Мой бывший

Майкл, ободренный криками поддержки своей компании, стоял, ухмылялся и чувствовал явное превосходство. Мои друзья находились далеко — пришлось бы при желании кричать, а вот Асклепий близко, если что, у него в сумке различные травы и другие лекарства, если появятся какие-то нежелательные травмы. Однако это ирония, не имеющая ничего общего с данной реальностью, даже если хочется прибить одного предателя… Однако я сейчас злилась именно на Майкла, не сумевшего нормально себя вести хоть сейчас, и не выдержала, высказала ему прямо в лицо всё, что думаю о его предложении «обкатать самочку» и в принципе о недостойном поведении. Такое отвращение я еще не чувствовала, хотела было добавить, не скрывая негодования и нагло влезая в чужую жизнь, что он ужасно относится к своей девушке Джулии. Она стояла в стороне, глядела в пол и явно боялась даже пошевелиться. А если чуть-чуть приподнять майку, то будут видны синяки. Какой же он мудак! Распалённой мне не дал докончить Эдриан, когда вмешался. Он выглядел угрожающе и готов был собственноручно выгнать из вечеринки Майкла и его дружков, что, собственно, и сделал бы. И видимо, плевать оказалось бы ему на бурно обсуждаемый нами план. Тот самый, который придумал сам Эдриан с Мерфи пару дней назад. Тот самый, который не давал покоя, за который я волновалась. Однако порядок сейчас был намного важнее. — Тебе надо извиниться перед девушками и покинуть мой дом, — заявил Эдриан спокойным тоном, больше похожим на приказ. Подобное обращение вызвало мурашки по коже от страха у всех зрителей и участников конфликта, но Майкл не осознавал, с кем говорил. Наверное, потому он решил подчеркнуть, что вполне себе силен, а значит, способен за себя постоять, вместо того чтобы попросить прощения и сгладить конфликт. Он, Фобос, олицетворяющий страх, просто не может унизиться. Не может уйти, не оставив собственное слово, и чувствовать насмешки со стороны невольных зрителей. Майкл молниеносно поднял кулак, очевидно целясь в челюсть и собираясь выполнить удар по прямой траектории. Эдриан легко, даже не поморщившись, уклонился в сторону. В его выражении лица не промелькнуло и злости. Скорее он оставался подчеркнуто безразличным и при этом выглядел всё также угрожающе, по-прежнему желая выпроводить гостя из дома. Но я видела, как на мгновение он сжал кулаки, как блеснули злостью его глаза. Но тут же смог сдержать контроль, выдохнуть, сосредоточиться на главном, убирая ненужные эмоции. И в который раз я восхитилась им и его умением управлять собою. Он словно не позволил разгореться пожару в душе, не дал гневу вспыхнуть. Любые другие эмоции Эдриан оставил, и я не в первый раз такое наблюдала. Но вновь и вновь оказалась очарована. Это ли не чудо?.. Впрочем, я оставила собственные чувства и посмотрела, что же будет дальше. И если бы мы ставили ставки, то я, не задумываясь, проголосовала бы за Эдриана и вскоре обязательно бы выиграла. Я это знала. Как и понимала, что сама бы с радостью постояла за себя, но сейчас следила с интересом за развернувшийся боем. Последовал следующий удар от Майкла, кто бы сомневался, и Эдриан сбил его левой рукой, а правой — попал прямо в нос своему противнику. Послышался противный хруст, но даже осознать происходящее Эдриан не дал всем невольным зрителям и гостям. Кстати, некоторые вскочили, всё же решив вмешаться и понимая, что драка перед нашей важной операцией не нужна. Но Эдриан быстро, используя собственную сверхъестественную силу, толкнул Майкла. Перед глазами окружающих мелькнуло черное пятно, но в образе тьмы Эдриан себя не показал, не превратившись в темно-синюю тень. Зачем израсходовать силы? Хотя оказалась и еще одна причина, и я чем-то понимала Эдриана. Ему и не нужно было становиться мифическим существом, чтобы без проблем и менять правила игры, и не ограничивать собственный ресурс магии. Эдриан вполне справлялся в