sick souls

      Дазай отложил записную книжку, переведя взгляд на пациента, что мгновенно сжался.       — Значит так, Чуя. — мужчина заглянул в блокнот — Давай подведём итог нашего сегодняшнего разговора. Ты замкнут в себе. Боишься нарушить чьё-то личное пространство, потому что в детстве не соблюдал подобных границ, из-за чего с тобой никто не общался, по твоему мнению. — психотерапевт поправил очки, что сползли на нос. -Затем в подростковом возрасте что-то происходит, что заставляет закрыться от окружающего мира сильнее. Тебе начинает казаться, что все вокруг ненавидят твоё существование и испытывают дискомфорт и неудобство рядом с тобой. — аксессуар был снят за ненадобностью, ведь зрение у Осаму было неплохое — Но вот что я тебе скажу. Все насмешки, взгляды — это всё в твоей голове. — заметив протестующий взгляд, парень остановил вопрос жестом, вырывая из записной книжки лист — Вот смотри. Предположим, это ты.       Проведя пару линий карандашом, Дазай рисует треугольник.       — А это твоё сознание.       Вокруг угольника появляется круг, что был чуть больше.       — А это, пусть будет коллектив, в котором ты оказался.       На бумаге появились другие фигуры, по контуру которых тоже рисуются кругообразные обручи.       — Так получается, что люди как ты пропускают всё, что видит, через сознание. А есть те, кто не особо на этом зацикливаются. Это можно охарактеризовать как два разных типа мышления. С одной стороны, это хорошо, но…       Дазай закрашивает круг вокруг треугольника Чуи.       — Не в случае тебя. Твоё сознание чуть помутнено, из-за чего меняется восприятие. Сам ты это навряд ли поймёшь или же почувствуешь, хотя бывают случаи, когда люди замечают подобное. Кстати говоря, из-за подобного могут возникнуть галлюцинации, но это другое.       Врач встал, подойдя к креслу, на котором расположился Накахара и присел напротив, стараясь уловить взгляд бегающих глаз.       — Вот на примере меня. Несмотря на то, что я хорошо к тебе отношусь, ты до сих пор как бы… Боишься меня. Всё ещё идёт некая граница между нами. Но сегодня ночью ты вёл себя открыто в некотором смысле. Может, тебя останавливает то, что я твой лечащий врач?.. Если тебе неудобно со мной, я могу попросить тебя перевести к Фёдору, но с ним лучше особо не связываться, ибо по его части более тяжёлые случаи… Где применяется усмирительная рубашка. Ты же понимаешь о чём я?.. Думаю, да.       На некоторое время в комнате повисло напряжённое молчание. Температура будто бы опустилась градусов на десять. Чуя тяжело дышал, смотря на то, как лицо его психотерапевта приближалось. Сердце предательски громко стучало, нарушая тишину в голове бедного пациента.       Но всё закончилось быстрее, так и не начавшись А что, собственно, должно было?..       Дазай поднялся с колен, потрепав своего подопечного по голове. Яркая улыбка расползалась по лицу, словно резина, заставив сидящего Накахара вздрогнуть. Подобные резкие перемены настроения, как понял Чуя, вполне себе приемлемы для Дазая. Иногда казалось, что он не спит сутками и из-за этого иногда переносится в совершенно другой и чуждый для понимания паренька мир.       — У тебя будут новые препараты. Не забывай искать общий язык с другими пациентами. Думаю, на этом всё, но. —       Мужчина хотел было что-то ещё добавить насчёт сегодняшнего разговора, но тут в кабинет буквально влетел один из санитаров, чёлка которого была острижена не очень ровно. Парнишка был очень взволнован, глаза бегали, будто бы ища что-то, или кого-то.       — Д..Дазай-сан? — сильно сбитое дыхание не позволяло выговорить ни слова без заикания.       — Что такое, Накаджима-кун? — Осаму отложил блокнот, в котором мгновение назад хотел что-то дописать в разделе, что помечен ярко оранжевым стикером.       — Там… Буйный… новенький… — Ацуши согнулся в три погибели, стараясь перевести дыхание. Увидев недоумённый взгляд психотерапевта, он быстро разогнулся, стараясь говорить ровно и внятно. — Достоевский-сама задерживается, поэтому попросили позвать вас…       — Значит он знает? Шибусава в курсе? — получив в ответ кивок, шатен мигом стал серьёзным, беря что-то из своего рабочего стола, стоящего в углу. — Пойдём. А, чуть не забыл. — Дазай посмотрел на своего пациента, что всё это время наблюдал за происходящим, находясь будто в кино, пребывая в состоянии деперсонализации. — Закроешь кабинет? Ключ в двери. Потом отнеси на вахту этажа, она… Ну, ты увидишь.       