фрешмены

      У всех людей в этом мире утро начинается по-разному. Кто-то глушит будильник и засыпает ещё минут на пятнадцать, кто-то готовит чёрный кофе и завтракает, кто-то занимается спортом или идёт на работу. Лишь солнце светило для всех одинаково и проникало в квартиры сквозь темные шторы, пробуждая их обладателей своим ярким светом.       Однако, в сто восьмой квартире на тринадцатом этаже, двести тридцать шестого дома — солнце яро призирали и прятали опухшие лица в всевозможных тряпках. Дело было в том, что у Павлика очень некстати нагрянули предки под утро, и всему бухому шалашу пришлось разбредаться по домам.       Наши индивидуумы, все же, окончательно мозги не пропили и пришли к единому соглашению, что в таком состоянии идти домой к маме нельзя. Квартира была свободна только у Гриши, который, благодаря пьяному состоянию учеников десятого «в», очень быстро втерся к ним в компанию, а отказываться от хаты с их стороны было несуразно. И так, пять человек, от которых за милю перло газом и спиртнёй, погрузились в забитый донельзя трамвай и получили по щам от пенсионерок.       Но все же, когда ты открываешь глаза, хочется видеть перед собой все что угодно: потолок, подушку, светлое окно — но только не ширинку Григория Ляхова.       С такими мыслями Назар очнулся после очередного алкомарафона, отмечая, что джинса у этого славного малого, идеально подходила для сна.       Что блять?       Он тут же с ревом вскочил с чужих коленей, в ужасе оглядываясь по сторонам и увидел перед собой ржущего в голосину Яниса, который снимал данное происшествие на телефон. Гриша, слава богу, спал и не успел запечатлеть в памяти такой позор Вотякова.       — Назар, уебок ты конченный, рот прикрой. — Тарасова кинула в того тяжеленную подушку, нечаянно зацепив чей-то пустой стакан. Благо ковёр был плотный, не позволяя стеклу разлететься по комнате.       — Ха-ха-ха, Пидорас Назар Юрьевич, отведали ли вы все прелести своей ориентации? — уставшим голосом протянул Бадуров, стрельнув красными глазами в друга.       — Я тебе это припомню, ублюдина. — Назар замахнулся на того кулаком, но Янис отклонился, демонстрируя всем присутствующим свой острый язык. — Тварь такая, разбудить не мог?!       — Ну что ты, Назарчик… ты так сладенько прикорнул, не мог же я разрушить вашу идилл…       Вотяков кинул на лицо Бадурова всю ту же бедную подушку и плюхнулся задницей сверху, специально ещё и поёрзав.       — Боже блять, ну он же сдохнет. — Дарья вытолкнула местного скина с дивана, в одно движение сбросив с Яниса подушку, видя, как тот жадно начинает хватать ртом воздух и кашлять. — Прилягте спать, время ещё только десять.       — НИХУЯ ТЫ ЖОПЕНЬ ОТОЖРАЛ! — завизжал Янис, ударив себя в грудь, что бы прокашляться окончательно. Он аккуратно приподнялся на локтях, про себя отмечая, что этого странного Гришаню, даже его душераздирающие вопли и кряхтения не разбудили. Да что уж там, он и глазом не повёл. — Он живой или на отходах?       — Он вчера впервые солей наебнул, не трогай страдальца. — Даша сочувствующее пожала плечами и упала в какое-то маленькое кресло, закурив всеми ненавистный винстон синий.       Назар же открыл окно и усевшись на подоконник, достал из кармана телефон, дабы проверить телеграмм. Несмотря на его хуевейшее состояние и подбитые глаза, расхохотаться и разбудить Григория у него получилось очень не дурно.       — Сука, Никита поехал утром на пересдачу по географии, вот долбоеб! — Назар согнулся в три погибели, давясь своим петушиным криком.       — Кто такой Никита… — простонал Гриша, свалившись со спинки дивана на саму поверхность и поджал под себя ноги.       — О боже, ему же пиздец… — Даша хлопнула себя по лбу, выдыхая в потолок паршивый дым. Сигареты были не её, она нагло позаимствовала их у Феди, который нечаянно оставил полупустую пачку дома. — Он блять двух слов связать не мог, обдолбился до состояния овоща.       — Нормально-нормально, — успокаивающе протянул Янис и губы в ухмылке растянул, — Вы плохо его знаете, этот хуеплет и не из таких залуп вылезал.       — Кстати, где Робчик? — Назар потянулся, разминая шею и уставился на Бадурова.       В комнате повисло молчание, говорящие само за себя и Вотяков со словами «ой пиздец» прикрыл рукой глаза.       — Да не парься, поди тоже на пересдачу поехал. — отмахнулась Даша, потушив сигарету об стол, пока Григорий отвернулся.       — Ну он же не совсем тупой… — Янис пожал плечами и задумчиво потёр подбородок пальцами. — А мы ночью разве не его искали?       — В смысле, мы же искали Диму. — Назар зло на того зыркнул, мол, совсем ебу дал? В комнате опять повисло неловкое молчание, в момент которого, каждый из присутствующих копался в своих спутанных мыслях. — Или Никиту блять…       — Ань, ну-ка вылези из-под стола, — Дарья дёрнула за ногу спящую подружку, которая очень вальяжно разложилась под мебелью, при этом умудряясь храпеть на всю квартиру, — У тебя же с ним какие-то там мутки были, куда он делся?       — Ничего, уа-а-ах, не было. — Посередине диалога та зевнула, даже не предприняв попытку вылезти. Она лишь грациозно, в какой-то степени, дёрнула ножкой, скидывая чужую руку с голени. — Он напился в мясо, ели на ногах стоял.       — Так вот кто весь коньяк высосал… — Назар попытался сопоставить события в своей голове и неожиданно осекся. — Блять, какова вероятность что он сейчас дрыхнет в каком-нибудь сугробе или его увезли в кутузку?       — Учитывая его удачу, он сейчас может быть и вовсе в другом городе. — Янис усмехнулся, припоминая, как Берт уехал в гордом одиночестве во Владивосток, во время выпускного из девятого класса. Неожиданно, его осенило, и он поднял указательный палец вверх, параллельно смотря что-то в телефоне. — А стоп, вот я Уланчику писал… Он интересовался его местоположением, а я сказал, что мб ушёл домой.       Аня все же соизволила подняться и отряхнув пыльную одежду, воровато осмотрелась по сторонам. Ей стало очень интересно, кто из присутствующих здесь обитает, потому что хата выглядела новой, но ещё не до конца отремонтированной. Было бы неплохо её обнести, например в следующий раз, пока хозяева будут болеть с похмелья.       — А мы, собственно, где?       — Как видишь, в пизде. — Назар рукой оказал на пейзаж за окном и тут же осекся, в ужасе переводя взгляд на Яниса, который тут же его поймал и понимающе усмехнулся.       — Да-да, знакомые виды…       — ПОЧЕМУ МОЯ КВАРТИРА ВЫГЛЯДИТ КАК ЕБУЧИЙ САРАЙ, ПОЧЕМУ СТЕНЫ БЕЗ ОБЕВ БЛЯТЬ, ЧТО МЫ НАТВОРИЛИ! — Назар подскочил, начиная метаться из угла в угол, параллельно трогая незнакомую мебель руками. — ТОЛЬКО НЕ ГОВОРИТЕ МНЕ, ЧТО ВЫ ОПЯТЬ ПЫТАЛИСЬ СДАТЬ МОЮ ХАТУ НА АВИТО!       — Прикрой поддувало. — Гриша ебнул того ногой по жопе, чтобы меньше горланил и не мешал спать. — Моя это квартира, на такую хуй заскамишь.       — Твоя…твоя квартира?! — Назар распахнул глаза настолько, насколько мог позволить его Сибирский разрез глаз и ебнул Гришу по лбу. — Ты, сопляк зелёный, хочешь сказать, что живешь в соседней, сука, квартире?!       — Что? — непонимающе отозвался тот, протерев слеплявшиеся глаза руками.       Янис с Дашей заржали, понимая, что хуже ситуации быть и не может. Да, теперь их друзья не только лаяли как собаки, но ещё и соседи.       — Григорий, оцените по десятибалльной шкале, насколько приятным было сегодняшнее пробуждение? Какого чувствовать себя мужчиной? — Ворковал Янис, стрельнув в Назара глазками, а тот еле сдержался, чтобы не прибить его здесь и сейчас.       — Ебло прикрыл, и ты Янис, и Вы — соседушка.       — Дай поссать, а потом решим, кто где живёт, кто сосед, кто сосет… ну ты понял. — Ляхов встал и подтянул съехавшие штаны, направляясь к ванной комнате.       Наверное, если бы сейчас вернулся Федя, он бы был в шоке, что всего за один день прибывания в школе можно узнать столько новых людей, да и ещё и привести их к себе домой. Слава богу, что он уехал к друзьям.       — И все-таки, Роберта надо отыскать. — Заключил Янис, откинувшись на спинку дивана и широко расставив ноги. — А ещё бы похмелиться.       — Я те блять, похмелюсь. — Закивал угрожающие головой Назар, и кулак об ладонь ударил.       — Ребят, а что за чувак у меня в сартире? — послышался недобрый голос Гриши, заставляя всех напрячься.       — И мне кажется, сейчас самый удачный момент свалить на поиски. — Поднимаясь сказала Даша, тут же на носочках проковыляв к двери. Пацаны последовали её примеру, а Аня осталась откисать на столе.       Утро, у вышеупомянутого потерянного Роберта Плаудиса, вовсе не начиналось, потому что будильник заведённый на десять тридцать, услышал только Уланс и успел отключить, чтобы не спугнуть чуткий сон друга.       А дело было в том, что тот от нервов проебал весь сон и зарядился энергией, обошёл дом Уланса три раза, успел поваляться в сугробе возле крыши, приготовил им лапшу с сыром, скачал дебильную игру на телефон и тупил в неё ещё часа два. Под нелестные уговоры Познакса и несколько таблеток валерьянки, его удалось уложить только в седьмом часу утра.       Сам Кристалл начал кумарить ещё в три часа ночи, но только он успевал закрыть глаза, как Берт начинал шуметь или загоняться из-за телефонного разговора, впадая в апатию. Нервный Роберт — настоящая проблема на ножках, потому что он просто не мог усидеть без дела, дергался и начинал напевать старые и всеми забытые песни. Уланс сочувствовал его состоянию, потому что прекрасно знал, как сильно тот переживает, но ничем не мог помочь.       Сейчас же, Крис старался очень тихо прибраться в комнате, ибо родители должны были приехать очень скоро и готовился к учебе, слава богу, что зачёт был в час дня.       Периодически он садился на подоконник возле кровати и украдкой поглядывал на Роберта, который ничего не подозревая, тихо посапывал. Его платиновые волосы растрепались по подушке, длинные, почти девчачьи ресницы периодически дрожали, а сам он улыбался и Уланс очень надеялся, что тому снился хороший сон. Из-под мятой белой футболки, которую одолжил ему Познакс для сна, выглядывали острые ключицы, делая Роберта худым каким-то. Уланса тёр глаза и старался детально запомнить эту картину, потому что выглядело это очень…       Очень мило.       В какой-то момент он не удержался и аккуратно сел рядом, осторожно проведя пальцами по скуле Роберта. Тот улыбнулся ещё шире и дёрнув кадыком, устроился поудобней на подушке. Улансу в какой-то момент показалось, что Берт проснулся, но он лишь уткнулся своим острым носом в чужую ладонь, продолжая смотреть десятый сон.       — Какой же ты…! — Уланс устроился рядом, положив голову ему на плечо и продолжая поглаживать, не в силах более оставаться в стороне. На уме крутилось слишком много сопливых слов, и раз уж Берт не слышал, он готов был заговорить стихами, но вовремя прикусил себе язык. В груди что-то гулом отдавалось от осознания, что видит он такую беспомощность в первый и последний раз. —…мой.       Идиллию прервал вновь заебавший рингтон телефона Роберта, заставляя Уланса в буквальном смысле ненавидеть звонящего абонента. Но когда на дисплее высветилось «батя», Познакс очень громко сглотнул, отключая звук боковой кнопкой.       Батя — родной отец Роберта, который на данный момент проживал в Риге. Какой черт дернул его позвонить — неизвестно, но ответить нужно было обязательно. Уланс протёр вспотевшие руки и смахнул зелёную кнопку в сторону ответа.       — Робчик, ну где тебя черти носят? Мать переживает.       — Здравствуйте. — осторожным шёпотом начал Уланс, выслушав чужой, чуть злившийся голос. Роберт странно завертелся и он решил удалиться в другую комнату, дабы не будить местного алкаша.       — Ох, эм… Уланс, и тебе привет. — Мужчина в миг поменял интонацию, иронично усмехнувшись. — А с сыном что, опять в «не состоянии»?       — Ну… в какой-то степени. — Уланс задумчиво почесал черепушку и зашёл в ванную, рассматривая своё отражение. Выглядел он после бессонной ночи так себе. — Спит он, всю ночь проект помогал делать.       — Ах вот оно что, — понимающе произнёс отец, в трубку тяжело выдохнув, — Что ж, не буду мешать. Если не сложно, матери его смску кинь, что кумарите, а то переживает.       — Хорошо, обязательно. — В темпе ответил Уланс, телефон плечом к уху прижимая. Он собирался умыться.       — Я вообще что позвонил-то. Этому балбесу передай, что на каникулах первым делам он летит ко мне, и чтоб никаких: «Ой у меня планы!», «У меня друзья!» — На другом конце трубки послышался треск зажигалки, батёк поджигал жирный блант.       — Передам… а что случилось?       — Да так: семейное, бумажное и неинтересное. — Отмахнулся Плаудис старший, пропуская требовательную интонацию мимо ушей.       — А! Ну что ж, хорошо, но думаю, Роберт и сам Вам перезвонит. — Уланс выдавил из себя улыбку, будто ему был приятен этот разговор.       — Тогда не имею права более тебя держать, отсыпайся. Пока!       — До свидания!       Телефон положил под зеркало и окатил лицо холодной водой, тут же начиная шипеть и морщиться. Ну ненавидел он холод, ненавидел!       Намотав на лицо махровое полотенце, как мумия зашёл в комнату и наугад упал на стул, кстати, не мимо. Посидел в таком отстранённом состоянии ещё минут пять и поёжился, чувствуя сквозь ткань, как его прожигает заинтересованная пара глаз.       Полотенце упало на пол, а сам он тут же покосился на Роберта, который с ухмылкой пытался за ним следить.       — И кто звонил? — зевнув, очень сиплым голосом спросил тот. Уланс сожалеюще повёл бровями и подал тому бутылку с водой, в голубые глаза заглядывая.       — Папа твой, можешь ещё поспать.       Роберт жадно начал пить и нечаянно пролил на себя, даже этого не заметив. Вода каплями стекала по шее, намочила футболку, заставив Уланса странно облизнуться. Плаудис отставил бутылку на тумбочку и тяжело задышал, содрогаясь всем телом.       — Время сколько?       — Одиннадцать семнадцать. — Уланс сел на колени перед ним, одеялом вытерев чужие мокрые губы и шею. — Ты холодный… все в порядке?       — Ну, если не учитывать того, что я поспал четыре часа, у меня жуткое похмелье и то, что вчера из-за меня умер человек, то все очень даже отлично, умница Уланс. — Категорично заявил тот и закатил глаза. К резким переменам настроения Роберта все привыкли, только вот Кристалл все равно обиженно поджимал губы. Он знал, что Плаудис мог быть другим, но почему-то не хотел. — Ну бред сивой кобылы ты сейчас спросил, вот честно. Хуево мне блять, очень.       Затравленный взгляд зелено-карих глаз Плаудис не выдержал и минуты, тут же взяв чужую тёплую ладонь в свою, аккуратно уложив на собственную грудь и тяжко выдохнул. Голова очень сильно болела.       — Прости…слышишь? — он легонько дернул его за мизинец, привлекая внимание на себя. Познаксу оставалась лишь задавить в себе неприятный осадок с примесью обиды и пожалуй, поставить себя на место Роберта, которому сейчас было ох как несладко. — Просто, я переживаю, мне правда не просто и зачем-то срываюсь на тебе…       Уланс ни стал ничего отвечать, а лишь огладил подушечками пальцев чужие костяшки — простил. Берт воспользовался моментом и потянул того к себе, заставляя Уланса свалиться прямо сверху. Тот поворчал под нос и попытался встать, оперевшись руками на торс Притистрита, но тот опять болезненно захрипел.       — Да что с тобой блять! — Уланс, уже не в первый раз думавший о подобным, резким движением задрал футболку на чужом теле и тут же в ужасе открыл рот. Весь живот Роберта был в синяках, а особенно сильными были кровоподтеки на рёбрах.       Плаудис тут же натянул ткань обратно и резко отскочил к углу кровати, тяжело дыша и неверующе смотря на Уланса. Ему не то чтобы было неприятно от нарушения личной неприкосновенности, он был в ебаном бешенстве от мысли, что ему сейчас придётся выслушать.       — Берт… что это. — Уланс уставился тяжёлым взглядом себе на ноги, уперевшись в матрас обеими руками. Наверное, события и вправду развивались слишком стремительно. Он не успевал сосредоточиться и сердито мотал головой. — Нет, вернее… блять, от кого, как?       Роберт поднял голову к окну, а его бледную кожу осветило яркое солнце. Голова в ту же секунду заболела пульсирующей болью и он невольно за неё схватился, тут же согнувшись лицом в колени.       — Эй, эй, эй! — Уланс тут же потянулся за ним, подумав, что тот грохнулся в обморок. Однако Плаудис резким движением его остановил, ухватившись за тонкое запястье.       — Спазмалгон… спазмалгон есть? — Хрипло поинтересовался он, пытаясь выпрямиться.       Уланс в сомнение метнулся, но все же решил полагаться не на память, а на глаза. Для этого ему надо было спуститься на кухню, о чем он и сообщил Роберту, а тот послушно устремился за ним.       Роберт первым делом открыл окно и сел на подоконник, аккуратно подвинув суккуленты, которые мама Познакса старательно выращивала. Сам же Уланс шустро пытался найти таблетки, копаясь в огромной пластиковой коробке, где наверное, были лекарства от всех недугов мира.       — Вот. Извини, что так долго. — Крис сунул в руки друга две таблетки и стакан воды, тут же отходя к раковине. Плаудис благодарно кивнул и закинув в рот лекарства, тут же запил водой. Было, конечно, горько, но он даже не скривился, лишь чуть дольше подержал ледяную воду во рту, вновь поворачиваясь к пейзажу за форточкой. С крыши капал растаявший снег, с громким шумом колотя по железному отливу.       Они молчали ещё минут пять, каждый думая о своём. Уланс настолько сильно привык, что слабым звеном всегда являлся он, а Плаудис нахально улыбался и тащил его наверх, что сейчас мог только тупить взгляд на окружающих предметах. На Роберта он не смотрел.       — Что вчера было? — Очень сухо спросил Берт, наконец удостоив Кристалла взглядом, но таким равнодушным, что даже как-то неловко стало от своих переживаний.       — А что ты помнишь? — Уланс прокашлялся для грубости голоса, что Роберт с ухмылкой заметил.       — Ну, сначала, я не захотел оставаться с Алиной… ой, вернее, с Аней и решил пойти к тебе, правда, не помню с какой целью… — Роберт задумался и скрестил пальцы в замок, опираясь на них подбородком. — Помню твои ахуевшие глаза в коридоре, как ты потащил меня в ванную, как я проблевался… а потом звонок от дилера. Всё.       Уланс обиженно шмыгнул носом, поворачиваясь лицом в профиль, демонстрируя острые скулы и чуть прикрытые глаза. Если Роберт правда ничего не помнил, значит, вчера он просто пиздел.       Притистрит и вовсе чуть отвернулся, чтобы не видеть человека перед собой, который буквально всем видом показывал, что желал услышать. Услышать от него. Берту оставалось лишь в последний раз глубоко вздохнуть и мысленно представить, что пьёт шот водки.       — Уланс, все что я сказал, было правдой. — Роберт не развернулся, а Уланс прожигал его спину чуть ли не ядовитым взглядом. — Но если ты сделаешь вид, что ничего не услышал, я буду чувствовать себя чуточку увереннее.       