облике человека. Пользуясь тем, что сзади находилась серая стена, он схватил Майкла за белый хитон, прижал и спросил, пристально глядя: — Ну как, Фобос, попросишь прощения и уйдешь? — Да пошел ты… — поморщился Майкл. Он побледнел, когда Эдриан его еще раз ударил об стену, требуя извинений. Всё также молча. Всё также спокойно. И он всё-таки неохотно выдал, понимая, что шутки плохи, когда его еще сильнее сжал Эдриан, все также сдерживая гнев. — Ладно, ладно! Прошу прощения у мисс Кэмпбелл, я был неправ. Джулия, ты тоже прости. Эдриан с удовлетворением кивнул, отпустил, сделал пару шагов назад, но услышал недовольное от того же побежденного, но не сломленного Майкла: «Я с тобой еще разберусь!» Эдриан резко ударил, оглушая и не позволяя Майклу и дальше совершать глупости. Тот свою роль уже сыграл. Вдруг послышался чей-то крик. Я быстро обернулась, интуитивно прикасаясь к груди, где был расположен внутренний карман темного платья. На секунду замерла, увидев, будто в замедленной съемке, какой-то неизвестный парень в черной футболке с черепом бросился на девушку с кинжалом в руке. И это стало сигналом для боя. Она ударила в ответ, оттолкнула монстра, а он, скалясь, тут же на нее напал, но этого ни я, ни другие уже не видели, поглощенные собственной борьбой. Как по команде на вечеринке появилось несколько мистических существ, потом еще, и каждые немедленно вливались в эту какофонию звуков, ударов, криков. Они приходили и убивали, и даже подготовленными, нам все равно становилось жутко, но ловушка захлопнулась, и оставалось лишь сражаться. За себя и людей. Всё произошедшее было похоже на хаос, вот только у нас выбора не было. Новые боги его не оставили. Многие титаны после кровавой и легендарной битвы с ними оказались низвергнуты в Тартар, и мир заиграл теплыми тонами. Зло заточили далеко и надолго, чего еще можно желать? Однако эта история относилась не ко всем без исключений. Были и другие титаны, которые смогли жить в виде оболочки, как душа человека. Они находились под неусыпным контролем Зевса и его подчиненных. Нет, конечно, эти титаны клялись а верности ко всем олимпийцам и ни разу не зарекомендовали себя как предатели и клятвопреступники. Но Зевс решил быть настороже. Как оказалось позже, не зря. Но даже он не смог отсрочить неминумое или как-то помешать произошедшему, ведь титаны действовали. Они вселились в тела полукровок, и все это произошло неожиданно, что доказывало, заговор шел давно. Ожидалось лишь подходящее время. Некоторые полукровки, кстати, были не против такого необычного сценария. Их сила еле умещалась в сосуд, которым и являлось человеческое тело. Потому всё чаще их одолевала сильная боль по всей плоти. Джейсон говорил, что у него будто все органы болели разом, и хотелось только умереть, лишь бы прекратить адские мучения и чувствовать спокойствие. Некоторые полукровки теряли сознание. Зависело еще от уровня силы и от биологических родителей. Но в основном у многих полукровок чувствовалась слабость, а до смерти им было недалеко. Риск очень велик. Титаны же решили проблему, избавили от мучений, продлили жизнь… и подчинили разум и силу полукровок. Так появились новые боги. Их следующими шагами оказалось покорение Олимпа, но для начала они решили склонить головы и людей, и старых богов, а там и мифические существа послушаются. Они стали осуществлять заявленное, и специально созданный Орден из оставшихся старых богов и многих других существ, которые были против убийств, пытался им помешать, и вроде бы успешно. Я это знала, поскольку самолично боролась и задерживала сторонников новых богов, но, видимо, их становилось всё больше и больше. Проблема оказалась намного ужаснее, нежели думали старые боги, которые то ли не желали сеять панику, то ли обладали оптимизмом. Новые боги с каждым приходом в мир людей за смертью будут наглеть, а их жажда крови усиливалась. — А