Демиурги

Я знаю, что ты знаешь, Что я знаю, что ты знаешь. И ты скрываешь то, что я скрываю, Что ты скрываешь… Мы наблюдаем, стоя в темной нише. Чужие сны не делают нас ближе. Fleur, Улыбки Сфинксов

Я все еще осмысляю свое выдающееся фиаско, глядя вслед Крысе, когда в спину врезается: — Спасибо, — в голосе слышна легкая усмешка, — я даже не успел тебя попросить. К чести своей — я не вздрагиваю, хотя слышать голос Слепого в собственного голове та еще радость. Но за десять лет и не к такому привыкнешь. Посылаю в пространство встречный вопрос: — А ты собирался? — это больше от удивления, чем из интереса. Поскольку моя связь со Слепым имеет тенденцию включаться во всякие неловкие моменты, только зазевайся, я знаю, что Крыса ему нравится. Но не в этом же смысле! А то он бы давно и сам ее обо всем попросил… — Да… — Слепой отвечает медленно, явно взвешивая слова. В нашем с ним контакте это очень важно, а то можно ненароком выдать свои мысли. А мысли не слова — ими в игру не поиграешь. — Но я думал, что в этот раз ты откажешь. — С чего бы? — думаю я. Именно думаю, а не спрашиваю, и в то же мгновение понимаю: Слепой услышал. Хотя делает вид, что не заметил… И отвечать не собирается. Успеваю поймать только след его улыбки. Моей нелюбимой улыбки, которая означает, что он опять знает нечто, недоступное мне. Обо мне. В первый раз Слепой встретился мне на Изнанке и, конечно, не понравился. Он же не Кузнечик, чтобы всем нравиться. И даже не я. Даже не Шакал, он хоть иногда кажется приятным милым собеседником. Но Слепой — тот самый «свиной хрящик» — он стал для меня собеседником постоянным. Та еще заноза… Не знаю, почему именно он и я… Может быть это таинство, может быть так надо, может так и должно было быть? Постоянно чувствовать друг друга, говорить сквозь стены и этажи даже помимо воли, но держаться на расстоянии прыжка. Мы можем все тоже, но такие разные. Этот дар должен был помочь нам договориться? Может, подружиться? Но обычно он меня раздражает. Дар даже больше, чем сам Слепой. Очень трудно, когда кто-то при малейшем желании может слышать тебя словно радио. И делать выводы. Пусть я сам могу также поступать с ним. Признаться, я-то стараюсь своими способностями не злоупотреблять. У меня же нет ни высоких целей, ни поручений, ни даже просьб. Наверное, Дом думает, что я им должен, но… я прощаю. Не сказать, что Слепой совсем уж плох, на свой лад он меня ценит и уважает. Он ответственный и даже… мудрый? Он всегда помнит о своем долге перед Домом и ревностно хранит его, почти так же, как иные девичью честь. Слепой стал бы отличным инквизитором. В том мире и времени, где я оказался бы… ведьмой. Со Слепым надо сначала по команде прыгать или падать, а потом уже спрашивать «почему?» Такое никому понравиться не может. Хотя Слепой верит, что это не его воля, а воля Дома. Не пойму, почему она важнее чьей-то другой, например моей. Но спорить со Слепым невозможно, это еще более бесполезно, чем с самим собой. По сути такое же упадничество. И в целом — я привык. Почти не жалуюсь. Я вовремя прыгаю и вовремя падаю, а Слепой не ждет этого без надобности и не давит… разве только чуть-чуть. Совпадает ли его цель с моей? Да ни черта! Какого черта?! Сегодня от этой нашей связи особенно тошно. То ли из-за того, что Крыса обиделась, то ли от речей Слепого. Я не люблю не понимать его замыслов. А не понимать его намеки — откровенно стыдно. Потому в отвратительном настроении я шатаюсь по коридорам, по которым теперь шатаются еще и девушки. Пусть, как верно мне заметили сегодня: я сам этого хотел — радости мало. Они же не те, не та… Их внимание не стоит мне ничего, ни одного усилия… Я прошу у них только сигарету, они мне уже — останься… Ослабляю галстук, они мне уже — разденься. Так я вырасту в мизантропа и извращенца, Мне девчонки просто не оставляют шанса… Я знаю много стихов, но они звучат только внутри. Волк оставил их во мне памятью. Сборниками, в измятых обложках, огненными росчерками внутри, выжженными бороздами букв и смыслов. Только Слепой слышит — мать его! Знает обо мне… Как я иду ко дну. И не мешает, что ценно. Сфинкс зовет меня наверх, почти выдергивает, а Волк маячит за его спиной, но я улыбаюсь, не снимая очков, и падаю глубже. Мне нравится на глубине?