Уланс по-доброму рассмеялся, но тут же понял, что наверное во время откровений это неуместно, но было уже поздно. Роберт злобно на него зыркнул, а Уланс все не унимался, продолжая хохотать в ладошку. Смех у него был очень заразительный, так что Берт тоже не удержался.       — Ой, хорошо, я тебя услышал. — Уланс протёр под очками выступившие от смеха слёзы и принял серьезное выражение лица. — А честно, ты больше вообще ничего не помнишь?       Роберт в каком-то шоке обернулся на него.       — Нет, клянусь, а что было?       Уланс секунду тридцать стоял с лицом-кирпичом, а потом рассмеялся пуще прежнего, чем нехило взбесил Плаудиса.       — Уланс, это не смешно! — Он в миг преодолел расстояние между ними, перехватив беспардонно мечущиеся руки Познакса, которыми он пытался отгородиться. Уланс задрал голову вверх, продолжая ржать, а Берт невольно улыбнулся. — Ну мне тоже интересно!       — Ох, ну… Ах-ха-ха! — У того банально не получалось и слова сказать, но на самом деле, он и не собирался. Роберту вовсе необязательно знать, как он по пьяне прижал его к дивану, а позже расстелился сверху. — Боже, остань!       Уланс шутливо оттолкнул того, вспоминая, что хотел поговорить вовсе не об этом.       — Я не знаю, что ты чувствуешь, но… — Познакс указательным пальцем намекнул на торс Роберт и тот поёжился. — В общем, не еби вола и давай на чистоту.       Плаудис неуверенно замялся, переступая с ноги на ногу и повернул голову в сторону. Было тяжело признавать собственные неудачи, очень тяжело. Он считал, что откровений на сегодняшний день ему за глаза хватило, но Уланс требовал объяснений.       Наверное, стоило бы припиздеть, как он дабы драться получше, записался на секцию по борьбе, но не хотел рассказывать. Но что-то внутри останавливало, наставляя сказать правду, пусть и горькую, но очень важную. Не зная как начать, он посмотрел Кристаллу в глаза, про себя отмечая, что они очень даже красивые при дневном свете. Яркие такие, зелёные, с карими прожилками и бликами, а ещё…       Он в одно движение стянул с сею футболку и сделал несколько шагов назад.       Уланс, которой в данный момент знатно прихуел, стоял с очень заинтересованным и одновременно ошарашенным лицом, даже и не зная, какие эмоции сейчас испытывает. Самое ужасное, что он мог начать — жалеть и сочувствовать, тогда бы Роберт точно сбежал далеко и надолго. Все что он мог дать — депантенол и каплю поддержки.       Показывая что не боится — сделал несколько шагов вперёд, а Берт лишь напрягся, и вопреки всему отошёл назад ещё дальше. Уланс выставил перед собой ладонь в успокаивающем жесте, продолжая маленькими шажками пододвигаться ближе. Когда тёплые руки осторожно коснулись раны на рёбрах, Плаудис даже дышать перестал, завороженно наблюдая.       — Больно?       — И похуже было, хуйня.       Познакс провёл рукой вдоль чужого живота и обратил внимание на середину груди, где красовалось совсем ещё новое синее пятно. В памяти пронеслись события прошедшей ночи и то, как он со всей дури въебал Плаудису прямиком в солнечное сплетение. Уланс болезненно закусил губу.       — Прости меня пожалуйста. — Он приложил тёплую кисть руки к недавнему синяку и заглянул Роберту в лицо, отмечая, как тот сильно нервничал. Хотелось сказать, что все будет хорошо, все заживет и пройдёт, хотелось заверить, что такого больше никогда не повториться. Но что он мог сделать, кроме как переживать?       Притистрит склонил голову к плечу и тяжело вздохнул, опуская взгляд вниз. Некомфортно было, когда его вот так в открытую разглядывали, но почему-то, он был не против. И даже не повёл глазом, когда Уланс в каком-то странном и несвойственном ему порыве нежности, прижал его к себе.       А где-то в ванной, телефон Роберта разрывался в пятый раз от звонков Назара, но наверное, это не так важно.