Пламенем

      Я подошла к краю скалы, сжимая в руке серебряный нож.       Внизу, в парах сотен метров, раскинулся отлогий каменно-земляной берег, около воды превращавшийся в песок. Океан омывал склон, едва не доставая волнами до первых, самых низко стоящих палаток орков. Тупые создания, не догадались поставить заслон или хотя бы разместиться выше по берегу. Впрочем, мне было всё равно.       Поскольку я ещё не владела магией на большом уровне, пришлось спуститься по верёвке, и неудачно приземлившись, я задела лодыжкой обломок камня. Острый край пропорол кожу, алой каплей выступила кровь. Я тихо ругнулась: сейчас даже самая малая потеря энергии грозила обречь всю вылазку на провал.       Остановившись на пару минут, я перевязала ранку платком. Понятное дело, долго не продержится, но впитавшуюся кровь потом хоть как-то можно будет использовать — в качестве алтаря для заклятий, например. Наступив на повреждённую ногу, я оступилась и чуть не упала, вовремя схватившись за растущую рядом молодую тонкую сосенку. Деревце жалобно скрипнуло и шелестнуло ветками, с них на землю посыпались зелёные иголки.       Осторожно выпрямившись, я осмотрела щиколотку — дело обстояло хуже, чем я предполагала. Камень задел эпидермис, а наступив на больное место, я растянула связки. Я села под глыбу скалы и задумалась, массируя растяжение. Арбалет лежал рядом, как и нож, и сумка с целебными травами, за которыми я и потянулась.       Достав из кармашка мешочек с сушёной полынью, я поморщилась. Ядрёный запах трав отбивал всякое желание мазать этой дрянью ногу, но старая ведунья, собиравшая мой отряд в путь, знала своё дело. Покрутив у склянки тёмного стекла пробку, я подцепила на кончик пальца густую вязкую массу лимонно-жёлтого цвета, отдающую имбирём. Шлёпнув часть лекарства на ранку, я наложила сверху новый бинт. Жгло неимоверно, зато прям чувствовалось пополнение сил.       — Мазь из наркотиков пополам с травами… Да, бабуля, постаралась ты на славу.       Надев обратно лёгкий тканный сапог и перевязав сверху кожаными завязками, я привстала на колени и тут же повалилась обратно. Над головой пронёсся арбалетный болт с заметным ярко-красным оперением. Задев сосенку, он сбился с курса и приземлился куда-то рядом в заросли вереска, запутавшись в стебельках.       — Во, Кагил, а ты ж трындел, не собьётся с полёта, — раздался чей-то грубый голос, а затем кто-то низко хохотнул.       Я приподняла голову, осторожно надевая капюшон защитного цвета.       — Рубан, зафендели-ка вот туда, — орк в кожаной броне с вороньим черепом на кулоне показал прямо на меня. — Там чё-то шевелится, может, разведочок какой.       Если бежать, застрелят. На переговоры идти бесполезно, шею свернут сначала, а потом думать будут. Сердце забилось сильнее, словно предчувствуя скорую гибель. Первым в кодексе воина было правило:       «Не смог не сдохнуть — сдохни хотя бы достойно».       Я вскинулась, и болт с синим оперением, со свистом рассекая воздух, прошёл в мою грудь через тонкую ткань рубашки, оставляя после себя звенящую тишину. Опустив взгляд, я увидела, как на груди быстро расплывается тёмное пятно.       Всё так же стоя на коленях, я подняла голову и посмотрела на небо, которое начало стремительно блёкнуть. Разрасталась волна боли, прокатываясь от раны до кончиков пальцев.       Наверное, всё случилось за пару секунд, не знаю… Но мне то время, которое понадобилось телу, чтобы упасть в вереск, показалось вечностью.       Краем сознания я уловила, что я больше не лежу, а поднимаюсь в воздух. Попытавшись непослушными губами произнести слова молитвы к Хеа, я напрягла отключающиеся глаза и решила в последний раз взглянуть на жизнь.       Переведя взгляд на заросли вереска на соседнем холме, я увидела свой отряд. Они молча лежали, осматривая окрестности, а я осознала, что через секунду ритмично покачиваюсь из стороны в сторону. Собрав оставшиеся силы и подняв руку вверх, я сложила пальцы в знак «прощайте». Двое из отряда увидели.       Надеюсь, расскажут остальным. Пускать в разведку не самого опытного бойца — дело гиблое.       Особенно если этот боец — я.

***

      Сначала вернулась боль.       Тянущее глухое чувство прокатилось по телу, заставляя неосознанно застонать без звука. Когда спустя несколько секунд подключилось обоняние, в нос ударил застоялый запах перегноя, металла и сырой земли, смешивающийся с ароматом жареного мяса и выделанной кожи. До слуха доносилось столько звуков сразу, что после той абсолютной тишины, в которой я находилась всё это время, я даже не смогла различить их.       — Неприятное чувство, наверное, возвращаться из мёртвых, да? — хрипло произнёс кто-то, а затем зашёлся надрывным лающим смехом, переходящим в кашель.       Кажется, у меня новые проблемы.