Принц нищего переулка

С такими невесёлыми мыслями Гордон доставал иглу, спирт и толстый клубок специальной нити.

***

      Мальчик, всё ещё восторженно смотря на разные линии, резко закашлялся. Октавиус взглянул на сероглазого мага, который совершенно спокойно стоял на месте, что-то обдумывая. — Северус, мальчик, посмотри на меня, — попросил Гордон.       Ребёнок, всё ещё подкашливая, посмотрел на целителя, напоминая тому маленького воронёнка. — Начну без предисловий, ты умный малыш, я вижу по глазам, и наверное понимаешь, к чему могут привести открытые раны. У тебя на шее я сделал порез, который, к сожалению, разошёлся, — Гордон вздохнул, смотря на мальчика, который не произнёс ни слова. — Такие раны, которые расходятся, обычно зашивают. Всё это делают под заклятием сна, или, как это называют у маглов, наркозом, но для тебя чары могут быть опасными. Мне придется зашить твою рану, это не будет очень больно, обещаю. Готов?       Мальчик, слушая эти слова, попятился на кровати, и на удивление всем, уверенно кивнул.       Октавиус, который ожидал как минимум препираний или вопросов, нахмурился. Он точно ничего не понимает!       «Не в моей компетенции понимать детей, — сказал он сам себе, — но одно видно точно: он нам не доверяет. Так почему же он согласился?»       Жасмин же, похоже что-то поняла, потому что, кивнув сама себе, она подошла к кровати малыша и села на самый её краешек.       Наклонившись к Северусу, который испуганно смотрел на неё глазами, похожими на совиные, она положила одну руку на голову малыша, второй заправляя прядь за ухо, и прошептала, чтобы только Северус её услышал: — Мы будем с тобой, Северус, ты больше не вернёшься к родителям. Пожалуйста, верь нам, больше никогда ничего не будет так, как было раньше…       Мальчик внимательно слушал женщину, которая говорила, что всё будет хорошо, но не верил. Кому мог понадобиться такой урод, как он? Он ещё раз посмотрел на женщину, и удивился, как не замечал, что у неё такие красивые волосы, о чём он сам, удивив себя, произнёс: — У вас красивые волосы, мэм, — увидев удивлённый взгляд Жасмин, мальчишка опустил глаза, покраснев всей мордашкой, и дрожащим голосом добавил: — Простите.       Жасмин была одновременно и обрадована, и удивлена. Обрадована была из-за комплимента, который сказал мальчик, и из-за того, что он заговорил с ней. А удивилась она из-за того, что именно он сказал. Посчитав это своей маленькой победой, Жасмин улыбнулась: — Спасибо за комплимент, маленький завоеватель сердец, — хихикнув, пытаясь развеселить мальчика, сказала она. И, немного подумав, добавила: — Тебе не за что извиняться, Северус. Ты мне преподнес большой приятный сюрприз, от этих оболтусов не дождёшься комплиментов. Представляешь, как мне с ними тяжёло? — под тяжёлые вздохи мужчин, поделилась Жасмин. — Северус, тебе правда не за что извиняться. А волосы у Жасмин и правда смешные, — говорил Октавиус, подходя к жене, и не стесняясь, взял локон, и накрутил его на палец. Немного подумав, он шикнул на жену, чтобы та подвинулась, и он сам сел поближе к мальчику. Сев, он аккуратно, чтобы не напугать ребёнка, взял маленькую ладошку в свою, большую: — Не знаю как было у тебя, но мы наказывать тебя за слова не собираемся, — сжав холодную руку, он на мгновение задумался и всё же решился. — Скажи, пожалуйста, тебя наказывали за это?       Октавиус не зря взял ладонь ребёнка. Чуть-чуть надавив на вену, он почувствовал, как мальчик волнуется — пульс забился всё быстрей.       