ты уверен, что все пойдет по плану? — не скрыл внутренние сомнения Джейсон, и я его понимала. Со стороны наш план выглядел ненадежным. Эдриан устраивает костюмерную вечеринку, будто не скрывая, кто будет у Олимпа в первую очередь, словно он празднует победу заранее. Он приглашает олимпийцев. Людям вход воспрещен… Смахивает на ловушку, да? На это и был расчет. Новые боги уверены в собственных силах и не могут не прийти. Им нужно показать всем нам, что они сильны, что они легко расправятся с горсткой олимпийцев. Что эта вечеринка станет похожей на кровавую и что с титанами лучше не шутить. А даже если они догадываются. (знают, вернее. Спасибо предателю!) Им только в радость попасть в ловушку, убить многих в особняке и уйти, зная, что такой трюк с ними, новыми богами, не пройдет. — Мы начеку, — пожал плечами Эдриан. — И нам необходимы заложники. Вы знаете, кто именно. Правда, без крови совсем не обойтись… — Чую целый поединок. Так что приход Скай и Сибил гарантирован. Они уверены в себе и очень хотят нам подпортить личики, — хмыкнул Мерфи. — Но мы же не дадим такую возможность? — Сибил, допустим, может и не прийти. — Спорим? Только ставки более крупные. Не как в прошлый раз. Плаваем, знаем. — Естественно. Не криви свое личико, — передразнил Мерфи Тео, а у самого глаза горят азартом. Я покачала головой, всё же узнавая своих друзей и радуясь, что они не настолько изменились, а даже оставили место светлым моментам. Печально, когда их станет всё меньше, а то и превратятся в воспоминания, если война продолжится, и в заложниках окажется не самые значимые лица. Откуда это уныние? Я мысленно встряхнулась. Не время поддаваться отчаянию, тем более мы подготовлены и знаем, чего ожидать. У нас есть оружие, а кто-то вовсе обладает магической силой. Прибавить еще к этому Асклепия с его врачевателями, и становится ясно, что победа почти в руках. Я с внутренней дрожью вспомнила, сколько жертв нас ожидает, а сколько существ придется убить, зная, что нет выбора, и постаралась сосредоточиться на другом. Например, на собственных задачах. В данный момент, истошно крича, на меня набросилась гарпия, и я стала защищаться, ушла в сторону от взмахнувшего крыла, ударила ногой, попала по ее бедру и наконец выхватила нож во внутреннем кармане. Как жаль, что я не взяла моего счастливого лука! Но он бы вряд ли пригодился, как вскоре промелькнуло в моих мыслях. Всё-таки намного лучше стрелять им с дальнего расстояния, а не с такого близкого. А бой продолжался. Входящие в Орден существа и старые боги атаковали. Наши враги нападали. Я боялась представить, какого ребятам, которые должны схватить в заложники нужных противников. Им намного сложнее, ведь придется оглушить и при этом самим не пострадать. В нескольких шагах от меня Мёрфи превратился в трехголового цербера и буквально рвал зубами плоть наших противников. Я поморщилась от вида крови, от оторванных конечностей, хоть и понимала, что выхода не было. Меня затошнило. Я даже подскользнулась, чудом не покалечившись и не получив парочку ударов от недремлющего противника. Помогли рефлексы, которые успели появиться за это время, а, может быть, это мое везение о себе заявило. Но в минуту опасности оно может подвести. Больше всего на свете мне хотелось оказаться точно не здесь и не на войне, а дома с мирным небом над головой и рядом с близкими людьми. Однако никто меня не спрашивал. Война пришла, и выбор был единственным. Встать и сражаться бок о бок с союзниками. Бегство я даже не рассматривала, как какой-то легкий вариант. Отсюда не уйдешь, если, конечно, не хочешь быть или дезертиром, скитающимся по земле, либо союзником новых богов, поддерживающий их кровавые идеи… Хотя минотавр, на данный момент мой противник, явно думал о материальной выгоде и собственном своеобразном выживании — были и такие субъекты. А я Артемида, и мое единственное желание — это