Крепость Безбрежия.
Просторный зал крепости, состоящий из дверей и комнат, гудел от напряжения. Присутствовали все Высшие луны, кроме Аказы, а также одна Низшая луна — Руи. По какой причине их собрали, никто не знал. Кокушибо догадывался, но предпочитал держать свои мысли при себе. — Как волнительно, — сказал Доума. Если быть честным, он не затыкался ни на секунду. — Интересно, почему нас собрали? И где Аказа? Неужели он хочет опоздать? — Доума, ты считаешь, что Аказа — самоубийца? — посмеиваясь, процедил Гёкко. — Конечно, нет! — притворно-обиженно воскликнул Вторая Высшая Луна. — Мудзан прибыл, — с мёртвым равнодушием проговорила Накиме. На возвышение появился прародитель демонов и знакомый нам пассажир жуткого поезда. Прародитель был одет в свою обычную одежду: чёрная с изящным узором жилетка, белая рубаха, чёрные брюки. И конечно же, неизменно-надменное выражение лица. Всё в первом демоне было монолитно-неизменно на протяжении многих лет, десятилетий, столетий. Но в этот раз внимательный безрассудный наблюдатель смог бы увидеть во взгляде Первого… предвкушение? Возможно. Знакомый пассажир был одет во всё то же, что и раньше. Лишь трубка снова покоилась в кармане. Аказа и Энму сразу после появления Мудзана заняли свои места перед возвышением. Мудзан начал говорить, и его голос поплыл в пространстве, обволакивая каждую деталь интерьера и каждого присутствующего, внушая, вдалбливая мысли говорившего. — За многие века вы не смогли найти Голубую Паучью Лилию. Вы подвели меня в этом вопросе. — По спинам демонов прошёл холодок, если кто-то из них, конечно, ещё мог что-то чувствовать. — Но на ваше счастье, есть другие способы решения извечной проблемы. Рендольф провёл работу лучше всех остальных. Он один оказался полезнее вас всех. Мудзан окинул взглядом склонившихся перед ним демонов. Все затаили дыхание, зная, что прародитель может поменять вектор разговора и с лёгкой руки казнить кого-нибудь из них. — Рендольф, будь так любезен, введи их в курс дела, — сказал Кибуцуджи, делая шаг в сторону. Рендольф вышел вперёд и обвёл демонов взглядом, который тут же потеплел. — Друзья мои, я рад вас видеть. Ваш состав практически не изменился, что не может не греть моё сердце. Моё долгое отсутствие не прошло зря. Как стало очевидно, Голубая Паучья Лилия либо перестала существовать, либо находится в недоступном для демонов месте. В свете этого прискорбного обстоятельства мной был разработан запасной план. — Рендольф открыл саквояж и продемонстрировал странный, на первый взгляд, абсурдный набор вещей: небольшого размера книжку с надписью на испанском, несколько склянок, причудливый аппарат, явно лабораторного применения, и сферу диаметром около четырнадцати сантиметров. Рендольф достал книжку, и через секунду все демоны почувствовали лёгкий холод и причудливую гамму чувств, которые могли находиться лишь в самых дальних, потаённых уголках памяти. — Вам необходимо найти ещё подобные предмета. — Но откуда мы узнаем, как эти предметы выглядят? — недоумевающе спросил Гёкко. Рендольф лукаво улыбнулся. — Вы почувствуете, ощутите, что это именно то, что надо искать. — Но для чего нужны эти предметы? Мне становится не по себе, — притворно-обеспокоенно пропел Доума. Мецгер, подавив лёгкое раздражение, со снисходительной улыбкой ответил: — Скажем так, они — часть машины, которая позволит демонам побороть проклятие солнца. В глазах собравшихся на мгновение промелькнула растерянность, но допытываться никто не стал. Не нужно это было. — На этом всё. Найдите эти предметы. И не подведите, — закончил собрание Мудзан. Звук бивы. Демоны исчезли, а прародитель и Рендольф переместились в богато украшенную комнату одного поместья, расположенного у подножия Фудзиямы. В этой комнате, уже знакомой вам, мои читатели, ничего не изменилось с того момента, когда мы её лицезрели в последний раз. Разве что появились странные, похожие на гроб напольные часы с исписанным непонятными иероглифами циферблатом и четырьмя стрелками, двигавшимися не в такт с любыми исчисляющими время системами на Земле. В комнате стоял стойкий запах железа и причудливых реагентов, за использование которых в былые времена можно было с лёгкостью отправиться на костёр. Впрочем, вряд ли такая перспектива испугала бы бессмертного демона. — Меня не покидает чувство дежавю, — сказал Мудзан, садясь в широкое кресло из красного дерева и беря в руки бокал с пахнущим травами напитком. — Что дальше? Тень нетерпения и злости пала на лицо юноши, придавая ему зловещие очертания. — Необходимо собрать все осколки. А дальше — действуем по обстановке. — Какая туманная формулировка. Уж не решил ли ты забыть об осторожности? — с усмешкой подметил прародитель.