Мальчик в это время не знал, что сказать. С одной стороны он никогда не врал, даже своему отцу, он говорил правду, а с другой стороны, зачем этим людям знать, как с ним обращались? Они всё равно, сдадут его в приют, потому что он их разочарует или потому что они от него устанут. От него слишком много проблем. — Да, сэр.       Жасмин тихо охнула, Октавиус сильней сжал руку ребёнка, показывая тем самым свою поддержку. — Я так понимаю, у тебя там были правила и ограничения? — дождавшись утвердительного кивка сжавшегося мальчика, Октавиус с шумом втянул в себя воздух. — Сейчас вспомни их все. Вспомнил? Молодец! А теперь забудь их. Насовсем. Как будто их никогда не было.       Мальчик удивлённо вскинул брови, посмотрел на мужчину, думая, шутит тот или нет. В глубине души поселилась надежда, что это правда, не шутка.       Видя колебания мальчика, уже Жасмин, произнесла: — Эта не шутка, Северус. Просто забудь, не вспоминай их.       Этот разговор наверное мог длиться вечно, если бы Гордон не решил напомнить о своём присутствием: — Это всё, конечно, хорошо, но дайте, пожалуйста, зашить рану.       Жасмин встала с кровати, и подошла подальше к окну, чтобы ещё больше не нервировать мальчишку. Октавиус же, наоборот, остался сидеть на кровати, чтобы поддержать ребёнка. Всё-таки процедура была не очень, но болезненной. Взяв вторую худую руку, Октавиус аккуратно сжал их, чтобы мальчик, если что, не вырывался.       Гордон подошёл к ребёнку и посоветовал закрыть тому глаза, что мальчик и сделал. Зафиксировав голову, колдомедик взял тампон, смоченный в спирте и обезболивающем, продезинфицировав рану, которая сразу начала щипать, причиняя боль мальчику.       Северус болезненно поморщился, и сам того не осознавая, вцепился руками в большую ладонь Октавиуса.       Штрих — и вот игла уже проткнула кожу мальчика два раза. Гордон немного подождал, пока ребёнок не расслабится, и повторил это действие ещё несколько раз. Удивительно, но за время процедуры мальчик не произнёс ни звука. Операция длилась примерно час, по окончанию которого все наконец позволили себе расслабиться.       Гордон аккуратно прошёлся ещё раз тампоном по шву. Мальчик судорожно выдохнул, про себя думая, что это была не так больно, как он ожидал. Октавиус, который после получаса процедуры начал гладить мальчика по руками, тоже выдохнул с облегчением. И всё было бы хорошо, если бы живот Северуса не решил напомнить о себе, издав бурлящий звук. — Малыш, когда ты в последний раз ел? — встревоженно спросил Октавиус, убирая свои руки с ладоней мальчика. — Я не помню, сэр, — смущённо сказал ребёнок. Он действительно не помнил, когда последний раз ел, и от этого ему становилось стыдно. — Мда, тут я сглупил. Надо было сначала тебя покормить, а потом уже заниматься лечением, — целитель почесал затылок. — Сейчас.       Гордон вышел из комнаты. Октавиус посмотрел на мальчика, который опустил голову и лежал, так и не произнося ничего. Принц подумал, что тот, наверное, устал лежать и предложил: — Северус, тебе, наверное, уже надоело лежать. Хочешь, помогу сесть? — мальчик так благодарно посмотрел на Октавиуса, что ответ и не понадобился.       Аккуратно взяв ребёнка под мышки, Октавиус приподнял его одной рукой, второй подкладывая подушку в изголовье кровати. Сделав это, мужчина с лёгкостью посадил ребёнка. — Спасибо, сэр, — прошептал мальчишка. — Не за что. Обращайся, если нужна будет помощь, ребёнок, — сказал Лорд Принц. — Интересно, а Гордон меня накормит? А что ты на меня так смотришь, Жас? Я, между прочим, тоже голодный. — Да ты только и делаешь, что ешь! Хватит, а то растолстеешь и лопнешь! — женщина наигранно вздохнула.       Больше сказать никто ничего не успел, так как в комнату вошёл Гордон с четырьмя тарелками куриного бульона.