избавиться от таких существ, думающих только о себе. Я ушла в сторону от удара минотавра, но вот во второй раз реакция меня подвела. Я же говорила что-то о выборочной удаче, да? Еще один сильный удар. Горела щека. «Значит, будет синяк», — равнодушно заметила я. И всё же кружилась голова, было больно, но я подскочила, впервые злясь, что не распределила время специально для магии. И еще, что человеческое тело — хрупкая оболочка, и новым богам ничего не стоит ее сломить. Я схватила вазу и кинула в минотавра. Она разбилась, но оставила небольшие раны, если подумать, каких габаритов минотавр. Для него это всё ерунда, урон особый я не нанесла, зато отвлекающий маневр сработан. Прошли секунды, и я успела прихватить чей-то меч, а еще подоспела помощь. Афродита отвлеклась от своей борьбы и кинула розоватый шар, не целясь именно в сердце, но это и не нужно было. Другой магический удар моей подруги, но уже в сторону гарпии, и в итоге волшебство любви сработало. Минотавр совсем забыл про меня и направился прямо сквозь мешанину, состоящую из богов и мифических существ. Он спешил к своей любимой. К гарпии. Понаблюдать за происходящем мне не дали, и это неудивительно. Передо мной появился новый противник, но я не стала заострять на нем собственное внимание. Слишком много затрат энергии. Вскоре я перестала драться лишь с одним из них, определенным врагом, а ударяла кинжалом одного, попадая в руку, и тут переключалась на другого. Ему доставалось от меня, и я даже старалась не обращать внимание, насколько рана смертельна и сама по себе ужасна. Я полностью отключала чувства и влилась в бой, как учил меня мой брат. На каких-то пару секунд я обернулась и заметила, как, истошно крича, гарпия укусила Эдриана за плечо, а тот не успел среагировать и защититься. С этого момента всё словно изменилось в моем сознании: я не видела отчаянную борьбу моих друзей, не замечала, как ухмыльнулся Майкл, как враги нападали на меня. Я отбивала атаку и стремилась в тот конец зала, где лежал Эдриан, поверженный ядом. Всё случилось быстро, я даже очнуться не успела. И не помнила, как добежала до Эдриана, как отбивалась от противников, вставших на моем пути, и от союзников тоже — все эти лица казались серыми пятнами. И борьба не казалась мне такой важной, мне хотелось лишь одного. Добраться до самого близкого человека и попытаться его спасти. Мы столько всего успели пережить: борьбу с различными существами, споры в треклятом Ордене, переживания друг за друга — вслух мы об этом не признавались, но я всегда знала, какие чувства испытывает Эдриан, видя меня, облаченную в броню, каждый день и зная, что рейд может быть последним для меня. Я почти думала также. В мирное время мы были также неразлучны, и я готовилась заявить, что больше не являемся бывшими возлюбленными, что это просто ярлык, который стоит снять… Но подходящего момента я не находила. Вначале учеба в университете, потом небольшие шаги Эдриана ко мне. Он словно желал заново меня изучить, влюбить в себя, оттого не спешил, считая, что впереди вечность. Он дарил легкие прикосновения, говорил, что любит и скучает, вспоминал какой-то интересный факт о нас. Потом медленно перешел к поцелуям. На тот момент я отказалась от своих первоначальных планов, и мне было достаточно такого внимания. Медленно разгорающийся огонь приятно распространялся по телу, стоило мне заметить нежный взгляд серых глаз, почувствовать, как наши пальцы сплетаются. Или как он наслаждался поцелуям, не спеша, и даже я не думала о собственных делах и о интересе окружающих. И шуточки друзей я не слышала, словно меня могли они расстроить. Мы существовали в собственном мире. Я получала удовольствие от такой игры, думая, как мне ее не хватало в качестве изюминки в отношениях, а потом быстро уловила правила, и сама я не отставала от Эдриана. И видела, как ему нравится мой энтузиазм. Но началась