нибудь разнообразия, которое нужно абсолютно каждому. Кастиэль навалился на дерево, запрокидывая голову и прижимая грязные ладони к коре. Он посмотрел ввысь, куда стремились высоченные деревья и, казалось, сплетались между собой, образуя некую сетку, сквозь которую в чащу леса пробивались первые лучи солнца, лениво выкатывающихся из-за набежавших туч. Парень зажмурился по непривычке, но немного попривыкнув, медленно стал открывать глаза, вновь вглядываясь в лиственные «решетки». - Черт бы вас побрал..- тихо пробубнил он, по дереву съехав на землю и подтянув ноги к себе, обхватывая колени руками и опуская голову. Парень стал изучать грязь и кровавые разводы на своей одежде. После он провел рукой по своей щетине, которая уже больше была похожа на редкую бороду, после провел этой же рукой по шее, отводя ее к позвонку, не сильно сжимая, пытаясь массировать. Отечность. Все, что мог ощущать он. Неприятное ощущение, как будто под кожу или кости зашили мешочек с водой, который время от времени дает о себе знать. Новак тяжело вздохнул, сопоставив пальцы рук друг к другу и прижавшись к ним лбом. Он вновь прикрыл глаза, что-то невнятно прорычав и слабо кашлянув, подавившись слюной. Теперь он пытался обдумать способы для спасения из этого замкнутого круга живой природы. Через пару минут Касси резко подорвался с места, развернувшись, и по собственному следу направившись обратно к дому. Выскочив из зарослей практически к порогу ветхой развалины, Кастиэль двинулся вокруг дома в поиске колеи. Он не сразу сообразил, что к дому, наверняка подъезжали на машине и, соответственно, от колес должны были остаться следы, в данном случае сравнимые с красным пунктиром на географической карте, проведя по которым можно было попасть в нужное место. К дороге. По найденным следам парень заторопился к нужному месту. Спотыкаясь, скользя на грязи, падая, пачкаясь сильнее, вновь поднимаясь.. Парень торопился к свободе. Торопился домой, где он, наконец смог бы смыть с себя всю грязь и кровь, весь этот запах разложения и экскрементов животных. Он делал достаточно крупный шаг, иногда практически бежал по тропе, останавливаясь лишь для того, чтобы восстановить дыхание. Дом находился, чуть ли не в самом центре леса, соответственно и путь Кастиэля был достаточно затяжным и очень быстро надоедающим. Ведь чем больше ты идешь, не достигая цели, тем слабее становится желание чего-либо достичь. Этот закон можно приписать и голубоглазому мужчине в оборванных лохмотьях. Чем больше он шел по колее, тем меньше он хотел выйти к дороге, а после попасть домой. Тем больше его приобретенное безразличие брало верх. Желание сесть около дерева и отдаться судьбе с большей силой атаковало еще неокрепший после аварии рассудок ангела. Суждения о смерти не вызывали в нем страха или желания бороться. «- Будь, что будет» - периодически мелькала мысль в его дурной голове, и он свято верил в эту идею. Зачем бороться или что-то делать, когда судьба сама прекрасно справляется с твоей никчемной жизнью? Зачем напрягаться, если это не приносит тебе не удовольствия, не чего-либо там еще? Кому это надо? Ведь все, кого это хоть как-то могло волновать покинули этот мир. Их смех, улыбки, слезы – все осталось в пределах покореженной машины, где, собственно, и потерялся смысл существования Кастиэля Новака. Где он оставил все эмоции и здравые мысли. Еще несколько избитых и медленных шагов. Кастиэль просто идет, запрокинув голову, разглядывая деревья, ели, иногда поворачивая голову и рассматривая кустарники. Пару раз перед парнем пронесся заяц, который кроме ухмылки не вызвал у него абсолютно ничего. Не испуга от резкости появления животного, ни заинтересованности в том, чтобы погнаться за ушастым. Теперь мужчина шел прогулочным шагом, никуда не спеша. К запаху, исходящему от одежды он уже привык. Да и к тому же запах хвои и леса перебивал тот смрад, которым, казалось, пропиталось тело голубоглазого. Очередные несколько метров за спиной и перед Новаком, наконец, открывается дорога в «иной мир». Колея заканчивается и дальше идет шоссе. Ветки деревьев теперь не сплетаются между собой, образуя бесконечную арку, сквозь которую лучи солнца кое-как проникают, освещая дорогу путника. Немного ускорившись, Кастиэль спешит выйти на дорогу. Чуть щурится, как только слишком яркие солнечные лучи, не имея преграды, попадают ему в глаза, вызывая в них нездоровый блеск. Он закрывает глаза рукой, делая козырек, защищающий от солнца, после смотрит по сторонам, пытаясь определить дальнейшее направление, а так же в надежде увидеть машину. Попутчика, который согласился бы довести парня в обносках, хотя бы до окраины его города. Ничего. Ни единой души на несколько километров в обе стороны. Даже указателей невидно. Мужчина снова тяжело вздохнул, убрав руки в карманы и посмотрев в небо. Слабо покачав головой, он одернул свою рваную рубашку, после направился вдоль по обочине, полагаясь на интуицию.