С этими словами психотерапевт спешно покинул кабинет в неизвестном для Накахары направлении. Оставшись наедине только лишь с собой и своими мыслями, парень почувствовал себя неуютно. Без своего хозяина это помещение будто бы становилось пустым и холодным, поэтому, дабы не беспокоить своё состояние лишний раз тревожными мыслями, Чуя решает не задерживаться здесь.       Ключ оказался там, где Дазай и сказал. Облегчённо вздохнув и откинув беспокойство по пустякам, пациент хотел было уже повернуть и закрыть на дверь на замок, но сзади послышался деликатный кашель, привлекающий внимание к себе. Повернувшись, парень вздрогнул.       Перед ним был высокий мужчина, чем-то напоминающий Дазая. Хотя, особого сходства как такого не было. Просто такой же потрёпанный вид, огромные синяки под глазами, да и взгляд тоже не особо искрился какими-то эмоциями.       — Накахара, Накахара… Где-то я о тебе слышал. Ах, вспоминаю свою молодость, когда я будучи юным студентом-медиком увлекался просмотром жизни личностей из шоу бизнеса. Если я не ошибаюсь, при жизни твоя мать была довольно известной личностью… Красивая статная женщина. А сколько журналов выходило с её участием… — в голосе слышалась явная насмешка.       При последних словах лицо Чуи побагровело. Внутри всё заклокотало. Что это за человек? Как он смеет говорить так о его дорогой матери?..       — Ну, в целом, отец ведь был тоже неплохой. Крупная фирма, акции… Умение балансировать свои действия так, что другие бизнес партнёры быстро соглашались на контракт… Но вот что странно, за несколько дней до очередной какой-либо важной сделки, сотрудники этих людей могли исчезнуть… Как жаль, похоже, воспитание им тоже не удалось осуществить подобающее. Неужели можно оставить бедного маленького ребёнка в этом жалком гниющем мире, спокойно уйдя на тот свет, где их никто не побеспокоит? Как это низко, бросить всё, только из-за какой-то травли и прочего позора… — тёмные словно смоль волосы переливались на свету, словно жирное подсолнечное масло. На лице рыжеволосого проступила тень. Хоть того не было видно на первый взгляд, но он сдерживался от того, чтобы не выдернуть ключ из замочной скважины, дабы одним резким ударом не вставить его в глазницу этого человека, хорошенько перед этим вдарив печень трясущимся от гнева кулаком. — Ладно, ладно. Это всего лишь слухи, а им никто в нашем современном мире не верит, правда же? — шаг вперёд для брюнета был ошибкой.       Чуя резко поддался в сторону этого человека, резким наклоном сбивая его с ног и придавливая ногой к груди в пол. Острый предмет был вплотную приставлен к горлу Достоевского, на лице которого дрогнул ни единый мускул. Да. Накахара вспомнил его. Это тот самый психиатр, что заходил к Дазаю. Ещё тогда он смотрел на него таким взглядом. Но если смотря на Дазая, Чуе хотелось ему как-то помочь (хотя он понимал, что помогают тут ему, и лезть в голову к незнакомому человеку непозволительно, тем более затрагивать какие-то душевные переживания), то к этому человеку не получалось чувствовать ничего, кроме отвращение, некого страха и презрения.       — Чуя. Что. Ты. Делаешь. — за спиной раздался холодный знакомый голос. Повернув голову, рыжеволосый пациент увидел никого иного, как того, о ком успел вспомнить.       — Д..Дазай-сан, я… Я всё объясню… — в горле встал ком, уверенно скатившийся в грудную клетку и растёкшись в ней густым отравляющим ядом.       Посмотрев на Чую внимательно, Осаму вздохнул. Здесь явно было что-то не так, и вина Чуи здесь мала. Черты лица смягчились, и парень устало вздохнул.       — Конечно объяснишь. Только встань, пожалуйста с человека, ему стоит поторопится, — шатен обратился к Фёдору — потому что несмотря на то, что я сделал всё, что было в моих силах, боюсь, этого недостаточно.