война. Резко. Неожиданно. Вчера мы гуляли вечерами и ходили учиться, а сегодня нужно было брать оружие и идти в бой. Параллельно стараясь выучить новые для себя движения, чтобы не умереть, чтобы выжить. Об отношениях, конечно же, я не задумывалась. Поменялись приоритеты. Мне бы научиться сражаться, ведь как Артемида я абсолютно бесполезна и успела размякнуть в человеческом мире. Ослабеть. Забыть, что значит быть богиней, умеющей вершить правосудие. Управлять собственной силой. Мне бы еще изгнать новых богов, неподвластных контролю, любви, охваченных вседозволенностью. И Эдриан согласился со мной. Он всегда был чутким ко мне, а еще умел адекватно рассчитывать ситуацию. И сейчас и для него, как сына Аида, принца Подземного царства, задачи видоизменились, а врагов становилось всё больше. Какие чувства? Как оказалось, и я только сейчас это поняла, что для любви всегда можно найти место, иначе будет слишком поздно. У меня перед глазами расплывалось лицо Эдриана, но я смотрела, не отрываясь и не слыша ничего. Происходящее осталось где-то там позади, казалось мне вторичным и ненужным. Новые боги и их мотивы на время забылись, и даже реакцию друзей не заметила: один раз подняла взгляд, увидела растерянного Мерфи, и мне было этого достаточно. Ловила совсем иные моменты, стараясь не забыть, как бережно придерживала голову Эдриана у себя на коленях, как смотрела в его серые глаза. В них отражалось волнение, но он медленно моргал и не отрывал от меня взгляда, словно я была его ориентиром, словно была светом в темном мире, словно могла бы его как-то спасти… Или и он хотел запечатлеть меня в своей памяти?.. — У меня есть зелье из ягод омелы, бадьяна и корня асфоделя, — заявил подошедший Асклепий, и ему не нужно было продолжать сказанное, я и так знала, что он добавит и какими сомнениями поделиться. Случаи гибели от яда гарпий нередки, и, конечно, я успела услышать, а однажды и увидеть такую смерть. На тот момент врачеватель также хотел спасти жизнь богу, как и наш Асклепий, имел точное такое же лекарство, которое не гарантировало стопроцентное выздоровление. Зависело в первую очередь от организма, как он примет подобное противоядие, и осталось лишь надеяться и наблюдать. Тот бог, которого я видела, испытывал эти чувства, а потом умер в агонии… Что же будет с Эдрианом? Меня мучили сомнения, и я сжала крепче объятья с ним, словно смерть стоит рядом в двух шагах и собирается отнять у меня любимого человека. Метафора очень точно описывала происходящее, а я хотела поскорее дать лекарство и в тот же момент забрать, спрятать от глаз, чтобы не рисковать. Это была жизнь Эдриана. Вот так просто отнестись к ней не могли, так небрежно с ней вести, как и по отношению к любой другой жизни. Думала ли я когда-то, что буду на пороге надежды, что меня начнут одолевать подобные сомнения? Нет, иначе я бы наслаждалась каждым мгновением, урвала как можно больше часов рядом с Эдрианом, чтобы иметь нежные воспоминания… Сейчас она мне показались наиболее драгоценными и особенно важными, чем когда-то, ведь Эдриан умирал, лекарство могло сработать, а могло только приблизить смерть. А я даже не признавалась толком, что люблю Эдриана, что сожалею о нашем разрыве, о своих словах в той самой большой ссоре, назвав этого человека «скучным и неинтересным». Когда он явно таковым не был. — Так что? — голос Асклепия вернул в реальность. — Давайте, — прохрипел Эдриан. Я нервно сглотнула, но так и не решилась выразить сомнения. Глядела молча, со слезами на щеках, как Асклепий дает ему лекарство, как аккуратно поддерживает, наблюдает, нахмурившись. Я боялась и надеялась. Молилась в первые жизнь, обращаясь к Богу, и ждала. Шли секунды, и мир раздвоился. И будет ли происходящее кошмаром? Или просто сном?.. Эдриан открыл глаза, улыбнулся, и я счастливо вздохнула. Это оказался сон. Он был жив и готов к новой битве с судьбой…