***
Дрожащие непослушные пальцы сжали ножку розы, чуть не надломив её. В окно машины мелко стучал дождь, размывая картинку. Впрочем, смотреть туда совершенно не хотелось. Том ехал, опустив голову. Его шея немного затекла от этого положения. Страх и истерика, готовая вот-вот разразиться, поглощали юношу полностью, будто глубокое болото. Сердце не прекращало бешено биться, а разум разрывался от ужасающих мыслей. Убежать от них Том был не в силах. Автомобиль остановился, и юноша медленно поднял голову. Они приехали. Казалось, хуже быть не могло, но внутри всё сдавило ещё сильнее, чем прежде. Том открыл дверь и вышел наружу. Подул ветер, прохладные капли окропили бледное лицо. Люди в траурных одеждах, серость могильных плит вокруг и чёрно-коричневый гроб заставляли чувствовать себя поистине отвратительно. Желание убежать отсюда преследовало его ещё с начала церемонии. Широкая ладонь мягко легла на плечо Тома, а дождь внезапно прекратился. Повернув голову, он посмотрел на подошедшего Джона. Мужчина держал в руке зонт, его очки немного запотели, но скорбь и сочувствие в его глазах были хорошо различимы. — Пойдём, — тихо произнёс он, побуждая Тома присоединиться к скорбящим. Тревога нарастала по мере приближения к месту вырытой могилы. Ноги отказывались идти, каждый шаг стоил невероятных усилий. Преодолев расстояние, показавшееся ему огромным, Том остановился и поднял глаза на священника. Скоро он начнёт свою речь. Взгляд в который раз обратился к гробу. Осознание того, что под крышкой находится его отец иногда почему-то покидало Тома, но, когда он думал об этом, становилось невыносимо даже дышать. Его больше нет. Совсем. Навсегда. Рой неприятных чувств снова заполонил и без того тяжёлую голову. «Это всё моя вина. Я убил его. Я убил его! Сейчас его закопают в землю, и я больше никогда его не увижу. Пусть. Пусть он дальше обращался бы со мной так, но не это. Пожалуйста» — думал Том. Его снова начало лихорадочно трясти. Слова священника растекались нечётким эхом, словно раздаваясь где-то вдали. Слёзы вновь заполнили глаза, бесконтрольно стекая крупными каплями по холодным щекам. Было ощущение, что Том с минуты на минуту потеряет сознание. Голова кружилась. — Нет, — одними губами выговорил юноша, размыто глядя на то, как гроб погружают в могилу. С тихим хрустом ножка цветка надломилась, но Том стал придерживать его, чтобы это не было заметно. Он не мог смотреть на происходящее, но и оторвать глаз не мог тоже. Гости начали плавно стекаться ближе, бросая цветы в могилу. Джон мягко подтолкнул юношу за собой, накрыв рукой между лопаток. Пребывая в каком-то трансе, Том сдвинулся с места и последовал за мужчиной. — Спи спокойно, Алан, — сказал Джон, бросив розу на крышку гроба к остальным. Ничего произнести Том не смог. Он едва держался на ногах, и, казалось, вот-вот сам свалится вниз. К нему. Том громко неровно дышал, уже даже не пытаясь сдержать поток слёз. Сломанная роза упала в могилу. Том закрыл лицо руками, приоткрывая рот и поддаваясь вырвавшейся на свободу истерике. Джон взял его за плечи и оттянул подальше, затем заключая в объятия. — Всё нормально, Том, — прошептал мужчина, поглаживая тёмные волосы. — Поплачь. И Том плакал. Долго и громко, иногда срываясь на крик. Он не мог остановиться, как бы не пытался. — Пожалуйста, заберите нас с Эмили к себе, — вцепившись в пиджак мужчины, попросил юноша. — Том, я очень люблю вас, но я не могу, — покачал головой мужчина. Он накрыл ладонью щёку Тома и вздохнул. — Ваша тётя позаботится о вас. А вы сможете приезжать ко мне в гости. — Я не хочу туда, — замотал головой Том с растерянным взглядом. — Всё будет хорошо, — заверил Джон, мягко улыбнувшись. — Я думаю, тебе нужно поехать, Том. Это место будет напоминать тебе о самом плохом. Тебе лучше отвлечься от этого кошмара, что ты пережил, и уйти подальше от него. — Везде мне будет так же плохо, как и здесь. — Ты найдёшь свое место, вот увидишь.***