— В любом случае главной опасностью являются охотники. Какими бы насекомыми они ни были, от них слишком много «шуму». Мецгер презрительно фыркнул. — Это не проблема. — Мудзан вопросительно изогнул бровь. — От охотников нас либо избавят Артефакты, либо люди сами придут к своим могилам, — с иронией обронил Тадеуш, держа в руках сферу. Голову демона прошила боль. Такие приступы стали для него той удручающей обыденностью, какой является дыхание. Мудзан откинулся назад и закрыл глаза. Перед ним каскадом проносились воспоминания. Самым ярким была музыка. Такая убаюкивающая, как колыбельная, напеваемая матерью. Быть может, самое светлое воспоминание любого ребёнка. Но, увы или к счастью, Первый прожил слишком долго и уже не мог вспомнить ни лица, ни голоса той женщины, что дала ему его жизнь. Хрупкую, жалкую, но жизнь. Странная штука — воспоминания. Лишь они способны, преодолев пространство, время и невзгоды, явиться нам, даря забытые эмоции. Боль ушла, оставив после себя лишь мерзкий осадок. Прародитель открыл глаза, и на секунду перед взглядом заплясали разноцветные точки. — Времени мало. Необходимо завершить всё как можно раньше. Рендольф развернулся к выходу, но у самой двери остановился. — А, кстати, довелось мне встретить одну особу, и, признаться, меня озадачило увиденное. Я, конечно, могу лишь предполагать, но неужели ты тогда решился на подобное? Мудзан повернул голову в сторону иностранца. В глазах демона на мгновение промелькнул огонёк чего-то поистине безумного, того, о чём не стоит упоминать даже здесь, на страницах моего рассказа. — Не советую лезть не в своё дело. Если, конечно, не хочешь горько пожалеть в дальнейшем. Мецгер лишь снисходительно улыбнулся. — Рад, что ты не изменился. Но всё же постоянство иногда бывает фатальным, — заметил гость. — А изменения, чаще всего — деградация, — парировал прародитель. Взгляд Рендольфа погрустнел. — Возможно, ты прав. Мне всё-таки жаль. — Нет, не жаль. Дверь закрылась. Демон остался один. Потрескивал камин, а часы отбивали чужеродный всякому земному ритм. Маховик истории начал круг.***
Главный штаб.
Кагая стоял и смотрел на стену дождя своим невидящим взглядом. Где-то далеко, за грозовыми облаками, небо подобно призрачным змеям разрывали молнии, извивались, метались в клетке мимолётного мгновения существования. Гром, словно отзвук давно минувших битв, предвещал сильную бурю. — Значит, они встретились. Это печально. Что бы этому монстру ни понадобилось здесь, в Японии, это не сулит ничего хорошего. — Каковы будут ваши приказы? — Планы не меняются. Надо найти эти предметы раньше, чем это сделает чудовище. Ещё один раскат грома потряс тихое спокойствие поместья Убуяшики.***
Лес.
Пока поместье главы охотников заливал ливень, в лесу, где расположились наши герои, была благодать. Именно ради таких ночей, таких безмятежных островков спокойствия в нашем сумасшедшем существовании стоит продолжать жить. После случая в поезде было решено отправить главе ворона. Ответ пришёл быстро: «Продолжить поиски». Сейчас охотники сидели вокруг костра, а ночная тьма сгущалась, подобно тёмному водоёму, смыкающемуся над утопающим. — Но как? — задавался вопросом Танджиро. — Как человек может добровольно помогать демонам? — Может, он под гипнозом? — опасливо предположил Зеницу. — Вряд ли. Скорее всего, действовал он по собственной воле. К сожалению, существуют люди, которые сотрудничают с демонами ради денег, власти или чего-то ещё, — печально заключил Томиока. — Но ведь это неправильно! — воскликнул Танджиро. — Как бы там ни было, нам необходимо продолжать нашу миссию! Несмотря ни на что! — Кёджуро, как всегда, не унывал, смотря только с оптимизмом и надеждой вперёд. — Но откуда мы узнаем, как выглядят эти предметы? — резонно заметил Томиока. — Это будет несложно, — начал Танджиро, — от саквояжа того «человека» я чувствовал практически тот же запах что и тогда, в доме в лесу. — Я слышал похожий звук, — вставил свои пять копеек Зеницу. — Прекрасно! Значит, с восходом отправляемся на поиски! — заключил Кёджуро, завершая размышления. Лишь Филина витала в облаках. Из головы не выходил странный пассажир. Его взгляд… Он что-то знал. Знал то, что не знала она. Но как? Она должна его убить. Если кто-то ещё узнает, то всем её усилиям конец. Надо убить Рендольфа Тадеуша фон Мецгера.***
Неизвестное место.
Яркий свет канделябров, бушующая метель за окном. В камине трещат дрова, слышатся весёлые разговоры, смех. Кто-то наигрывает простенькую мелодию на клавесине. Лиц присутствующих не разглядеть. Но ясно можно видеть военную выправку одного из компании смутных теней. Среди голосов слышится слабый, но будто бархатный, голос совсем юной девушки. У одной из теней в руках сверкает бокал, и свет приобретает ещё большую таинственность, проходя через золотое терпкое вино. Другая тень сидит за маленьким журнальным столиком и выводит аккуратные буквы на листе бумаги, а рядом, удобно устроившись, лежит пушистая кошка, взирающая на всех парой изумрудных глаз. И ещё одна тень, совсем непохожая на остальных, но прекрасно вплетающаяся в странную компанию. От этой тени разит рационализмом и полным презрением к смерти. Разве не ужасно? Но где мы? Или лучше спросить «когда»? Но сон развеивается, приятный мотив клавесина растворяется в шуме повседневной суеты, и лишь с трудом вспоминается нежность и аромат вина, приятная беседа… — Но, может, нам ещё посчастливится уснуть?