Том опустил веки и коснулся кончиком носа плеча парня, погрузившись в свои воспоминания. Почувствовав это, Трэвис повернул голову в сторону Тома и скосил на него взгляд. Как же он изменился. Серые глаза быстро украдкой пробежались по юноше от макушки до кроссовок. Чёрные непослушные волосы казались очень мягкими и приятными, несмотря на то, что были ужасно растрёпаны. Лицо пусть и выглядело усталым и болезненно бледным с тёмными кругами под глазами, оставалось, как ни странно, красивым. Худые ноги, коленями касающиеся Трэвиса почему-то вызвали странное желание — хотелось дотронуться, провести ладонью по бедру, прижать плотнее. Внутри вспыхнул огонёк волнения и злости. «Какого хрена?» — мысленно спросил Трэвис сам у себя. Непонятные, во многом противоречивые эмоции побуждали в нём естественный порыв — бежать. Встать на ноги, оттолкнуть мелкого придурка и свалить на все четыре стороны, чтобы никогда, никогда больше не видеть это место, не испытывать... Чего? Трэвис и сам не знал. Секунды плавно перетекали в минуты, а он так и не двигался с места. Сидел, чувствуя боком тепло чужого тела. Усталость накатила внезапно. Всепоглощающая, она обрушилась на него с интенсивностью снежной лавины, погребая под собой всё остальное. Медленно отведя взгляд, бездумно уставившись в кухонное пространство Трэвис задался одним единственным вопросом: «хочу ли я уходить?». Долгие годы, которые он провёл, отрицая и пресекая все «неправильные» порывы, терзая себя, пронеслись перед ним. Призраками восставали воспоминания о былом. Был ли Том первым парнем, которого он захотел? Безусловно, нет. Ещё до того, как раздражающий, похожий на девчонку мальчишка появился в его жизни, Трэвис знал, чувствовал, что с ним что-то не так. Это проявлялось в мелочах, в том, как его взгляд цеплялся за парней, играющих в баскетбол на спортивной площадке за школой. В том, что порой ему снилось в бурный подростковый период. Годы шли и осознание того, что он «неправильный» крепло в нём, вростало всё глубже в его суть. Желая исправить себя, Трэвис ввязывался в отношения, которых не хотел, лишь бы надёжнее закрепить на себе ярлычок нормальности. Порой, лёжа в постели рядом с Джилл, он ощущал острое отвращение. Нет, не к ней, а к себе. Откуда вообще это пошло? Почему в его голове так накрепко засела убеждённость, что он не в порядке? Может быть, дело было вовсе не в Трэвисе, «чёртовом педике», как назвал бы его в прошлом какой-нибудь мамашин дружок, а в людях, которые его окружали?.. Мыслей было так много, что от их обилия распирало голову изнутри. Казалось ещё чуть-чуть, и она треснет по швам. От этой печальной участи Трэвиса спасла пронзительная трель дверного звонка. Громкий звук, вспоровший тишину, заставил обоих парней вздрогнуть. Выпустив руку Трэвиса из своей, Том быстро поднялся и прошёл в прихожую. Оставшись наедине с собой, Трэвис ударил локтем по шкафчику и судорожно выдохнул, отбрасывая свои размышления. Уйти он так и не захотел. Том встретил курьера и вскоре вернулся. Аромат сыра, пряностей и копчёных колбасок, пробивающийся из-под картонной коробки разогревал аппетит. Том вновь устроился на полу рядом с парнем и поставил коробку на свои ноги. Нетерпеливо открыв крышку, он взял мягкий тёплый кусок треугольной формы. Голод был слишком сильным, и Том не стал медлить. — Как же вкусно, — набивая рот пиццей, пробормотал юноша, блаженно прикрывая глаза. — Ладно. Я прощаю тебя. Трэвис вытащил из коробки кусок, разрывая тянущийся нежный сыр. Он снова посмотрел на сидящего рядом Тома, тихо вздохнул и почти незаметно улыбнулся.